Отпущение... Часть 1. Глава 11

Прислушиваться к звукам, что издавал приемник, было невыносимо скучно. Волосатый парень ничего интересного предложить не мог. Жучок принимал и ретранслировал лишь топот редеющей с приходом послеобеденного времени толпы, да шум проезжающих мимо автомобилей - то нарастающий, то стихающий, в зависимости от того, в какой позиции относительно дороги пребывал в данный момент парень. Еще дважды волосатый выпустил газы, причем дважды - довольно громко, с душой, но информации это событие никакой не несло, разве что о несварении желудка, которым страдал лжехиппарь.
Но Ружину от этого было не легче - время приближалось к трем пополудни, а в активе у него было почти пусто - разве что этот единственный жучок, поставленный чуть не на задницу типу, в отношении которого даже нельзя было поручиться со стопроцентной уверенностью, имеет он какое-то отношение к секте, или же нет. Так, скорее превентивная мера для того, чтобы успокоить свою совесть и, если повезет, поиметь дополнительный источник информации. Но пока не везло.
Ровно до без пятнадцати три, когда рядом с волосатым остановилась машина - коричневый "жигуль" весьма пожеванного вида - и кто-то, приоткрыв дверь, поинтересовался у изнывающего от безделья стража:
- Как?
- Порядок, - страдальчески протянул тот. - Только жара вот...
- Ничего, - оборвал голос. - Не обращай внимания. Купи мороженого.
- Денег нет.
- На, - хозяин голоса, видимо, решил подбросить волосатому добряк в виде мелкой купюры вроде пятерки или десятки, но Ружин этого не видел. Он вообще мало прислушивался к разговору. Едва завязался диалог и стало ясно, что разговаривают свои люди, начальник и подчиненный, он завел мотор и лихорадочно завертел головой, выискивая просвет в потоке машин, куда можно было вклиниться. Найти таковой было не просто. Хотя время перевалило за полдень, машин, в отличие от людей, меньше не стало - центр города, деловая часть, а для деловых людей нет разницы, где проводить рабочее время - в офисе или в салоне автомобиля. Но Ружин исхитрился втиснуться в общий поток, едва обнаружил мало-мальский просвет. При этом он подрезал какого-то нового русского в "мицубиси-паджеро", и тот еще долго ругался матом и сигналил в задний бампер "блюберда". Но Ружин на это внимания не обращал. Теперь он был полностью поглощен другой задачей - подобраться по возможности ближе к "жигуленку", может быть, даже проехать слегка вперед, чтобы потом, когда он тронется, пристроиться у него в хвосте. В такой загруженной обстановке ведомым будет очень сложно обнаружить, что их ведут.
- Как там? - голос из "жигуленка" продолжал тем временем задавать вопросы.
- Пока никого. Вы первые, - ответил волосатый.
- Кто еще через тебя пройти должен?
- Майор и приор.
- О`кей. Следи, чтоб никаких соплей не болталось.
Ружин уже миновал коричневый автомобиль и припарковался метрах в двадцати по ходу. Маловато, конечно, и он это прекрасно понимал, но дальше проехать не рискнул, боясь потерять "жигули" из виду. А ему хотелось понаблюдать. Кто там - из его троицы человек, или из чубчиковой.
Поэтому он видел, как захлопнулась дверца и "жигуль", слегка помигав поворотником, влился в общий поток машин.
Ружин сделал то же самое. Дождавшись, когда "шестерка" проедет мимо, он сделал запас в виде двух нейтральных автомобилей и пристроился третьим. В "жигулях" сидел Сам. Декан факультета права Константин Козодой. Это была удача. Надеяться на нее заранее не хотелось, хотя позывы и были. Но к чему отравлять себе душу бесплодными мечтами? Если бы в машине оказался Иванов или Катаев, Ружин бы принял это, как должное, ничуть не расстроившись. Жизнь под девизом "Надейся на лучшее, но готовься к худшему, доставляла немало мелких радостей вроде нынешней.
Не забывая следить за дорогой, Ружин обдумывал ситуацию. Парень с конским хвостом на голове, судя по разговору, мог проторчать на солнцепеке до самого вечера. В его обязанности, видимо, не входило посещение сборищ для посвященных. Если кто там и обеспечивал охрану и порядок, то только не он - в его обязанности входило только встречать и провожать генералитет. И фиксировать время прибытия и убытия каждого, может быть. Так что рассчитывать на его маячок не приходилось. Нужно было как-то исхитриться и повторить трюк с Козодоем. Хотя, и он знал это, такая операция легкой не покажется. Если уж гэбэшники понесли потери, попытавшись засунуть нос дальше, чем следовало, то одному Ружину тем более нужно было держать ухо востро.
В "жигуленке" хвоста пока не заметили. Да и трудно это было сделать за тот короткий промежуток времени, что они затратили на пятьдесят метров. Проехав эту дистанцию, "шестерка" остановилась. Водитель остался сидеть в салоне, а Козодой выбрался наружу и склонился к окошку, давая последние указания.
И тут Ружина осенило. Сделав вид, что вовсю щелкает варежкой, он принял слишком сильно вправо и аккуратно оцарапал бок "блюберда" о "жигуленок", заодно обломав боковые зеркала. Раздался неприятный скрежет, Козодой резко выпрямился и метнул молнии из глаз.
Ружин остановился. Так, что подпер водительскую дверцу "шестерки". И, пока замурованный с одной стороны водитель менял диспозицию, перебираясь на пассажирское место, поближе к свободной дверце, схватил жучок и бросился к Козодою. Вид у него при этом был совершенно виноватый, так что декан вряд ли догадался, что этот идиот, у которого в руках мыши мышат делают, подстроил ситуацию специально.
- Ради бога, извините! - Ружин вцепился Козодою в рукав и заискивающим взглядом отутюжил его лицо. Ловкость рук и никакого мошенства, как говорил Папа Карло, вырезая Буратино из полена - жучок оказался под ремнем ошалевшего от неожиданности, брезгливо скривившегося объекта. Правда, не сзади, а спереди, рядом с пряжкой. Но Ружин надеялся, что декана не приспичит по большому, а по малому достаточно расстегнуть ширинку. Правда, был солидный риск того, что, отходя ко сну, Козодой заметит жучок и все поймет. Но это был риск оправданный - сейчас главным было вычислить, где расположена штаб-квартира секты. Даже если и будет дан сигнал тревоги, вряд ли сектанты додумаются уничтожить все следы посреди ночи. Ранним утром - да. Но к этому времени можно будет переговорить с Чубчиком и совершить налет на их основную базу. А там можно будет и посоревноваться в ловкости и в скорострельности. Почему-то у Ружина было такое чувство, будто достаточно захватить у богомольцев банк данных, и дальше дело окажется в шляпе.
Козодой тем временем слегка пришел в себя и, не меняя брезгливого выражения на своем лице, стряхнул руки просителя со своего рукава, пробормотав при этом весьма невыразительным голосом:
- Ну-ну, дружок. Спокойнее. Что ты хочешь? Извиниться хочешь?
Ружин дихорадочно закивал головой, но его порыв был оборван водителем "жигуленка", выбравшимся-таки наружу.
- Какой, на хрен, извиниться! - заорал он. - Ты, сволочь, мне с левого борта всю краску поободрал! Ты знаешь, сколько сейчас стоит покраска, гад? А боковое зеркало я на твое "спасибо" крепить должен?
- Заплатить надо, - с укоризной сказал Козодой.
- Я в баксах, в баксах! - Ружин включил дурака. - Полста хватит, а? Только милицию не надо, пожалуйста! Машина не моя - друга, я к нему в гости прилетел, взял машину покататься, город посмотреть, ни прав, ни доверенности... Не надо милиции, а?
- Ну что, Еремеич? - как старший по должности, Козодой взял инициативу в свои руки, однако, будучи истинным сыном демократии, за советом обратился к подчиненному. - Хватит нам полста долларов?
Тот хмуро посмотрел на меня, потом, подсчитав что-то в уме, кивнул:
- Ладно. Раз такое дело... Понимаю - первый раз в городе, все интересно, все сразу посмотреть охота. Гони бабки.
Ружин достал из кармана бумажник, отыскал пятидесятидолларовую бумажку и протянул шоферу:
- Вот!
- Добро, - кивнул тот. - Все мы люди. Только больше ворон не лови, а то смотри, полтинником не отделаешься. Не все такие честные, как мы.
- Ага, - кивнул Ружин. - Я поеду, да?
- Удачи, - Козодой выглядел уже на удивление благожелательно. Ничего страшного не произошло. Просто небольшое дорожно-транспортное происшествие. Не происшествие даже - карикатура на него. И этот тип - тоже карикатура. Да мало ли сейчас таких болванов по городу ходит? Но в душе Ружин громко, неудержимо и даже истерично хохотал - под ремнем снисходительного вождя Козодоя дожидался своего часа жучок. Получилось!
Провожаемый взглядами двух только что обманутых им типов, Ружин уселся в машину и вырулив на трассу с ловкостью куда большей, чем это сделал бы простофиля, которого он изображал. Этот момент Ружин упустил, не просчитал. И в глазах старого Еремеича зажглись недобрые огоньки подозрительности. Правда, тут же погасшие. А Ружин о них так и не узнал. Да ему было и не до этого. Он радовался удачно воплощенной в жизнь идее.
А она действительно была удачна. Теперь Ружин стопроцентно мог рассчитывать на получение самой свежей информации из логова врага. Информация должна была начать поступать очень скоро - в том, что Козодой следует на очередное ежедневное заседание общества "Убей миллиончик", сомневаться не приходилось.
Отъехав на пару кварталов, Ружин подрулил к какому-то магазинчику, витрина которого была заставлена цветами, остановился и, взяв в руки приемник, снова принялся вертеть ручку настройки, вычисляя волну, на которой работал только что подсунутый им жучок.
Поймав ее, он с недоумением прислушался. Звуки были какие-то странные. О том, как передается топот ног по тротуару, он уже имел представление по прошлому опыту. То же, что транслировал новый жучок, было совершенно на это непохоже. Правда, Козодой явно шел куда-то. И, судя по отсутствию голосов, шел в гордом одиночестве. Но шаги его были необычно глухие, гулкие, какие-то шлепающие, как будто он шлепал в ластах или по раскисшей тропе. К тому же им вторило эхо.
Минуты две Ружин с недоумением вслушивался в то, что предлагал его вниманию динамик, потом шлепающие звуки исчезли, шаги слегка зацокали, но эхо им по прежнему вторило.
Цоканье продолжалось совсе6м недолго. Ему на смену пришло то, что Ружин сразу же безошибочно определил - Козодой шел по длинному пустому коридору с деревянными полами. Звук школы, когда все на уроках. Полузабытое ностальжи.
Наконец послышались голоса. Приветствие, какие-то незначительные вопросы и ответы, по общему тону которых Ружин понял, что самого интересного придется еще ждать. "Полчаса", - сообщил голос, не принадлежащий Козодою. Да, собственно, голос и не пояснил, полчаса - чего? Но Ружин решил принять этот срок за исходную позицию.
- Все в сборе? - спросил Козодой.
- Сегодня всех не будет, - ответил глухой бас. Реплика была довольно неожиданной, и Ружин насторожился. - И никогда уже всех не будет.
- Что такое? - лениво спросил Козодой.
- С полчаса назад позвонил Пахом. Цехового убили.
- Не понял, - голос декана вдруг напрягся, в нем зазвенела медь тревоги.
- Скорее всего ограбление. Карманы полупустые, - сообщил бас. - Труп был в туалете. Голову о сливной бачок проломили.
- Господи! - Ружин услышал тяжелый вздох. - Прими душу раба твоего и упокой ее! Что за люди?! Но он ведь был вооружен. Он всегда носил с собой пистолет, насколько я знаю.
- Пистолета тоже не было. Забрали, как и часы с бумажником.
- А куда смотрела охрана? Они же за ним вечно, словно хвосты, увивались!
- Говорят, что заметили убийцу. Но взять не смогли. Хотя я что-то сомневаюсь, чтобы они кого-нибудь видели. Четыре здоровых лба - да что б с одним человеком не смогли справиться? Наверное, просто хорошее лицо при плохой игре пытаются сделать.
- Не нравится это мне, - пробормотал Козодой. - Перед самой операцией... Не нравится!
Он еще долго продолжал что-то бормотать, - почти все оставшиеся полчаса, - но Ружин его уже не слушал. Если Цеховой убит, то это дело рук Чубчика. В отличие от пребывающих в сомнении сектантов, он знал это наверняка. Напарник вступил на тропу войны. Но почему так однозначно, так бесповоротно? Ведь когда утром они обговаривали т а к о й вариант - вариант убийства - ими была оговорена и осторожность, которой следует при этом придерживаться. Да собственно, об убийстве утром и речи не шло - о похищении и допросе с пристрастием - это другое дело. А Чубчик сразу, словно дрова порубить к дедушке в деревню выбрался - раз, и на смерть. Даже грубовато как-то.
Однако, обвинять его не стоило. По крайней мере, не сильно. Все, что можно было сделать в смысле маскировки, он сделал. Его заметили, судя по тому, что сообщил второй голос, но взять не смогли. Если, конечно, действительно заметили, а не, как заметил информатор, попытались скрыть свой конфуз. Что тоже было весьма правдоподобно.
- Собственно, - подумалось вдруг Ружину, - чего еще можно было ожидать от профессионального убийцы? Дело, в которое он влез, было д е л и к а т н ы м, но ведь и сам он действовал деликатно, правда, на с в о й лад. По другому просто не умел. Для Чубчика это было вполне естественным поступком. Вот если бы таким образом поступил он сам...
Ружин резко выпрямился, и на его лице заиграла холодная полуулыбка биржевого маклера, просчитывающего возможные варианты игры на понижение.
Ведь если последовать примеру напарника и тоже пойти на убийство?.. Козодой, надо думать, призовет остальных членов генералитета секты удвоить-удесятерить бдительность. Но, отдавая такой приказ - психология командира, который далеко не всегда считается с собственными распоряжениями, такова уж человеческая природа - сам он вряд ли поспешит показать пример подчиненным. И его можно будет убрать относительно легко - легче, чем любого другого из оставшейся... м-м-м... четверки. А убрав, можно будет избавиться и от кучи других ненужных проблем. К примеру, от невысказанных вопросов, которые, как пить дать, возникнут у Козодоя после обнаружения жучка. А где вопросы - там и подозрения, а в случае с этими людьми подозрения автоматически переходят в разряд действий. Действий непредсказуемых, а значит, неконтролируемых - им, Ружиным. И всеми, кто играет по ту же сторону.
- Лучший Козодой - мертвый Козодой, - задумчиво протянул Ружин. - Это, думаю, верная мысль. Только надо будет подойти к ее воплощению поаккуратнее. Без лишней помпезности. Скажем... Просто машина сбила?