***

       Я стоял на краю крыши и смотрел на дома сверху вниз. Странное, непередаваемое ощущение свободы, которое можно почувствовать только на крыше старого города. Из чьей-то квартиры звучала музыка, «Try, baby try..» пели Scorpions. Люди, машины - это все там, внизу, а я - здесь, наедине с небом, ржавчиной покрытий и теплом дымоходов. Отсюда видно весь город: вон купол Исаакиевского собора, вон - Казанского, колокольня Владимирского, шпили Петропавловки и Адмиралтейства, телевышка, реклама Балтики на гостинице. А где-то там, далеко - мой дом. Медленно темнело, зажглось городское освещение, и к серому цвету добавились оранжевые огни фонарей. Когда-то давно именно здесь, на этом самом доме, на закате, мы впервые поцеловались с Алисой. Мы стояли, взявшись за руки, на жестяном острове в море крыш, город плыл внизу, а облака - сверху..
       Я обернулся. Алиса сидела на дымоходе. Это было, по меньшей мере, странно - мы не виделись с ней уже больше года.
       - Пойдем отсюда, здесь холодно, - сказал я ей, не придумав ничего лучше, и подал руку, помогая пролезть в оконце, ведущее с крыши на чердак. Между этим окошком и краем крыши сантиметров двадцать скользкого покрытия - это самое опасное место здесь. Девушка спустилась, я полез следом, поставил ногу перед вылазом... И не сразу понял, что произошло - небо вдруг оказалось внизу, земля - над головой, окна замелькали по сторонам, а сквозь пространство за мной гнался крик Алисы.

       Я вскочил. Кошмар был позади, я сидел на кровати в свете рампы - кто-то светил прожектором прямо в глаза, словно на допросе. Луна. Такая большая и яркая. Освещенная зеленоватым светом, комната казалось чужой и страшной. Я встал и щелкнул выключателем. Теплый свет лампы вмиг разогнал призраков, и даже луна за окном словно бы стала меньше. Часы показывали без десяти четыре. Спать не хотелось, я пошел в ванную, умылся, посмотрел в зеркало. Ну и вид. И вдруг в голову пришла безумная идея. А почему бы не сходить на ту крышу? Прямо сейчас. Я никогда не лазал по ночам – почему бы не устроить себе сегодня первый раз?
       Наскоро одевшись, я вышел из дому. На улицах было пусто, ни души, и тихо. Я шагал по ночному городу, а надо мной висела полная луна, придавая таинственность и без того непривычному пейзажу. Где-то вдали шумно проехал автомобиль. На другой стороне показался сонный пешеход. По мере моего приближения к центру люди и машины попадались чаще, а небо становилось светлей. Часам к пяти я подошел к тому самому дому. Парадная, через которую мы обычно вылезали на крышу, была закрыта – с тех пор как я был тут в последний раз жильцы поставили домофон. Зато следующий подъезд оказался открыт, правда, не было уверенности, что там не заперт чердак. Входная дверь, старая, деревянная, наполовину сгнившая и висевшая тут, очевидно, с царских времен, со скрипом отворилась, а за ней была кромешная темнота. И сырое зловоние подвала.
       Помешкав, и прокляв самого себя за то, что не взял с собой фонарик, я шагнул внутрь. Глаза понемногу привыкли, и когда стали различаться очертания ступеней и перил я начал подниматься. На первой площадке было окошко, рассеивавшее тьму, и в утреннем свете можно было разглядеть, что стены были темными от плесени и пыли, а также густо покрыты паутиной. Вообще говоря, складывалось впечатление, что я попал в логово гигантской паучихи, чьи сети висели бахромой по углам, свисали густыми нитями с потолка, тянулись по стенам рваными полотнами. Двери квартир оказались забитыми досками – очевидно, тут никто не жил. На полу валялось разное барахло – не то брошенный съехавшими жильцами хлам, не то трофеи той самой паучихи. Мне стало страшно и захотелось выйти на улицу, на свет и чистый воздух, но я убедил себя, что не дело поддаваться нелепым страхам и пошел дальше, пока не ступил на последнюю площадку, заставленную старой мебелью. А в противоположной стене чернел проход. Протиснувшись между креслом и шкафом, я вышел на чердак и огляделся. Сквозь щели в покрытии сверху тут и там просачивался свет, на полу валялись какие-то деревянные обломки и тряпье, но выхода наружу видно не было. Я осторожно прошел дальше, заглянул за угол и обрадовался – в крыше светилась большая прямоугольная дыра – вылаз наверх. Но то, что я увидел сразу после этого, заставило меня сделать шаг назад, а мое сердце - заколотиться чаще. Недалеко от вылаза лежало несколько матрасов и кто-то на них. Наверное тут располагалось жилище бомжей, или наркоманов. Я высунулся еще раз и рассмотрел, что то, что сперва показалось мне людьми, оказалось мятыми одеялами. Обитатели лежбища сегодня ночевали не здесь. Успокоившись, я осторожно прокрался к выходу и вылез на крышу, крепко держась за края, чтоб сегодняшний сон не стал реальностью.
       Ночной поход на крышу в итоге оказался походом утренним – было уже довольно светло, а на востоке, далеко за городом, солнце лениво выползало из-за горизонта. Я рассудил, что встретить восход на крыше не менее здорово, чем провести на ней ночь, и, присев на конек, стал наблюдать за тем как просыпается город, как загораются новые окна в домах, как на улицах появляются люди, спешащие на раннюю работу… Однако очень скоро мое спокойствие нарушил негромкий шорох сзади. Я прислушался. Звук был такой, будто кто-то шел по чердаку и что-то волочил. У меня душа провалилась в пятки – наверное хозяева лежаков вернулись и теперь было совершенно непонятно как возвращаться назад, ибо встречаться с жителями чердаков совершенно не хотелось, неизвестно, что у них на уме. Я сидел неподвижно и судорожно соображал, что делать. Можно было уйти по крышам к другому выходу, однако так я сразу обнаружу себя для тех, кто внизу – там очень хорошо слышно, как ходят сверху. Я оставил этот вариант как запасной. Можно было позвонить друзьям – они бы приехали, но это значит в итоге выставить себя на посмешище. Можно вызвать милицию, сказать что меня заперли на чердаке, но общаться со стражами порядка мне тоже не очень хотелось, рассказывай им потом, что на крыше делал ночью.
       Тут я понял, что шорох раздается уже у самого выхода, и почти сразу из чердачного оконца высунулась длинная черная палка с крюками на конце, зацепилась за край крыши, потом еще одна, а следом за ними на свет показалось что-то черное и непонятное. Палки переломились посредине, оказавшись неестественно длинными лапами, ухватились за стык покрытий и вытянули наружу чудовищное существо. Я попятился назад, доставая телефон. Тварь забросила вперед передние лапы – метра два длиной – и подтянула туловище вперед. Безобразно маленькая голова смотрела не меня, хотя глаз я не разглядел. Создание было черным, с блестящей кожей и редкими, но удивительно толстыми волосками, хаотично разбросанными по отвратительному телу. Задние его лапы, или ноги, были непропорционально короткими и часто семенили, когда чудовище тянуло свое тело руками. Я пятился назад, пытаясь набрать какой-то номер, но трубка выскочила из трясущихся пальцев, и поехала вниз по крыше. В тот же миг я наткнулся спиной на дымоход, ухватился за него, почувствовал болтающийся кирпич, схватил и швырнул в тварь, но промазал. Камень с диким грохотом упал на крышу, поехал вниз. Тварь потянула ко мне руку. Далеко внизу раздался звон битого стекла, и взвизгнула автомобильная сигнализация. Я увернулся от черной лапы, поскользнулся и покатился вниз по склону, цепляясь руками за покрытие, но не в силах остановиться. Ветхий бортик удачно оказавшийся в нужном месте предотвратил мое падение. Чудовище выкинуло лапы вперед и подползло почти вплотную. Отвратительная морда была где-то в метре от меня, а отступать было некуда – один шаг назад длиной метров двадцать. Создание протянуло руку ко мне и нежно положило ее на плечо.
       - Сережа, - прошептало оно.
       - Сережа, - сказало оно уже громче и зятрясло меня.

       Я открыл глаза. Рядом лежала Лена, приподнявшись на одном локте, и трясла меня за плечо.
       - Проснись, тебе приснился кошмар?
       - Да, - пробормотал я и посмотрел на нее.
       Лена откинулась на подушку и, похоже, сразу заснула, ее обнаженная грудь едва заметно поднималась и опускалась в такт с дыханием. В лунном свете она напоминала лесную нимфу.
Я потер ладонями лицо. Спать не хотелось, пошел в ванную, умылся, посмотрел в зеркало. На меня смотрела отвратительная, безглазая, безобразно маленькая голова. Я в ужасе отшатнулся, но маленькие ножки не могли двигаться достаточно быстро, чтоб удержать равновесие массивного тела. Зацепившись руками за угол я вытянул себя из ванной и пополз в спальню. Этими непонятными руками было трудно управлять, они были слишком длинными и гнулись не в ту сторону. Запутавшись в них, я опрокинул столик на входе. Лена проснулась.
       - Что ты там возишься? – спросила она, но к своему ужасу я не смог ответить. Она включила свет и завизжала от страха.
       Поняв, что совершил глупость, явившись в спальню в таком виде, я рванулся к выходу, но не смог взять ключ этими неуклюжими руками. Лена все кричала, и ее голос меня ужасно раздражал – словно он десятком тонких лесок протянут через мою голову. Я заметался по квартире, путаясь сам в себе, и наконец, не в силах терпеть кошмарный визг, прыгнул в окно. «Самое время снова проснуться», - подумал я. Длинные руки отлично смягчили падение с высоты третьего этажа, я даже не почувствовал боли, когда коснулся земли. Рядом звенели осколки стекла, а далеко, высоко кричала Лена.
       Я тихо сидел на земле, не в силах понять, что произошло. Из тени подворотни вышла Алиса, подошла ко мне, ласково улыбнулась, накинула на шею ошейник и сказала «Пойдем».