Дайвинг

2008-06-10

19.45

© flamingo

Ну что за прелесть эта погода! Яркое солнце, ни ветерочка!.. Небо из-за жары  — как застиранные "семейные" трусы — не синее, а какое-то вылинявше-голубое.
Но от этого настроение ничуть не портилось, отнюдь. Полюбовавшись буйной зеленью, я полной грудью вдохнула чудесно-ароматный воздух и, подставив своё европейски-белое, как у "детей подземелья", лицо под жаркие лучи светила, устроилась на белом полукресле-полулежаке. Совсем рядом плескалась рыба и от воды шла приятная влажность.
Ле-е-е-ето! О-о-о-о-отпуск! Ка-а-а-айф!
Из-за ряби на воде лучики солнца скакали по дну и создавалось впечатление, что где-то наверху, как в дискотеке, вращается зеркальный шар. От моих движений мелкие камушки пришли в состояние, похожее на устойчивое равновесие: они отклонялись от точки своего ленивого лежания то влево, то вправо, но всякий раз возвращались на место, будто привязанные невидимыми резиночками. Мимо проплыла огромадная рыбина, выпучив свои глаза.
"Вот уж не зря говорят про некоторых — "с рыбьими глазами"! — подумала я, наблюдая за этой Пучеглазкой.
Её большущий, с толстыми губами рот неслышно открывался и закрывался, засасывая в это время, словно подводный пылесос, всяких подводных сикарашек.
Рыбина была аппетитно-упитанная, её спина была красно-оранжевой, на голове, между глаз, было такого же цвета пятно, а хвост был, как та оранжевая кисея для штор, что вот уже два года лежала у меня в шкафу.
" Кстати, неплохо-бы, всё-таки, сшить из неё шторы!" — блицнула в мозгу мыслЯ.
Стебли подводных растений раскачивались, словно танцуя под одним им слышимую музыку.
Вдруг из зарослей какой-то подводной растючки выплыла вторая рыбина, такая же огромная и губасто-лупатая. Только цветом она была нежно-розовая, как тельце у ребёнка. Она что-то поклёвывала с придонных камушков, копаясь в них мордой, чем была похожа на курицу на деревенском дворе. Но её копательно-поисковая деятельность чем-то не понравилась первой, оранжевоспинной рыбине. И тут началось!
Они гонялись попеременно то друг за другом, то друг от друга, проплывая так близко от меня, что иногда касались своей слизистой чешуёй моей кожи. Порой, явно по ошибке, они пытались атаковать и меня. Атаки эти были столь решительны, что я заподозрила в рыбинах неизвестный науке вид акул.
Тут откуда-то сверху на меня свалился какой-то моллюск. Тело его было иссиня-чёрным и казалось бархатистым, и выворачивалось всё это великолепие из большущей завитой раковины. Изрядно напугав меня, эта бандура "приднилась" прямо у меня под носом и начала восхождение, вернее, восползание по шлангообразным стеблям какой-то подводной лианы.
"Боже, на фиг меня сюда понесло!? Я же всегда называла этих ныряльщиков-дайверов ненормальными! А сама — туда же!" — не на шутку разозлилась я сама на себя.
"Что б я ещё когда-нибудь, куда-нибудь!.." — клялась я, неизвестно кому.
Мне стало довольно прохладно — то ли от страха, то ли от перегрева... Раздались звуки, похожие на гром.
"Странно, — подумала я — неужели под водой слышен гром!?"
Но гром стал ещё более гремящим, а кожа, даже под водой, покрылась мурашками. Над поверхностью воды блицнула молния.
"Слава Богу, что я боюсь не только высоты, но и глубины для того, чтобы нырнуть ну уж совсем глубоко!" - подумала я и с усердием заработала ногами.
Поверхность становилась всё ближе и ближе, и ближе...Вот я, наконец-то, вынырнула и... ПРОСНУЛАСЬ! У себя на лоджии. В белом полукресле-полулежаке.
Действительно, начиналась гроза. Я посмотрела на стоящую рядом бадью - мой мини-прудик. В нём под листьями карликовой водной лилии, по стеблям которой ползали иссиня-чёрные улитки-катушки, гонялись друг за другом две золотые рыбки. У одной спинка была красно-оранжевой, на голове, между глаз, было такого-же цвета пятнышко, а хвост был, как та оранжевая кисея для штор, что вот уже два года лежала у меня в шкафу.
" Кстати, неплохо-бы, всё-таки, сшить из нее шторы!" — опять блицнула в мозгу мыслЯ.