Новоселье

       Семья с нетерпеньем ждала новоселье, и как только Борис приходил с работы, все взоры были обращены на него. Ничего утешительного он сказать не мог, молча садился ужинать, а Сашка усаживался рядом с ним, и не спускал с отца больших серых глаз. Ужин сопровождался под оглушительный звук телевизора.
- Лёля, когда же это закончится? почему она не использует наушники? невозможно слово произнести при таком шуме.
Лёля, как всегда поджала губы и зло произнесла,
- У мамы болят уши от наушников.
Ужин был испорчен окончательно и Борис, почти подпрыгивая, зашёл в комнату. Стараясь себя сдержать, чтоб не надерзить тёще, убавил звук. Тёща тут же подскочила и на кухню к дочери, и оттуда понеслись громкие причитания её,
- Вот они деньки мои, последние настали. Закончилась моя жизнь, нет больше у меня счастливых дней.
Лёлька её успокаивает,
- Успокойся мама, скоро получим новую, большую квартиру и, будет у тебя отдельная комната с телевизором.
- Конечно с телевизором, как же, вот с его физиономией это точно.
- Что же теперь делать, где же ему жить? - сокрушалась Лёлька.
- Пусть хоть на улице живёт, я не могу на него смотреть, - зло говорила тёща, и для верности плакала на всю кухню.
Борису надоело слушать причитания тещи, и, посмотрев на притихшего сына, весело спросил его,
- Как ты думаешь, сынок, не заждались ли нас качели?
У сына заблестели глазки, и он бегом на кухню к матери.
- Мама, одевай меня быстрее, нас с папой качели ждут.
- Вот пусть тебя папочка и одевает, - уже щебетала тёща, ласковым голосом, выпроваживая Сашку из кухни.

На улице Борис с облегчением вздохнул. Сашка ловко вскарабкался на качели и, махая рукой отцу, счастливо улыбался. Борис сел на лавочку недалеко от сына и закурил.
 
Познакомились с Лёлькой у кинотеатра. В тот день было холодно, и она показалась ему такой жалкой, беззащитной. Борис и сам был не в лучшей форме, только как месяц после демобилиза-ции.
- Мы на этой кровати будем спать? - сразу спросила его Лёлька, когда он привёл её в свою малюсенькую квартирку, через неделю знакомства.
Борис растерялся, он вообще-то об этом ещё даже не успел подумать. Лёльке только недавно исполнилось восемнадцать лет. Борис даже не мог себе представить её в качестве жены, она такая хрупкая, нежная, совсем девочка. И, вообще, они мало ещё друг друга знают. Но её не смутило его неуверенность, всё произошло быстро, спонтанно, и не так, как мечталось Борису. Он чувствовал себя неловко, а Лёльке хоть бы что. После всего произошедшего между ними, она, не стесняясь, стала осматривать квартиру. Шкаф ей не понравился, унитаз нужно срочно заменить, и чем скорее, тем лучше. Борису было неудобно возражать, он просто молчал.
Через месяц у них состоялась скромная свадьба. Через неделю после свадьбы, Лёльку невозможно было узнать, она стала злой и неприятной.
Когда родился Сашка, сразу же приехала Лёлькина мама. Тёща была всем недовольна и изводила этим Бориса, превращая его жизнь в ад. Борис понимал, что квартирка для всех мала, но это временные неудобства, скоро они получат новую и просторную квартиру.
Лёля оставила работу медсестры и воспитывала сына, а тёща воспитывала Бориса. И всё выговаривала дочери,
- Ну и нашла ты мужа доченька, спасибо тебе за всё! Ты только посмотри на него внимательно, он же смотрит на нас, словно мы для него ни чего не значим. Ты что не видишь, он же из бандитского племени.
Лёлька лишь поджимала губы, не возражая против маминых аргументов. А тёща продолжала,
- У него же нет ничего за душой, гол как сокол.
Лёлька уходила в кухню и с остервенением громыхала посудой. Сашка хныкал, что-то просил у неё, но она не обращала на него внимания.
Тут опять тёща,
- Что это я хотела ещё тебе сказать, а вспомнила, - и, переходила на шипение гусака,
- Ты скажи ему, если в этом году квартиру он получит, то мы от него не уйдём, а если нет, пусть не обижается.
И так изо дня в день. В такие минуты нервы были на пределе и Борис с сыном уходили на улицу.
Два раза в неделю, после работы, Борис ходил на стройку дома, помогать строителям. Шли все, потому что считали что, таким образом, дом быстрее сдадут. Но, этой канители, не было конца и края, дом задерживали к сдаче, каждый раз, по разным причинам.

Подошёл сынишка и сел рядом.
- Что сынок, нам домой пора? - горько улыбаясь от воспоминаний, спросил Борис.
- Ещё, вот такую капельку, - и Сашка забавно сморщив носик, показал крохотный свой мизинчик.
- Ну, если капельку, я согласен.
Сашка вновь побежал к качелям.

Борис, не мог взять в толк одного, за что такая ненависть у этих двух женщин к нему? Говорить или, что-то объяснять он не умел, в основном отмалчивался. Что изменится, когда переедем в новую квартиру? Ведь пять лет одна ненависть друг к другу. Плачущей жену он никогда не видел, а вот злой, постоянно. Когда она злилась, у неё краснели почему-то брови и нос, что Бориса ещё больше выводило из себя, но он терпел и, удивлялся, как в такую маленькую женщину, вмещается много зла? Когда Лёлька забеременела, наступило в доме затишье, она улыбалась чему-то, глядя в окно, и Борис потихоньку приходил в себя, надеясь, что всё изменится в лучшую сторону. Помогал жене во всём, переживая за её беременность, Лёлька худенькая, маленькая, и перенесёт ли она роды? - думал он. Но опасения его были напрасны, беременность проходила без осложнений, ребёнок развивался нормально, и появился на свет в назначенный срок.
И вновь возвратилась Лёлькина злость. Сашка всю ночь кричал и требовал к себе внимание, но Лёлька к нему не вставала, лишь злилась сильнее. Борис ночами не отходил от кроватки сына, и утром шёл на работу, словно хмельной. Так продолжалось, пока сыну не исполнился годик, и Сашка превратился в ангелочка, а Борис отсыпался, за год.
Постепенно между ним и Лёлькой росла колючая и непреодолимая стена. Борис стал чаще задумываться в своей любви к Лёльке, и пришёл к горькому заключению.

- Папа я хочу пить!
- Идём, сынок домой, тебе уже пора спать.
Пока умывал сына, и поил его молоком, Сашка почти уже спал на его руках, обнимая ручонками его за шею. Нежно целуя сына, Борис положил его в кроватку, и такая жгучая волна боли охватила его, за это крошечное, родное существо.
Тёща уже спала, а жена с шумом листала журнал, кажется, не соображая, для чего она это делает. Борис зашёл за ширму и, раздевшись, лёг на ненавистное супружеское ложе. Когда легла Лёлька, он уже крепко спал.

Под утро Борис почувствовал прикосновение её рук. Повернувшись к ней, встретился с холодными и колючими глазами. Лёлька продолжала гладить его плечо, не моргая, смотря Борису в глаза. От её взгляда, сон как рукой сняло, внутри всё похолодело, и он понял, что не сможет это сделать. Глаза её постепенно превращались в горящие угли, она поняла Бориса, и от своего бессилия, ущипнула его в грудь, с такой силой, что он подскочил как ужаленный.
Борис быстро оделся и выбежал на улицу, до смены оставался час, и он пошёл пешком до завода. Предстояло восемь часов за станком отстоять, а вечером на стройку.
Пришёл поздно, сын уже спал. Ужина не было, жена с тёщей о чём-то шептались и, как только Борис зашёл в комнату, они сразу замолчали. Лёлька сидела с поджатыми губами и, как только он увидел эти поджатые губы, с красным носом, ему сделалось дурно. Борис понял, что она ему омерзительна и ненавистна, и нет у него больше сил, терпеть всё это. Борис выскочил на улицу, первый раз в жизни он плакал, от ненависти к человеку. Жалко было сына, и как объяснить ему, свою ненависть к его матери.
- Почему я такой слабовольный? - задавал Борис себе не раз этот вопрос.

Борис шёл по улице без цели, и не заметил, как оказался у дома друга. У Сергея была дружная семья, трое сыновей такие же рыжеголовые, как отец. Жена, словно ангел, столько в ней душевности, что хватает на всю семью с избытком. В доме так и веяло добротой и теплом. Но Борису легче не стало, только сердце заныло сильнее. Сергей ни о чём Бориса не расспрашивал, сидели на балконе молча и курили.

Через месяц Борису наконец-то вручили ключи от новой квартиры. Подходя к дому, увидел сынишку с тёщей. Сашка заулыбался при виде отца. Они долго гуляли, качались на качелях, рассказывали друг другу сказки. Потом пошли домой, Лёлька как всегда сидела с журналом. Борис положил ключи на стол, достал чемодан и стал собирать свои вещи. Лёлька спросила,
- Что это значит?
Не глядя на неё, он произнёс,
- На столе ключи от новой квартиры.
- А кто нам поможет с переездом?
Борис не видел её лица, но хорошо знал эти поджатые губы, с красным носом.
Перед тем, как уйти, Борис подошёл к сыну, - но, что он ему скажет, как посмотрит сыну в глаза?
- Сынок, я к тебе буду каждый день приходить, - прижав сына к себе и зарывшись лицом в его кудряшки, сдерживая слёзы, тихо произнёс Борис.
Сашка, приподняв своими маленькими ручонками большую голову отца, и заглядывая ему в глаза, сказал жалобным голосом,
- И мы с тобой будем гулять, как всегда?
- Да мой родной, как всегда!
Больше Борис не мог говорить с сыном, он выскочил на улицу, на ходу закрывая чемодан.