Жизнь после смерти. Глава 2

***
Я познакомился с ней, когда мне исполнилось 5 лет. Я гулял во дворе с матерью, с интересом оглядывая всё, что двигалось, бегало, летало, жужжало или просто качалось на ветру. Очередной жертвой моей любознательности стала очаровательная девчушка с коротенькими каштановыми волосами. Ей было не больше двух лет, но такому упорству, которое проявляла малышка, пытаясь взобраться на высокие качели, можно было позавидовать. Крошка цеплялась ручками за сиденье, толкалась ножками, брыкалась, но все равно съезжала с качелей. Несмотря на это она не сдавалась, подняв курносый носик повыше и нахмурив тонкие бровки, малютка продолжала пытаться покорять качающуюся вершину. Я в нерешительности побрел по направлению к ней. Девочка привлекала меня своей недетской решительностью, хотя в то время я об этом не думал, я лишь чувствовал необъяснимую привязанность и симпатию к завоевавшей мое сердце бойкой крохе. Я приблизился к ней и произнес:
- Привет, я Мартин, а ты?
- Лия,- сощурив озорные глазенки, ответила кроха.
Потом, когда я уже узнал, что зовут её вовсе не Лия, а Илона , я долго пытался понять, почему же она так назвалась, то ли потому, что это имя было единственным, которое она могла выговорить; то ли она его где-то слышала и решила взять себе: чего только ребёнок не придумает. Тем не менее, имя прочно закрепилось за ней, и я всегда называл её только так.
- Лия - красиво,- ласково пролепетал я. – Тебе помочь?
- Нет! Я сама!- гордо ответила крошка, вытерев уставшими ручонками пот со лба.
«Какая упрямая!»- подумал я. Щечки малютки раскраснелись от тяжких и долгих для её младенческого возраста попыток взобраться на качели, дыхание сбилось, а она все равно не сдавалась, она вообще никогда не сдавалась…
 Ветер беззаботно играл с её коротенькими волосами, миниатюрные губки улыбались, пальчики теребили почти кукольное платьице: она была ангелочком, словно специально для меня спустившимся на землю. Я влюбился тогда в это божественное создание, влюбился с первого взгляда, влюбился, ещё не зная, что такое любовь. С тех пор она была для меня самым любимым и дорогим существом на земле, и как солнечный зайчик освещает комнату, так она освещала всю мою жизнь.
***
Я оказался в особняке Эвансов через два часа после услышанной мною ужасной новости. Их уютный двухэтажный домик находился рядом с небольшим, но очень чистым озером и широким величественным лесом. Но сейчас ни лес, ни красивое озеро не внушали мне ничего кроме недоверия и грусти. Мне казалось, будто все деревья взирают на меня с неизъяснимым презрением и насмешкой, а глубокое озеро стало мутнее, и его волны равнодушно колышутся на гладкой бездушной воде. Только дом, я думаю, не был столь безразличным к судьбе своей хозяйки, напротив он выглядел убитым горем и готов был разделить участь Лии. На его окнах еще оставались капли дождя, и глаза его словно были полны слёз.
Вокруг дома было полно полицейских машин, и мои ноги зашагали с утроенной силой. Я подошёл к двери и тихо постучал. Послышались грубые шаги, и дверь отворилась. Передо мной стоял низенький полноватый человек в полицейской форме со свисающими щеками, словно у мопса, и впавшими узкими глазами, настолько мелкими, словно они были закрыты, и я бы обязательно решил, что он спит, если бы тот не заговорил:
- Начальник полиции Грэйслэнда Стив Барси, с кем имею честь?
- Это Мартин Лоуренс, он друг Илоночки , они с детства вместе,- послышался осипший голос, и скоро я увидел саму миссис Эванс.
Она уже не плакала, у неё просто не осталось слёз, но её существование источало безнадежность и отчаяние. На бедной матери было одето всё черное. Все, начиная от длинного платья и туфель и заканчивая серьгами и ожерельем. Даже её светло-голубые глаза источали необъяснимый темноватый отблеск безысходности. Увидев её, я невольно вспомнил мистера Криви, являвшегося мне сегодня весь день и предвещавшего отнюдь не радостное событие, всё-таки случившееся со мною.
- Вы хотите осмотреть тело, мистер Лоуренс?- спросил Барси, и от него резко пахнуло дешевыми сигаретами и пивом.
- Хоро…- я запнулся, понимая, что ничего хорошего тут нет.- Да… Вы поймали убийцу?
- Убийцы нет,- довольно спокойно ответил Стив, что было странно, события такого масштаба довольно редко случаются в нашем городе.
- Что значит нет?- нервно сглотнув, произнес я.
- Она покончила жизнь самоубийством.
- Она, нет, она не могла,- воскликнул я, размахивая руками, пытаясь отогнать дьявольскую мысль.
Бульдог лишь пожал плечами, глупо безжизненно разводя лапами, а миссис Эванс не выдержала и зарыдала. Я крепко обнял её, и она вцепилась в меня трясущимися руками, словно боясь, что я, как и Лия, оставлю её. Мы прошли в дом, и я почувствовал запах страха, тоски, тайны и ненависти. Все они составляли протяжно-мрачный, жестокий букет убийства, тяжелого и безжалостного. Я посадил миссис Эванс в кресло и решил, что ей необходим стакан воды. На кухне было полно полицейских, и от них несло ничуть не лучше, чем от их начальника. Я набрал воды, и вдруг заметил, что большинство мужчин столпились около дверного проема в кабинет Лии, ноги сами понесли меня туда и я…
Остекленевшие, мраморные глаза, полуоткрытый, искаженный в улыбке удивления рот, спутавшиеся волосы, холодные сухие руки… Нет! То была не она, то было что-то похожее на неё, оболочка, пустое тело, покинутое пламенной душою. До этого момента я надеялся, что всё: сон, игра воображения, бред, розыгрыш – что угодно, но только не правда. А теперь… Я покачнулся и понял, что падаю, и стакан с водой тоже медленно падает и разбивается у меня на глазах так же, как разбиваются мои надежды и мечты.
***
Я лежал на мягкой траве и всматривался в причудливые облака, неспешно плывущие по лазурно-бирюзовому небу. Вон то, с рваными колющими краями, похоже на горделивого орла с высоко поднятой головой, широко расправившего крылья, а другое, невесомое и плавное, на боязливого зайца, жующего пушистую морковку. Разглядывая все эти фигурки, я забывал о времени и уже начал засыпать, но маленький и ловкий комочек, подкатившийся ко мне, нарушил мой покой.
- Смотри, да смотри же скорее,- прошептала Лия, указывая на розовато-белый цветок метрах в двух от нас, на котором важно уселась желтая бабочка с сине-фиолетовыми «глазками» на крылышках.
- И что?- равнодушно спросил я. – Никогда бабочек не видела?
- Эх ты, неужели не видишь, что она особенная!- с упреком произнесла девочка, заворожено вглядываясь в причудливые узоры.
- Чем же? По мне так твоя бабочка вполне заурядная,- не понимающе произнёс я.
- Но каждая бабочка, каждое насекомое, каждая птица и животное уникальны, как ты не понимаешь!- настаивала Лия.
- Нет, ты ничего в этом не смыслишь! Ты еще совсем мала, вот подрастешь и поумнеешь!- возразил я, хотя самому мне только исполнилось десять, я считал себя едва ли не самым одаренным в городе мальчишкой.
- Неправда, неправда!- воскликнула возмущенная подружка. – Все существа разные, ведь люди же разные, почему животные и птицы не такие?
У нас завязался один из диких гневных споров, возникавших каждый раз из-за любого пустяка, начиная от любимой книги и заканчивая цветом мороженого, которое надо купить. Мы не могли постигнуть великолепия различавшего нас, и хотя сама Лия говорила об индивидуальности, она любила меня переделывать всякий раз, когда это было возможно.
- Животные и люди схожи только в том, что рождаются, живут и умирают! И всё! И отстань со своими глупыми выдумками!- закричал я, бешено вскакивая с помятой травы.
- Ах, так, тогда я пойду и сброшусь сейчас с того высокого утеса, и буду в отличие от тебя похожа на живое существо,- выпятив от обиды нижнюю губу и готовясь расплакаться, сказала девчонка.
Она мгновенно развернулась и направилась вверх по холму к обрывистой скале, внизу которой протекала шумливая разгульная речка с жалящими острыми камнями. Я кинулся за ней, осознавая дерзкие ошибки, оскорбившие моего верного «ангелочка», как часто называл я её в своих мыслях. Догнав обидевшуюся девчушку, я схватил её за тонкую ручонку и, несмотря на жесткие сопротивления, потянул к себе. Лия не выдержала напора и упала прямо на меня. Мы покатились вниз по склону вплоть до нашей полянки. На ней подружка выпрямилась и хитро улыбнулась.
- Наивный же ты, Мартин! А еще думаешь, что взрослый!- радостно произнесла она и, немного подумав, добавила. – Как ты мог поверить, что я бы покинула всё это!
И она ласково взглянула на пышные радужные цветы, восхищавшие глаз, яркое солнышко, мягкие облака, искрящуюся изумрудами траву, урчащую игривую речку, лазурное небо и развела руки, словно пытаясь обхватить необъятный огромный и такой родной мир.
- И всё-таки ты без меня совсем пропадешь!- задорно добавила Лия и захохотала, и я последовал её примеру.
***
Я пришёл в себя от брызг, беспорядочно летевших в моё лицо, и ещё не до конца улавливая нить событий, пытался по крупинкам восстановить мою память.
- А вы оказывается хрупкий малый,- услышал я ухмыляющийся голос пса закона. – Сразу видно, к трупам вы не привыкли.
- Она не могла,- тихо пробормотал я.
Мои глаза пытались разглядеть окружавших меня людей, но видел я только смутные силуэты. Голова ныла, и мне казалось, что по ней долго долбили огромным молотком.
- Что не могла? О чём вы говорите, мистер Лоуренс?- опять прозвучал лающий бас.
- Она не самоубийца! Ей дорога… ей была дорога жизнь,- с невероятным трудом произнес я, наконец, обнаружив, что лежу на твердом гниющем деревянном полу рядом с мелкими осколками, оставшимися от разбитого стакана.
- Дорогой мой, я в полиции не первый год и прекрасно в этом разбираюсь,- покровительствующим тоном проговорил Барси, помогая мне подняться и отряхнуться. – На лицо все признаки суицида: в доме никто кроме матери и дочки не находился, следов борьбы нет, в сумке девушки найдена бутылка с её отпечатками пальцев и ударной дозой крысиного яда на дне. Разве этих причин мало? Все факты против ваших догадок, так что будьте добры, послушайте мудрого совета опытного человека: не лезьте в это дело, предоставьте все заботы нам, от вас потребуются лишь несколько ответов.
И по-отцовски потрепав меня по плечу, старый пёс проводил меня к миссис Эванс и оставил в качестве утешителя. Поверьте, неуютно сидеть рядом с постоянно рыдающей женщиной, убежденной, что её дочь ушла из жизни добровольно, когда ты понимаешь, что это не так, но сам готов реветь так же, как и она. Все мои доводы были бесполезны и лишь усугубляли положение:
- Миссис Эванс, по-моему, очень глупо с вашей стороны верить местным полицаям, им ведь только дела о похищениях собак и кошек разбирать, вот увидите, не пройдет и трёх дней, а я найду настоящего убийцу!- это было слишком самоуверенно, но в тот момент я в себе не сомневался.
- Почему она со мной не поделилась своим горем? Я не смогла уберечь своего ребёнка, я - никудышная мать - сокрушаясь, рыдала несчастная женщина, совсем не слушая моих огненных речей. - Мартин, бедный мой Мартин, как же мы сейчас без неё будем, зачем же она нас покинула…
Меня самого в этот момент одолевало глубокое уныние, пустота. Я ощущал себя скорлупой выеденного яйца, в эту минуту любое неосторожное слово могло меня «разбить», но всё-таки я верил, верил, что Лия не самоубийца. «Её подставили, ловко подставили, я возьмусь за дело сам, я докажу, я найду того, кому так нужна была её смерть, и тогда возможно и того, кто её убил, ждет гибель»,- такие мрачные мысли одолевали меня, наполняли мою душу, разрушали сердце и всё мое существование. Вскоре пришел немного подуставший Барси.
- Мистер Лоуренс, если вы не возражаете, пару вопросов?- спросил он не допускающим возражения голосом.
Я долго лавировал среди небольшого лабиринта его слов, так как сам обдумывал планы близкого расследования, и, разыскав смысл высказывания, тупо кивнул набухшей головой.
- Итак, когда вы в последний раз видели девушку?- спросил вымотавшийся бульдог.
- Вчера. Она приходила ко мне на празднование день рождения журнала, в котором я работаю,- ответил я, припоминая события вчерашнего вечера, но особых успехов не добиваясь.
- Вы не замечали за ней странностей? В тот день и вообще? Как она относилась к суициду? Вы говорили с ней на эту тему? Как вам кажется, у неё были сложные ситуации, проблемы?- полицейский обрушил на меня град вопросов.
- Послушайте,- сквозь зубы проговорил я, накипая с каждой его фразой. – Я объяснил: Лия – не самоубийца и никогда такою не была, и своими словами вы сейчас оскорбляете её, хотя сами об этом наверняка не догадываетесь.
- Жаль, жаль, мне думается, вы далеко не так хорошо знали свою подругу, как вам хотелось бы в это верить,- с досадой пробормотал Барси, и на его лице мелькнула гримаса раздражения.
Его последнее предложение вывело меня из себя, я рванул на него, как голодный лев бросается на кусок мяса, стараясь растерзать наглого бульдога в клочья. Надо отдать должное, он не растерялся и хладнокровно вцепился в меня мертвой хваткой. Миссис Эванс, рыдавшая до этого момента в кресле, решительно встала и с удивительной для женщины силой толкнула нас в разные стороны.
- Нам не нужен еще один труп,- хмуро сказала она, и в её глазах промелькнул горящий огонёк. – Мартин, побудь здесь, нам с мистером Барси надо поговорить.
И они оба вышли: одна сведя брови и проливая капли слёз, другой, оскалив кровожадные клыки. Я остался в полном одиночестве и принялся бродить по комнате, по её комнате. Всю левую стену занимал платяной шкаф, заваленный кучей одежды, на дверце висело зеркало с надписью, сделанной зелёным маркером в правом уголке: «Жизнь прекрасна». Рядом находился стол, на котором валялись научные и глянцевые журналы, и важно стоял компьютер. Справа была удобная кровать, накрытая алым покрывалом, с кучей подушек и мягких игрушек: мишек, львят, слонов, зайчиков и т.п. Прямо над кроватью висела картина, изображавшая жаркий летний день: деревья с ярко-зеленой листвой, палящее золотое солнце, безоблачное бирюзовое небо, лето было любимым Лииным временам года. На правой стене расположилось окно, через которое в комнату заглядывал пурпурный закат, кожаное кресло и стеллажи, где помимо множества книг хранились косметика, университетские учебники, забавные фигурки из шоколадного яйца, брелки, наклейки, значки, фотографии – в душе Лия была непоседливым и жизнерадостным ребенком. Внезапно я увидел фотографию с обнимающимися мальчиком и девочкой. Они счастливо улыбались и ели мороженое. Я узнал себя и Лию и не выдержал: раздирающий душу стон вырвался у меня из груди, и из глаз медленно покатились горячие слёзы.