Авенир

       Несколько лет назад не было ни одного жителя Покровского острова (а, проще говоря, Покровки), кто не знал бы колоритного, бородатого бомжа без обеих ног, с утра и до позднего вечера сидящего на Английском проспекте. Всегда в районе четырёх домов вблизи канала Грибоедова. Он почему-то никогда не перемещался далеко от них, устраиваясь на связке каких-то бумаг. Наверное, это были старые газеты и журналы. Он никогда не сидел с протянутой рукой и не просил милостыню. Просто рядом с ним, как бы невзначай, лежала на асфальте замызганая шапка из искусственного меха с несколькими медными и серебряными монетками. Его знали все окрестные алкоголики. В течение дня они подходили к нему и наливали в прозрачный пластиковый стаканчик дешёвую водку или пиво. Спрашивали его: « Ну что, Веня, жарко сегодня? (или холодно?)», в зависимости от времени года, а потом о чём-то ему рассказывали. Он кивал головой в ответ, выслушивая пьяные откровения своих уличных дружков. Покровские пожилые тётки всегда давали ему какую-нибудь булочку или пару сосисок. Дворовые мальчишки звали его Веником.
       Почему Веней или Веником - я узнала случайно. Остановившись близи него в жаркий день попить холодного пива, я услышала его голос : "Красавица, а мне пивка не оставишь?" Я протянула ему вторую бутылку пива, запотевшую, только что из холодильника, лежащую у меня в пакете. Не знаю, что заставило меня спросить: «Как вас зовут?». Удивилась его ответу: « Меня зовут Авенир Михайлович». Ещё больше я была удивлена бумагами, которые он показал мне в порыве хмельного откровения. Эта толстая связка, которую я всегда принимала за старые журналы и газеты, оказалась целой охапкой авторских свидетельств на его рацпредложения в довольно сложной области машиностроения.
       Его история была банальна и проста. Типичная история среднего человека, потерявшего смысл жизни в «лихие девяностые» годы. Годы разлома государства и всей жизни миллионов людей.
       Вкратце это выглядело так же, как у всех. Жил в одном из ближайших домов в многонаселённой, коммунальной квартире. Поэтому и был привязан по-собачьи к этому микро – кварталу, поэтому и не отползал от этих домов далеко. Сразу после развала СССР, после дефолта и принудительного банкротства многих ведущих отраслевых заводов ( для последующей приватизации частными лицами за сущие гроши) – остался без работы. Из-за возраста (пятьдесят лет) его уже никуда не брали, инженеры стране были не нужны, а в дворники идти - не хотелось. С горя начал «попивать горькую», втягиваясь всё сильнее и сильнее. Дома начались скандалы. Жена умерла. Стал собирать пустые бутылки и жить на эту мелочь. Соседи по коммуналке перестали пускать его домой после смерти жены, закрывая двери на засов. В одну из зимних, морозных ночей, ночуя в своём холодном, не отапливаемом подъезде на мёрзлом цементе – отморозил ноги. Обе ноги ампутировали. Но зато худо - бедно пережил эту зиму в больнице, в тепле и с кормёжкой. После больницы соседи выгнали даже из подъезда. Так и прибился он к стенам соседних домов на людной Покровке. Где друзья - приятели наливали ему дешёвенькую водку и пиво, а сердобольные тётки угощали булочкой и сосисками, как бездомную собаку. Так и прожил Авенир Михайлович несколько лет на асфальте, который стал ему домом под открытым небом. В каком подвале ночевал, как туда спускался и поднимался , о чём думалось ему одинокими безрадостными ночами в подвальной темноте и пыли, слыша возню и писк подвальных крыс - это мало кого интересовало. А потом, в один из дней, он не появился на своём месте возле цоколя дома, где сидел обычно.
       В каком из подвалов и как оборвалась его жизнь? Жизнь обездоленного человека , одного из миллионов людей нашей бывшей страны. Какова была его последняя дума? Наверняка это была безрадостная мысль о своей ненужности никому. Мысли пьяненького,потерянного человека с безжалостно растоптанной судьбой. Судьбой маленькой пылинки, маленького винтика большого, равнодушного государства.

       09.06.2008г.