Глава 42. На материке

Исчезновение охранников с острова негодонок объяснялось очень просто: события на материке закрутились таким образом, что стало не до охраны каких-то там негодных женщин. А устроила всю эту круговерть зловредная Кидилия – «гадина», как называли ее власти Узкого государства. И правильно ведь сначала думали: задавить надо эту «гадину» в своем логове, пока зараза не распространилась по всей Зубле. Но сразу надо было это делать. Узики же замешкались: сначала уговаривали своих граждан не поддаваться грязной пропаганде, потом грозили им страшными карами, да еще ловили сбежавшего Урла и его солдат - хотели их примерно наказать, чтобы другим неповадно было.
Свирепый Урангутанг своей честью поклялся выловить всех дезертиров и доставить их домой. Он просидел под крепостью несколько месяцев, но улов оказался скудным. Поймали одного лишь Уховёртку, который потерял бдительность и вышел из крепости проводить длинноногую красотку из соседнего села. Тут его и сцапали. Погиб, пропал бедный Уховёртка за неумеренную любовь к женскому полу. Зато пока охотились за дезертирами Урла, потеряли двух своих солдат – и не самых худших, между прочим - сбежали ребята в неприятельский лагерь – ну будто там медом намазано. Бедный командир низко пал в своих собственных глазах и, не желая возвращаться домой с позором, стал задумываться, а не дернуть ли ему самому. Но тут попался несчастный Уховёртка, и Урангутанг поспешил с добычей в Урюпинки. Все-таки хоть что-то добыл.

Тем временем Кидилия, стараясь выиграть время, морочила голову другим государствам, отвлекая их от решительных действий. Следуя совету Дуслика, Кидилия забрасывала канцелярии враждебных государств разными воззваниями, обращениями, предложениями, и какими-то скучными уставными документами, требуя немедленного их рассмотрения. Канцелярии раскалились от перегрузки. Они рассылали документы по всем инстанциям, не понимая, к кому они относятся. Документы рассматривали, изучали, чиновники консультировались, совещались, составляли протоколы заседаний, принимали меморандумы, отсылали их в Кидилию, где их, не читая, отправляли в мусорные корзины. Старые государства добросовестно старались переварить всю эту бумажную дребедень, а тем временем утечка простых граждан в Кидилию приняла лавинообразный характер.
Старые государства, наконец, сообразили, что пора принимать решительные меры, и объявили Кидилии войну, каждое государство - в отдельности. Кидилия на вызов ответила удивлением: вы что, товарищи, нашу конституцию не читали? Мы же вам ее присылали! Там ясно написано, что наше государство по определению является мирным и ни с кем воевать не может. Ни один кидилик не имеет права лишить жизни кого бы то ни было. Старые государства ответили, что им плевать на какую-то там конституцию какого-то там незаконного образования, и если они не хотят воевать по правилам, то они сами к ним придут и уничтожат их всех. Кидилия ответила, что придти-то вы можете, а вот воевать все равно не получится – на всей территории Кидилии и вокруг нее нет вопийного мака, остался он только в цветочных горшках в больницах. «Было тут, правда, недалеко одно единственное вопийное поле, но дезики и казики, воевавшие там, самовольно расформировались и перешли к нам, а перед этим весь мак до последнего корешка уничтожили», - писали власти незаконного образования.
Старые государства призадумались: действительно, ситуация более чем странная. Как же воевать, если нет вопийного мака? Стали соображать, каким бы другим способом извести зловредную Кидилию, а пока думали, территории, контролируемые старыми государствами, стремительно сокращались, и задача уничтожения Кидилии плавно переросла в задачу сохранения того, что осталось. Но и то, что осталось, расползлось. Через девять лет после создания Кидилии светло-зеленый цвет этого государства покрыл всю карту Зубли. Остались неподвластными Кидилии лишь три точки на карте - три бывшие столицы бывших государств: Дрюпинки, Крюпинки и Урюпинки. Опасаясь дальнейшей утечки граждан, столицы обнесли себя мощными стенами, исключив какую-либо возможность перебраться на другую сторону.
Кидилию это мало волновало – пусть себе доживают свой век, Кидилии они уже не страшны.  И только Дизон горевал, потому что его верный друг Дуслик остался в Дрюпинках. И не по трусости остался он там, а из-за супружеской верности  Дверобойке, которая оказалась пламенной патриоткой и слышать не желала о переходе в какую-то другую страну и веру. Она ужасно переживала, что ее старшие сыновья одними из первых сбежали в Кидилию. Если бы она знала, что к этому приложил руку ее муженек, она разбила бы о его голову не одну чугунную сковороду. А знай она, что именно ее муж – тихий ласковый «крокодильчик» – был инициатором создания Кидилии, она обрушила бы на него весь дом.

Стремительный рост Кидилии, конечно, радовал ее создателя Дизона, но и доставлял ему массу хлопот. Люди, пережившие перестройку, знают, что такое перетрясти всю страну. А тут рухнул целый материк – рухнул, как старый мощный с виду, но оказавшийся трухлявым изнутри, дуб. И побежали обитатели этого дуба искать себе новое пристанище. И всех надо было принять, и обустроить, и научить жить по-новому. А они не хотели или не умели. Проблемы накручивались одна на другую, Дизон задыхался. Время, когда он, недосыпая и недоедая, строил в одиночку крепость, казалось ему теперь просто отдыхом. Дизон страшно устал, измотался, выработался до конца и однажды свалился.
Его поместили в больницу. Чиновники проложили к больнице дорожки, забегали, как муравьи, туда-сюда, чтобы решить, согласовать, подписать. Но врачи встали стеной и сказали:
- Ша! Если не хотите, чтобы он умер, оставьте его в покое на два-три месяца.
Все испугались и притихли: как же мы без Дизона? Дизон и сам испугался: как же Кидилия без него? Но запущенный им когда-то механизм продолжал работать исправно, без сбоев. Дизон удивился, задумался и принял историческое решение.
Когда через три месяца он вернулся на работу, первое, что он сделал - заявил правительству о своей добровольной отставке. Правительство заахало, заохало, заныло, но он оставался непреклонным – государство твердо стоит на ногах, он за время болезни в этом убедился, а потому может с чистой совестью удалиться от дел. Да и врачи прописали ему спокойную тихую жизнь вдали от столицы.

Дизон приобрел маленький уединенный домик на берегу моря и поселился в нем. Друзья и коллеги думали, что он там отдыхает, валяется на травке, потягивая лимонад, купается в море, ходит в лес по грибы да ягоды. То-то были удивлены Дубр и Куйвол, когда приехали навестить своего друга и нашли его, похудевшего, почерневшего от солнца, на строительстве чего-то непонятного на берегу моря. Вместе с ним работали еще несколько крепких ребят. Работа кипела.
- Что это ты делаешь? – спросили Дубр и Куйвол.
- Корабль строим, - стараясь казаться беспечным, ответил Дизон.
- Что за корабль? Зачем он тебе?
- Так! Поплавать, поразвлечься, адреналину понабраться.
Куйвола этот ответ вполне устроил, но Дубр задумался. Хотя корабль еще только закладывался, Дубр сумел разгадать его будущие контуры.
- На таком корабле можно океан пересечь, - сказал он.
- Вот я и попробую.
Дубр и Куйвол переглянулись. Теперь и Куйвол что-то заподозрил.
- Ты знаешь, что? Ты нам голову не морочь! – попросил он. - Мы столько лиха вместе хватили, стыдно от нас скрываться.
- Я не скрываюсь. Просто это сугубо лично дело.
- Личное? – удивились друзья.
Им казалось, что ничего личного у Дизона просто быть не могло. Конечно, они помнили историю с круглозубой девушкой. Но то было так давно! С тех пор столько воды утекло, столько событий случилось! Да и сам Дизон никогда больше о ней не вспоминал. Они думали, что это дело давно закрыто. Правда, Дизон не завел себе семьи, но это было объяснимо – когда ему? Он трудился с утра до ночи. Бегал, правда, по крепости маленький мальчик по имени Бизончик (подобно негодонкам, кидилики стали давать новорожденным исходные имена животных и растений). Досужие кумушки шептались, что этот Бизончик подозрительно похож на большого Дизона. Мамаша мальчика не скрывала, что назвала ребенка в честь вождя Кидилии. А что? Нельзя? А уж имел ли он какое другое отношение к вождю или нет, мы достоверно не знаем, а потому ничего утверждать не станем. Мы ведь не какие-то там досужие кумушки!
- Да, личное, - подтвердил Дизон. - Я ведь рассказывал вам о моей девушке из Круглого государства. Пришло время найти ее. Я и так сильно задержался с обещанием.
- Насколько я помню, она была сослана на остров негодонок, - сказал Куйвол.
- Да, вот для этого и нужен корабль.
Дизон объяснил своим друзьям план действий. Еще когда он находился в больнице, он рассмотрел все возможные варианты поиска этого неведомого острова. Их было три. Первый – добыть морские карты, второй – отыскать капитана корабля, который плавал к острову, и третий – построить корабль и утюжить океан квадрат за квадратом. Первые два варианта были, конечно, более заманчивыми, но практически невыполнимыми. И морские карты, и капитаны, ходившие к острову, остались за толстенными стенами государств-столиц. Самому Дизону было не под силу проникнуть внутрь столиц. Прошли те времена, когда он свободно пролезал в Крюпинки в шкуре медведя-крысоеда. Теперь и букашка-таракашка не могла попасть туда без ведома охраны. Оставался третий вариант - самый долгий.
Чтобы ускорить строительство корабля, Дизон нанял хороших специалистов. Денег у него было предостаточно для того, чтобы закупить весь нужный стройматериал и оплатить работу кораблестроителей. На его счету за эти годы скопилась кругленькая сумма. Пока он жил в крепости, он тратил деньги только на еду и одежду. Одежду он носил самую простую, и никаких особых отличительных знаков вроде, скажем, шапки Мономаха или кепки с пуговкой не признавал. Приходил в магазин и брал, что предлагали: кепка, так кепка, Мономах, так Мономах. И в еде был непривередлив – ел то, чем кормили, а кормили его очень даже неплохо. Чтобы освободить главу государства от бытовых забот, министр-хозяйственник Длон выделил ему работницу по дому. Сам лично подобрал женщину скромную, работящую и не болтливую. Кстати, это была та самая мамаша маленького Бизончика. Но это так, к слову. Мы же не какие-то там досужие кумушки!
Дизон рассказал также своим друзьям, что собирается поехать на некоторое время к своему старому знакомому, который умеет управлять парусным судном и обещал сделать из Дизона квалифицированного моряка.
Все это Куйвол и Дубр выслушали молча и ничего не сказали. Личное дело есть личное дело. Еще поболтали немного, пообедали и ушли. Но уже на следующий день Министерство Идеологии Кидилии дало старт новому проекту – в массы вбросили свежую идею. Дорока лично на всех углах трещал о страшном грехе старых государств, ссылавших на далекий остров бедных никому не нужных женщин. Священники в каждой публичной молитве просили бога помочь страждущим на заброшенном острове женщинам. И народ внял! Народ заволновался! Бедные одинокие негодонки! (Бывшие охранники острова скромно помалкивали). Народ требовал освобождения несчастных женщин и возвращения их на материк. Стали строить Освободительный Флот Кидилии, а в самой Кидилии заложили первые дома для будущих переселенок с острова. Заскучавший, было, из-за отсутствия работы Департамент Внешней Разведки Длиста оживился и шнырял вокруг Дрюпинок, Крюпинок и Урюпинок, пытаясь раздобыть информацию о географическом положении острова негодонок. Но здесь вездесущие длистики потерпели полное поражение – столицы надежно держали круговую оборону. Пришлось Освободительному флоту принять то же самое решение, что и Дизон – прочесывать океан во всех направлениях.
Когда строительство флота Кидилии подошло к концу, Куйвол и Дубр снова навестили своего друга-отшельника. Корабль Дизона был уже почти готов, и друзья предложили ему присоединиться к Освободительному флоту Кидилии и отправиться вместе с ним на поиски острова негодонок. Дизон, конечно, все понял, был очень растроган, и предложение принял.
Начали формировать экипажи кораблей. Нужны были дипломаты для переговоров с охраной острова, крепкие ребята на случай, если переговоры зайдут в тупик, и конечно, сами моряки. И тут пошли слухи, что какие-то два охранника из Узкого государства самостоятельно плавали с острова на материк и обратно. Длистики пошли по следу слухов и без особого труда вышли на Убиса. Тот не отпирался.
- Что же ты молчал, скат твою блат, сип твою хрип, сом твою хром и т.д., - разорялись длистики. - Мы, стерх твою перх, землю под этими кукиными Дрюпинками- Крюпинками рыли, а ты!
- А что я? – удивлялся Убис. - Меня кто спрашивал?
Застыдили, заклевали Убиса, и он сам предложил повести Освободительный флот к острову негодонок.
- Хорошо бы вы еще Урла отыскали, - посоветовал длистикам Убис. - Отчаянный парень был. С ним мы уж точно доберемся до острова.
Но Урла, как ни искали, не нашли. Ушак, единственный человек, знавший, куда делся Урел, на всякий случай промолчал.
Дизон согласился возглавить дипломатическую миссию. Он пришел познакомиться с адмиралом Освободительной Флотилии, а заодно и порасспросить его об острове, где томилась его любимая девушка. Убис рассказал о бухте, в которой располагался лагерь охранников, о стене, отделявшей бухту от территории негодонок, и о поселке, в котором жили негодонки. Дизон очень обрадовался, услышав, что у них «не так уж все плохо устроено». Не удержался Убис, чтобы не рассказать и той помощи, которую их отряд оказал негодонкам. О том, как они пьянствовали в первые дни по прибытии на остров и как ввалились ночью к негодонкам, пытаясь «отбить хотя бы одну овечку», как выразился погибший за любовь Уховёртка, Убис, конечно, не упомянул.
- Послушай, Убис! - не удержался Дизон. - А ты случайно не встречал там девушку по имени Килия?
- Килию? – так и подскочил Убис. - Лунь твою дунь! Так из-за этой Килии, вернее, из-за ее дочки, мы и плавали на материк!
- Вот как! – теперь уже подскочил Дизон. - Значит у Килии родилась дочь?
- Родилась-то родилась, но так заболела - не думали, что выживет. Тетя Столетник – это их самая главная врачиха - уж, на что мастер была – нашего дурака Унтилопу по кусочкам сшила, когда тот со скалы сверзнулся, - и то сказала, что девочку не спасти. Нужен был специальный аппарат для лечения этой болезни, а на острове такого не было. И все твердили, что если Незабудка – так девочку звали – умрет, то ее мать этого не вынесет и последует за ней. И тогда наш командир - а он по самую макушку втюрился в Килию – решил плыть за этим аппаратом на материк. Негодонки дали ему карту - кук их знает, где они ее добыли. А у нас была маленькая аварийная яхта. Вот на этой яхте он и собрался плыть один. А сам понятия не имел, как парус повернуть. Я и сказал ему: куда, мол, ты один? Пропадешь без меня. Я ведь почти чемпионом Зубли по парусному спорту был. Он сначала не хотел меня брать: мол, не имею права использовать в личных целях своих солдат. Но ребята настояли. Его там все любили, нашего Урла.
- Урла? – переспросил Дизон, потрясенный этим рассказом.
Где-то он уже слышал это имя, но где, вспомнить не мог. Мало ли с какими людьми сводила его судьба.
Убис распалился и начал с подробностями рассказывать об их удивительном путешествии. Дизон слушал его вполуха, только один раз перебил, в самом начале.
- Так привезли вы аппарат? Спасли ребенка? – спросил он.
- И привезли, и спасли, - ответил Убис и продолжил свой рассказ.
Чего угодно ожидал Дизон узнать о Килии, томящейся на далеком острове, но только не о наличии соперника.
- А где теперь этот Урел? – спросил он, когда Убис закончил повествование.
- Последний раз я его видел вскоре после возвращения с острова. Нас послали в Кидилию сопровождать разведчиков. Те сунулись в крепость – якобы, на экскурсию - и нас с собой прихватили. Помню нас такой дылда по крепости водил и все подмигивал одним глазом.            
- Дираф?
- Не помню, может быть.
- Теперь он начальник Департамента Снабжения.
- Скажи ты! – удивился Убис и добавил:
- А я, между прочим, тебя на той экскурсии видел. Ты прямо на нас налетел из-за угла. Не помнишь?
- Откуда! Экскурсантов у нас тьма перебывала. Так что же дальше с Урлом? – вернул его Дизон к интересовавшему его вопросу.
- А дальше ваши наших так разагитировали, что некоторые наши на обратном пути сбежали, и Урел тоже сбежал. Ему, конечно, пришлось это сделать, а то бы ему не поздоровилось. А так он у нас принципиальный был.
- И больше ты его не видел?
- Нет, не видел! Его и длистики не смогли найти. А то бы он с нами пошел. Он классный парень был, отчаянный. С виду скромный, но так всех держал в руках! И негодонки его обожали.
- И Килия? – не выдержал Дизон.
- У! Килия тем более!
- Куда же он мог деться?
- Я подозреваю, что он мог уплыть обратно на остров вместе с Упоссумом. Они и сбежали вместе. А Упоссум - это все знали - собирался вернуться на остров. У него там тоже сумасшедшая любовь образовалась. Я Упоссуму карту начертил по памяти и передал с одним человеком, который знал, где Упоссум строит корабль. И если они вместе с Урлом поплыли, то наверняка добрались до острова. Один Упоссум вряд ли добрался бы, а с Урлом – наверняка. Мы пока плыли на материк, я Урла научил, как управляться со снастями.
И он снова пустился в свои воспоминания.
Тревога поселилась в сердце Дизона. И не напрасно. Спешить ему надо было, ой как спешить.

Наконец, все было готово к отплытию. Огромная толпа людей собралась на пристани проводить освободительные корабли в их историческое плавание. Говорили пламенные речи, играл оркестр, плакали женщины, давали последние напутствия отплывающим. Среди этого шума к адмиралу Освободительной Флотилии Убису пробрался немолодой человек и, смущаясь, сунул ему в руку большой пакет.
 - Передай Резеде, - прошептал он.
- Ушак? – радостно воскликнул адмирал. - Ты подумай! Ты все еще помнишь ее?
- Запала, - скромно ответил Ушак.
- А что сам не плывешь на остров?
- Я хотел! – горячо воскликнул Ушак. - Так меня ж не взяли! Говорят, у нас от молодых отбою нет. Куда ты, старик, лезешь?
- Старик! – обиделся за товарища адмирал.
- Да, так и сказали, - горестно подтвердил Ушак.
Флагманский корабль дал гудок, и Убис поспешно распрощался с товарищем. Корабли отчалили, а с берега им еще долго махали платочками и что-то кричали вдогонку матери, жены, любимые и просто зеваки.