Печаль Исиды

Капали слезы Исиды, растворяясь в пучинах Вечности,
нет больше Осириса, хоть в мифах его воскрешали,
и падала с темных небес градом печаль бесконечная
на мир что простерся снизу под бликом светил беспечных.
Она видела смерть поколений, гибели цивилизаций,
рождения новых религий, появление новых наций.
Люди, как прежде, искали себе новых кумиров,
но оставались все теми же дикими, глупыми аборигенами.
Порой она спускалась развлечься, к тем, кого когда-то растили.
Пыталась тем самым отвлечься от мыслей о своем любимом,
сраженного в страшной битве, удачным ударом противника.
Потеряло тогда человечество лучшего своего учителя.
Принимала Исида образы красавиц с телами желанными,
могла при желании править странами и государствами,
говорила царям и правителям, какое принимать им решение
и они подчинялись ей, слушались ее мнения.
В душах многих властителей навсегда ее образ остался,
они клялись до конца дней своих ей во всем повиноваться,
только б навсегда осталась она в их дорогих дворцах,
но каждый раз исчезала она внезапно и навсегда –
быстро становились скучны ей несовершенные игры:
первобытные чувства, деньги, власть, войны, интриги.
Были забыты тайны, что хранили мудрецы древние,
мало что осталось в душах простых смертных.
И возвращалась она обратно в обитель свою небесную,
чтоб пребывать в одиночестве вечном и безграничном.
Прогуливаясь по Пути Млечному, она смотрела на звезды,
космический ветер нежный гладил ее волосы,
ласково и неряшливо раскидывал длинные пряди
среди миллиардов звезд, что светили, но не согревали.
Очередная слеза срывалась, превращаясь в комету
и рассекая пространство, летела туда, где где-то
странствовали ее соратники, в поисках планет не открытых,
чтобы учить разуму племена мудростью позабытые.
Но не ушла она в их компании, веря в предание ветхое,
что через тысячелетия, спустя ровно три Процессии,
возродится учитель великий в теле обычного смертного,
и соберет он крупицы знаний, заброшенного и потерянного,
и тем самым вернет себе он утраченное бессмертие.
С верою и надеждою смотрела она на планету заветную,
в томлении ждала той минуты еще далекой, но светлой.
Срывалась и падала вниз очередная печали слеза.
Если кто-то там был одинок, то она была просто одна.