Письмо

Привет, моя дорогая.

Как живешь? Мне кажется, я вижу, как ты сидишь и смотришь в окно. У тебя на лице тени от жалюзи и ты улыбаешься. Я думаю, теперь ты улыбаешься? Да?

Ты успела сказать то, что надо было? Или не стала вытравлять черных птиц из завитков души, смятой, как соженная бумажка?Ты не рассказываешь мне ни о чем, но я ведь знаю- ты там где-то мечешься по углам, рвешь волосы и ломаешь телефны, ставя их на"Беззвучный". А я не спрашиваю, я просто выливаю в тебя тонны краски- белой, красной, желтой, оранжевой-любой, но не черной, и того хуже-серой- и она реками сливается по горлу к сердцу.

Я вижу, ты начала появляться в аське. Мне очень нравятся твои статусы- они плавают где-то около сердца и кружки горячего шоколада. У нас метели, но мои лыжи уже кровоточят маслом. Я где-то в подвешенном состоянии, как комар в смоле. И все ходят, разглядывают и даже одевают на шею, но никто не догадывается, что там з стеклом я еще живая. И даже могу моргать.

Я перешла на сигаретный лимит. 5:4:5:6. Теперь я отращиваю ногти, крашу их иссине-черным и курю элегантне сигареты, как будто мне тридцать шестьлет и я вдова. Не хватает родинки над губой и вуали в сеточку.

Ты улыбаешься. Я тоже. Смешно до осторченения.

А еще я пью омерзительный кофе со сливками. Да,да, ты не ослышилась, я пью кофе. У тебя в холодильнике бутылка вина и тебе опять будет ночью нескучно. А у меня кофе и сливки, и мне тоже нескучно. Я пишу и выливаюсь картинами на бумагу, а ты пишешь так много писем, но не отправила еще ни одного.

Я тоже придумываю себе жизнь. А конец? Кто нам придумает конец? Я греюсь около батарей, а их как назло постоянно отключают, и я слышу вой воды в трубах, которая злится, что ее тоже никто не греет.Как и нас с тобой.

Напиши мне.

Твоя я.