Министерство Свиданий

NITSATIVA NAKADZUMA  (Ницатива Накадзума)

перевод (на бумагу) Павла К. Swami


М И Н И С Т Е Р С Т В О
С В И Д А Н И Й

2003



Посвящается Евгении По











2003




Время действа – XY Z век после нашей эрочки

 Действующие лица:

ДобраМолодцы 22-23 лет:
ЛАДОМИР Гловацкий
ГВИДОНИЙ Мамонтов

КраснаДевицы 21-22 лет:
ЭНЖЕЛИНЬЯ Воспета
МАРИЭЛЛА Гримальдини

Пожилая супружеская пара, лет 70:
Профессор Пантелеймон Рамзесович Преумно-Женский
Профессорша -Тереза Ниловна Преумно-Женская (его жена)

Клан Кляйнзак-Арейка
Нумизматий Кляйнзак-Арейка, 23-24 года (сын)
Фарлафий Кляйнзак-Арейка, лет 55 (отец)
Фурфурия, урожденная Зельц-Прайс, жена и мать лет 50
Вований, младший сын и брат, крупный «доросль» лет 16-17
Горгонта, сестра и дочь, крупная девушка лет 15

Работники Министерства Свиданий (МС):
Айдар Збыхневич Губайс, Министр, около 60 лет, маленького роста
Конилиза Хоссейни , урожденная Зельц-Прайс, 1-й Зам. Министра, 45-50 лет
Бессловесные персонажи (из МС):
Адольфина Линдорф, 2-й Зам. Министра, 35 лет,
Цирцея Цицероновна Цацкая, Нач. Департамента Астрологии, 45 - 50 лет (эффектная дама неопределенного возраста)
Старопраменская Артемида Геростратовна – Нач. Департамента внешних и внутренних сношений
Матрисов-Федорейко Александр Прокопович – Нач. управления моделирования
Цесарчук Антонина Васильевна – Нач. управления информации
Высокова Анна Грегоровна - Нач. генетического Департамента

КраснаДевицы – невесты – тринадцать красивых девушек

Список сокращений

3 П – память пороков прошлого
2 П – пучина порока
СМИ – Средствица массовенькой информульки (они же Силы массированной информагрессии)
МММ- Мошенники и Мародеры Местногозначения
МВФ – Межпланетные Валютные Фокусники
ВТО - Власть Торгашей-Олигархов
Г. – газеты (впрочем, в тексте не встречается)
Ж. – журналы (кажется, не встречается в тексте)
П. – печать (возможно, не встречается в тексте)
Б. – блошка
М. – мошка


Словарь

Похолодение; Похолодание
Если «похолодание» – это, скорее, процесс, то «похолодение» – это, в большей мере, результат значительного похолодания.

Обледение (от слова «лед»: об – префикс, лед - корень)– синоним обледенения, неологизм.

Нокоть, корешок – меры длины, 1 нокоть = 9 корешкам

Мусанитары - милиционеры

Vanitas vanitatum et omnia vanitas /вАнитас ванитАтум эт Омниа вАнитас/ - суета сует и всяческая суета

The time is out of join /зэ тайм из аут оф джойн/ - «Прервалась связь времен» (У.Шекспир. Гамлет).

Non plus ultra /нон плюс ультра/ предел совершенства

Amantes amentes /амАнтес амЕнтес/ Влюбленные – помешанные, потерявшие голову

Barba non facit philosophum /Барба нон фацит философум/ Борода не делает человека философом

Действие первое. Среди «руин».
Явление первое. ГВИДОНИЙ, ЛАДОМИР

Темные сумерки. Звучит мелодия, возможно – «История одной любви Владимира Преснякова», возможно - другая. На среднем плане, с правой стороны фигура молодого человека по имени ГВИДОНИЙ. Он сидит на светлом (то ли беломраморном, то ли известняковом) камне правильной кубической формы - обломке стены, опираясь спиной на «следующую ступень» фрагмента стены (Фигура освещена). На заднем плане темнеются странные контуры каких-то сооружений в несколько раз выше человеческого роста.

ГВИДОНИЙ: (мысли вслух) Вот он - памятник бренности-тленности всего сущего. Лучше и не придумаешь. А когда-то тут кипела, бурлила гигантская, титаническая, циклопическая жизнь. …Но все мы порой немного смертны. Иногда даже совсем внезапно смертны…скороспело…мигом…внезапно для того, с кем злоключилась эта неприятность. А может – приятность? И ведь, верно, есть некто, ведающий о том, что какой-нибудь козявке-малявке: зверушке ли, человеку ли, планете … галактике, цветку или мотыльку скоро конец…(бормочет). Конец света…Армагеддон… перевод в подпространство… (громче и четче) Как же мелко и убого все это…что кажется сейчас нам таким архиважным… без чего и жить вроде бы незачем. Все эти цели да планы, амбиции, борьба, страсти и их мордасти.

Слева выходит еще один молодой человек по имени Ладомир

ЛАДОМИР: Гвидоний!

ГВИДОНИЙ: (встает) С собственной персоной! Ладомир! Салют Нарциссам-архи-деям! Какая встреча!

ЛАДОМИР: Здорово Мамонт-сибиряк! Рад видеть, Гвидонио! Вот не ожидал! Давненько мы не видались, грызуны науки. Будь он неладен, этот топаз-алмаз-корнуд науки! Кстати, я теперь уже не живу в Цветочном муниципалитете, передислоцировался в Sweet’s дистрикт, на Мармеладную улицу, впрочем, почти по соседству с моей бывшей рю Орхидей. Так что пора бы тебе придумать для меня другое прозвище: кекс, кулич, марципан, рахат-лукум или шербет какой-нибудь.

ГВИДОНИЙ: Да уж лучше оставайся пока Нарциссом, а то буду звать тебя: «эклерчик», «мой сладкий», «баунти». Но-но! Только без рук! Шучу, шучу! Это пусть КраснаДевицы тебя так зовут. Против этого, небось, возражать не станешь? Ладно, лучше порадуй: (нараспев) чем жисть молодая согрета, о чем поет весела?

ЛАДОМИР: (говорит слишком быстро и громко, одним словом - возбужденно) Cогрев мне без надобности, могу быть термодонором, бэз-воз-мэз-дно обогрею небольшой поселок городского типа - зато позарез требуется охлаждение – хорошо бы водяное, а еще лучше водяное, ветряное и ледяное – оба-три сразу, потому как душа горит вовсю, бушует пламенем и грозит взорваться или сжечь дотла! Я и шел сюда, чтобы вдали от шума городского, от этой суеты бессмысленной, попредаваться всласть и вгоречь раздумьям, мыслям печальным, погрустить, повздыхать, а может быть, что-нибудь и придумать…а «нет», так хотя бы «охладиться» или время поубивать… А ты сам-то тоже «в философию жизни» ударился, а? Как же еще объяснить то, что я вижу тебя на фоне этих руин. Тебе недостаточно того, что ты итак живешь в Палеонтологическом районе, так еще и историю с археографией тебе подавай?

ГВИДОНИЙ: Да ты и впрямь бурлишь, никогда тебя эдаким фонтангейзером не видывал. А между прочим, как сказывали древние: чем меньше шума издает транспортное средство в процессе движения, тем больше шансов заехать куда-нибудь подальше!

ЛАДОМИР: И не куда-нибудь, а в конкретное место! А интересно, нас таких всего двое, что ли, в философском настроении пребывающих? На целый миллион, даже на много миллионов? Все веселые, довольные, всем удовлетворенные?

ГВИДОНИЙ: Ну, ты-то пока что на философа не очень похож. Barba non facit philosophum /Барба нон фацит философум/ Борода не делает человека философом (паясничает:) Только у нас, только сейчас! Впервые в мире: огнедышащий, огнепышащий, одним словом - агни-философ!

ЛАДОМИР: Сейчас пофилосОфею под твоим чутким и рациональным руководством, тем более, среди этих «доисторических» руин, навевающих…А если «нет», то ты, Ваше Трезвоумие, сам тут у меня взовьешься кострами в синие ночи.

ГВИДОНИЙ: Щас мы с тобой разберемся, поковыряемся в твоих недрах, геотермально одаренных. Времени у нас достаточно. Слава Боже, конкурентов, претендующих на это место, как ты справедливо отметил, кажется, не предвидится. В большинстве людики не привыкли задумываться или вообще не знают, что это и как это…а главное - зачем. Мужички лежат под своими тачками: то колесо заменить надо, то маслом смазать, то бортик подлатать, то дно, то ручки...то пообтесать что-нибудь, рубаночком пройтись. А женщинки все хлопочут по хозяйству-возяйству…банки-склянки, жарка-варка-упарка.
Что до меня … я пришел сюда с более конкретной целью – в тишине и уединении обмозговать, проверить план, который у меня уже почти созрел. Но для того, чтобы начать действовать нужно все тщательно взвесить. Цена ошибки слишком велика... Но я вижу, что тебе, Ваша Огнепышность, Ваша, я бы сказал, Геотермальность, нужно куда-то излить лаву страстей душевных. И судьба не ошиблась, разместив на твоем пути меня – (продолжает голосом Карлссона) самого заинтересованного и благожелательного слушателя, и что еще важнее, надежного, умеющего держать язык …не где-нибудь, а в положенном месте, то есть за семью зубами…. пардон - печатями…двадцатью двумя замками и тридцатью … тремя - примерно – зубами. (Возвращается к обычной дикции) К тому же, мне почему-то кажется, что проблемы наши из одной … драмы и комедии.

ЛАДОМИР: Хороши ж твои комедии, Гайдай Аристофаныч!. Ну что ж, слушай тогда мою… комедию... После переезда в аспирантские покои, а это было месяца 3 тому назад, я хожу в институт немного другой дорогой. Теперь мой маршрут пролегает через дистрикт 3-х «П»: Памяти пороков прошлого.
Из своего квартала я топаю по Ельцину спуску, выхожу прямиком на Виа До-лла-ра, ВТО Гейт, миную Пьяцца МВФ, Лицемерия Драйв, Битрэйал Хилл, затем - Растрелоф штрассе, 8-я улица Виселиц, пересекаю тупик Пыток, потом Prostitution Square…кстати, знаешь, в честь кого она так названа?

ГВИДОНИЙ: Ну, на счет чести – это сильно сказано, но что тут интересного? Проституция она и есть проституция – в любом учебнике истории и политархеологии можно прочитать…

ЛАДОМИР: Там на углу есть плита с надписью, где говорится, что это название «в память» о каких-то политьках и чёновниках, продававших себя, то есть свои голоса и резолюции каким-то ойли-гаркам или что-то вроде этого, за точность передачи не ручаюсь, слова всё какие-то чужие, чуждые. Дальше скачу по МММ авеню…

ГВИДОНИЙ: А почему бы тебе еще все номера домов не перечислить, все подъезды, не обрисовать все окна, занавески и абажуры? Или твоя проблема в том, что ты каждый день два раза окунаешься с головой в 2 «П»: пучину пороков в дистрикте «3 П»?

ЛАДОМИР: Про занавески, прости – как-нибудь в другой раз. Значит, топаю по МММ авеню и внедряюсь в дистрикт Борьбы, на Кунфу авеню, потом иду по Рю Люттой Борьбы, справа от меня авенида Самбо, слева Рю Карате - извини, это я не тебе (обращается к залу,) – а дорогим нашим зрителям - объясняю, они сходятся к площади Борьбы Борьбы с Борьбой. И вот тут в самом центре площади… 77 дней (смотрит на звездное небо) и 13 часов тому назад…

ГВИДОНИЙ: Тебя сильно толкнула толпа, и ты обронил голову?… Увидел летающую салатницу? … Ангелы небесные окружили тебя?… Или всего лишь навсего «малыш» Купидон расстрелял твое сердце из арбалета или снайперской винтовки?

ЛАДОМИР: Последнее ближе к истине. Как и первое, впрочем. Amantes amentes /амАнтес амЕнтес/ Влюбленные – помешанные, потерявшие голову. Этот по-Тарковски страшный «карапуз» размером с особняк заарканил, нет – все же загарпунил мое бедное сердце! Как ты понимаешь, проще говоря - было вот что: еще издали, за 80 или 90 ноктей , я увидел КраснаДевицу наиудивительнейшей, наимагнетичнейшей красоты!

ГВИДОНИЙ: И дикого обаяния! Такую высоченную, длинноногую, худую, тоненькую блондинку типа манекенщицы, вроде этой, знаменитой, которая жила до нашей эры, как ее – Клавы Черепицы, что ли?

ЛАДОМИР: Сам ты шифер, рубероид…в толстом рулоне! Забыл что ли, что мне нравятся брюнетки? У нее темные, почти черные волосы, длинные, чуть ли не до середины спины. Большие выразительные глаза. Да, она, конечно, высокая – примерно 45 корешков , то есть около 5 ноктей. Но вовсе не худющая. Прекрасная женственная фигура… Прости, но по-моему, это пошловато – ее красоту пытаться описать понятиями …чуть ли не мясника. (Напевает, отвлекаясь) Полюбилась мяснику блондинка, ах какая соч…Тьфу ты, черт! Конечно, талия (показывает руками – между ладонями сантиметров 20), бедра (опуская руки, плавно разводит их – раза в два с половиной шире), ноги длинные и стройные, но вовсе не «спички».

ГВИДОНИЙ: Ну что ж…В твоем выборе - есть своя сермяжная….я где-то читал, что в младые лета обычно тянет «к своей масти», а так как ты, Ваше Количество, и сам высокий и ладно сложенный брюнет… Да, хорошо бы Вы вместе, наверное, смотрелись. Ну а мне нравятся голубоглазые блондинки, правда, не такие …монументальные, как я сам. А какие у нее черты лица: ближневосточные, южные или дальневосточные?

ЛАДОМИР: Она… она - совершенство, это идеальная красота, non plus ultra /нон плюс ультра/, и красота не надменная, не хладная, а очень притягательная…и я не хочу ее препарировать и делить на восточное-западное, северное-южное, Чертаново-Бутово и т.д. и т.п. Какая разница! Я не знаю, что мне делать!? Ведь практически никаких шансов у нас, то есть у меня - нет. А? Что скажешь, Ваша Великахитрость?

ГВИДОНИЙ: Да, Ваша Участь, шансы твои малы как микробы. Ну а может, есть какие-то способы ускорить эволюцию твоих одноклеточных…шансов.

ЛАДОМИР: Только не в сторону вирусов, пожалуйста… А я почему-то надеюсь на лучшее. Знаешь, умом понимаю, что шансов - как льда в Сахаре или песка в Антарктиде, а в Душе живет какое-то изо всех сил верующее в счастливый исход существо, которое говорит: «А может быть, подо льдом Антарктиды полно песка, а в Сахаре при глобальном похолодении можно будет на коньках кататься»?

ГВИДОНИЙ: (шутит) Ну, молодЕц! Ну, не побоюсь этого слова, добромолодец! Пусть глобальное похолодение*, пускай всемирное обледение*, лишь бы твои шансы росли, цвели да колосились…
Ну а делать ты сам-то что-нибудь собираешься? Или будешь ждать в надежде, что все как-то само разрешится, заморозится-разморозится. Как метко гласит древняя мудрость: Не произведя необходимых и достаточных целенаправленных умственных операций и физических действий и не затратив адекватных усилий, безосновательно рассчитывать на то, что рыба, обитающая в природном либо искусственном водоеме, окажется вдруг в твоих руках.

ЛАДОМИР: Они так говорили? Откуда ты набрался…этой… глубоководной мутности, тьфу - мудрости? Или сам придумал? Это у тебя, наверно, перевод – третья, если не пятая производная оригинала. Что-то больно заковыристо и нудно: я бы сказал проще: без уменья и работы большого объема не вытащишь рыбку из водоема.

ГВИДОНИЙ: Ладо, да ты просто талант, поэтический гений, Публий-Валерий-Марципан! Я давно подозревал, что он в тебе зреет и рано или поздно должен…

ЛАДОМИР: Так с какого перевод – с китайского что ли?

ГВИДОНИЙ: Кажется, перевод с монгольского, а монгольский вариант – перевод немецкого, а тот уже был переведен с оригинала, то ли древнеперсидского, то ли хеттского, то ли хопи, то ли пали, то ли этрусского.

ЛАДОМИР: Ваша Эрудиция, а может, с древнерусского?

ГВИДОНИЙ: Вот именно! То ли с русского, то ли с этрусского… Один черт - если верить Фоменко – старшему, Благочестивому. Но ты-то какой талант, оказывается! Нет, я не могу успокоиться, ты меня прямо …прострелил своим экспромтом.

ЛАДОМИР: Ладно, не надоели тебе эти недорогостоящие приемы, коими – поверь, я ценю твои потуги – ты хочешь развеять мою тоску. Да, я – Талант, это мое второе имя, но увы, за эти недели уж чего только не передумал - но результат – около нуля, если не ниже: ни Талевского гениального хода, ни Македонского решительного жеста - не нашел. Скорее всего, такого и нет. Если честно, то где-то в самой сердцевине Души я ощущаю, что делать ничего и не надо, и все же Душа всем своим буйным эмоциями телом подчиняет ум, подстрекает его придумывать какие-то хитрые ходы, а он и рад - лишь бы занять себя и меня чем-то, чтобы меньше мучаться, лишь бы создать иллюзию того, что делаю что-то нужное, полезное, реальное, и ещё: чтобы потом не упрекать себя в том, что чего-то не сделал «для ники-виктории»…

ГВИДОНИЙ: Интересная мысль… А она тебя заметила? Впрочем, прости, какое это имеет значение…

ЛАДОМИР: Заметила и уж со второго или третьего раза меня узнает и вроде бы даже как бы слегка улыбается, чуть ли не одними прекрасными своими очами. Словно все знает и провидит. А я на нее смотрю во все глаза, пока мы идем навстречу друг другу.

ГВИДОНИЙ: Это ты правильно говоришь, Ваша Преосторожность, оборачиваться нельзя ни в коем случае. В соляной, тем более - сахарный столб, конечно, не превратишься… но неприятности могут быть и посерьезней, посолоней и погорше, скажу я тебе. Надеюсь, хватило силы и гибкости ума и твердости характера, чтобы не «отколоть какой-нибудь номер».

ЛАДОМИР: Один раз, по правде, не хватило. То есть твердости ума хватило, а гибкости характера – нет. Но это было уже больше двух месяцев тому назад, и никаких последствий вроде бы нет. Я ее встречаю почти каждую неделю, по вторникам. В другие дни я пытался проходить через эту площадь в разное время, но никогда ее не видывал. Зато во вторник, примерно в 8.45 наши пути сходятся всегда почти в одной и той же точке.

ГВИДОНИЙ: Напрасно ты не сдержался. В этих делах срока давности не существует. У них множество глаз повсюду. Ты не можешь быть спокоен и уверен, что это вдруг не всплывет тогда, когда ты уже и думать забыл…

ЛАДОМИР: Божа, зачем все это нужно? Зачем это издевательство? Почему люди не могут свободно общаться? Встречаться с тем, кто нравится?

ГВИДОНИЙ: Власть! Власть должна на чем-то таком жизненно-важном держаться. Если тебя крепко схватили… за небеспричинное место – остальное уже не так важно.

ЛАДОМИР: Да, но это только одна сторона, та, что лежит на поверхности. По-моему, все гораздо глубже. Я ведь только сейчас, при тебе вопрошал, и, представляешь - тут же получил ответ?

ГВИДОНИЙ: Чувствую, ты сейчас сюда какую-то глубокую философию, если не мистику, приплетешь, мол, мы этого заслуживаем, все же для нашего же блага делается…

ЛАДОМИР: Теперь я точно знаю, что для существования Министерства Свиданий есть серьезные причины. А разве в доминорные времена люди были более счастливы? Да, они могли делать все что хотели. То есть вообразили такую глупость, и очень быстро воплощением этой глупости стала полная катастрофа. Когда-то их держала религия. Браки, между прочим, тоже обычно заключались не по любви, а по расчету родителей, семей, кланов, королевских домов. Это похоже на нашу ситуацию – только теперь все расчеты за нас всех делает Министерство Свиданий. В каком-то смысле это даже более гуманно и эффективно. Юноше или девушке не к кому предъявлять претензии, незачем ссориться с родителями, убегать из дому и так далее. А с Министерством ссориться – себе же дороже! А обижаться на этого безличного, бездушного монстра – глупо! Так что нам теперь должно быть гораздо легче смириться с участью. Не говоря уже о том, что Министерство составляет пары на основе сложных астрологических, а не финансово-имущественных расчетов.

ГВИДОНИЙ: И хороший же у тебя гуманизм получается!

ЛАДОМИР: Я понял, в чем смысл! Любовью мы привыкли считать желание владеть той, кто нам так нравится, тягу к предмету страсти, желание быть с ней. А когда нам назначают невесту или жениха - нас учат Любви Божественной. Мы должны полюбить ее или его как творение Божи! Божа создала нас с любовью и с тем, чтобы мы излучали Любовь и согревали этой высшей Любовью друг друга!

ГВИДОНИЙ: Может, ты и прав… но это так трудно принять! Понять-то ещё как-то можно, а сердцем почувствовать…нет, не получается.

ЛАДОМИР: Вот в этом-то все и дело! Умом я уже готов принять любой исход, любую невесту, которая мне суждена. Но как избавиться от желания быть с ней, с моей возлюбленной, моей Богиней? Ведь она идеал Красоты, Non plus ultra /нон плюс ультра/. А кто может спокойно отдать лучшее, что у него есть или, как ему кажется, должно ему принадлежать.

ГВИДОНИЙ: Я читал где-то, что время, помноженное на расстояние, лечит. Просто надо перестать видеться, переехать в другую страну, или хотя бы убедить себя, что ты уехал, или она уехала, помножить разделяющие вас парсеки, килонокти на время, и все пройдет само собой... Мне кажется, я понимаю твое состояние. Но так же можно разорваться на части. Душа рвется, ноги сами бегут куда-то, а рассудок говорит: лучше бы ничего и не делать, а просто уповать на Божу, наверное, и молитвам не помешало бы побольше времени уделить. Мне-то еще хорошо, я-то ни в кого не влюблен, так как ты. И куда теперь девать эту твою энергию? Как говорится, энергия так и бьет фонтаном, а гипер-умная голова перенапрягает ни в чем не повинные ноги. Итак, ноги. Если вернуться с высот тонких материй к земле, нами грешной…Ладо, значит, познакомиться с ней ты, конечно, не пытался. Это было бы слишком неблагородно с твоей стороны - втягивать КраснуДевицу в такую авантюру. Может быть, что-то можно сделать через Министерство Свиданий? Я слышал, там иногда, правда, очень редко, совершают за приличную мзду… такие вещи. Но, конечно, крайне-крайне редко, только для своих-пресвоих – проверенных-перепроверенных.

ЛАДОМИР: Ваше Высоколобие! Странно ты трактуешь благородство. Ну представь себе почти невозможное: я нашел ходы в Министерстве, она получит повестку на свидание, мы встретимся и окажется, что я ей не нравлюсь. А уже поздно. Лучше жить с взаимно нелюбимой, чем с возлюбленной, которая к тебе совершенно холодна.

ГВИДОНИЙ: В твоих словах - настоящее мужское, даже рыцарское благородство. Или зрелая опытность – откуда бы ей взяться. Ну и что же, Ваше Дон-Кихотство? Ты так ничего и не придумал насчет того, как с ней встретиться, познакомиться?

ЛАДОМИР: Ну сам посуди. Обратиться к ней вслух, как и к любой другой девушке, прямо на улице невозможно. Теоретически - я мог бы незаметно передать ей записку.

ГВИДОНИЙ: Вот это довольно рискованно. Она ведь должна быть готова к этому, то есть ждать, что передашь ей записку или что-то. А потом как ты напишешь эту записку? Ты что, знаешь женский язык, в смысле - женскую письменность?

ЛАДОМИР: Ты прав. Но я думаю, что эту проблему можно как-то решить. Научиться женской письменности очень сложно. Где найдешь такую предательницу? Эх, наши осторожные, боязливые, законопослушные родители не дали нам с сестрами научить друг друга языкам. Больше шансов, что кто-нибудь из женщин согласился бы написать одно единственное письмо, не обучая меня ничему. Но даже если найти такую, то как я буду знать, что она написала именно то, что я сказал, а не миленько подшутила надо мной? А мужчин, знающих ее - эту письменность - нет. Точнее, мы не знаем. Может быть, они и есть, но как их найти при такой конспирации?

ГВИДОНИЙ: Поиск таких знатоков может занять неделю, а может – год или всю жизнь. Ещё один способ - это найти несколько образцов женской письменности и попытаться их дешифровать. Впрочем, не факт, что это будет быстрее. А ведь никто не знает – есть ли вообще хоть сколько-нибудь времени в запасе! Как говаривали древние: Сказка сказывается на пятой скорости, а дело делается, дай Божа, чтоб не на задней передаче! Нутром чувствую: надо придумать что-то попроще!

ЛАДОМИР: В любом случае все это не имеет смысла, если я ей не нравлюсь. Или даже если вдруг я и нравлюсь ей, но она не хочет рисковать. Ты же знаешь, как громко подобные случаи несанкционированных свиданий всегда освещаются в Г.* , в Ж.*, вообще в П.*, да во всех СМИ*. Да и наказание серьезное. Во-первых, это клеймо на всю жизнь, а во-вторых, замутнение распознавания образов в полосе плюс - минус 7 % относительно объекта несанкционированного свидания.
Это же ужасное наказание - никогда в жизни не иметь возможности видеть не только мою возлюбленную КраснаДевицу, но и любую другую, более или менее ее напоминающую. Если – не дай Бог, это случится – я не смогу видеть КрасноДевиц с волосами от каштановых до черных, ростом от 44 до 46 корешков, если не считать самых тощих или слоних. Да и она, моя богиня тоже пострадает.

ГВИДОНИЙ: Кстати, на этом принципе наказания и строится мой план.

ЛАДОМИР: На чем строится? На каком принципе? Какой план?

ГВИДОНИЙ: А вот на чем: ты же знаешь нерушимые правила:
- каждому должна быть найдена пара, то есть в любом случае я без жены не останусь.
- муж и жена имеют право четко видеть друг друга, это означает, что наказанному не может быть дана жена из той классификационной ячейки, которую он четко не видит.

ЛАДОМИР: Ну, хорошо. И что из этого?

ГВИДОНИЙ: А вот что: я хочу сделать невозможной свою женитьбу на любой женщине, неприемлемой для меня… хотя бы по внешности.

ЛАДОМИР: То есть ты собираешься злостно нарушать правила свиданий с заведомо неподходящими тебе прелестными юными КраснаДевицами?

ГВИДОНИЙ: Вот именно, Ваша Высокопроницательность.

ЛАДОМИР: А о них, о милых КраснаДевицах ты подумал? Ты же не можешь вытащить их на свидание, раскрыв заранее свой циничный план?

ГВИДОНИЙ: Я думал, что, может быть, удастся найти такую юную КраснаДевицу, хоть даже зеленую, синюю, серую - КрасноДевицу, которая бы согласилась сыграть в эту мою игру, и которой я также противен или хотя бы безразличен, как и она мне. Да еще чтобы она привела с собой подходящих, то есть совершенно мне неподходящих подружек. Ведь количество КраснаДевиц на свидании не регламентируется (то есть, они не додумались его ограничить, поскольку им и в страшном сне такое не могло присниться). Все эти свидания будут незаконными. Это будет очень эффективный ход. И быстрый и надежный. А для начала я хотел бы склонить на свою сторону сестру. Если она согласится – то без проблем найдет требуемых дрянных девчонок, то есть, прошу прощения, КраснаДевиц.

ЛАДОМИР: Ваше Интриганство, ну и езуит же ты после этого!

ГВИДОНИЙ: А, кстати, что значит это ругательство: «езуит»? Мое образование как-то проплелось или проскакало мимо этого…

ЛАДОМИР: Да, был такой монашеский, якобы католический, якобы христианский орден очень хитрых, изворотливых и…лживых…ну, в общем, мало приятных людей, инквизицию они, кажется, придумали и индульгенции тоже – это такие платные лицензии на совершение грехов, преступлений даже… Извели множество лучших людей: Джордано Бруно, Николая Коперника, Александра Пушкина. Впрочем - тебя касается только хитрость и изворотливость. А что до приятности - так трудно, Ваша Милость, сыскать равного тебе, дорогой Гвидо. Так, Ваша Криминальность, это что у тебя – серьезно – ну, план этот твой? Кстати, почему ты так боишься, что тебе подсунут дрянную девчонку? Чуешь, что заслужил?

ГВИДОНИЙ: План мой был нешуточным… до этого самого вечера. А теперь, после наших разговоров – чувствую, что ерунда все это, недостойная возня-мазня какая-то. План, не стоящий не только исполнения, но даже самого своего планирования. У тебя-то – Любовь или страсть хотя бы, а у меня – так, махинации, полупродукт полуума, не нашедшего лучшего применения.

В это время отдаленная вспышка на миг освещает пространство позади "героев" и те непонятные сооружения за их спинами неожиданно оказывается чем-то напоминающим огромные предметы утвари величиной со здания и меньшие архитектурные формы.

ЛАДОМИР: Сегодня праздник?

ГВИДОНИЙ: Да, ты, Ваша Интровертность, видать, совсем ушел в себя. Раз забыл, что сегодня день Великования. Эх, как говаривали предки: Хорошо в той области пространства, где нашего присутствия в переживаемый момент времени нет, а стало быть, и не может быть.

ЛАДОМИР: Хорошо в той части света, где меня с тобою нету… Значит, очередной день Великого Ликования? Но в честь чего? У нас же их больше дюжины в году! Так по какому именно поводу сегодняшнее великование?

ГВИДОНИЙ: Великование - по поводу именно основания Министерства Свиданий. Да, ровно 50 лет назад оно и было основано. Так что сегодняшняя ночь будет особенно светлой. Кроме удвоенного всеобщего ординарного ночного освещения будет праздничная иллюминация, а ещё фейерверки и салюты. А по телевизору идет праздничная трансляция, что повышает наши шансы на то, что никто нам не помешает нам тут говорить… сколько влезет и что вылезет.

Все освещается холодноватым (подобным лунному, но ярче) светом и становятся видны все предметы и их детали:
Сцена – чуть наклоненный в сторону зала (может быть и немного в бок) стол, точнее столешница без ножек. В левом заднем углу стола – книжная полка, точнее – ее часть в двух уровнях: на ней лицом к нам стоит книга «Масштабная гармония Вселенной» С.И.Сухоноса. Лежат несколько книг – корешками к зрителю: внизу С.Н.Лазарев «Диагностика кармы», А.Ф.Бугаев «Введение в единую теорию мира», «Суер-Выер» Ю.Коваля. С другой стороны видны корешки книг Конкордии Антаровой («Две жизни»), Сергея Катаева «Повесть о смене времен (это случается)», Сергея Мальцева «Невидимая Битва», Дмитрия Неведимова «Религия денег», Н.Левашова «Последнее предупреждение человечеству», книжки Ольги Стуковой. На второй полке: «Две жизни» К.Антаровой, Коран, книга «Урантии», «Тайная Доктрина» Е.П.Блаватской, Мистико-политический детектив Пчеловода, Омар Хайям, Руни, Ричард Бах, книги Зор Алефа, Светланы Мухиной «Путь к гармонии», А.А.Касьянова «Дух нации»,. Книги – примерно в 2-2,5 человеческих роста. Справа от полки кружка (чашка) в полтора человеческих роста с надписью «Ellen», банка из под красной икры – с правой стороны, подле нее 2-3 засохшие икринки размером с очень крупный грейпфрут или почти с волейбольный мяч. Справа полуразрушенная стена из кускового сахара (кубиками), за ней газета, на газете пакетик чая. На заднем плане (высовывается из-за полки) – гриф от гитары со струнами, одна или две порваны. Рядом – коробка от одеколона (около трех метров высотой), блестящий мобильный телефон (более двух метров длиной). На самом переднем плане – перед столешницей – на земле – валяется огромный скелет…селедки, может быть часть скелета 7-8 «метров» длины. На краю столешницы – на четверть пустой тюбик зубной пасты. Перед книжной полкой лежат часы, вероятно, японские.

ГВИДОНИЙ: Да, оказывается, уже ночь наступает, десять часов.

ЛАДОМИР: Все-таки это место наводит на грустные размышления и как-то подавляет…и размерами, и тем, что все это давно мертво. Погибший мир, а мы его …отрыжка.

ГВИДОНИЙ: Протестую против «отрыжки». Но тут трудно не почувствовать себя ничтожеством. Если уж они, великаны, гиганты, титаны, исполины… я не побоюсь этого слова - гигантопитеки - оказались такими ничтожными, уж нам-то на что уповать!

ЛАДОМИР: Ну, разве абсолютный размер имеет такое уж большое значение? Мы можем быть умнее, лучше, построить более жизнеспособную цивилизацию. Что нам – размер – что ли, главная помеха?! Наоборот, лилипутство поможет нам. Но надо понять, что они делали неправильно. Точно знаю: злобы, агрессии, зверств всяких у них было гораздо больше, чем у нас. А этот комплекс физической мизерности надо преодолеть. Может быть, в этом смысл того, что эти руины сохранились, и нас к ним тянет.

ГВИДОНИЙ: Они были и умнее нас к тому же. Видел я кое-какие книги: в них формулы, графики, слова непонятные, хотя и на нашем – мужском языке. Вон хоть эти книги возьми (показывает на полку) – наверняка такие заумные, что полстраницы прочтешь, силясь понять хоть что-то, да и закроешь… А впрочем, хватит ныть.

ЛАДОМИР: А если у них на одну умную книгу приходилось сто, тысяча дурацких, идиотских, тупых, мерзопакостных, лживых, пустых? А из ста «умных» – только одна – действительно толковая, тем более - мудрая?

ГВИДОНИЙ: Наверное, ты прав. Ладно, давай снова о нашем - живом и трепещущем, толк вряд ли будет, но хоть интересно поковыряться во всем этом. Вот скажи: у тебя ни разу не возникало желания незаметно проследить, куда идет твоя КраснаДевица…или откуда?

ЛАДОМИР: Возникать-то возникало, но я эту мысль отбрасывал как неблагородную, да и неразумную. Настроить КраснаДевицу против себя, если она заметит? Попасть в мусорбокс к мусанитарам, если заподозрят, что я за ней слежу?
Ну, допустим, я проследил, не попался, никто меня не заметил, ну и что: ни в ее дом, ни в заведение-учреждение, где она учится или работает я же не смогу попасть!

ГВИДОНИЙ: Как сказать! Учреждения разные бывают: есть же почты, поликлиники, сберкассы и т.д., куда как раз и заходят посетители «с улицы».

ЛАДОМИР: Вот именно, с улицы. С той самой улицы, где это заведение находится или хотя бы из того же квартала. Ты хочешь сказать, что если она идет навстречу мне, то, может быть, как раз в мой дистрикт… Это-то я, конечно, проверил …сразу. При первой же встрече я обернулся через полминуты и увидел, в каком направлении она пошла, к какой из четырех улиц, выходящих на площадь в том секторе. А в другой раз я заранее занял место под одним из козырьков в устье той самой улицы, как будто пережидая дождь. Я боялся, что она не пройдет в этот день, что я неправильно вычислил улицу, что я пропущу ее, идущую под зонтом. Но все вышло самым наилучшим образом. В 8.47 она, подобно припозднившейся богине утренней зари, грациозно проследовала мимо меня, я узнал ее по походке, а потом увидел и ее волосы, и фигуру. Так вот, судя по всему, она идет в направлении дистрикта Искусств.

ГВИДОНИЙ: Во-первых, можно найти какого-нибудь парня из того района. Впрочем, к незнакомым и ненадежным обращаться нельзя. Все равно – этот шанс не так уж мал. Я бы на твоем месте постарался узнать, где она работает или учится. Или – где живет. К тому же – вдруг она певица или актриса – тогда записку можно было бы спрятать в букете.

ЛАДОМИР: Певица? А, что это было бы здорово! Да, если ещё и славно поет!

ГВИДОНИЙ: В старые «домизерные» времена несчастные влюбленные всю силу нерастраченных чувств, всю энергию выплескивали в стихах, романсах, поэмах, одах, балладах, сонетах. Кстати, знаешь? Тут есть такая штука, которая может играть старинную музыку. Хочешь послушать? Давай попробуем включить, помоги-ка мне, вот так (подходят к плееру, нажимают в четыре руки (засучив рукава до локтей и налегая на них всем телом, почти как сфинксы ) на сенсорный контакт, и начинает звучать музыка: «Романс» в исполнении В. Преснякова, слушают).
«…
Ручей журчит мне новый сон,
Я жадно пью струи живые.
И снова я люблю впервые,
Навеки снова я влюблен,
Навеки снова, навеки снова я влюблен»

ГВИДОНИЙ: Ну как?

ЛАДОМИР: Это просто чудесно, почти Божественно. Слова… некоторые, правда, показались мне странноватыми, но это, наверное, из-за несовершенства моих знаний языка той эпохи.
(Звучит «Зурбаган» )
«Засыпает синий Зурбаган.
А за горизонтом ураган
С грохотом и гомоном и гамом
Путь свой начинает к Зурбагану.

Грянет ливень резкий и косой,
И продрогнет юная Ассоль.
И опять понять не смогут люди:
Было это или только будет

Два часа на часах - и не нас и не нашего века.
Смотрит девушка с пристани вслед кораблю
И плечами поводит озябнув от ветра.
Я люблю это время, безнадёжно люблю.

Сгинет ночь и день придёт иной,
Как волна приходит за волной,
И проснусь я в мире невозможном
Где-то между будущим и прошлым.

…..
Засыпает синий Зурбаган,
А за горизонтом ураган.
Грянет ливень резкий и косой,
И продрогнет юная Ассоль.
Сгинет ночь и день, придёт иной,
Как волна приходит за волной

ЛАДОМИР: Ты знаешь? Это ведь один из самых замечательных писателей – Александр Грин, автор таких прекрасных, возвышенных, романтических книг о любви: «Алые паруса», «Бегущая по волнам», например. Нет, конечно, я не про слова песен говорю, а про то, что песни – по его романам. Наверное, это музыка из фильма по его сочинениям.

ГВИДОНИЙ: А ты сам-то, случаем, ничего такого не сочинил под напором любовных чуйств: балладу какую-нибудь, сонату, или стих хотя бы? Вижу, что угадал. Да ты стесняешься, что ли?

ЛАДОМИР: Не то что стесняюсь, но мне кажется, что такие вещи – только для двоих или даже для одного – для самого себя, если не можешь передать их той, которой это посвящено. Конечно, что-то кипело, фонтанировало во мне, изливаясь иногда и на бумагу. Но, по-моему, это ЛЦНП – литературной ценности не представляет. Вот что я откопал у Грина: “Несбывшееся - чудный и таинственный олень вечной охоты “ и написал…думая о Ней:

       Пусть времени песок в пустыне дней
       Твой образ в памяти моей припорошит
       И пусть охотничий мой лук исполнен будет лени,
       Но и тогда, как пагубный мираж, меня приворожит,
       Вдруг промелькнув, видение волшебного оленя.

ГВИДОНИЙ: Здорово! Я вообще люблю такие афористичные формулировки. У Грина твоего – просто изумительно, да и у тебя неплохо. Еще что-нибудь?

ЛАДОМИР: Вот, самое маленькое, афористичное:
Зажги свечу, подойди к окну,
И в свернувшей пространство ночи,
К своему стеклу со свечой прильнув,
Твои черты я смогу различить…

ГВИДОНИЙ: Неплохо для дебюта. Правда, это еще не тот уровень, как у одного мастера доминорных времен, который был раза в четыре более лаконичен… Изобретатель одностиший…Вишенский, если не ошибаюсь. «О как внезапно начался у нас диван!» или что-то в этом духе – это его.

ЛАДОМИР: (Помогая пантомимой: как бы ложится… не непосредственно на кровать) О, не позволь улечься прямо на кровать! (В зал) Прошу у дам прощения… но мы ведь тут вдвоем…

ГВИДОНИЙ: А как у тебя насчет более крупных форм… поэтических, я имею в виду?

ЛАДОМИР: Вот такая штуковина:
В двадцатимиллионном городе,
В асфальтно-бетонной стране
Ты где-то рядом проходишь,
Не зная лишь обо мне…

Быть может, в соседнем вагоне
Ты скрыта безмолвной толпой
И в мчащемся синем загоне
Не угнаться мне лишь за тобой…

А может быть, этой вот улицей
Час назад твой пролег маршрут?
Я б фонарным столбом ссутулился,
Если б знал, что ты ходишь тут…

Эх, Гвидоний! Время же уходит! Давай же что-нибудь придумаем!

ГВИДОНИЙ: Ладо, дарагой, записку пищи, да?

ЛАДОМИР: Ну вот, вернулись к тому, с чего начали. Как же эту записку для КрасноДевицы написать? Постой! У меня возникла идея, и кажется, прегениальная! Можно написать ее на общеканцелярском языке. Раньше меня тошнило от одной мысли писать о высоких чувствах низким канцеляритом. Но теперь я вижу, что это единственный реальный выход, к тому же это можно постараться сделать с юмором, оригинально. А самое главное – конспирация. Такая бумага не станет уликой, ничем не будет Ей угрожать.

ГВИДОНИЙ: Что ж, неплохо. Давай попробуем: и что же это у нас будет за документ: справка, договор, докладная записка, инструкция, а может быть накладная, квитанция или счет-фактура?

ЛАДОМИР: Коммерческое предложение, а? Без конкретного адресата: «to whom it may concern» - то есть тем, «кого это может касаться». Вашему вниманию предлагается комплект мужской верхней одежды…

ГВИДОНИЙ: (с ехидцей) Только верхней?

ЛАДОМИР: С нижней придется, как минимум, повременить... Ваша Язва! Вопрос: сколько лет или жизней? Так, комплект верхней одежды: мужской костюм: черные брюки прямые, бежевый пиджак однобортный, кремовая рубашка. Цена договорная. Раз продажа. Не рас, а раз. Обращаться…туда-то. Ну как?

ГВИДОНИЙ: Вроде ничего. Она должна будет понять, что ее вниманию предлагается не только и не столько костюм, сколько его содержимое без остатка…или с остатком? И что в случае чего – она может сказать, что это для брата. Ведь хотя бы один брат у нее должен быть обязательно. Но как сюда вставить предложение о встрече и какие-то координаты? Думаю, надо прозрачно намекнуть о месте встречи, а потом отдельно, то ли устно, то ли с записочкой – одними лишь цифрами назвать время.

ЛАДОМИР: Хорошо, но какое выбрать место и как его тут назвать? Место должно быть безлюдным: лучше всего лес, в крайнем случае – что-то вроде этих руин… И еще…нужно, чтобы у этого местечка было какое-то народное название, прозвище, ну, там, «черные камни», «синие пихты», «три сосны», «остров теплых щенков» … но нет, такого типа имена не подойдут, надо, чтобы и в городе было место с таким же названием: «Мякиш» или «Горбушка», «елки-палки», бутик имени Версаче… Что у нас есть из магазинов, каких-нибудь харчевен, едален, ресторанов, столовых, бистро, кафе? (Осматривается) Э-ври-ка! Вот – смотри, тут посреди руин красуется “Ellen”! В городе, наверняка есть какое-нибудь кафе, или магазин, или нектар-бар с таким названием! Вопрос только, называет ли кто-то эти руины «у Ellen»? Тебе не приходилось слышать?

ГВИДОНИЙ: Тссс! Тихо…Я слышу совсем другое – кто-то идет сюда. Это могут быть мусанитары. По-моему, везут какую-то тачку или телегу – погромыхивает на камнях и колдобинах. Мы, конечно, ничего противозаконного не делаем… Пока. Но ведь пристанут с вопросами-допросами! Давай-ка мы лучше спрячемся – тут есть укромное местечко, на втором этаже, на этих древних книгах.
Проворно карабкаются и оказываются на второй книжной полке, на книгах и ложатся рядом – каждый поверх своего тома, соответственно «Корана» и «Книги Урантии». Замечают лежащую поверх меньшего формата книжонку «Министерство свиданий».

ЛАДОМИР: Это же значит? Кто-то из них предвидел, что будет такое министерство?

ГВИДОНИЙ: А может, оно и у них такое было? Странно, что раньше я не замечал этой книги.

ЛАДОМИР: Давай откроем. Ну-ка помоги мне (Открывают, обложка оказывается «лицом к зрителям», на ней можно прочитать: П.Касьянов «Министерство свиданий»). Так… а первые страницы-то отпилены (читает медленно, почти по слогам): «ГВИДОНЬО: два – три месяца тому назад ты, натолкнувшись на кого-то, потерял голову? Увидал летающую миску? Ангелы небесные окружили тебя? Или просто малыш-великан Купидон расстрелял твое сердце из винтаря?
РАДОМИР: Последнее ближе к истине. Заарканил, загарпунил, заловил в сети, заарестовал! Так вот, еще издали, аршинов за 30 я увидел деву удивительной красоты!
ГВИДОНЬО: Такую длинноногую, худенькую, тоненькую блондинку типа манекенщицы, вроде этой, знаменитой, которая жила до нашей эры, как ее – Клавдии Рубер-Ройд, что ли?»

ГВИДОНИЙ: (смотрит оторопело) Что это?

ЛАДОМИР: Божа моя! Это же мы! Это же слова, которые мы сегодня говорили. Правда, не точно «слово в слово». И имена: наши, но чуть измененные… Но смысл – точно такой же. Что же это может означать?

ГВИДОНИЙ: (громким шепотом) Тсс! Идут!

Явление 2. Там же. Профессор Пантелеймон Рамзесович Преумно-Женский и профессорша – Тереза Ниловна; Фарлафий Кляйнзак-Арейка и его сын Нумизматий, Ладомир и Гвидоний.
Беседуют попарно. При этом Профессор Преумно-Женский и профессорша думают, что никого кроме них нет, Фарлафий и Нумизматий не знают о присутствии Ладомира и Гвидония. Последние двое видят и слышат всех.

Выходят два пожилых, но еще довольно бодрых человека: мужчина, везущий за собой пустую поместительную тележку на 4-х колесах и женщина.

Профессор Преумно-Женский: Который раз бываю в этом меесте и все удивляюсь: как это до сих пор не растащили всех этих богатств. Конечно, все такое здоровенное, но можно ведь все попилить, разломать. Эх, не любопытный у нас народец, да еще и боязливый. А ведь специального запрета ходить сюда – никогда не было и нет. Вон книги-то все можно было бы на дрова распилить. И перегородки в домах из них хорошо делать, и полки… книжные. Я пробовал – страница довольно легко пилится. Верно говорили до нашей эры: «Что написано пером – не вырубишь топором» - зато выпилишь пилой! – добавляю я от себя в связи с новыми обстоятельствами: Но возиться с этими листами, конечно, неудобно. Чтобы книгу открыть – нужна целая бригада. Да еще, не дай Божа, захлопнет тебя между страниц – погибнешь совсем или калекой сделаешься на всю жизнь.

Профессорша: Да уж, только теперь-то нам не так много этой «всей жизни» осталось. Но не скажу, что руки и ноги от этого стали не дороги. Да ты пилу-то не забыл?

Профессор: Взял, взял и ломик тоже взял. Только давай мы сначала сахар погрузим, а там посмотрим. Отдохнем. Может, что и поинтереснее найдем. До зимы далеко – с дровами еще успеем, Бог даст. (Подвозит телегу к «стене», забирается на первый куб и начинает ломиком ворочать соседний сверху стоящий куб и двигать кряхтя в сторону телеги). Телегу придерживай, смотри, чтоб не отъезжала.

ГВИДОНИЙ: Да, напрасно мы сюда вознеслись с перепугу.

ЛАДОМИР: Если бы не они – мы бы не забрались сюда и не увидели бы эту поразительную, таинственную книгу!

ГВИДОНИЙ: Пока не будем высовываться! Интересно понаблюдать за ними. Оказывается, стена, на которой я сидел – из сахара, а я думаю, отчего это иногда такие сладкие мысли там приходят и даже сладкие сны навевает. Но, между прочим, я знаю, тут есть вещицы и покрут-че. Например, на нижней полке, за книгами, точнее за «Диагностикой кармы» - лежит золотое «колесо», обруч. Ну, конечно, эти великаны надевали его на какой-нибудь палец, а нам людикам, он годится как хулахуп.

ЛАДОМИР: Смотри, смотри! (Показывает ) Видишь? Там еще двое подкрались… В черных плащах и в капюшонах… выследили этих старичков. Кажется, мы можем влипнуть в историю. Впрочем, если это не мусанитары, то мы защитим старичков, если что.

Фарлафий: (сидят с сыном, невидимые для стариков, но и сами - не видящие молодых людей) Интересное местечко! Как же это я до сих пор здесь не побывал? Да, уж к чему – к чему, а к археографии склонности и интереса у меня никогда не было. То ли дело – Банкнотофилистика! Золотология! Бриллиантосорбция! Это вообще мой самый наилюбимейший предмет. А ещё Монетофония! Купюроделие! Валютогностика! Ростовщичество! Рукогрение! Откатистика! Попилизм! Подлогия! Долларотеизм! Хрематистика! Нулиберализм! Манитыризм! Это все «закрытые науки» или предметы, конечно, «тайные школы», новая эзотерика, занятия на конспиративных квартирах… «Отруби ту руку по плечо, которая к себе не волочёт» - говаривали в домизерные времена. Ну не рубить же себе руки в самом-то деле. А вот еще: «Да отсохнет рука, себя обносящая». Так что надо тренировать не токмо правую, но и левую, а то не дай Доллар, отсохнет ручечка. Тогда уж поздно будет раскаиваться!

Нумизматий: Ну, что папан? Не подвело меня чутье!? Как увидел, что эти чудачки с пустой телегой куда-то в сумерках собираются – сразу смекнул, что за какой-то халявой: то ли клад откопали, то ли что другое интересное и ценное. Так что не зря я тебя от расчетов-пересчетов оторвал, а?

Фарлафий: Моя школа! Не знаю, какой уж такой ценный это клад, но, во всяком случае, мы здесь потом хорошенько все обшарим. Может, что и поценней, чем сахар найдется. А нет, так мы и сахара увезем отсюда столько, что покроем затраты на твою женитьбу. Как говорили в древности: «Камня на камне не оставим». «Вывезем все и…широкую ясную грудью…»

Профессорша: (смотрит по сторонам) Гляди, а что это за мешок там, огромный такой мешок и на нем большущая этикетка?

Профессор: Это чай. Похоже, кто-то загружал тут машину, и один мешок в спешке потеряли. Может, кто-то спугнул их. Я раньше брать опасался – думал, что испортился. Но раз они столько набрали, видать, все в порядке. Давай попробуем и мы – он не такой уж тяжелый, этот мешок, тележка выдержит. Кромсать его потом замучаешься, чай-то этот, здоровенные куски. Хотя топор хорошо берет, только разлетаются куски во все стороны… Ну, да чтоб у нас это было самой большой проблемой! Зато хватит и детям, и внукам.

Профессорша: А это что за штуковина?

Профессор: Это, я думаю, химия, таблетка. Ее мы брать не будем. А то точно загнемся. А как колесо не сгодится – слишком большая, да и хрупкая, и упругости - ноль. (Заканчивает погрузку сахара. Вытирает лоб и шею. Садится на нижний ряд кусков сахара «в стене», приговаривает) «Где кисель, тут и сел, где пирог, тут и лег». Ну вот, полдела сделали, теперь отдохнем, потом этот мешок затащим и потихоньку домой. «Своя ноша - ближе к телу и карман не тянет».

Профессорша: (проходит дальше, вглубь, направо, светя фонариком и замечает старую газету) Надо же! Смотри! Какие буквищщи огромные. Что это тут понаписано? … А, это фильмы. Какое же у них было кино? Интересно… похожу, почитаю (ходит по строчкам и читает).

ГВИДОНИЙ: Ладо, она ж по-нашему читает!

Профессорша: Так… что-то здесь все больше про погоду - да про природу – по всей видимости, очень как бы любили окружающую природу эти кинематографисты (читает по слогам, так как язык газеты – практически совпадает с мужской письменностью, которую она изучала когда-то, но постепенно все более и более уверенно): «О-сле-плен-ны-е све-том», «За-не-сен-ны-е сне-гом», «От-пе-ты-е вет-ром», «У-ку-тан-ны-е льдом», «Став-ши-е ту-ма-ном»…Просто ужасы какие-то! «И-зо-шед-ши-е гра-дом»…Что за ерунда!… Три-ло-ги-я «По-тре-во-жен-ные вул-ка-ном. О-кро-плен-ные ла-вой. У-спо-ко-ен-ные пеп-лом», «У-див-ленные дулом» (Смеется Нумизматий), «По-гло-щен-ны-е кле-ем», «За-зем-лен-ны-е ло-мом», (Смеются Нумизматий и Фарлафий) «Уто-нув-шие брас-сом» (Усмехаются Фарлафий и Профессор), «Ус-тра-нен-ные хо-ром», «За-рос-шие мхом», «По-дер-ну-тые зе-ленью», «Ус-ко-ренные страхом», «У-не-сенные СПИДом» - не понятно, «Ус-тре-мленные раком», что за чушь!?, «У-дру-ченные сексом» - как это можно быть удрученными сексом? (Смеются все остальные). А-а-а… Это, значит, были мелодрамы, а теперь тут идут триллеры: «Спа-сен-ные мон-стром», «Дан-тист Да-ни-лов», «По-тро-шенные Джеком»…О, Божа! Не зря ввели женскую письменность! Ой, не зря! Так… «За-пе-ченные с сыром», «У-кре-пленные… калом» - Фу, какая мерзость!…Что за галиматья! «При-пра-вленные тми-ном», «Уви-тые плющом», «Ущем-ленные пра-вом», «На-чи-ненные мясом», «Фар-ши-ро-ванные коком», «За-ра-женные разом». Ужас! Кошмар!! «Кон-до-лизанные Бушем» … непонятно-о-о. «Скошенные сентябрем»… «Обезбашенные сами»…М-м-м «Опущенные процентом»… «Разводимые эФ-эР-эС».

Нумизматий: Вот бы посмотреть! Вот это кино! Неужели все погибло!?

Фарлафий: Откуда у тебя такая тяга ко всякому дерьму, извращенец несчастный!

Профессор: А повеселее ничего нет? Комедии какие-нибудь?

Профессорша: Сейчас поищу…Так…А…Вот, вот они комедии, что-то мало их. Видимо, им итак слишком весело жилось… Так: «Ука-танные кат-ком», «Ос-ко-пленные скопом», «О-це-ненные цинком», «Пома-занные МАЗом», «Вос-став-шие раком»…Что за срам! Может, мюзиклы лучше? «Пою-щие чинов-ники», «Пля-шущие чело-вечки»….Неужели - футуристический - про нас? Так, «И-исус Супер-Христос», «Норд-Ост де Па-ри», «Мет-ро до Чи-каго», «Нотр-Дам де Норд-Ост: наши бабы с Чукотки», «Идущие хором».
Вот всякая фикшн и фэнтэзи: «Матрица: 737-я перезагрузка», «Голосующие сердцем», «Поющие молча», «Идущие лесом», «Матрица: 747-я перезагрузка», «Гарри Поттер – прапрадедушка», «Голова профессора Пре (по инерции продолжает шепотом и в сторону) умно-Женского». Божа! Что ж это такое?

Профессор: Что-что? Какого профессора?

Профессорша: Профессора Прелюдодейскера. А вот серия фильмов о любви – тоже очень странные названия: «Любовь - не только морковь», «Любовь не батат», «Любовь не банан», «Любовь не персик», «Любовь не перец», «Любовь не огурец», «Любовь не цукини», «Любовный n-угольник» и «Угольный любовник». Экранизации романов: «Ребус Чукотского», «Голос Высоцкого», «Логос Вселенского», «Бицепсы Невского», «Корни Чуковского», «Колосс Родосского», «Казус Улицкого», «Лексус Павлоцкого», «Крокус Корецкого», «Колос Фанецкого», «Лотос Тибетского», «Фокус Киотского».
А! Вот оно что! Здесь написано, что это Сборник вопросов для телеигры «Накося… триллимон». Кажется, надо было выбирать правильные варианты ответов…

Профессор: Да, в те времена очень много было таких телепередач. И это еще было едва ли не лучшее, что тогда можно было увидеть по телику. Что еще?
 
Профессорша: Так, а вот «Новости»: вчера…интересно сколько сот лет назад было это самое "вчера"… был сформирован коллектив боевиков в составе: Курган Гироев, Бархан Мараев, Набег Нагеев, Урой Изгоев, Букет Недугов, Бахыт Кампотов, Катар Рахитов, Порой Взрываев, Казбек Кураев, Базар Атветов, Пагром Устроев, Абмер Героев, Балет Танцоев, Навет Нагоев, Замир Уроев, Девах Целоев, Карай Народов, Саах Ютаев и другие. Боевики будут работать на сдельной основе, выполняя заказы известного мецената и покровителя народов Бориса Бензз-Дружжбы.
Международные новости. Задержаны подозреваемые в шпионаже граждане Японии: Кабы Оба, Имуху Напамои, Минору Суицида, Ямака Канамори, Акабуто Такенада, Ницатива Накадзума, Янаяда Анесука, Наоми Нагая.
А вот интервью с пуп-звездой Пипеткой, солисткой группы «Ата-ташки»:
(старается представить в лицах)
- Пипет-точка! что означает твоя замечательная тату-ировочка?
– ???
– А кто Ваш продюсер, босс, так сказать? Ваш канчальник? (я-то знаю, но не все читатели могут быть в курсе).
– Странно, что кто-то не в курсе… Канчальник-то… ну этот, как его, Ури …Ури…. Фамилие такое заморское…ну это…а! Ури Фрозенмопс.
- Да, с канчальством иногда не просто... А какой твой любимый фильм?:
- Историко-эротический сериал: «Ленин в Октябрине», «Ленин в Марте»…, «Ленин в Аврили», «Ленин в Майе», «Ленин в Инне и юной Юле», «Ленин в АвгУсте», а еще «8 с половиной раз».
-твой любимый журнал?:
- О! Целая куча: «Сексуальный маяк» и «Дневник филателиста грибоитера», «СПИД втроем», «Юному зоофилу», «Некрофилз дайджест»! И еще газета «Массовский Мозгомоец», еженедельник «Мозгомольская пудра».

Нумизматий: До чего ж прикольный это был народ – великаны-то эти, бедолаги! Эх, жаль Пипетту – этту. Небось, недолго оставалось ей славой своей и жизнью молодой, невинной, чистой наслаждаться! Может, на следующий день после этого интервью – все и накрылось.

Фарлафий: После такого интервью – неудивительно! В самый раз! Хотя лучше бы – до.

Профессорша: (продолжает читать) - А правда, что ты, извините, что Вы принадлежите к знатному и очень древнему дворянскому роду и у Вас почетное место в дворянском собрании?
– По-моему, это уже давно всем известно, я - урожденная герцогиня Андертальская, в натуре. Было время, когда …это…ну…приходилось все скрывать, но теперь, слава Доллару, я могу …это…без понтов…с гордостью поносить знатное имя громких предков.
– А Ваши родители имели какое-то отношение к искусству, к сцене?
– Ну, как сказать… Мой папа, профессор и педагог, уже много лет Главреж во МХАТе – Московском хирургическом анатомическом театре, а мама – долгое время была помреж, пока не померла от передозировки, а после этого недолго была актрисой этого же театра.
– Ой, простите, ради Доллара извините! Конечно, я не могу не попытаться удовлетворить интерес наших дорогих читателей к Вашей личной жизни. Как у Вас обстоят дела на этом фронте?
– Скрывать ничего не буду, все равно ведь придумают каких-нибудь гадостей, потом не отмоешься. Я живу с подругой, Клизой, мы уже давно любим друг друга, и мы в прошлом году обвенчались у отца Володимира. Но у меня ещё есть любимая свинка Люба, такая мраморная свинья, очень редкой породы и любимый песик, уникальный перламутровый дог Дорофей. Но по нашим дурацким законам мы не можем не то что обвенчаться, а даже зарегистрировать свои отношения, не я с ними, ни дог со свинкой, ни Клиза с орангутаном Юликом, ни Юлик с нашими овечками: Светой, Джульеттой и Мариной. Ни Джульетта с нашим корейцем садовником Хо-Чу… Вот на Западе, в США, Голландии, например, уже давно таких идиотских проблем нет. А мы как всегда отстаем на 100 лет!

Профессор: (экспрессивно, по нарастающей) Хватит, меня уже тошнит! Ну, теперь ясно, что они были обречены? Катастрофа произошла задолго то того, как их убрали с лица Земли. С катушек сошли, неслись как паровоз под уклон, все время набирающий ход и с напрочь отказавшими тормозами. (Распаляется) Напрочь!!! Навзничь! Набекрень! Наотмашь! Наотрез!!

Профессорша: Рамзесыч! Миленький! Не надо! Прошу тебя, успокойся!

Профессор: Напролом!!! Наган! Надым! Насер! Нанометр! На фиг!!! Нагасаки-и-и-и!

Профессорша: Ну, успокойся, пожалуйста! И как же это они неслись? Я тут вижу, что они увлекались ужасами, да и вообще пороками всяческими и излишествами нехорошими разными. Деградировали как могли… в меру сил и возможностей. Но все же: отчего они погибли-то, а? Почему не позабирались обратно на деревья, например? Не вернулись, в джунгли, к своим родным бананам, бататам, папайе, кокосам, ананасам, киви, зузу, додо, кху-кху, мбва-мбва, чупа-чупа?

Профессор: Да, долго объяснять это… Но сейчас попробую, дай-ка подумать, мозги «юные» поднапрячь…

Фарлафий: То же мне, профессор! Чего тут думать-то!? Это ж элементарно: они расплодились, великаны-то эти, а еды и всяких других нужных вещей и …как их? …сурсов… ресурсов на планете не только не стало больше, а совсем наоборот… ели-то все больше, и все превращали в дерьмо, так что конфеток и всяких ресурсов полезных становилось все меньше, а дерьма все больше! Ну и захлебнулись, так сказать… А нас, мелких – и оставшейся толики ресурсов предостаточно.

Нумизматий: А по-моему, все гораздо проще – просто пришло наше время, а они вымерли как динозавры! (паясничает) Остановите Землю, я сойду! Слезайте, которы тут временны!

ЛАДОМИР: Ага, один ты: “for ever”, умник!

Фарлафий: Есть еще одна причина – таких как мы нельзя допускать до большой власти – иначе «крышка» – все растащим, процесс приобретет неуправляемый характер. Надо чтобы у нас была своя норка, пусть из золота, но норка, и ниша такая ойкологическая, то есть возможность проявлять свои порочные склонности. Но не настолько большая, чтобы смертельно навредить всему миру и самим себе, в конечном счете... Паразитам всегда нужно, чтобы было на чем паразитировать – а то, как все здоровое, доброкачественное съедим – тут и к нам «Ваганьевич»… не Евгений … а этот…солидный такой…мрачный…Кондратий… значит, Кондратий Ваганьевич собственной персоной явится.

Профессор: Их сгубило крайне искаженное представление о действительности, об устройстве мира и о самих себе. Наука накопила множество информации, что придавало ученым важности, самомнения. Но на самом деле – они знали, в основном, только то, что рукотворно, что было создано людьми: техника, оружие, искусственные продукты… мутанты, клоны, генетически измененные продукты и т.д. Но как устроено то, что они корежили - этот Божественный мир, они почти совсем не знали. И конфликт цивилизации и Природы все возрастал…

ЛАДОМИР: А я скажу тебе, Гвидо, вот что: все дело в том, что они уже давно стали пигмеями, точнее лилипутами в джунглях вещей, - чтоб не оскорблять ни в чем не повинных пигмеев. У них, наших бедовых предков, просто не было другого варианта: карликами Духа, лилипутами Души они стали давно, осталось привести в соответствие размер тела… Не случайно, они, бывало, изготовят то колбасу длиной с улицу, то блин на полквартала, то яичницу размером с бассейн «Москва», то гамбургер в натуральную величину небоскреба «Эмпайр стэйт билдинг». Я даже читал где-то про шашлык «Тбилиси – Сухуми», правда, это было в честь очередного примирения, что можно считать уважительной причиной. Им бы задуматься над этими симптомами!

ГВИДОНИЙ: Ну ты разошелся! Оригинально, ничего не скажешь! А по-моему их просто сгубила жадность и эгоизм, вот таких, как эта парочка… Папаша и сынок, судя по всему. А ещё, как это ни болезненно нам признать, мужская агрессивность - при том, что власть-то была в руках мужчин.

Профессор: Их в конце стало все больше затягивать в виртуальный мир: во-первых, попытка немного замедлить разрушение реального мира, природы. Во-вторых, чтобы отвлечь от реальных проблем, не замечать, что происходит с ними и с их миром, что-то вроде морфия. В-третьих, чтобы просто балдеть, кайфовать – ведь самый простой способ вызывать ощущение радости, счастья - путем деградации: напиться, обкуриться и т.д. Счастье высокого полета, счастье созидания, творчества, да ни какого-нибудь, а одухотворенного Божественным началом, такое Счастье требует большой душевной работы, труда Души и Духа. А неслись - в том смысле, что масштаб их воздействия на природу все увеличивался и неизбежно вел к экологической катастрофе. Ну, природа, Космос и отреагировали. А ведь за сто с лишним лет до этого умные люди предупреждали. Вот у Михаила Булгакова, великий писатель, надо сказать, не то, что наш автор, один тип говорил: «Прежде чем говорить о тысяче долларов, я Вам скажу, что такое один доллар…Доллар! Великий всемогущий дух! Он всюду! Глядите туда!... вот они уже идут! Идут! Их тысячи, потом миллионы!... Потом… бегут…бросаются с воем грудью на колючую проволоку! Почему они кинулись? Потому что где-то оскорбили божественный доллар! Но вот в мире тихо, и всюду, во всех городах, ликующе кричат трубы! Он отомщен! Они кричат в честь доллара!»

Профессорша: Какой же ты у меня, Рамзесыч, оказывается, умный и эрудированный.

Профессор: Ну вот, оценила, наконец, мать – Тереза, дождался. Для этого понадобилось забраться сюда. Все-таки я был почти 20 лет зав. Кафедрищей истории доминорного мира войны плюс профессором современной философии…
Доигрались господа Андертальские-Неандертальские! Сыграли в ящик, гигнулись, перекинулись, дали дуба, отбросили коньки и копыта, квакнулись и накрылись цинковым листом, медным круглым корытом…и (разводит руками как бы охватывая развалины) вот все, что осталось от той цивилизации, почти все. Тут какая-то аномальная зона – поэтому все сохранилось. Можно сказать, что они дождались-таки «конца света», о котором одни столько говорили, а другие делали все для его скорейшего прихода. Хотя это был «конец тьмы»… впрочем, конец ли? И вот случился «переход в подпространство» – странное такое название, а попросту - уменьшение всех и всего на порядок, даже больше. Они в среднем были ростом аж в 100 ноктей, а у нас самые высокие едва больше 5 с половиной ноктей. И вот из великанов-людей превратились они в нас, людиков – «Мальчиков-девочек с пальчик», в «Незнаек в цветочном городе», как это гениально предвосхитили некоторые их писатели-футуристы, которых по глупости называли сказочниками.

Профессорша: (подходит к телеге и садится)… То ли дело наши фильмы. У нас ведь когда кино-то начали снимать? – Всего-то лет 20 тому назад? А какие успехи! Какие чудесные фильмы: «Море счастья», «Вершины радости», «Океан души», «Море борща», «17 ноктей весны», «Пики веселья», «Радость в кабаре № 13», «Остров теплых щенков», «Ищущие бамбук», «Морожены песни», «Апельсин Апельсиныч», «Мармеладны поляны», «Парсеки Любви», «Список Ширера», «Свиток Ширвиндта», «Слиток Шлимана», «Кайлас Тибетыч», «Голуби прилетели». Эх, волшебная сила!

Профессор: Да уж, Терезочка, это вам не какие-нибудь «Вознесенные раком».

Профессорша: Дорогой мой! Как же после всего этого начинаешь ценить все то, чем мы живем сегодня! Кстати, а мы дома-то хоть отметим праздник? А то все давно уже веселятся, отдыхают вовсю, а мы тут горбимся, горбатимся. А между прочим, у нас поболее, чем у кого другого причин и резонов веселиться. Ведь мы были среди первых десяти пар, кому Министерство свиданий 50 лет назад выдало повестки. И неизвестно, сколько из этих десяти пар живут и здравствуют до сих пор. А мы все-таки вот живем худо-бедно.

Профессор: Почему худо-бедно?! Живем как людики! Не хуже и не беднее, а то, может, и побогаче и получше многих. Не говоря уж о том, что качество жизни отнюдь не в деньгах измеряется.

Профессорша: Да, конечно, кто уж намного лучше нашего живет – так они уже это скрывать должны – ясно, что нечестно добро это понасорбировано. Этих-то ворюг, да на чистую водицу бы…!

Фарлафий: (Ядовито, с издевкой) Ага! Счаззз! Как же-с!

Профессорша: У меня племянница-то, которая в Министерстве Свиданий работает, рассказывала такое!…

Профессор: Ну что там такого! Что ТАКОГО может быть в этом Министерстве Свиданий!? Я понимаю, Министерство Золота и Алмазов! Министерство финананасов ! Или, в конце концов, Министерство Купли-Продажи и Продажи Купли. А тут – свиданий каких-то!

Профессорша: Ну, не скажи. Оторвался ты от реалий, историк Рамзесыч! Есть люди, которые готовы любые деньги отдать - лишь бы сынка женить на богатой и красивой да благородной или дочь выдать за принца на золотом руне. А богатые и родовитые семьи еще больше готовы заплатить, чтобы не соединиться с теми, кто хочет за деньги с ними породниться… разве только, если у тех не водится еще больших денег. Если бы все желающие могли так решать свои вопросы – то Министерству вообще не нужны были бы настоящие астрологи. А был бы один сводный отдел, в смысле отдел сводников и сводниц и были бы они самыми богатыми во всем мире людиками. Но, слава Богу, позволить этого они себе не могут. И таких случаев, может один на тыщу или на мильон. Уж как они выбирают, я не знаю, но факт тот, что пока никто не попался и все шито-крыто. Но мне, между прочим, известно, что готовится очередное преступление: на одну деву из хорошей семьи глаз положил один юный негодяй из такой вот расчудесной семейки, и уже все дело решено, деньги оговорены, скоро должно свершиться неправое дело.

Фарлафий: Приплыли… это про наши художества. Эх, нелегкая. Придется их порешить прям тут… Вот тебе и кино: «Голова профессора Преумноженского». Хорошо, что топорик захватили. И подсказку получили – куда бить.

Нумизматий: Я не хочу «мокрухи». Вдруг все обойдется?

Фарлафий: Что обойдется-то? И во сколько? …Раскольниковым будешь.

Нумизматий: Я не хочу! Я не могу! Я не буду раскалывать головы! Давай припугнем их так, чтобы от страха они… речи лишились, язык прожевали и проглотили. В крайнем случае, «бросим им косточку какую-нибудь».

ЛАДОМИР: Смотри, как эти шпионы возбудились.

Профессор: А ты не знаешь их имен? Что за девушка, кто этот негодяй, и, наверное, есть еще одна заинтересованная сторона? Настоящий-то избранник.

Профессорша: Эх, что ж не держится язык за семью зубкАми. Да поклялась я племяннице, что не расскажу никому. И никогда.

Профессор: А что ж племянница твоя сама в этом замешана?

Профессорша: Да какое там «замешана»! Нет, она там мелкая Б. (блошка – то есть) такая, случайно подслушала разговор начальства. Никто бы никогда ей не рассказал об этом.

Профессор: Значит, она ни чем не рискует. Тогда в чем дело? Мы можем остановить беззаконие, обезвредить преступников и при этом неплохо подзаработать. Припомни-ка, пожалуйста, все, что тебе известно. Время не ждет: все обсудим и придумаем план… здесь и сейчас… Без лишних ушей…

Профессорша: Да, я не запомнила никого. Я ж не собиралась торговать и зарабатывать на этом. Она называла какие-то имена, но я ничего не помню. Давай не будем лезть в эту историю. У меня какое-то предчувствие нехорошее. Не дай Божа, наживем неприятностей на свои головы.

Профессор: Нет, надо бороться за справедливость! Так что уж, будь добра, напряги свой склерозик. Имя девы, КраснаДевицы то есть, она называла?

Профессорша: Кажется, называла. Такое длинное, красивое, воздушное, как морской бриз или даже аромат приморского воздуха.

Профессор: (Начинает нараспев) Габриэлла? Синдерелла? Аморелла? Иветта? Лизетта? Мюзета? Жаннетта? Жоржетта? Генриэтта?… Брунэгильда? Колотильда? Молотильда? Эсмеральда? Помиранда? Кончитта? Оживетта? Николетта? Полетта? Мариэтта?

Профессорша: Теплее. Марина, Мэри, Мара, Мэрилин, Мариула. Вот что-то вроде этого – Э… кажется… Да, точно, вспомнила – Мариэлла.

Нумизматий: Точно, это она, то есть - мы.

Профессор: А фамилия?

Профессорша: Что-то вроде Гарибальди или Гаримальди, или Геральдини, или Гамсамхурди.

Фарлафий: Гримальдини, дура старая!

Профессор: ладно, потом еще разок поднапряжешься и вспомнишь поточнее; давай теперь этого негодяя… хотя он нам не очень-то и нужен.

Профессорша: А я как раз его лучше всех запомнила: то ли Нумизматий, то ли Нумизматиев. (Припоминает) Нумизматий Кляйнзак-Корейко. И папаша у него, значит, Фарлафий Кляйнзак-Корейко, а мамаша Фурфурия, урожденная Зельц-Прайс.

Фарлафий: Ну все, Ваша Погибель, доигралась, профессура несчастная.

Профессор: Эффект Герострата, что ли? Дурное запоминается намного лучше. Ну ладно, пригодится. А Кляйнзаки эти вместе с сообщниками из Министерства уже заработали себе на неслабое наказание. Вплоть до высшей меры, то есть – до четверкования. (Для зрителей поясню: это означает, что осужденный ведет нормальную жизнь все время, за исключением Четверка. В Четверк он должен в 8.30 утра занять свое место у своего позорного столба, на Центральной площади. На столбе табличка с описанием злодеяния, совершенного этим преступником. Он может ходить по постаменту, стоять, сидеть. Но не может уйти с него до 19.30, не считая, конечно, обеденного перерыва с 13.30 до 14.30. Это очень суровое наказание. Может быть даже бесчеловечное. Хотя многие преступники, как я слышал осознали свою вину и глубоко раскаялись. А это - главное!)

Профессорша: Так что увидим всю семейку на Центральной площади? В старые доминорные времена-то небось таких жестокостей-то не было?

Профессор: Бывали, бывали. И не такие еще бывали… Да, Мариэлла Кляйнзак-Корейко – это хуже звучит, чем Мариэлла Гримальди. Интересно – какая же у нее альтернатива. Пострадавшего парня, кому эта девушка была предназначена ты не запомнила? Он-то и должен быть самым главным заинтересованным лицом. Впрочем, он ни о чем даже и не догадывается! Вот парадокс!

Профессорша: Называла она какое-то имя. Что-то героическое такое, тоже длинное и восточное… То ли с войной, то ли с миром связано. Кажется, на «Г».

Профессор: Гильгамеш? (Профессорша каждый раз качает головой) Гермес? Геракл? Леннокс Льюис?

Профессорша: И где тут «Г»?
Профессор: Миль пардон! Увлекся.
Профессорша: Впрочем… может быть и не на «Г», а на «Ц» или «Ч»…
Профессор: Гаутама? Горец? Гор-Черномырдин? Гитлер? Гиммлер? Геринг? Гайдар? Галатасарай? Аменхотеп? Эхнатон? Прометей? Утнапиштим? Александр М.? Атилла? Буонапартий? Чингиз Хан? Челубей? Чубайс? Герострат? Тамерлан? Цезарь? Осирис? Рамзес? Сарданапал? Гермафродит? Гиппократ? Гораций? Гортензий? Тиглатпаласар? Суппилулиума? Кецалькоатль? Акебоно? Мухаммед Али? Суворов? Че Гевара? Бельмондо? Кличко? Чингачгук? Ульянов-Ленин?

Профессорша: Вроде бы: ГВИДОНИЙ! (ГВИДОНИЙ вздрагивает, чуть не падая с полки. После паузы) … Или нет, не ГВИДОНИЙ. Что-то похожее. Гербалафий. Гербарий. Гиацинтум. Гламурий. Нет, все не то… Цитромоний. Нет. Гелиодорий. Коловратий. Гальваний (громко и радостно) Ладомир! Точно! (Ладомир вздрагивает):

Профессор: (передразнивает) На «Г» - на «Г». И где тут «Г», «Ц» или «Ч»?

Профессорша: А вот где: Ладомир Гловацкий!

ЛАДОМИР: О, Божа!

ГВИДОНИЙ: Вот это да! Лихо закручено! Ну и выбор у нас с тобой: то ли позволить свершиться беззаконию, может быть, даже убийству, то ли предотвратить его, и тогда, в тот же миг решается твоя судьба. Невеста – по крайней мере, богата и хороша собой. Но вот чтобы она оказалась той самой КраснаДевицей с площади Борьбы – это невероятно! Клянусь – съем целого барана – если Мариэлла окажется той, о ком ты так мечтаешь.

ЛАДОМИР: Баран-то в чем виноват!? О, Божа, что же делать?

Профессор: Мариэлла Гловацкая! Мариэлла и Ладомир Гловацкие! Неплохо. Не знаю уж как там с астрологией, не говоря уже о морали – но с фонетикой-поэтикой у них в Министерстве все в порядке. Музыка созвучий… Эх, послушать бы какую-нибудь музыку, из старых «вещей».

Звучит композиция Антона Севидова (лидера группы «Неонавт») «Памяти Сергея Бодрова» в исполнении автора (фортепьяно, вокал).








Второе действие.
Явление 1 (Сцена 3)
Кабинет Министра, Министр Губайс в одиночестве

Министр: (ходит по кабинету в приподнятом настроении, как бы наэлектризованный, энергия брызжет через край) Как все славно получается! Этот юбилей! Эй-фо-ри-я! (нараспев «по-Кашински») Великование! Салюты! Фейерверки! Правительственная награда! (подходит к зеркалу и смотрит на орден с лентой на груди и на себя, принимая горделивую осанку), Орден Святого Гименея первой степени! (берет поздравительный адрес, читает, частично вслух, комментируя): за неоценимые заслуги… почему неоценимые – все можно оценить, даже нужно оценить, эх не умеют они ценить!… за многолетнюю плодотворную деятельность на столь важном, приоритетном для страны поприще… награждается Министр Свиданий –Айдар Збыхневич Губайс.
Придется этот пробел восполнить. Как хорошо, что есть на свете такие прекрасные КраснаДевицы, как Мариэлла, и такие достойные фамилии, как Гримальдини, а также такие богатые, неразборчивые в средствах и амбициозные семейки, как эти Кляйнзак-Арейки. Вот мы и дополним платоническую любовь Ее Величайшества Императессы, Правительства, земной любовью и достойной, в меру скромной оценкой нашего труда. Конечно, это вам не Доллар весть что, не то что страхование горных вершин Алтая и Кавказа от цунами, тем более - не распечатка долларов одной частной спецтипографией ФРС. Ну, да времечко такое нынче! Нич-чо! Прорвемся! (Поет, искажая оригинальный текст Кукольника):
«Веселится и ликует весь народ!
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле.»
Чисто в поле, чисто мчится
«Пестрота, разгул, волненье,
Ожиданье, нетерпенье!…
Не воздух, не ЗЕЛЕНЬ страдальца манят:
Там ясные очи давно уже спят.
Так полны блаженства минуты свиданья,
Так сладки надеждой часы расставанья…»
(Напевает на мотив «Спят усталые игрушки, книжки спят…»): Наша служба и опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна…(переходит на мотив из к/ф «Следствие ведут знатоки»): Если кто-то кое-где у нас порой честно спать не хочет…
(далее - на мотив «Yellow submarine»)
Ела, ела, ела суп Марина,
Ела суп Марина,
Ела суп Марина…
Когда же эта трансляция начнется? (Включает телевизор, женский голос (видимо, выпуск «Новостей», раздел «Происшествия») «47 человечков было поражено гриппищем, 17 – громищем, 11 – мягенькими тканьками головёнкиного мозгОчка».) (Министр) Кого они набирают!? Что за околесица!
(Переходит в соседний зал – тайный зал, где в анабиозе пребывает «спящая красавица» великанского размера – в 20 раз больше, чем средний «людик», видна одна ее нога (до колена) прекрасных пропорций в изящной туфле (туфля – 5 метров длинны, каблук – около 1,5- 2 метра, на заднем плане – вторая нога ), диаметр щиколотки у красавицы примерно равен росту Министра, он забирается по лесенке и идет «вверх» по ноге и напевает:)
«Я по Светкам немало хаживал, ла-ла-ла ла-ла-ла ла-ла-ла» …» «Где взять мне силы раз (1) любить тебя?»… «Много женщин есть, но Светик…» (пускается в пляс и поет на мотив лезгинки): «Асса-мара гара-адок, беспокойны-ый я, беспокойны-ый я, успоко-ой ты меня, Асса, Асса» (Как бы успокоившись, продолжает):
Шли триста грустных туристов
За мост клевер смотреть, но не быстро
Самый умный турист
Был не так уж и triste .
По телевизору начинается трансляция торжественного вечера из зала Министерства.


Явление 2 (Сцена 4)
Трансляция из актового зала Министерства Свиданий. На сцене в Президиуме: 1-й Зам. министра Конилиза Хоссейни, 2-й Зам. министра Адольфина Линдорф, начальники департаментов и управлений.
 
Конилиза: Дорогие друзья!
Сегодня у нас замечательный праздник, юбилей нашего Министерства, которое так много значит для каждого из нас. Я горжусь тем, что мне выпала почетная обязанность - открыть этот праздничный вечер. Дело в том, что наш Министр, Айдар Збыхневич Губайс присоединится к нам несколько позже. Только что, как все Вы знаете, сама ее Гипервеличество Императесса Людмилия-Светлания вручила нашему дорогому Министру высокую государственную награду – Орден Святой Гименеи первой степени.
Я имею честь представить вашему вниманию в общих чертах работу нашего Министерства, роль которого в жизни всех нас трудно переоценить. Судьба каждого из нас, каждой семьи зависит от того, насколько качественно, точнее, безупречно сработают все подразделения нашего Министерства. И вот уже 50 лет оно работает как часы, без единого сбоя – это уникальный случай для любой организации.
Предваряя рассказ - хотела бы напомнить происхождение названия нашего министерства. Не правда ли в нем звучат романтические нотки? Ведь можно было назвать его сухо, например, Министерство планирования семьи или Госсемплан (то есть государственный комитет планирования семьи). Я считаю, что в свое время было принято правильное решение дать, я бы сказала, поэтическое название Министерство Свиданий. Сразу хочу заинтриговать Вас обещанием того, что за время нашей самой многочасовой и самой прямой трансляции, которая будет продолжаться до утра, вам будет явлено множество сюрпризов. Ну а начну я представление нашего Министерства с Управления информации, которое собирает и бережно хранит информацию о точном времени и месте рождения, времени зачатия каждого из нас. Работа управления рутинная, достаточно механическая и скучная, но очень ответственная. Недопустима даже малейшая ошибчоночка. И до сих пор управление работало без малейших оплошностей и неточностей. Хочу представить вам начальника управления информации, точнее начальницу… Прошу любить и жаловать: Цесарчук Антонина Васильевна. (Цесарчук приподнимается, апплодисменты). Наиболее сложная задача, пожалуй, у работников Департамента астрологии. Как вы догадываетесь, именно здесь выполняется основная работа по поиску наиболее подходящих половинок, а если уж называть вещи своими именами, то задача - найти именно половинки, которые будучи соединенными вместе и образуют устойчивую единицу - единое целое. Устойчивую, полноценную Ячейку нашего общества. Начальник Департамента Астрологии – одна из опытнейших и наиболее заслуженных наших сотрудниц: Цирцея Цицероновна Цацкая… Ваши аплодисменты! (при слове «опытнейших» Цацкая бросает испепеляющий взгляд на выступающую).
Затем полученный результат - то есть оптимальная пара (каждый из которых еше не знает о своем уже таком близком счастье) проверяется в генетическом департаменте, а затем в управлении моделирования. Последнее работает в кооперации с одним из отделов Департамента астрологии. Начальник генетического Департамента Высокова Анна Грегоровна, начальник управления моделирования Матрисов-Федорейко Александр Прокопович. У нас есть своя технология принятия решений, система принципов и критериев.

В целом опыт работы нашего министерства за 50 лет, да сама вся наша с вами жизнь говорят о том, что Министерство Свиданий вносит основной вклад в обеспечение счастливой семейной жизни, а значит, и стабильности в обществе. И потому это число в календаре, тем более в юбилейный год – один из самых любимых всенародных праздников.
(Подходит помощница и подсовывает какую-то записку. Конилиза читает, хмурится). А сейчас я передаю слово 2-му Заместителю Министра – Адольфине Линдорф.

Явление 3. (Сцена 5)
Дома у Кляйнзак-Арейко. Вований, Фурфурия.

Вований: Ну сто я здесь сизу как дулак? Они там без меня
небось всё золото откопали. А мне как всегда нитиво ни дастаница. Как долго их нет – навелное, целая огломная куця золота или блильянтов. Мама, мозно я пойду навстлетю, помогу им дотассить до дому, а? Золото, оно знаис, какое тизыленнае? Ну пусти меня, позалуста.

Фурфурия: Сиди спокойно. Займись чем-нибудь полезным. Никуда я тебя в ночное время не пущу. Книжку почитай, про уроки не говорю, подождут – раз сегодня праздник, да и поздно уже. Не хочешь читать – хоть телевизор включи. А золота там никакого нет. Так что не волнуйся. А даже если бы и было – хватит нам того золота, которое два мужика могут дотащить до дому.

Вований: Нет, они с золотом, мама, ковыляюца. И вот сто я тебе сказу – они все золото домой не потассят – спляцут половину где-нибудь. Зацем им нам все показывать: тебе, мне и Голгоске?! Так сто, посли с тобой вдвоем, лаз ты меня не пускаис одного.

Фурфурия: Вованчик, это хорошо, что ты любишь фантазировать, но почему все время про золото, бриллианты, деньги? Неужели ты не можешь о чем-нибудь другом помечтать?

Вований: (искренне и глубоко недоумевая) О цём зе ессё мозно метьтать!? О зыне сто ли? Это не интелесно – метьтай - не метьтай, а все лавно Министелство мне даст какую-то зыну лет целез пять, и метьтай - не метьтай, а все лавно только одну зыну.

Фурфурия: После школы ты куда хочешь пойти учиться, кем ты хочешь стать, кем работать хочешь, в какой области?

Вований: Метьтать о лаботе, мама? Ты сто? Я ессё могу метьтать о такой лаботе, стобы поменьсе было лаботы. Ну это папа пускай плидумает. Он зе у нас самый умный. Так сто опять не полуцяетсья метьтать пло лаботу. Вообсе, если у нас есть много золота – то мозно так лаботать, сто как бы и не лаботать, плосто тислица где-то на лаботе, ну ходить на эту лаботу в сталом костюмцыке, ну залплату там какую-то полуцять – на молозеное. Вот и выходит, сто метьтать мозно только о золоте.

Фурфурия: У нас не так много золота, чтобы хватило и нам с отцом на остаток жизни, а мы еще не старые, и лет 25 – 30 еще надеемся прожить, и вам - троим, а вам еще лет по 60 прожить предстоит. Так что надо готовиться самим зарабатывать на жизнь. То, что у нас есть кое-какие запасы означает лишь, что у вас есть подстраховка, что над вами не висит угроза голода, если не сразу найдете правильную дорогу в жизни. У вас есть право на ошибку, которого нет у многих.

Вований: Спасибо, мамотька! Но сто я могу поделать - я хоцю, стобы у меня было много денег, но я не хоцю их залабатывать. Знаес, я готов дазе лаботать, каздый день ходить на лаботу, сто-то там делать, но стобы полуцать свою залплату и все, стобы не болоться за деньги с длугими. Я хоцю плосто спокойно лаботать, никово ни тлогать и стобы меня, главное, никто ни тлогал. Не вазно: могу садовником лаботать или библиотекалем, или столозем. Холосо бы уцёным, но я не оцень к наукам способный. Иссё лутсе бы телевидуссим, но могут меня ни взять.

Фурфурия: Сыночек, мы обязательно придумаем для тебя что-нибудь такое, что подойдет тебе, но я очень прошу - не забывай, что тебе уже пора смотреть на мир взрослыми глазами. И ты же совсем не глупый парень, правда? Но тебе не достает характера, воли, трудолюбия. А на телевидение тебя мы не сможем устроить. Вот если б нам повезло жить до нашей эры – тогда, может, и телеведущего из тебя удалось бы сделать. Увы…

Вбегает Горгонта.
Горгонта: Идут! Я видела папу и Нумика в конце улицы!
Вований: С месками? Или с татькой?
Горгонта: С какими мешками? Нет, они и без мешков-то еле идут. По-моему, даже хромают.
Вований: Голгофа, Голгоска, ты не заметила – они с месками, поэтому и казеца, сто хломают.
Горгонта: Хломают-хломают, ещё как хломают.
Вований: Пелестань длазнитьса!!! Сколько лаз тебе говолить!

Входят Фарлафий и Нумизматий.

Нумизматий: Мама, космар, узас, нас избили, но сто хузе всево – моя зенитьба на Мариэлле от-ме-ня-ется!

Фурфурия: Что за идиотские шутки! Перестань паясничать! И сколько нужно говорить, чтобы вы все наконец перестали передразнивать бедного Вования!

Фарлафий: Фуша, никто не дразнится и не паясничает. Мы погибли. Хорошо ещё, что в переносном смысле, а ведь могли и в прямом.
Фурфурия: Фарли, что случилось?
Фарлафий: Скорее звони сестре и предупреди, что все отменяется.
Фурфурия: Что я ей скажу? Ты можешь объяснить - что произошло?
Фарлафий: Могу. Мы слышали разговор двух человек о том, как мы хотим женить нашего Нумизматия, с точным указанием всех имен.
Вований: И моего? И Голгоскина?
Фарлафий: И мы решили предложить им забыть обо всем, что касается нас. И только мы с Нумой выскочили, только начали им подробно, тщательно и понятно объяснять, а это происходило на пустоши, где никого больше вроде бы и не было, как вдруг откуда-то выскочили два здоровенных бандита и стали нам объяснять свою точку зрения. Нумик остался без зубов. Бока нам намяли неслабо. Но – главное – они объяснили, что все прекрасно слышали, и про наш замысел, и про ведомство Конилизы. И обещали нам, что если мы не откажемся от нашего замысла, будет громкий скандал со всеми вытекающими. Что ж, мы люди неглупые, а тут и дурак бы понял, что наша карта сегодня бита. Впрочем, через годик, когда все забудется, можно будет попытаться повторить нашу махинацию, в самом лучшем смысле слова. Конечно, уже не с Мариэллой. Но мало ли их, завидных невест? Мало, но они есть. Не Гримальдини, конечно, но это и хорошо – к таким фамилиям – слишком много внимания. А сестре, во-первых, дай сейчас же отбой. А во-вторых, надо, чтобы она за год там получше порядок-то навела. А то секретнейшая информация…и утекает.

Явление 4. (Сцена 6)
 Квартира Мариэллы. Мариэлла, Энжелинья.
МАРИЭЛЛА: (открывает дверь) Женичка! Привет! Как здорово, что ты пришла!
ЭНЖЕЛИНЬЯ: Здравствуй, Мариэллочка, дорогая! (Целуются).
Как я рада тебя видеть! И какая же ты красивая! Всегда знала, что ты просто прелесть, и все же когда вижу тебя – каждый раз оказывается, что образ, который держится в памяти – лишь тень прекрасного оригинала.
ЭНЖЕЛИНЬЯ: Ты меня опередила, я то же самое хотела сказать про тебя.
Проходят в гостиную, садятся.
МАРИЭЛЛА: Женичка! Как тебе идет это платье! Такое оригинальное! Где ты его купила? Неужели это ты сама сшила? Просто гениально! Супер! Правда, слишком торжественное, чтобы в нем ходить к старинной школьной подружке. Ты хочешь посоветоваться – можно ли в нем выходить на сцену?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Ты угадала – это платье для сцены. Спасибо за комплимент, знаю, что ты говоришь это не из лести, рада, что тебе нравится. А что у тебя интересного происходит? Повестку еще не получала? Я смотрю, у тебя уже прошла «уборочная кампания». Надо же! А у меня как всегда – «посевная».

МАРИЭЛЛА: Да ладно тебе – только перед твоим приходом чуть прибралась. А насчет повестки… Ну что ты! Ты бы первая узнала об этом в тот же час. А ты не получила?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Нет, но у меня такое ощущение, что счет пошел на дни, если не на часы. Не удивлюсь, если они задумали огласить этой ночью в своем самом прямом эфире имена десятка-другого счастливчиков или счастливиц.

МАРИЭЛЛА: Женихов и невест!? Прямо на весь мир?! Но почему ты так думаешь?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Так ведь это же славный юбилей Министерства чего? Свиданий. И чем же его можно лучше украсить, как не феерическим шоу с узнаванием и обручением в прямом эфире!

МАРИЭЛЛА: И почему ты должна попасть в их число? А я? Что за дурацкие у меня вопросы! Если не тебя, то кого ж еще тогда показывать? Честное слово - поскорей бы уж. Просто нет сил переносить это мучительное состояние ожидания.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Эличка, милая, неужели ты и вправду так переживаешь?

МАРИЭЛЛА: А ты что же – совсем не волнуешься? Может, у тебя есть «входы-выходы» в Министерстве или хотя бы «глаза-уши»? У меня, увы, ничего этого нет. Хотя папА с его положением, наверное, мог бы что-нибудь сделать, если б только захотел. Но мои родители – такие премудрые пескари.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Поверь, Эличка, у меня в Министерстве тоже никаких ушей, глаз и других органов нет. Но у меня есть предчувствие. А еще… знаешь? Я ведь задействована в сегодняшнем вечере: часа в 2 ночи я буду петь одну песню.

МАРИЭЛЛА: С ума сойти! Поздравляю!…И завидую. Черным по белому.
ЭНЖЕЛИНЬЯ: Сколько идти от тебя до Министерства – минут семь?

МАРИЭЛЛА: Да, можно и за пять и за десять: смотря как идти. Так вот почему ты сегодня на ночь глядя решила зайти ко мне! Кстати, у меня тоже есть приглашение на сегодняшний «вечер», на час ночи. Мы с подружками с нашего курса были задействованы в оформлении зала. Вот! И за это нам дали вот такие вот праздничные приглашения (показывает).

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Надо же! (Тихо) Это очень любопытно. А диплом ты уже получила?

МАРИЭЛЛА: Ах, Энжик! Ну что об этом говорить! Диплом… Это не интересно. Ну получу я его через неделю или две. Экзамены все сданы. Дипломный прожект тоже. Но я уже и в мыслях, и Душой совсем в другом. А у тебя как? В колеже - все замечательно – правда? Когда у тебя выпускной концерт?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Где-то, через месяц. Приходи, я надеюсь, тебе понравится.

МАРИЭЛЛА: Конечно, приду, только не забудь сообщить число и время. А что еще у тебя интересного? Наша жизнь настолько скучнее, чем в доминорные времена! Раньше, я слышала, девушки всегда обсуждали любовные темы, какие парни за ними ухаживают, и у кого как все это происходит. А у нас ничего этого нету, мы можем только мечтать по отдельности или на пару. А еще - раньше были гадания, девицы гадали – какого им суждено встретить жениха, мужа. Может, нам и вправду погадать?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Да мы и не умеем. А если честно – я не хочу. И тебе не советую. Лучше не делать того, чего не понимаешь, а то можно и навредить.

МАРИЭЛЛА: Ну почему? У меня есть книжка, там все-все написано. Давай попробуем, а, Женька? Это так интересно, так увлекательно! Неужели тебе не интересно узнать о своем будущем, тем более – о том, с кем суждено разделить судьбу, строить взрослую, самостоятельную жизнь, родить и вырастить детей, вести хозяйство?!

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Все дело в том, что просто надо доверять Всевышней. Все что свершается – делается для нашей же пользы. Поэтому если заслужила какой-то урок, испытание – то надо понимать, что это для пользы твоего же развития, для твоего же блага, в конечном счете.

МАРИЭЛЛА: Не понятно мне, как это испытания, горе, болезни, неудачи могут быть для блага. Благо – это то, что дает радость жизни, это состояние счастья. А если муж окажется злодеем или уродом – то что делать с этим уроком? Как его проходить? Как выучить? И всю жизнь так мучиться?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Дай мне договорить. Чем тратить свои силы, время в душевных переживаниях, чем пытаться узнать, что уготовано на завтра – гораздо разумнее разобраться в себе – в том, чего ты заслуживаешь на сегодня. И если увидишь, что тебе могут выставить скверную «отметку» в лице мужа-негодяя, грубияна, питекантропа какого-нибудь, то попытаться изжить в себе причину грядущих испытаний.

МАРИЭЛЛА: Ты хочешь сказать, что из-за каких-то проблем внутри меня судьба пошлет мне мужа, который задаст мне такие уроки, которые по своему характеру и сложности будут соответствовать моим внутренним проблемам? А как же Министерство Свиданий, которое путем очень сложных расчетов определяет наилучшую пару?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Во-первых, есть инстанции и повыше, чем Министерство. Во-вторых, оно составляет пары уже с учетом всех тех недостатков и достоинств, которые должны быть у каждого из нас в соответствии с местом и временем нашего рождения. В-третьих, на результат, который выдаст Министерство могут повлиять разные факторы. И если мы изменились – деградировали или наоборот, развились, то это должно сказаться либо на результатах самих расчетов, либо уже на окончательном решении Министерства о том, кто кому определен в пару.

МАРИЭЛЛА: А зачем нужно Министерство свиданий? Если все равно все должно произойти согласно воле Всевышней?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Сложный вопрос… с политической точки зрения. А если по простому… Волю Всевышней многие воспринимают как абстракцию, а не как живую реальность, как нечто, управляющее нашей жизнью, а Министерство – это такая вещественная, даже очень солидная организация, которая выдает фактические бумажки – тут уж никто не может усомниться в воле Министерства. Конечно, лучше было бы, если бы Министерство давало рекомендации, а мы бы сами решали – выходить замуж или нет за того, кого нам рекомендуют. Но тогда бы это было не Министерство, а бюро добрых услуг. И это был бы совсем другой мир. Но почему-то мы его до сих пор не заслужили – этот лучший мир.

МАРИЭЛЛА: А разве Министерство не может ошибиться и нарушить волю Всевышней – свести вместе не тех людей, разлучить Богом предназначенные половинки? А вот тебя лично это не волнует – встретишься ты со своей мужской половиной, добавкой или нет? Поможет тебе Министерство или помешает?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Если кто-то нарушит Ее, Всевышней, волю – то поплатится за это. Но ни с кем не может произойти чего-то такого, что он не заслужил. Если Министерство вольно или невольно допустит такую ошибку в отношении меня – значит, я сама виновата, я притянула к себе эту ошибку. И получу свой урок, может быть, тяжкий. Ну а если кто-то в Министерстве умышленно совершит подмену – он тоже получит наказание. Так что, если ты сама правильно относишься ко всему, то ты не даешь никому вокруг тебя сделать что-нибудь нехорошее в отношении тебя. И этим вносишь свою лепту в улучшение мира.

МАРИЭЛЛА: Ты так уверенно говоришь об этом, как о само собой разумеющемся – что я начинаю верить тебе… хотя есть сомнения. Но все же давай спустимся с заоблачных высот твоей философии. Скоро жизнь каждой из нас резко изменится. И я в дикой тревоге, прямо в трясучке какой-то, я словно наэлектризована. Все чаще представляю себе этот момент, когда с повесткой в руке я подхожу к месту свидания… я вижу контуры его фигуры, вот-вот он повернется лицом, и это лицо мне представляется то красивым, но порочно отталкивающим, то прекрасным и добрым, то невзрачным, то совсем уродливым. Я боюсь, что пока дело дойдет наконец до этого реального свидания, от меня ничего не останется – одна дрожащая тень.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Милая Мариэлла, пойми, что это не только бессмысленно - так изводить себя, но и вредно. И не только для цвета твоего премилого и красивого личика или женственности твоей прекрасной фигурки. Ты так можешь притянуть к себе неприятность, такую, например, как мерзкий урод или негодяй в роли мужа вместо предназначавшегося тебе шейха на золотом руне… А что если нам немножко выпить для поднятия настроения?. Что у тебя есть: нектар, амброзия, мальвазия, «Изабелла», Хванчкара?

МАРИЭЛЛА: Давай – «Изабеллу». Сейчас схожу за ней. (Выходит).
ЭНЖЕЛИНЬЯ: О, Божа, на все твоя воля! Дай мне сил достойно принять свою участь! Прости, что я так глупо влюбилась! На все твоя воля! Дай мне сил достойно принять твой мудрый дар! Божа, на все твоя воля! Дай мне сил достойно принять твой щедрый и мудрый дар!
(Мариэлла возвращается)
Элочка, не хотела об этом рассказывать, но чтобы подбодрить тебя…лучше всего это можно сделать на собственном примере.

МАРИЭЛЛА: Что ж ты молчала до сих пор!? Оказывается, у тебя уже есть о чем рассказать…пока я все грежу, мучаюсь, мечтаю и дрожу от страха.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: По вторникам я хожу на занятия на час раньше. И вот, месяца два назад по дороге в колЕж я начала часто замечать одного добрамолодца: мы идем навстречу друг другу. И я, конечно, поняла, что произвела на него впечатление. Каждый раз он старается еще издали разглядеть, найти меня в людском потоке и потом уже не может оторвать взгляд.

МАРИЭЛЛА: И какой он из себя?
ЭНЖЕЛИНЬЯ: Вообще-то и он мне понравился: высокий брюнет, спортивная фигура, впрочем, в молодости – это скорее правило нежели редкость; маленькая, аккуратная бородка, правильные черты лица и что-то романтическое, хотя ни на художника, ни на музыканта, ни на поэта он не похож, скорее - на теннисиста или волейболиста, может быть геолога. Но, наверное, что-то во взгляде такое…

МАРИЭЛЛА: Какое же это мучение: два человека нравятся друг другу, а шансов познакомиться, связать свои судьбы гораздо меньше, чем выиграть в лотерею … Так говорят… хотя я толком и не знаю – что это за божепротивное занятие такое – лотерея. Слышала только, что наши порочные пред-ки в свою доминорную эру охотно предавались этой лотерее, а еще попсе какой-то, рекламе и еще этим, как их – козино, порно и моде.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Лотерея – это просто. Просто надувательство. Но это и плата глупцов за желание получить благо моментально и без труда: как если бы рыбка из пруда самовыбрасывалась на берег, самопотрошилась, сама от костей освобождалась и самозажаривалась. Это одно из проявлений «долларовой болезни» той цивилизации. Мода – пожалуй, болезнь «потоньше». Вот сейчас мы как одеваемся?

МАРИЭЛЛА: Что значит «как»? Кто как хочет - так и одевается. Кому что нравится. Кому что идет. В зависимости от настроения. От погоды, от того, куда идешь, от дня недели, от времени суток, в общем – в соответствии со своей индивидуальностью, что включает в себя вкус или представление о гармонии и саму внешность и возможности подавать ее тем или иным способом. А как иначе?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Ну, ты прямо лекцию зарядила. Ну а мода – это нечто совсем иное – это как эпидемия: сегодня все ходят в мини – это считается красиво, завтра, в смысле – в следующий сезон, надо срочно переодеваться в макси. Выйдешь в мини – будут смотреть как на сумасшедшую. Сегодня брюки – клёш, завтра – зауженные книзу. Сегодня яркие цвета – завтра пастельные. То каблук высокий, то низкий, то рюмочкой, то по ширине пятки сверху и донизу. Все как по команде сменяли гардероб. Хотя почему «как»? А кто выпадал из общего строя – сразу оказывался «белой вороной» – о нем все думали, что у него или нее просто нет денег, чтобы «переодеться» вместе со всеми. Вот так и управляли этим обществом. И никому даже в голову не приходило задуматься: почему совершенно исправные очки или часы, которые еще вчера были красивыми – сегодня вдруг стали уродливыми, а посему, подлежащими немедленной замене. В 2002 или 2003 году до нашей эрки придумали, например, «скрестить» ботинки и лыжи. И знаешь что получилось?

МАРИЭЛЛА: Лыжные ботинки?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Нет, не совсем. Такие туфли с длинными и острыми как лыжи загнутыми кверху концами. Так и передвигали свои… «лыжи», да еще на каблучищах… Да, несчастные это были люди. Особенно женщины… и их мужья. Слишком много сил, душевных и физических тратилось впустую. У нас глупостей и мерзостей куда меньше, но тоже хватает. The time is out of join /зэ из аут оф джойн/ - «Прервалась связь времен» (У.Шекспир. Гамлет). И слава Богу! Хотя, конечно, связь никогда не прерывается полностью, «на все 100». Даже во времена Ноя. И мы, и все остальные еще имеют какие-то рудименты или атавизмы, заставляющие делать глупости, гадости, впадать в страсть, мучиться, страдать. Мне кажется, что его, этого моего встречного добрамолодца - мучит эта ситуация и со свойственной мужчинам жаждой действий он может натворить каких-нибудь глупостей.

МАРИЭЛЛА: Неужели он может подойти к тебе и сказать что-то, попытаться познакомиться прямо на улице!? Это будет такая беда!
ЭНЖЕЛИНЬЯ: Не думаю, скорее всего, он попытается познакомиться, но каким-нибудь более хитроумным способом. Например, передаст записку. Иногда я гуляю в лесу, и если бы мы случайно там встретились, я уверена, он попытался бы заговорить со мной. И если бы мы оказались в отдаленной, безлюдной части леса я, конечно, не стала бы игнорировать его.

МАРИЭЛЛА: И что бы ты сказала ему?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Вообще-то у меня уже заготовлена записка. Так что я бы просто сказала ему с доброй улыбкой: Милый добромолодец, возьмите и прочтите. И еще: верьте, все разрешится наилучшим образом. Хотя и не обязательно так, как Вам этого сейчас хочется.

МАРИЭЛЛА: А что в твоей записке?… Если не секрет?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Не секрет. Да я почти все уже сказала. Там есть еще такие слова: «Если для нас быть вместе – большое счастье, то мы должны заслужить его, должны быть достойны этого настоящего большого счастья». Это значит, что любовь должна быть возвышенной и чистой, в идеале - насколько возможно, она должна приближаться к Божественной любви. Что нужно, прежде всего, не хотеть получить, а желать отдать. Что все старания добиться руки или взаимности любимой девушки, все блага, которые ты ей готов преподнести, все геройские и благородные поступки, которые готов совершить ради этого – будут напрасны, если основной движущий мотив: «заполучить ее». И наоборот, если ты делаешь добро, потому что это также естественно, как дышать, если не можешь не делать благо, как солнце не может не светить, совершаешь подвиг, потому что это является выражением твоего внутреннего отношения к событиям вокруг тебя – тогда ты заслуживаешь такого же яркого, золотого света без теней и пятен, который будет освещать тебя и твой путь.

МАРИЭЛЛА: Какая ты умная! Правильнее сказать – даже «мудрая». Откуда у тебя все это? Ни в школе, ни в институте нам эти премудрости почему-то не преподавали, хотя мне кажется, что эти простые истины важнее всех мудреных наук, в которые мы вгрызаемся по 10-15 лет как минимум.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Вот именно! Не знаю точно – откуда, но эта информация ко мне приходит. Мне просто ведомо это, хотя нигде не читала об этом. Правда, я припоминаю, что и папа, и мама говорили мне что–то подобное, немного другими словами… Так что, можно сказать, по наследству передалось.

МАРИЭЛЛА: И как ты думаешь, это поможет Вам встретиться? В смысле – связать свои судьбы?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Не знаю. Я не хватаюсь за него, и хочу, чтобы он тоже не цеплялся за меня. Тогда у нас будет больше шансов оказаться вместе. А с другой стороны – если это не суждено, то трагедии ни для кого из нас быть не должно. Самое главное – нельзя ставить любовь к кому-то или к чему-то частному выше любви к Боже, то есть ко всему, во что Она вдохнула жизнь.

МАРИЭЛЛА: Но разве это возможно: любить абстрактное Божество больше, чем своего возлюбленного, ребенка, родителей, дом?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: В том-то и дело, что не абстрактного…

МАРИЭЛЛА: Ладно, давай отдохнем от этих заумных тем. Кстати, а каким письмом ты написала эту записку? Ты, что же? Мужскую письменность знаешь?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Подумаешь, то же мне проблема? Да мы с братом, когда еще детьми выезжали летом в деревню, вдали от посторонних глаз, научили друг друга соответственно мужской и женской письменности. Только это секрет!

МАРИЭЛЛА: За кого ты меня принимаешь? Скажи лучше, что ты будешь петь сегодня ночью и на концерте в колЕже?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: У меня такая ретро-программа из трех или четырех песен, которые были популярны до нашей эры.
Но сегодня я исполню только одну – на гениальную музыку прекрасного композитора древности – Альбинони. (В зал: Слова написал автор этой пьесы – так что выбирать не приходится. Петь сейчас не буду. А то на концерте сюрприза не получится. Но слова можешь почитать: вот они (тихо вступает мелодия Альбинони). С разными словами и на разных языках ее исполняли многие певцы древности: например, Лара Фабиан, Николай Басков, Анна Резникова.

Пусть я не знаю, где ты,
И ни одна примета
Не говорит мне о том,
Что вновь мы будем вдвоем,
Но быть не может преград
Для моей души
Для любви.

Любовь – не страсть, не мука,
Не страх, не боль разлуки,
Не ревность, не в памяти след,
Любовь – это радость и свет,
Желаю тебе лишь добра,
Живи в радости
И любви.

Пусть я тебя не встречу
В мире земном беспечном,
Но души встретятся вновь
Там, где правит любовь
Ведь для души нет преград,
Нет преград
Для любви.

Сердце мудрей науки,
Любовь сильней разлуки,
Душа парит выше птиц,
Не замечая границ,
Ведь для души нет преград,
Нет границ
У любви.

А еще я пою вот такую песню замечательного древнего автора - Трофима или Трофимова, он писал и музыку, и слова, и то, и другое очень талантливо, поэтому его песни так гармоничны. У меня есть запись его песен в исполнении Александра Иванова – с чисто вокальной точки зрения – есть к чему придраться, но зато какое слияние с авторским замыслом, какая глубина и искренность (включает запись, вероятно, магнитофонную)

«Я вижу небо, в нем тишина.
Я поднимаюсь к небу, еле дыша.
И вдруг понимаю, это во мне душа.
Странное дело, это моя душа.

Как нелепо жить вниз головой,
Когда такое небо есть надо мной.
И кажется звезды можно достать рукой.
Я и не ведал, что этот мир такой.

Боже какой пустяк,
Сделать хоть раз что-нибудь не так.
Выкинуть хлам из дома и старых позвать друзей.
Но что-то всерьез менять,
Не побоясь в мелочах потерять,
Свободно только небо над головой моей.

Поднимаю свой воротник,
Ругаю дождь и слякоть, будто старик.
Бегу за толпой, видно уже привык.
И в памяти небо как нереальный блик.

Но однажды мне станет легко
И будет все неважно и далеко.
Меня примет небо в свой неземной покой.
И я стану просто облаком над рекой».

А вот песня, которую пела, пожалуй, самая любимая моя певица древнего мира – Евгения Смольянинова:
«Динь, динь, динь! Динь, динь, динь! Колокольчик звенит, этот звон, этот звон о любви говорит!»
Так как она, наверное, никто не сможет спеть. И я, конечно, тоже. Но все равно хочется петь эту песню.
А вот и мой любимый певец доминорной эпохи: Владимир Пресняков. Я хочу сейчас поставить две песни, правда, написанные не им. Просто потому, что именно их-то я и буду петь на концерте.

«Ты в детстве мне сказки читала,
Со мной о волшебстве ты мечтала
Бабушка моя, милая бабушка.
Ты столько тепла мне дарила,
Ты детство мое озарила,
Бабушка моя, милая бабушка моя.
Прости озорство и проказы,
Я многого не понимал,
Стал взрослее, твои я наказы
Как книгу для жизни читал.
Ах, если бы я был волшебник
Я время вернул бы вспять,
Но где ж мне найти тот учебник
Чтоб ты молодой могла стать,
Бабушка моя.

Как хочется быть мне с тобою,
Погладь меня теплой рукою
Бабушка моя, милая бабушка моя,
Ты в сказку мне двери раскроешь,
Меня одеялом накроешь,
Бабушка моя, милая бабушка моя.
Прости озорство и проказы,
Я многого не понимал,
Став взрослее, твои я наказы
Как книгу для жизни читал.
Ах, если бы я был волшебник
Я время вернул бы вспять,
Но где ж мне найти тот учебник
Чтоб ты молодой могла стать,
Бабушка моя.»

И ещё одна:
«На крылечке твоем каждый вечер вдвоем
Мы подолгу стоим и расстаться не можем никак,
"До свиданья" скажу, возвращусь и хожу,
До рассвета хожу мимо милых окошек твоих.

И сады, и поля, и цветы, и земля,
И глаза голубые такие родные твои
Не от солнечных дней, не от теплых лучей
Расцветают от нашей горячей и светлой любви.

Если надо пройти все дороги-пути,
Те, что к счастью ведут, я пройду мне их век не забыть,
Я люблю тебя так, что не сможешь никак
Ты меня никогда, никогда, никогда, разлюбить.
Я люблю тебя так, что не сможешь никак
Ты меня никогда, никогда, никогда, разлюбить»

Ну как?

МАРИЭЛЛА: как бы высокопарно это ни звучало - его голос - это сама любовь. Слушай, я только сейчас сообразила: какая у тебя интересная и подходящая фамилия – «Воспета». А ведь мужчины в вашем роду зовутся не «Воспет», а как-то иначе?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Это очень древняя традиция. Я действительно не знаю других таких фамилий, где мужская и женская формы образуются таким образом. Например, мой отец Никола Воспел. И его отец – Воспел и так далее. Это пошло от обычая воспевать даму сердца, возлюбленную, невесту, жену, ее красоту и другие достоинства.
Хочешь, я прочту несколько четверостиший? (Мариээла кивает)
«Как ты очаровательна, пленительно прекрасна!
Пока я на тебя гляжу – живу я не напрасно!
Ведь если красота такая может нам являться,
То кто-то должен быть способен ею восторгаться!
И если есть такая прелесть в мире,
То кто-то должен воспевать ее в своей
Пусть скромной лире
И если есть такое чудо-божество,
То кто-нибудь Богине должен поклоняться,
Гармонии природной тайна, волшебство,
Тобою я не перестану восхищаться!»

(Это один дальний предок посвятил своей невесте из известного рода Стольвивских).

А вот гораздо менее платоническое, хотя и вполне возвышенное и романтическое:
       Ищет снятый в античности где-то покров
       Афродита, увидев сколь Ты совершенна,
       А Твою ослепительную Красоту
       Я до кончиков пальцев ступней в поцелуи одену!
 
       Афродита, хламиды своей не найдя,
       Спешно прячется в пене.
       В тонком кружеве из поцелуев моих
       Ты - еще совершенней!

       Верю в то, что примеркам не будет числа,
       Что материи нежной запасов нам хватит,
       Все модели свои берегу для Тебя,
       На других и ворсинки не думая тратить.


МАРИЭЛЛА: А я никогда и не слышала таких стихов и таких песен. Эти песни так не похожи на нашу музыку. За душу берет! Как же цивилизация, где была такая музыка, сумела деградировать и погубить себя?

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Все говорят: погибли, вымерли, исчезли. Но это не так. Не стало великанских тел, большинство пороков осталось в прошлом, но самое ценное осталось. Это – шедевры, «нетленка», как они говаривали в шутку. Но, конечно, не только такие песни, не только Божественная музыка у них была. Скорее, наоборот, хорошая музыка была на задворках, а 90 или все 99 % музыки, которую они слушали в последние десятилетия перед концом света, была анти-божественной или просто небожественной. Впрочем, это темное начало пронизывало и все остальные стороны жизни. Политика и экономика, право и СМИ у них были еще более извращенными, чем искусства. Наш дистрикт 3П дает лишь небольшой пример пороков того общества: аллея Предателей, виа Доллара, пляс де ля Дискорд, Подлогоф штрассе, Киллер-стрит, Мани-лендер авеню, площадь Стыренной Ренты, виа Наживы, 7-й проезд Олигархов, набережная Отморозков, Хейтрид драйв, шоссе Энтузиастов-терминаторов, тупик Бушей, авеню Рэкета, пьяцца МВФ, ВТО гейт. А какие дикие у них были представления о любви!

МАРИЭЛЛА: Какие? Расскажи что-нибудь.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Давай мы с тобой просто споем сейчас кое-что из одного мюзикла «про любовь» - был один такой популярный мюзикл «Собор Парижской Богоматери».
Из партии Фролло:
ПРИЗНАНИЕ ФРОЛЛО
«Фролло (поет ЭНЖЕЛИНЬЯ)
Твоя жизнь и любовь -
Все в руках у меня.
Столько дней и ночей
Погибал я, любя!
Ты должна стать моей,
Или казнь ждет тебя!
Вот и весь приговор:
Либо жизнь, либо смерть -
Твой единственный выбор.
Решай: да иль нет, жизнь иль смерть -
Ну, скажи мне: "Да!"
А иначе в петле замолчишь навсегда!»

…..
Эсмеральда (Мариэлла):
По какой моей вине
Эта ненависть ко мне?
Фролло (Энжелинья)
Это не ненависть... Это любовь. Любовь!

МАРИЭЛЛА: Не могу больше, мне плохо! Как будто тону в море мазута. Мазут снаружи и внутри.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Но раз уж мы завели этот разговор – я должна сказать еще об одном: дело в том, что та, извини за выражение, цивилизация строилась на доминировании примитивных мужских, если не сказать - самцовых, инстинктов и энергий… И это не смотря на всю науку и технику и культуру быта, которыми они так гордились. Ради захвата и удержания самой лучшей, то есть самой красивой, модной, стильной, вампной самки или, что гораздо чаще, самок – эти самцы стремились захватить как можно больше как можно лучших «территорий». Не только в прямом смысле – хотя и это верно, но и в смысле социального положения, денег, власти и т.д. При этом побеждали те, кто не гнушался ничем: никакими грязными приемами, предательством, подлогом, убийством, да чем угодно. Побеждали – то есть оказывались на вершине пирамиды власти и вблизи нее. Но женщины не менее мужчин ответственны за все это – ведь они, женщины, способствовали усилению агрессии мужчин. Выбирая в мужья примитивных или изощренных агрессоров, женщины помогают размножению генов агрессии.

Явление 5. (Сцена 7 = 3)
Кабинте Министра. Министр и Конилиза Хоссейни

Конилиза: Ваше выскомерие, прошу Вас, помилуйте! Нет моей вины в том! Не представляю себе, как это могло просочиться! Наверное, сами эти Кляйнзаки и проболтались.

Министр: Клиза! Хватит ныть! Придумай что-нибудь! Сейчас надо спасать положение! Разборки и наказания будут потом! А у нас на этот случай страховка не предусмотрена?! Ах, что я говорю! Надо во что бы то ни стало повернуть все таким образом, что это была просто чья-то глупая шутка с целью дискредитировать Министерство. Иуды! Выбрали же момент для того, чтобы нанести подлый удар!

Конилиза: У меня есть предложение: можно огласить прямо сейчас в эфире имена женихов и невест, пар 10-12 и в их числе назвать пару, где женихом Мариэллы будет назван не Кляйнзак, а тот счастливчик, который определен по расчетам нашего Министерства.

Министр: А что? По-моему, неплохо! Мы изящно выкрутимся!

Конилиза: Да! Во-первых, никакого подлога не будет, и все будет выглядеть как заранее запланированный сюрприз, ведь я уже объявила о сюрпризах. Во-вторых, торжественная атмосфера, передача в эфире на всю планету – весь этот фейерверк, легко проглотит «ложку дегтя».

Министр: Но потом надо расследовать! Откуда произошла утечка. Что это: случайность? Или завелись предатели? Или шпионов подослали. Это маловероятно, учитывая мою дружбу с премьер-министрой, с Машей Кац-Яник… Хотя…

Конилиза: Мне позвонила сестра Фурфурия и, рыдая, рассказала, что ее сына, двое парней, угрожая ему, заставили позвонить матери, чтобы она перезвонила в Министерство и отказалась… Они все знали заранее и угрожали тем, что посадят всех злоумышленников. Одновременно был звонок начальнику департамента астрологии.

Министр: Зная этих Кляйнзаков, не удивлюсь, если окажется, что они сами все подстроили.

Конилиза: Но с какой целью им расстраивать свадьбу и поднимать такую шумиху?

Министр: Да уж эти ловкачи, небось, придумали, что можно на этом выгадать.

Явление 6. (Сцена 8)
У ГВИДОНИЯ дома.

ГВИДОНИЙ: Ну мы и выступили! Здорово же они струхнули!

ЛАДОМИР: Да, судьба дала нам возможность совершить благородное дело! Остается теперь положится на Всевышнюю, которая предназначила мне в жены некую Мариэллу. Гвидо, а не видишь ли ты отсюда, как там твой барашек поживает?

ГВИДОНИЙ: Увы, барашек, по-моему, на одной из начальных, то есть очень отдаленных стадий своего героического шествия к шашлыку.

ЛАДОМИР: Подогнал бы ты его поближе подобру – поздорову! Гвидео – включи, что ли видео или телебокс. Хоть как-то отвлечься. Я думаю, нам надо вернуться к руинам и прочитать эту таинственную книгу.

ГВИДОНИЙ: Ну не сейчас же. Давай отложим до утра, а пока посмотрим, что там делается в этом Минсвин (включает телевизор).

Ведущая (Адольфина Линдорф): А сейчас перед Вами выступит совсем молодая, начинающая, талантливая певица и очень красивая КраснаДевица: Энжелинья Воспета (Энжела выходит на сцену). Она исполнит песню…

ЛАДОМИР: Все кончено! Это она! И ее имя (упавшим, безжизненным голосом) не Мариэлла… (безумным диким воплем выкрикивает на мотив песни Маркина «перчатки сымешь прямо у дверей…»):
Носки не снять мне криво у окна,
И не обрушить их под подоконник!

ГВИДОНИЙ: Ну, будь мужчиной! Успокойся! Нет, прости! Правильно! Выплесни, исторгни диким воем свое горе!

ЛАДОМИР: Ты прав, надо быть мужественным
(слушают пение, затаив дыхания, по окончании громко аплодируют и кричат «Браво»!).

Ведущая: А вот и очередной сюрприз сегодняшней ночи. Сейчас, пожалуй, наступает кульминационный момент нашего торжества. Я приглашаю на сцену еще 14 прекрасных КраснаДевиц, выходите, пожалуйста… Поприветствуем и поддержим в такой ответственный момент. Елена Теодори, Марина Сонора, Алина Стольвивская, Эсперанса Коломинская, Анна Высокова, Мария Горневская, Оксана Фарагонская, Ирина Чубукова, Ираида Углич, Светлана Барышникова, Джулия Бьорклунд, Эллен Ярославска, Татьяна Фоминская, Мариэлла Гримальдини.

ЛАДОМИР: Гримальдини! Монтекки! Капулетти! Чертова кукла! Блондинка! Проклятье рода Гловацких!

ГВИДОНИЙ: Очень красивая девушка! Имей совесть! Мне б такую! Уж я бы оценил ее как следует!

Ведущая: И уже известная Вам несравненная Энжелинья Воспета. Наверное, никогда еще столько красоты, такой красоты в одном отдельно взятом месте не появлялось. Нам с вами чрезвычайно повезло. Давайте поаплодируем, покажем свое восхищение… наша поддержка и любовь сейчас очень важны для них. Кстати, я надеюсь, что все добрымолодцы сейчас у телеэкранов. Ведь сейчас 14 из вас станут счастливчиками. Так что, если кто-то из молодых людей сейчас нас не смотрит – просьба ко всем друзьям, родственникам, соседям – мобилизуйте этих незадачливых женихов – среди них может оказаться кто-то очень даже задачливый. Ну а девушки, как Вы догадались, сейчас узнают имена своих… Мы все сейчас узнаем имена их достойных избранников. Да, тринадцать, а не четырнадцать. Одна девушка останется пока, на сегодня, без пары.
В эту ночь: праздничную и волшебную мы решили прибегнуть к нетрадиционному способу составления наилучших пар. Сейчас девушки сами определят, точнее – выберут, себе будущих мужей. Сейчас они по очереди будут подходить к этому волшебному самовару и вынимать из него фант с именем своего избранника! Кроме одной, которая вытянет пустую бумажку. (Девушки по очереди подходят, вынимают листок, читают имя, передают бумажку ведущей, которая называет фамилию.)

ЛАДОМИР: О, боже! За что такое наказание! Что за пытки они придумали! Неужели это правда?! Они будут тянуть жребий?

ГВИДОНИЙ: Все может быть, хотя я, прости, уверен, что это просто спектакль, все уже заранее определено, увы. Но давай посмотрим.

ЛАДОМИР: Только что, было, надежда появилась. А ты ее безжалостно убиваешь!

Елена Теодори: Олег!
Ведущая: Басов-Муромец! Поздравляю!

Эллен Ярославска: Пабло
Ведущая: Касаньяс! Мои поздравления!

МАРИЭЛЛА: Гвидоний!
Ведущая: Мамонтов! Будьте счастливы!

ГВИДОНИЙ И ЛАДОМИР: УР-РАААА!
ГВИДОНИЙ: Поздравляю! Как ты меня отблагодаришь за то, что я спас тебя от чертовой куклы?!

ЛАДОМИР: Прости! Поздравляю! Впрочем, все твои грандиозные планы обмана Министерства рухнули.
А вот и она, моя Энжелинья.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Ладомир!
Ведущая: Гловацкий!

ЛАДОМИР: АААААААА!

Ведущая: Итак, выбор сделан, но наша ночь была бы недостаточно волшебной, если бы мы не предложили
Еще чего-нибудь эдакого, душетрепещущего, сердцераздирающего. И вот я предлагаю сейчас девушкам – как говаривали в давние времена «махнуться не глядя». Вполне может быть, что девушке достался жених с именем, которое ей не нравится, зато другой девушке как раз это имя и по сердцу. В таком случае они могут совершить обмен: взаимовыгодный, конечно. По крайней мере, на слух.
Вот, например, Мариэлле достался некто Мамонтов. И наша Мариэлла Гримальдини станет, очевидно Мариэллой Мамонтовой. А вдруг ей больше хочется стать Мариэллой Касаньяс или Мариэллой… Гловацкой. Последний вариант, по-моему, очень неплохо звучит, даже просто здорово.

МАРИЭЛЛА: Простите, я не знаю…не готова… Дайте минуту на размышление…

Анна Высокова, Мария Горневская, Ирина Чубукова, Ираида Углич, Татьяна Фоминская (одновременно хором): Эллен, давай меняться – хочу быть Касаньяс!
(сами и все вокруг смеются)

Эллен: Ну, уж нет. Раз мне выпал этот Касаньяс, так тому и быть!

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Я тоже удовлетворена своим жребием и хочу поскорее увидеть своего избранника.

Явление 7 (Сцена 9)
Энжелинья и Ладомир, Мариэлла и Гвидоний на берегу широкой реки

ЛАДОМИР: Энжела, представляешь, мы нашли древнюю книгу, в которой была описана наша история. Мы, правда, и полстраницы не успели прочесть. События развивались с такой умопомрачительной скоростью! Чтобы это могло значить?

ГВИДОНИЙ: Так что, когда Ладомир бросился на этого Нумизматия – он еще и понятия не имел о том, чем все это закончится.

ЛАДОМИР: А Гвидоний не менее решительно обезвредил Фарлафия. И тоже не знал, что добывает жену и мне и себе.

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Такое предвидение случалось и не раз. Хотя каждый раз поражает. Это очень необычно, но совершенно естественно.

ГВИДОНИЙ: Но как могла такая путаница с именами возникнуть?

ЛАДОМИР: Я думаю, что старушка слышала обо мне от своего внука – мы с ним вместе учились, как я потом сообразил.

МАРИЭЛЛА: Божа, неужели все это наяву. Я так счастлива! Как будто заново родилась. А, может быть, это и вправду второе рождение?!

ГВИДОНИЙ: А я-то как счастлив! Никогда не думал, что самые удивительные, прекрасные сны могут стать явью. Мне казалось, что такое бывает только в сказках, в книжках…в мечтах. А я-то пытался судьбу обмануть. Слава Боже, что она не ответила мне тем же!

ЛАДОМИР: У Вас у всех, наверное, меньше грехов, чем у меня, потому что я больше всех мучился и страдал, зато тем слаще награда. Силы, мощи моего счастья, наверняка хватило бы для освещения какого-нибудь городка!

ЭНЖЕЛИНЬЯ: Как я благодарна Всевышней, что она простила мне, всем нам, грехи наши и сделала бесценный подарок. Давайте же будем его достойны! У нас здесь такое поле любви, что кажется, мы можем за несколько часов вырастить прекрасный сад прямо здесь, вокруг нас.
(наливают красное вино в бокалы)
Все вместе (звеня бокалами): За Любо-о-о-овь!!!

От автора: Наконец, со смешанным чувством удовлетворения и сожаления, я замечаю, что время (да и само действие) пришло в то место, где надо бы поставить точку.
Хотелось бы закончить такой вот идиллической картиной, которая, впрочем, вполне возможна не только в жизни наших сказочных персонажей.
Итак: «Они сидели на берегу и наслаждались открывавшимся перед ними мировоззрением: широкой водной гладью, волнами, солнцем, резной зеленой листвой на фоне синего неба, всей этой Божественной красотой, а больше всего обществом друг друга и ощущением полноты и радости жизни, счастья бытия и благодарности Богу, а мимо них проплывали чем-то (белоснежностью, величавостью и красотой линий) напоминающие лебедей корабли, а может быть, это и были лебеди, похожие на корабли: «Юрий Коваль», «Михаил Булгаков», «Николай Носов», «Григорий Писахов», «Евгений Шварц», «Ефим Честняков», «Борис Шергин», «Андрей Миронов», «Виктор Резников», «Микаэл Таривердиев», «Джонатан Свифт», «Льюис Кэрролл», «Роджер Милнз», «Гилберт Кит Честертон», «Чарльз Чаплин», «Салтыков-Щедрин», «Лев Толстой», «Конкордия Антарова», «А.С.Пушкин», а в безоблачном небе степенно проплывал воздушный шар «Винни-Пух» и иногда, приветственно взмахивая шляпой и делая один-два круга, мимо него по неотложным делам проносился на ядре неутомимый Барон Мюнхаузен.