смерть ради выживания

Враг наступал. Это чувствовалось по накату волн, приносимых шум и раскаты приближающего нечто. Оно пугало своей неизвестностью, а те, что сумели избежать его когтистых лап, пугались и прятались в щели рифа, не решаясь ответить на вопрос: что же это?
 Мне же оставалось просто ждать. Ждать этого нечто, не имея возможности убежать и спрятаться, как другие мои товарищи по несчастью. Каждый день, час за часом, выцеживая вкусный планктон из морской воды, вместе с ним я получала массу негативной энергии и тревоги, что заставляла меня сжиматься и прятаться за своих трубчатых соседей.
 Наш риф, созданный десятками лет коралловыми полипами, заселяло несколько сотен видов растений и животных, среди них был и мой вид - чашевидная губка. Сколько себя помню, мы переживали и шторма, и холодные течения, и нашествие рыб-губачей. И даже тогда наш риф устоял.
 Но сейчас уверенности, что все обойдется, не было.
 Страшное, неизвестное нечто карябало морское дно, рыхля песок и раскурочивая многолетние раковины, отрывая их от кораллов и унося куда-то вверх. Я с замиранием ждала своего часа. Вот уже потоком воздуха унесло краба, который, пытаясь спрятаться и выжить, забрался в щель. В ужасе я закрыла глаза.
 Через минуту острые как бритва когти драги впились в мое тело, разрывая его на тысячи мелких клочков, и мое сознание в ужасе заметалось, ища спасение, и затихло.
 Но оно, как не странно, не умерло. Сознание, бывшее до этого целостным, разделилось, населяя мои молекулы и клетки. Каждая часть моего «я», крича от боли и ужаса, пыталась найти свои клеточки, дотянуться до них из последних сил, и вновь слиться в единое целое. Но потоки воды были сильнее, и их раскидало в разные стороны. Наконец удалось встретиться двум моим кусочками. Крепко сцепившись кремневыми иголочками, они, прижавшись друг к другу, слились и вновь обрели меня, их раздельное сознание стало общим. Вот к нам, вернее уже ко мне, пристала еще одна клеточка, но ее я не признала. Это оказался кусочек моей соседки, губки, которая росла рядом.
 Драга прошлась по всему коралловому рифу, не оставив целым и не потревоженным никого, десятки растущих губок вида Spongia, вставших на ее пути, сразу лишились своих гибких тел. Многим не повезло больше и их части, отделенные от рифа, устремились вверх, следом за раковинами, частями кораллов и обрывками водорослей.
 Я же, зацепившись за изуродованный риф своими кремневыми иголочками и уняв дрожь, пыталась отыскать свои разрозненные части и цепко залечить раны, применяя магию восстановления. Боль отдавалась в каждой моей клеточке, сознание постепенно становилось одним, моим, но уже не таким целостным. Я ведь так и не смогла собрать все свои кусочки. Часть из них, отдавшись на волю волн, все так же крича и зовя меня, отправилось в полный ужасных, а может и не очень, приключений путь.
 Да, лишаясь части себя, я была уверена, что мои клетки не погибнут, а найдут и заселят новые рифы и создадут новое поселение губок.
 Мне же предстоит ждать, когда утихнут крики и боль пораненных обитателей моего дома, ляжет взбудораженный песок и укроет тела погибших. Когда коралловые полипы затянут рваные раны рифа и только крупные разломы, будут нести на себе память о посещении этого места ужасного нечто.