Молодая девушка что-то быстро диктовала для записи в мобильный телефон. Голос её дро-жал, дыхание с шумом вырывалось из груди. То и дело она боязливо осматривалась по сторо-нам. Грязные волосы спутались в засаленные пряди, белоснежное лицо вымазано грязью и кро-вью. На левой щеке видны четыре глубокие царапины. Голубая футболка с надписью «Dolce & Gabbana» была порвана от левого рукава и почти до самого низа. Оторванный лоскут обнажал белую атласную кожу, также испачканную кровью и грязью. Футболка едва-едва прикрывала замаранные розовые трусики. Юбки не было – её сорвали почти в самом начале. На ногах со-хранился лишь один босоножек, и поэтому со стороны казалось, будто беглянка прихрамывает. Было ясно, девушка от кого-то скрывается. Но от кого и зачем?
Она сидела в каком-то неглубоком овраге, устеленным опавшей листвой и сухими ветками. Кругом было тихо, лишь легкий ветерок о чём-то шептался с верхушками деревьев. Занимался рассвет. Пели птички. Природа просыпалась, и ей не было никакого интереса к делам человече-ским.
Где-то невдалеке послышался хруст треснувшей ветки. Звук повторился. Кто-то приближал-ся, не особенно беспокоясь быть обнаруженным.
Девушка вздрогнула и затравленно оглянулась.
Преследователь был в шагах двадцати-тридцати.
- Эй, дева, а ну-ка, вертай сюда! По-доброму прошу!
Девушка тут же вскочила на ноги и побежала. Босоножек слетел со ступни. Она продолжала что-то говорить в телефон. Времени совсем нет. Но, может, ей всё же удастся спастись?
- Дева, по-доброму говорю: стань женой моей! – прокричал преследователь, лишь немного ус-корив шаг. – Куда бежишь-то, глупая? Кругом леса да горы.
Мужчина, статный, с крупным мускулистым телом, дёрнул правым плечом, и из-за спины выскочило старое, но начищенное ружье. Оно удобно устроилось в руках преследователя и бы-ло готова выплюнуть смертельную долю свинца.
Девушка продолжала бежать. Несколько раз она споткнулась, чуть не упала. Дышала уже с трудом. Из последних сил двигала ногами. Ей всё ещё казалось, что она может скрыться.
Преследователь разочарованно вздохнул, сетуя, что беглянка не вняла его словам. Он взвёл курок, умело прицелился и выстрелил.
Заряд попал девушке в левую икру, чиркнул по кости, вырвал кусок мяса и вылетел, застряв неподалёку в толстом дереве. Девушка споткнулась и упала. Она не закричала, не забилась в истерике, лишь слёзы покатились по её бледным щекам, оставляя на грязной коже серые потё-ки. Девушка перестала надиктовывать в телефон, умудрилась его выключить и забросила свой сотовый в кусты. Конечно, мало шансов, что его найдут, но всё же это лучше, чем ничего. Бег-лянка поползла вперед, отталкиваясь здоровой ногой и подтягивая тело руками, словно краду-щийся по земле разведчик. Нога невыносимо болела, и каждое движение причиняло боль. В рану набились листья и сучья, и это ещё больше раздражало порванные мышцы. Но нужно ползти вперёд, использовать любую возможность выжить и не попасть в лапы к чудовищам.
Совершенно неожиданно перед её лицом возникла нога, а секундой позже вторая нога при-жала девушку к земле.
- Эх, дурёха! Что же ты не послушная такая? – раздался над самым ухом всё тот же голос.
- Да пошёл ты, урод! – с презрением выплюнула слова беглянка. – Лучше сдохнуть!
Преследователь, ничуть не обиженный услышанным, усмехнулся. Он нагнулся к девушке, посмотрел на рану, аккуратно стряхнул налипший мусор, засунул в пулевое отверстие указа-тельный палец и вытащил оттуда несколько маленьких веточек.
Девушка сквозь зубы зарычала, стараясь не выдавать своей боли.
Мужчина тем временем нагнулся и начал пристально рассматривать кровоточащую рану. Если бы кто видел его со стороны, то заметил странный нездоровый блеск в глазах. Так смотрят на что-то желанное, необходимое и вожделенное, без чего долго не протянешь. На шприц с наркотиком, например. Но преследователю нужно нечто другое. Он вдруг совсем низко скло-нился к ноге девушки и припал губами к ране, плотно обхватив пулевое отверстие. К лесным звукам присоединилось чавканье и чмоканье. Мужчина пил кровь, истекающую из раны. Затем на время вновь стало тихо. После, когда рана стала на несколько секунд сухой, преследователь раздвинул края пулевого отверстия и впился зубами в мышцы.
Лес огласился истошным девичьим криком, который, впрочем, вскоре оборвался.
Сильный молодой мужчина бодро шагал по сушняку, на левом плече придерживая тело бег-лянки. Он никуда не спешил, и окрашенные кровью челюсти пережевывали свежее человече-ское мясо. Солнце уже показало свои первые лучи, и день обещал быть замечательным.
1
Саша Спицын впервые САМ покидал область. К своим восемнадцати годам он мало где по-бывал, а, вернее сказать, вообще нигде не был. Вся жизнь прошла в небольшом городке Моты-жин, и, хотя он находился от Киева в каких-то пятидесяти километрах, даже в столицу Саше удалось вырваться лишь два раза. Родители не отпускали от себя младшенького, сдували с него пылинки и делали всё, что душа пожелает, лишь бы сына был рядом. То ли дело старший брат, вот он-то по всей Украине мотается. Был даже в России и Польше. Завидовал Сашка ему белой завистью… Но с этого года всё изменилось. Теперь он станет взрослым и самостоятельным. Станет? Уже стал! Потихоньку поступил в Киевский политех, так же незаметно выписался из дома и устроился жить в общежитии. Смешно вспоминать, как год назад он, восемнадцатилет-ний, так гордился своим поступком. Конечно, потом, когда дома узнали об этом, скандал разра-зился неимоверный. Были и крики, и уговоры, и мамины слёзы, и папины угрозы. Но ничего не сломило гордого Сашку – он хотел делать и решать всё сам. Всё-таки совершеннолетний. Так или иначе, а своё он отстоял, и уже в августе они с отцом делали ремонт в общаговской комна-те. Сентябрь принёс с собой новых друзей, новые ощущения и, главное, самостоятельную жизнь. Как оказалось, эта жизнь была не такой уж и прекрасной. И самый большой её минус за-ключался в хроническом отсутствии денег и еды. Вот тогда-то и вспоминались мамины котлет-ки, суп со свининой и куча других вкусностей. В Киеве приходилось сидеть на «Мивине» с консервами «Килька в томате», а, порой, и этого не было (чай с тремя ложками сахара на зав-трак, обед и ужин). Однако так было поначалу. Тут стоить сказать, что Саша – замечательный программист. Все дни, сидя дома, он проводил за компьютером. Пробовал, учился, читал, ста-вил опыты. Он создавал собственные алгоритмы, писал тысячи и тысячи строк, находя нестан-дартные решения. Специально ставил для себя неразрешимые задачи и, покорпев над кодом, всё же решал их. Когда об этом таланте узнали друзья Саши, то посоветовали зарабатывать себе на хлеб, ведь программистов нынче много, да толковых среди них встретишь редко. Так и по-лучилось, что юный самородок написал хорошую программу для одной новой развивающейся фирмы и, будучи разрекламирован, стал сотрудничать с другими заказчиками. Всем нравились нестандартные программы студента, и клиенты советовали этого прекрасного разработчика своим друзьям, а те, в свою очередь, советовали обратиться к нему своим знакомым. И пошло-поехало как по накатанной. Потом стало даже не хватать времени на всех, и Саша предложил своим друзьям помогать ему, а сам брался лишь за самые сложные и дорогие проекты. Уже по-сле бурно отпразднованного нового года деньги полились словно рекой. Нет, конечно, до Билла Гейтса было ой как далеко (как до альфы Центавра), но для Александра и четыреста – пятьсот долларов за заказ было неплохо. К окончанию учебного года удалось накопить и сохранить около трёх тысяч долларов (остальное катастрофически таяло под жаром дискотек, гулянок, девчонок и т.п.) Весомая часть денег ушла на приобретение мощного компьютера, который, по сути, был монстром, решавшим задачи со скоростью мысли. В общем, не чувствуя особых фи-нансовых стеснений, Саша зажил припеваючи. Вот тогда-то он и решил осуществить свою дав-нюю-предавнюю мечту – съездить к морю, отдохнуть на настоящем морском курорте. Родите-ли уже не могли помешать так вдруг повзрослевшему сынишке, и он с друзьями решил махнуть в Крым. Как только летняя сессия была удачно обмыта, а это случилось двадцать третьего ию-ня, и потом долго болела голова, компания из пятерых студентов и трёх студенток решили рва-нуть на недельку в Ялту. Сказано – сделано. Однако Александру на день пришлось задержать-ся, чтобы отдать заказ клиенту, поэтому поехали порознь. Встретиться договорились на автово-кзале в Ялте, а друзья за время отсутствия Саши найдут подходящее жильё.
Закончив со всеми делами в Киеве, Саша с довольным видом шагал по перрону вокзала, предвкушая, как уже завтра окунётся в свежую прохладу Чёрного моря. Ему ещё никогда не приходилось ездить так далеко, а, тем более, одному. Ну, ничего. Скучать не придётся. Кроме небольшого рюкзака с самыми необходимыми вещами, под мышкой был зажат новёхонький семнадцатидюймовый «Toshiba». В красивый темно-серебристый ноутбук поместилось около трёх тысяч песен, десять новых фильмов, а также пару модных игрушек, не говоря уж об ис-ходниках заказанных программ. В общем, будет, чем заняться в поезде.
Саша пришёл на вокзал чуть пораньше, как ему казалось, хотя за час до отправления немно-го людей приходят к поезду. Состав уже стоял на четвёртой платформе, но вагоны были закры-ты. Что ж, придётся посидеть подождать.
Между тем, кругом было полно народу. В основном, молодёжь, дети да люди среднего воз-раста. Пожилых почти не было. Треть из присутствующих ходили с огромными рюкзаками и карематами за спиной. Саша развалился на скамейке, лениво разглядывая суетливо торопящих-ся сонных раскрасневшихся туристов. Тут же вспомнил, что забыл купить пиво, вернулся в зда-ние вокзала и приобрёл три литровые бутылки. Две из них кое-как запихал в рюкзак, третью сразу открыл и, не отрываясь от горлышка, сразу же выпил половину. За год он превратился в самого настоящего пивного алкоголика. Это притом, что раньше он вообще спиртного в рот не брал. Но сей факт ничуть не смущал студента, поэтому он снова сделал два смачных глотка, ти-хонько рыгнул и отправился к своему вагону. Через несколько минут объявили посадку на по-езд.
Возле пятого вагона уже стояли несколько человек. Проводник открыл двери, откинул ме-таллический фартук, протёр поручни сухой тряпкой и пристально оглядел ожидающих людей.
- Эй, малец, давай первый залазь, – проводник указал на Александра.
- А почему я? – заулыбался польщенный Саша.
- Дык, примета такая. Мужчина первый поднимется – вся дорога спокойной будет, а коли баба – жди беды.
Саша усмехнулся такому суеверию, пожал плечами и, показав свой билет, проворно запрыг-нул в вагон. Идти далеко не пришлось – девятое место оказалось в третьем купе. Итак, что мо-жет быть лучше целой ночи впереди, ноутбука и бутылочки пива под рукой? Рюкзак лёг в рун-дук, лэптоп – на столик. Пока свежая голова, можно приступить к новому заказу, определиться с языком и сделать общие наброски.
Прошло минут десять, и люди рекой повалили в поезд. Саша искренне надеялся, что вместе с ним в купе будет ехать, ну, хотя бы одна симпатичненькая студентка. А если их – студенток – будет две или даже три, тем лучше. Однако, к глубокому разочарованию, соседями оказались отец с сыном да бабушка – божий одуванчик. Последняя везла с собой большие распухшие я-щики, туго набитые разным тряпьем. Саше показалось, что внутри этих коробов лежит что-то тяжелое, и это что-то источало едва уловимый неприятный запах. Как будто пропавшее мясо, или скисшие щи. Но вскоре запах исчез, а, возможно, его и вовсе не было. Распихав пожитки по полкам, бабушка уселась рядом со студентом. Он незаметно поморщился, почуяв, как от стару-хи прёт потом, мерзким сладковатым запахом каким-то дешевых духов и неизменным стару-шечьим запахом, который сопровождает любого неухоженного пожилого человека.
- Внучек, далече едешь? – ласково проскрипела бабушка неприятным хриплым голосом, кото-рый никак не вязался с её прямо-таки монашеской внешностью.
- До Джанкоя, – буркнул внучек, недовольный тем, что его отвлекли от работы.
У него как раз созрел общий план, и он принялся набирать код программы. Пальцы сами со-бой забегали по клавиатуре, глаза следили за правильностью напечатанного. Заказ был слож-ный, предстояло много писанины, формул, дополнительных модулей. Всё это необходимо ещё зашифровать, как можно больше предохранить экзэшник от взлома, для чего придётся путать код.
- Внучек, а не уступишь мне место на нижней полке? – спросила бабушка. – А то никак не за-лезть мне наверх. Радикулит замучил, проклятущий.
Саша устало вздохнул и искренне удивился, почему это он должен уступать кому-то свое место, купленное на кровные собственноручно заработанные деньги. Ну, почему, почему в до-роге должна обязательно взяться какая-то болтливая старуха, да ещё и проситься на его полку. Интересно, как она со своим радикулитом тащила коляску с ящиками, вес которых был нема-лым? Может быть, в любой другой раз Саша и уступил бы место, но не теперь. Вот не нравится ему эта бабка. Какая-то она странная. Или не такая, как другие старики. А, тем более, Саше ну-жен столик для работы за компьютером.
- Извините, у меня…э-э-э… гипсофобия. Я высоты боюсь, – бесстрастным голосом ответил студень, не отрываясь от монитора.
Бабушка прищурилась и около минуты пристально разглядывала Сашу, будто пыталась про-читать его мысли. Потом она обиженно хмыкнула, встала и куда-то вышла. Через минуту вер-нулась с проводником, который принялся доказывать Саше, почему он должен уступить место бабушке. Два других пассажира с интересом наблюдали за происходящим и студенту было яс-но, что парень с нижней полки, чуть моложе Спицына, нисколько не разделяет позиции бабуш-ки и проводника. Оно и понятно – кому охота лезть наверх?
- Слушайте, я купил билет с местом номер девять. Это моё место! – довольно резко ответил па-рень. – Какие ещё проблемы?
- Сынок, давай-ка лезь наверх. Не будь свиньей, уступи место бабушке, – напирал проводник.
- ДА вы отстанете от меня или нет? – не вытерпел Александр и, немного подумав, добавил. – Или мне к начальнику поезда идти?
Проводник нехотя отступил. Но перед уходом он едва заметно кивнул неугомонной бабке, и та махнула головой в ответ. Довольная, уселась на место рядом с Сашей. Если бы он был ши-зофреником, то подумал, что бабка знакома с проводником, и оба что-то замыслили.
- Жень, уступишь место, – вдруг проговорил мужчина, сидевший рядом с подростком, который в этой маленькой перепалке был на стороне Александра.
- Пап…
- Жень, я сказал: уступишь, – повторил отец, и сын с большой неохотой согласился.
- Вот спасибо, внучек. Есть ещё добрые люди на свете. Дай Бог тебе здоровья! – рассыпалась в благодарностях бабка.
Саша отчаянно вздохнул. Эти вагонные разговоры его уж очень раздражают, как оказалось. И, что важнее, это отвлекают от здравых мыслей. Так никакой программы не напишешь.
- А то ведь чуть тяжесть поднимешь чи крутанешься не так – и прихватить спину, хоть волком вой, – жаловалась бабка. – Да что там говорить. Годы уже не те. Столько болячек повыскакива-ло. А к врачам ходить… Эх, не те времена сейчас, совсем не те. Да где же это видано, чтобы деньги платили за лечение? Вот при Союзе всё бесплатно было. Такую страну развалили…
Саша махнул рукой, достал наушники и, выбрав новый боевичок, запустил фильм. Против-ный говор бабки исчез, зазвучала музыка. Вот ещё глоток пива, и жизнь снова налаживается.
Саша посмотрел три фильма, силясь не уснуть, но всё-таки к часу ночи его сморил сон, и он улёгся спать. Ночь была беспокойной. Вдруг разболелась голова, навалилась странная слабость. Казалось, кто-то ходил рядом, сквозь мерный стук колёс слышался чей-то шепот. Но не было сил даже открыть глаза. Потом настало глубокое забытье…
Проснулся студент с тяжелой головой, как после большой пьянки. Кто-то яростно тормошил его за плечо. Он замычал, ощущая ужасную слабость и сонливость. Когда же в последний раз он так сильно напивался? Пожалуй, такого ещё не было. Да и выпито всего лишь пару литров пива. Может, такое состояние из-за жары и духоты в вагоне?
- Парень, парень! Вставай давай. Уже Джанкой на подходе.
Джанкой? Почему же не зазвонил будильник в телефоне? Или так крепко спалось, что и звонка не было слышно? Саша с трудом разлепил веки и попытался посмотреть, сколько теперь времени. В глазах всё расплывалось, и вместо цифр перед взором плясали какие-то пятна.
С огромным трудом студент встал на ноги, достал из рундука рюкзак, схватил под мышку ноутбук и вяло поплёлся за проводником. Спать хотелось неимоверно. Вон, народ ещё дрыхнет и видит уже, наверное, десятый сон. А ему приходится телёпать в такую рань. Однако, странно, почему же кроме него никто не готовится к выходу? Или Джанкой – такая мелкая станция, что никто здесь и не выходит? А, впрочем, какая разница? Сейчас трудно даже думать. Путь к там-буру оказался неимоверно длинным, ничуть не меньше километра. Ноги с трудом волочились по полу, то и дело спотыкались друг о друга. Несколько раз Саша чуть не падал, и тогда креп-кие руки проводника подхватывали его, не давая растянуться по полу. То и дело мужчина в форме недовольно бурчал себе под нос о пьяных пассажирах, о распущенной молодёжи и о том, как было хорошо жить до девяносто первого года. Наконец, они добрались до тамбура, и про-водник наказал обождать. Сам тем временем открыл дверь.
- Прибываем на западную платформу, на вокзале ремонт затеяли,– пояснил проводник, выгля-дывая из вагона, хотя Саша не слушал его, уснув прямо на ногах.
А уже в следующий момент всё произошло настолько быстро и неожиданно, что только по-том можно было разобраться в случившемся.
Проводник вдруг резко отошёл назад, обхватил своими ручищами сонного студента и мощ-ным толчком выбросил его из вагона. Мгновение – и Саша оторопело смотрит вслед удаляю-щемуся поезду. Словно на прощание, паровоз загудел, выпустив облачко дыма.
Саша приземлился аккурат в большой стог сена, странным образом расположившимся прямо у железной дороги. Эта счастливая случайность, наверное, и уберегла его от плачевных послед-ствий падения. Кругом валялись крупные камни да сухие ломаные ветки. Приземлись на них – можно и череп проломить, либо шею свернуть. Скорее всего, на такой исход проводник и наде-ялся. Тут же запоздало пришёл страх, вслед за ним – и паника. Ведь его пытались убить! Что же теперь делать? Как выбираться отсюда? Тысячи вопросов вдруг навалились сверху тяжелой тушей огромного чёрного зверя. Резко захотелось в туалет. Саша с трудом встал на ноги, чувст-вуя дрожь в коленях, отошёл на пару шагов в сторону и справил по-маленькому нужду. Стало полегче. Однако снова вдруг навалились усталость и сонливость. Несмотря на такой резкий по-ворот событий, всё равно невыносимо хотелось спать. Веки сами собой смыкались, и нет мочи сопротивляться нахлынувшей дрёме. Махнув на всё рукой, он завалился в сено и тут же уснул. Было раннее утро, только-только занимался рассвет. Лишь пронеслись два поезда, и проснув-шиеся пассажиры обозревали странную картину: в стогу сухой травы у самой дороги спит че-ловек, рядом валяются рюкзак и поблескивающий на солнце ноутбук. Но состав катил дальше, и пассажиры возвращались к своим делам, тут же забывая об увиденном.
Проснулся Саша в полдень, когда, громыхая, мимо пронесся длинный состав. Солнце свети-ло над самой головой и было жарко. Кругом царили тишина и покой. По обе стороны от узкой дорожки рельсов на сколько хватало взгляда тянулись деревья. Нигде не было видно ни тропи-нок, ни дорог. Да и вообще, места тут, по всему, дикие. Никаких признаков пребывания челове-ка. Убедившись в этом, Саша подобрал свои рюкзак и ноутбук. Выспавшись, он чувствовал се-бя вполне сносно. Правда, голова казалось тяжелой, а липкое от пота тело зудело из-за при-липшей соломы. Но эти мелкие неудобства сейчас меньше всего беспокоят Сашу. Поразмыслив над ситуацией на трезвую голову, студент пришел к выводу, что ему очень и очень повезло. Если бы не стог сена, лежать ему на камнях с разбитой головушкой. Но почему с ним так обошлись, он понять не мог. Неужто причиной всему послужил его отказ уступить бабке ме-сто? Да нет, полная ахинея. Если в поле выкидывать каждого недовольного, так до конца мар-шрута и половина не доберётся. Тогда что же?
«Ладно, с этим обязательно разберусь», - подумал студент. Теперь главное – выбраться от-сюда. Саша достал телефон, раздумывая, кому же ему позвонить. Уж точно не родителям. Они только услышат первые слова и тут же выдадут: «А мы тебе говорили, предупреждали тебя…» - или что-то в этом роде. Однако позвонить студенту так и не пришлось – в этой дыре не было связи. Антенна на экране телефона сиротливо пустовала голой палочкой.
- Вот это уже интересно, – пробормотал он, убирая назад ненужный сотовый. – И что мне те-перь делать?
Не было ни одной догадки, как поступить дальше. В это время вдалеке послышался гудок поезда, и догадка возникла сама собой. Что ж, ничего не остается, как тормознуть поезд.
«А потом мы выпили фанту и тормознули поезд», - вспомнились слова из рекламы, и это не-много развеселило Александра. Вот уже и показался сам тепловоз. Он быстро приближался. Студент встал ровно посередине деревянной шпалы и расставил в стороны руки. Будь что бу-дет.
Раздался гудок.
Состав приближался.
Снова гудок. Это хорошо, значит – заметили. Но почему поезд не сбавляет скорости? Кончи-ки пальцев на руках и ногах покрываются ледяным покрывалом страха. Стоять на пути бешен-ного ревущего зверя, несущегося навстречу человеку, было, самое малое, неуютно. Почему по-езд не сбавляет скорости? Железный конек приближался угрожающе быстро. Сигналы разда-ются теперь беспрерывно. Вот в окне видны лица машинистов. Расставленные в стороны руки начинают дрожать, по бокам текут струйки холодного пота. До головы поезда остаётся метров двадцать, не больше. Поезд продолжает мчаться с прежней скоростью, не слышно и скрежета тормозов. Пятнадцать метров. Хочется сойти с дороги, но Саша продолжает стоять. Он машет руками, приказывая остановиться. Машинист в ответ крутит пальцем у виска и вновь сигналит. Десять метров. Вот, наконец, взвизгивают тормоза, и Саша заведённой пружиной отскакивает в сторону. «Наконец-то этим тупым баранам дошло, что надо остановиться», – подумал Саша. Состав поравнялся с человеком и через полминуты уже наполовину проехал дальше. И почему-то больше не было слышно трения колодок о колеса. Поезд вновь начал набирать скорость.
- Остановитесь! – заорал студент, когда понял, что его обманули. – Помогите!..
Поезд ехал дальше. Парень схватил с земли увесистый камень и метнул его в окно. Тот раз-бил первое стекло, ударился о второе и застрял в проеме. Из окна донеслись ругательства, вслед за которыми вылетела стеклянная бутылка и угодила Саше прямо в грудь. От удара он попятил-ся назад и упал на землю, больно ударившись о камень, а когда пришел в себя, состав был дале-ко впереди. Посылая вслед самые грязные ругательства, Саша собрал свои вещи и двинул впе-ред по железной дороге. Всё равно рано или поздно выйдет к какой-нибудь станции. Может, даже и до Джанкоя дойдёт. Ничего другого и не остаётся.
Идти пришлось долго. Лес по сторонам всё так же густел, и вокруг по-прежнему царила ди-кая тишина. Над головой немилосердно жгло солнце, и воздух маревом колебался над желез-ной дорогой. Осушив последний литр пива, Саша немного утолил жажду и голод, но вскоре они вновь дали о себе знать. Во рту всё пересохло, в животе что-то грозно и недовольно урчало. Пе-ред взором всплывали то жареная курочка с румяной чесночной коркой, то картошка с мясом и, естественно, бокал с холодным пивом. Через несколько часов своего утомительного путеше-ствия студент увидел справа от путей небольшую тропку, уводившую куда-то в глубь леса. Александр остановился, раздумывая, стоит ли ему свернуть, или лучше шагать дальше. Если станция будет километров через пять-десять, то можно и пройти, рассудил парень. А вдруг до ближайшего населенного пункта километров тридцать, а то и пятьдесят? И до ночи не дойти. А ночевать на опушке леса совсем не улыбалось. Тем более, уже не по-детски хочется есть и пить. Взвесив все «за» и «против», решено было пойти по тропинке в лес. Уж, коли она здесь есть, значит, куда-то должна привести. Не вытоптали же её просто так, да и на заброшенную она не похожа, даже травой не поросла. Поправив за спиной рюкзак, перехватив ноутбук в левую руку, одинокий человек свернул направо и зашагал по тропинке в глубь леса навстречу своей смерти.
Высокие деревья с распустившейся листвой защищали от солнца, и в лесу было прохладно, даже дул лёгкий ветерок. Пахло свежестью, травами и цветами, в отличие от железной дороги, вдоль которой тянулся технический запах металла, топлива и машинного масла. Саша вконец уверился в правильности своего выбора пойти по дорожке, поэтому бодро шагал по земле, предвкушая, как придёт в какой-нибудь посёлок и, первым делом, напьётся воды. Потом он по-звонит друзьям. Олегу, наверное, он самый старший и самый умный среди их дружной компа-нии. После этого, естественно, пойдёт в милицию. Это дело так просто не пройдёт. Виновные будут наказаны. Уж о чём, о чём, а о проводниках-маньяках Саша слышал впервые.
Минут через тридцать студент захотел в туалет. Это было неприятно, так как хотелось по большому, а бумаги не было. Конечно, может, кто и другой закрыл бы глаза на сей неприятный факт, но только не Саша. Он был чистюлей, любил делать маникюр (ногти должны быть всегда чистыми и ровно обрезанными), каждый день менял бельё и носки. Запаха грязных онучей он вообще переносить не мог, в отличие от соседа по комнате, у которого, по всей видимости, на-прочь отсутствовало обоняние. Саша залез в рюкзак и обнаружил там недавно купленный жур-нал. Что ж, глянцевые листы не самая лучшая туалетная бумага, но это всё же лучше, чем ни-чего. Вырвав несколько листов, он свернул с дорожки и уселся под высоким толстым деревом, чья кора в одном месте была свежеободрана. Оправившись, студент собрался было уходить, как вдруг услышал электронный писк. Саша очень хорошо знал этот писк. Так пищит его собствен-ный мобильник, когда садится аккумулятор. Обычно это случается на четвёртый-пятый день от последней зарядки, а свой сотовый он заряжал только вчера. Значит, где-то здесь валяется чей- то телефон. Саша принялся озираться вокруг в поисках мобильного. Минут пять он пытался обнаружить сотовый, да так ничего и не нашёл. Снова собрался было уходить, решив, что ему померещилось, как откуда-то сзади опять слабо пискнуло. Студент оглянулся. Сзади виднелась череда кустарников и молодых деревьев. Кажется, звук исходил оттуда. «Что ж, последняя по-пытка», - подумал Саша и направился к кустам. На этот раз искать долго не пришлось – теле-фон застрял прямо на поверхности колючего растения. Это оказался женский мобильник: розо-во-красная окраска и брелок в виде мягкой игрушки говорили сами за себя. Но как оказался здесь этот новенький сотовый, задавался вопросом студент, топая по дороге и разглядывая свою находку. Ну, допустим, кто-то мог идти этой же тропой и случайно обронить мобильник. Тогда каким образом он очутился именно в лесу, так далеко от дороги? Возможно, сотовый вы-пал на дорогое, а в лес его утащил какой-то зверёк. Хотя с трудом представляется, как какая-нибудь белка спускается с дерева, подбирает телефон, тащит его в чащобу и там бросает в кус-тах. Нет, этот вариант не подходит. Может быть, кого-то тоже приспичило в туалет именно в том месте? Маловероятно, но допустим. Предположим, какая-то девушка (женщина) шла по дороге, и ей захотелось по нужде. Она свернула там же, где свернул и я, и села под тем же дере-вом, что и я. По всем законам физики телефон должен был упасть на землю, но никак не ока-заться на кусте. Прыгающих и летающих телефонов, насколько известно, пока ещё не изобрели. Остаётся последний вариант – телефон специально туда положили. Но тогда возникает ещё один вопрос – зачем? Можно было предположить – хотя это уже из далекой страны Фантазии – какая-то девушка шла по лесу, разговаривала по телефону со своим парнем, поссорилась с ним и в порыве гнева выбросила телефон. Правда, чтобы его так далеко забросить, нужно быть чем-пионом… Стоп! Да здесь и связи-то нет – девушка не могла говорить по телефону, так что эта догадка тоже отпадает. Что же тогда? Саша посмотрел на мобильный и спросил у него, как он тут очутился. Телефон ничего не ответил. Что-то не решается задачка. Где-то он что-то упус-тил, сделал неправильно предположение – отсюда и ложные выводы. Это как в программе: один неверный шаг, и всё после этого не работает. В голове, словно пчёлы, жужжали-роились мысли, но трудновато найти верное решение, когда подходящие варианты отвернуты, а на вы-бор остались лишь самые невероятные догадки. Саша и рад был бы забыть об этом растрекля-том телефоне, но почему-то маленькая красная мобилка не давала покоя. Что-то в ней было не так, да и вообще во всём происходящем есть что-то нездоровое. Может быть, все эти размыш-ления и привели бы к некому логическому концу, но тут петлявшая меж деревьев тропка вы-нырнула из леса на широкую просёлочную дорогу, и голова занялась совершенно другими мыслями. На противоположном крае виднелась белая табличка с черными буквами «Совет-ское». Вот и долгожданное село. Где-то вдалеке виднелись маленькие домики и поля, при виде которых Саша с облегчением вздохнул, поблагодарив судьбу за верную дорогу. Шаг стал бод-рее, настроение значительно улучшилось, и мысли о доле мобильного телефона отступили на задний план.
Прошагав ещё минут пятнадцать, студент увидел справа и слева от себя поля, на них – снопы сена, кое-где трудились люди в смешных соломенных шляпах. Они вдруг бросали свою работу и странно смотрели на заблудшего студента, словно чужак в этих краях был редкой диковин-кой.
Наконец впереди показалось обветшалое серое здание с выцветшими серыми буквами. «У танкиста» - гласила надпись, а под названием мостился маленький, вырезанный из дерева со-ветский танк. Символично, подумал Саша и носком кроссовка толкнул дверь. Та со скрипом открылась, навстречу дохнул тёплый воздух и славный запах пива. В животе тут же заурчало. Однако внутри никого не оказалось – ни посетителей, ни обслуживающего персонала. Саша подошёл к барной стойке и ладошкой постучал по столу. Из-под ладони вместе со стуком вы-рвалось облачко пыли.
- Эй, кто-нибудь?
Студент огляделся. Кажется, эта богадельня сейчас не работает. Стулья поставлены на столы вверх ножками, окна занавешены грязными полупрозрачными занавесками, а на полках у стой-ки не выставлено ни одного товара. Зачем же тогда двери оставили открытыми?
- Хозяин! – снова позвал Саша.
Где-то в глубине что-то зашуршало. Шуршало всё ближе. Было нечто неприятное в этом звуке, он напоминал шелест мёртвых сухих тел, трущихся друг о друга – однажды в фильме о живых мертвецах был именно такой звук. Но вместо растлевшего тела из прохода показался добродушный толстячок в фартуке, в наружном кармане которого лежало что-то длинное и тя-желоё, оканчивающееся странным разлапистым выступом. Если бы Саша был параноиком, то подумал – в кармане повара лежит чья-то рука. Толстяк меж тем вытирал руки замызганным полотенцем и улыбался во весь рот, демонстрируя маленькие ровные белые зубы.
Саша поздоровался и вежливо поинтересовался, моно ли здесь поесть и попить.
- Здрасьте, здрасьте! А все наши-то в поле работают, подходят только к вечору, – принялся объ-яснять хозяин лавки. – Вот мы и не работаем… э-э… но всегда рады посетителям. Небось, с до-роги, а?
Саша кивнул.
- Пить хочется, а? А у меня мяско свежее, шашлычок за полчаса сварганю. Поди ж оголодал. Садись, садись, у нас тут все чисто.
Толстячок завертелся вокруг студента, усаживая того за стол и предлагая на выбор яства од-но вкуснее другого. В конце концов, остановились на двух палочках шашлыка и полулитре ме-стного самоварного пива.
- Я мигом, мигом!
Хозяин раздвинул шторы, включил местное радио и, что-то поправляя в кармане фартука («рука, там лежит рука! Беги отсюда», – заверещал внутри тоненький голосок фантазии, и Саша улыбнулся в ответ), скрылся за дверью.
Александр скинул на пол пыльный рюкзак, положил на стол ноутбук и в ожидании заказа поудобнее уселся на мягкий стул. Ноги гудели от долгой ходьбы, тело было липким от пота по-сле похода под жарким солнцем, да и вообще хотелось принять холодный душ и полежать на кровати. Ну, ничего, такая возможность ещё представится. Теперь главное – разобраться со всей этой историей. Первым делом, нужно позвонить друзьям. Наверное, стоит связаться с Оле-гом, он самый старший из их дружной компании, да, в принципе, и самый рассудительный. Он подскажет, как поступить. Саша достал телефон и вдруг ахнул от удивления – здесь не было связи! В этой чёрной дыре нет покрытия. Может, в этом Крыму вообще нет связи? Какой-то средний век… Хотя, если здесь нигде поблизости нет ретранслятора, а эта деревня окружена горами, тогда отсутствие связи вполне объяснимо. Впрочем, где-то непременно есть проводной телефон, с него-то и можно позвонить.
Тем временем хозяин успел приготовить мясо, и вот уже зал наполнился головокружитель-ным запахом шашлыков. Саша почувствовал, как рот наполнился слюной, а в животе снова раздалось грозное урчание. Ещё немножко, и желудок съест сам себя.
Вскоре заказ стоял на столе.
- Смашного, – пожелал приятного аппетита толстяк и удалился восвояси.
Саша нагнулся к тарелке с крупными кусками мяса и внюхался в опьяняющий запах шаш-лыка. Рядом стояла плетёная тарелка со свежим хлебом, источающим аромат чеснока. Довер-шала всё это добротная запотевшая кружка с холодным тёмным пивом. В первые секунды сту-дент даже растерялся: с чего же начать. Однако жажда и любовь к хмелю сделали своё дело, и через пять секунд стакан оказался наполовину опустошен. Пиво оказалось невероятно вкусным, оно было мягким и душистым. Никакое другое пиво не могло сравниться с этим, сваренным вручную и неразбавленным. Далее в ход вступило мясо, и оно не уступило хмельному напитку. Правда, вкус был странноватый, незнакомый. Шашлык оказался мягким, без жил, в меру солё-ным и острым, да вот из чего он был сделан, Саша никак не мог взять в толк. Слегка сладкова-тое и сочное, мясо не было похожим ни на говядину, ни на свинину, ни на баранину. Да и пти-цей тут явно не пахло. Может, это какая-то экзотика? Козлятина, например. Или мясо кабана. Тем не менее, мясо от этого не стало ничуть невкусным.
Утолив голод и жажду, Саша позвал хозяина и искренне поблагодарил его за вкусную еду.
- Ну, что ты, – отмахнулся толстяк и начал убирать со стола. – С тебя триста гривен.
Саша поперхнулся, услышав цену. По правде говоря, он думал уложиться в сто гривен. Он резонно полагал, что в такой дыре цены поменьше киевских будут, а даже в Киеве в хорошем заведении подобный заказ потянет гривен на сто пятьдесят – двести (в ресторане, например), но никак не триста.
- Почему так дорого? – только и смог выговорить парень.
- А что? – удивился хозяин. – Пиво настоящее, сам варил. Всё натуральное, без ваших город-ских добавочек. А мясо – человеческое… тьфу… по-человечески сделано, всё свежее и настоя-щее. Я и хлеб сам пеку, так что не ругайся, парниша.
Всё ещё не переставая удивляться, студент отсчитал шесть полтинников и спросил, откуда можно позвонить.
- Да неоткуда, – ответил толстяк. – У нас в селе, знаешь ли, ни у кого нету даже телевизора… Да что там телевизор! И радио не у всех-то. Мы все натуральненькое любим.
Сашиному изумлению не было предела.
- Ну, и дыра! – воскликнул он, не замечая злобных прищуренных глаз хозяина. – А как же вы… э-э… ну, с внешним миром общаетесь?
- А зачем нам внешний мир? – вопросом ответил толстяк. – Мы сами себе хозяева, нам никто не нужен. Мы даже гвозди сами делаем, мастера-то кузнецы у нас ой какие хорошие!
Студент нее верил своим ушам. Чтобы где-то существовало село, отрезанное от современно-го мира настолько, что здесь отсутствовал старый добрый телефон, это не укладывалось в голо-ве. Такое может быть только в фильме. Точно, был такой фильм – «Охота на пиранью» называ-ется, снятый по книге Бушкова А.А. Но то в кино. И что же делать теперь здесь, где всё по-настоящему. Телёпать на своих двоих дальше, пока не встретится нормальный жилой пункт? Что-то этот вариант не особо прельщает.
- А что мне теперь делать? – спросил Саша.
- Как что? Ты к кому приехал, а?
- К кому, к кому. Да меня сбросили с поезда, вот я наугад пошёл по дороге и вышел сюда, – с недовольством в голосе ответил студент и добавил. – Даже не знаю, где я.
- Вот те на! – развел руками толстяк, хотя Саше показалось, что хозяин не особо удивлен. – Дык, это, получается, ты к нам в «Советсткое» случайно забрёл?.. Хм… Тебе, верно, к участко-вому нашему дорога. Расскажешь, он тебе и пособит, чем сможет.
- И где этот участковый? – устало спросил Спицын.
- Тут, недалече. У нас одна большая улица, «Десантская» кличется. Выйдешь, сразу узнаешь. От меня два дома пройдешь, свернешь налево и выйдешь прямо на «Десантскую». Там пойдешь прямо и по левой стороне увидишь каменное здание, оно у нас одно, недавно построили, это и есть наша милиция. Там Валера… Валерий Борисович, ему и поведаешь всё. А мне пора, нужно готовиться.
С этими словами толстячок ушел к себе. Саша еще раз проверил телефон, убедившись в от-сутствии связи, и вышел из самой дорогой забегаловки, в какой ему приходилось бывать. Без труда он нашел нужную ему улицу и, разглядывая деревянные избы, какие приходилось видеть только в фильмах да на картинках, не переставал удивляться всей этой старине. Казалось, на дворе девятнадцатый век, а не двадцать первый. Теперь можно и не удивляться, если сейчас по дороге прокатит телега, впереди которой скачет пару лошадей. Однако совершенно не вписы-валось в эту деревенскую местность выложенное белым кирпичом новенькое здание. Над свет-лой деревянной дверью виднелась красная табличка с белыми буквами «Милиция». Саша уве-ренно поднялся по ступеням и прошёл внутрь. Откуда-то справа тут же раздался ленивый го-лос:
- Куда идешь?
- Мне к… э-э… Валерию Борисовичу.
- А-а, давай. Там в конце его кабинет, других нет, так что увидишь.
Студент прошествовал в указанном направлении и, постучав, заглянул в кабинет. Там за столом сидел молодой мужчина с приятной внешностью, которая как-то сразу располагала к себе. А под тонкой синей рубашкой угадывалось мощное тело с рельефно выделяющимися мышцами. Ну, прямо милиционер-герой из какого-то голливудского боевика! Какое-то сплош-ное кино получается…
- Проходи, – раздался строгий громкий голос (показалось или нет, но что-то иронично-издевательское угадывалось в его тоне).
Саша прошёл в кабинет, чувствуя себя весьма важной фигурой, и уселся на стул. За пять ми-нут он рассказал свою коротенькую историю и, закончив, обратил внимание на старинный дис-ковый телефон, стоявший на самом краю стола. Значит, связь с внешним миром всё-таки име-ется. Что ж, это радует. Остается непонятным, почему толстяк из столовой сказал, будто теле-фонов нет во всей деревне. Неужто он не знает, что тут есть телефон. Или соврал? Если обма-нул, то с какой целью? Странный он, этот трактирщик.
- Так-так. Интересненько, – проговорил милиционер, на погонах которого поблёскивали четыре маленькие звёздочки. – Я обязан доложить об этом в центр. Обожди минутку.
Милиционер набрал какой-то номер, и через несколько секунд в трубке что-то щёлкнуло.
- Алло! Говорит капитан Соловьев, участковый «Советского».
В трубке что-то ответили. А Саша почувствовал, как на него наваливается усталость и сон-ливость. С чего бы это? Может, это всё из-за пива? Словно в подтверждение, в животе что-то булькнуло. Саша помотал головой из стороны в сторону, пытаясь прогнать сонливость, но вме-сто этого предметы перед глазами вдруг заплясали в головокружительном танце, отчего даже немного затошнило. Подобное стояние было сегодня утром, когда его сбросили с поезда. Мо-жет, он отравился? Вот и тошнота усилилась.
Тем временем капитан окончил разговор по телефону и небрежно кинул трубку на рычаг.
- Ну, что путешественник? Часа через три сюда приедет за тобой машина, и поедешь в Джан-кой, – сообщил капитан. – А пока, если хочешь, я отведу тебя к одной бабушке, у неё есть ком-ната для гостей.
Саша устало кивнул. Ему было неясно, почему машина придет за ним аж через три часа, и он не хотел идти ни к какой бабушке, но сейчас так хочется спать, что он готов пойти куда угодно и к кому угодно, лишь бы завалится на кровать.
- Что-то ты неважно выглядишь. Тебе нездоровится? Вот возьми таблетку, выпей, полегше ста-нет.
Студент с благодарностью принял лекарство и, запив водой, проглотил таблетку. Жидкость чуть было не вернулась обратно, но Саша постарался её удержать внутри.
- У тебя есть с собой паспорт?.. А мобилный телефон? – капитан именно так и спросил, мобил-ный, без мягкого знака, однако Саша не придал этому особого внимания, хотя могло показаться немного необычным такое произношение. – Давай-ка всё это сюды.
- Зачем вам мой телефон? – удивился Спицын.
- Давай-давай, без разговоров.
Сил возражать не было, поэтому сотовый пришлось отдать, насколько странным бы это не было. Меж тем спать захотелось ещё больше, однако тошнота вроде бы отступила. Хотя это ни-чего не значит – наверное, начала действовать таблетка. Нужно будет вызвать рвоту, решил Саша. Так, на всякий случай. А то он один раз так погулял, что с унитаза не слазил дня два. По-этому теперь взял за правило: малейшее подозрение на отравление – вернуть пищу обратно.
- Так, Александр Сергеевич, – произнес милиционер, разглядывая паспорт студента. – А что это у тебя за портфель под мышкой?
- А, это лэп-топ, – ответил Александр, покрепче сжав свой ноутбук.
- Лэп-топ?.. – оживляясь, переспросил капитан. – Что за новшество такое?
Александр взялся было объяснять, но вдруг передумал. Что если у него заберут и ноутбук? А потом не вернут? Такое частенько бывает, Саша даже сам слышал пару подобных историй. Нет, милиции нельзя до конца верить.
- Ну-у… это папка с моими… э-э… тетрадками. Мне ещё один экзамен надо сдавать в августе. Завалил на сессии вышку, вот и учить теперь придется.
- Хм… Понятно, – поскучнел капитан. – Так бы и сказал – папка. А то лэп-топ. Слово-то какое мудреное придумал. Ладно, идем, отведу тебя. Поспишь немного, а как приедет машина, сразу тебя разбужу.
Капитан и студент покинули здание милиции. Идти пришлось недолго. Пару поворотов, не-сколько дворов и они вышли к нужному дому. Пока милиционер о чем-то беседовал с хозяйкой дома, Саша прошел в туалет (деревянная будочка посреди двора с дыркой в земле) и лишь только наклонился над вонючим отверстием, его вывернуло наизнанку. Вышли и дорогие пиво с шашлыком, и обезболивающая таблетка, ещё какая-то зеленоватая горькая жидкость. Выте-рев платком рот, студент вернулся в дом и проковылял в отведенную для него комнату. Он да-же не стал здороваться с хозяйкой этого дома (она была где-то на кухне), хотя голос её показал-ся до боли знакомым. Сразу завалился на старинную скрипучую кровать и тут же заснул. Од-нако проспал недолго, около часа. Пробудился от громкого хохота, доносившегося откуда-то из другой комнаты. Саша не сразу понял, где находится, лишь через минуту – другую вспомнил все события первой половины дня. Положение оказалось незавидным – в странной деревне со странными людьми, где забирают документы и мобильный телефон, да ещё и отсутствие связи стоит сюда добавить. И не забудь про ту мобилку, которую ты нашел в лесу – как она все-таки там оказалась? Как-то даже немного не по себе становится.
- Да он проспит часа два ещё, не меньше, – донесся из комнаты громкий голос капитана.
Студент прислушался. Слова милиционера его почему-то встревожили. Откуда капитан мо-жет знать, сколько он проспит? А что будет через два часа, когда он проснётся?
- Я ему дал нашу таблеточку, так что не переживай, бабушка, – продолжил милиционер. – К ве-чоре всё будет готово, кушанье отведаем знатное. А парнишу этого придется почистить денька два, он ведь городской.
- Да, да. А с девкой-то что? – спросил знакомый старушечий голос. – Долго томить её будешь? Нужно избавиться от неё скоренько. Больно ретивая она.
Спицын с возрастающей тревогой слушал разговор. Не нравится ему всё это, ох, не нравит-ся! И голос этот знакомый и неприятный. Где же он его слышал? Совсем недавно. Совсем ря-дом… Черт возьми! Прозрение пришло, будто удар молнии средь белого дня. Да это же голос сварливой старухи из вагона. Это ей всё хотелось поменяться местами в купе с Сашей. Но как она тут очутилась? На роковую случайность совсем непохоже. Тогда что же? Может быть, эта бабка, этот проводник-маньяк и капитан милиции связаны друг с другом? Эта догадка застави-ла Сашу приподняться с постели. Ладошки вдруг вспотели. Неожиданно он увидел складную картину сегодняшних событий, которые мозаикой сложились в единое целое.
Студент нагрубил бабке, которая по этой причине сговорилась с проводником, и тот выки-нул хама из поезда. Кажется, и сноп сена, на который пришлось падение, оказался возле желез-ной дороги совсем не случайно. Очевидно и то, что меня каким-то образом усыпили в поезде, решил Саша. Ведь кто-то тихо ходил около постели ночью, а наутро я ничего не мог сообра-зить. Дальше. Я пошел по тропинке, и это вполне естественно… Ох, и красиво всё продумано! Только зачем все это придумано? Только зачем всё это устроили, с какой целью? Не убили же его сразу. Однако ясно, что и отпускать не собираются. Из разговора стало известно о какой-то девушке, находящейся здесь, в плену. В плену? Ну, и бред! Этого не может быть, на дворе XXI век, и здесь не страна третьего мира. Стоп, а не телефон ли этой девушки нашел в лесу Спи-цын? Хотя, какое это имеет дело ко всему… Но если предположить, что эта девушка спасалась от жителей деревни (или, по крайне мере, от капитана и этой бабки), забежала в лес и выброси-ла телефон как предупреждение в надежде, что его кто-то найдет и сможет понять этот знак. Эта гипотеза вполне объясняла, как там оказался сотовый. Вот и решилась задачка.
Саша судорожно сглотнул слюну. Было очевидно, что оставаться здесь больше нельзя. Что-бы с ним не собирались делать, это явно не приведет ни к чему хорошему (в голове всплыла странная фраза капитана: «А парнишу этого придется почистить денька два…»). Нужно уби-раться отсюда, и как можно быстрей.
Студент оглянулся и увидел большое окно, которое было чуть приоткрыто для притока све-жего воздуха. Значит, из комнаты можно уйти незаметно. Минут пять понадобилось, чтобы встать со старой кровати. При малейшем движении звучал раздражающий скрип и стон ржавых пружин и изношенного дерева, поэтому двигаться приходится медленно и осторожно. Пару раз кровать кричала своим механическим голосом так громко, что Саше казалось, сейчас сюда сбе-жится вся деревня. Но Бог миловал, пока никто ничего не услышал.
Саша натянул кроссовки, закинул за плечо рюкзак, схватил ноутбук и приблизился к окну. Осторожно выглянув во двор, убедился, что там никого нет. Петли окон оказались хорошо сма-занными, поэтому, в отличие от кровати, ничуть не скрипели. Выбравшись наружу, Саша, при-гнувшись, стал пробираться по-над домом в сторону леса. Он знал, что ему нужно побыстрее убираться из этого места, но его вдруг одолело желание поглядеть на хозяйку дома. А если она не соседка по вагону, и все его домыслы о большом заговоре проводник-соседка-капитан всего лишь результат разыгравшегося воображения? Необходимо окончательно во всем убедиться. Студент тенью прошмыгнул мимо открытой двери и приблизился к широко распахнутому окну, откуда доносились голоса. Терзаемая сквозняком, трепыхалась белая занавеска и со стороны чудилось, будто то огромный язык пробует на вкус воздух улицы. Саша подкрался к самому окну и осторожно заглянул внутрь. Двое человек сидели за большим столом, они находились сбоку от окна, но, даже глядя на профиль хозяйки, дома в ней нетрудно было узнать злополуч-ную соседку по вагону. Правда, теперь в её гордой осанке и высокомерно поднятой голове чув-ствовались уверенность и сила, а голос звучит твёрдо и властно. Возможно, здесь она занимала не последнее место.
Капитан Соловьев, сам не зная почему (возможно, чтобы размять шею или просто посмот-реть на пейзаж), повернулся к окну и взглядом встретился с глазами студента. Этой встречи не ожидал ни один из них, поэтому на секунды замерли оба. Капитан не мог понять, каким это чу-десным образом проснулся Саша, а тот все еще не понял, что он обнаружен и самое лучшее сейчас – бежать со всех ног. Среди троих участников этой немой сцены не растерялась одна старуха-попутчица. Она схватила милиционера за плечо и порядком встряхнула.
- Ну-ка, за ним? Чего спишь-то? – прикрикнула женщина, и этот оклик вывели из оцепенения мужчин.
Капитан вскочил с места, а студент уже со всех ног прочь мчал от дома.
- Только не сгуби его, он нам живой нужен! – пронесся над деревней крик старухи.
Саша бежал не оглядываясь. Вначале он решил податься обратно в лес, да вдруг увидел по пути на полях крестьян – а кто знает, не заодно ли они? Поэтому пришлось укрыться в старом почерневшем сарае с прохудившейся крышей. Внутри оказалось сыро и воняло противным жи-вотным запахом (мышами?) У стены валялись кучи тряпья, наполовину сгнившая солома да ис-сохшие доски. Долго не раздумывая, студент зарылся в этой давней грязи и замер. Теперь он горько пожалел, что прогуливал физкультуру, ведь от его бывалой выдержки не осталось и сле-да. Раньше он спокойно бегал пять километров, после чего занимался на турниках и весь день чувствовал себя бодрым и свежим (спасибо отцу, приучил). Год жизни в Киеве полностью свёл на нет всю физическую выдержку. Дыхание чуть ли не со свистом вырывается из груди, а обе-зумевшее сердце будто хотело оставить своего хозяина, выпрыгнув из груди. Мыслей никаких нет, остался лишь страх за свою жизнь. Саша замер, прислушиваясь, нет ли кого поблизости. Он не был уверен, что его никто не видел и теперь не идет сюда. Если это так, всё пропало.
Через некоторое время поблизости послышались шаги. Кто-то приближается. Вот шуршит трава, трещат мелкие ветки под ногами. Кто-то резко распахивает дверь сарая. Входит. Саша не видит посетителя, потому что лежит лицом вниз. Он старается не дышать, чтобы ничем не вы-дать своего присутствия. Сердце громко клокочет в груди, не услышали бы его… Сдерживает-ся, когда кто-то ползёт по левой щеке и лапками перебирает по губам. Что, если это каракурт, и сейчас он ужалит? Кажется, в Крыму водятся эти маленькие паучки, чей яд сильнее укуса га-дюки в несколько раз. Но таинственное насекомое ползёт себе дальше, спускается на шею и ку-да-то пропадает. От укуса паука не умрет. Уже легче…В левой ноге вдруг что-то колет, и мыш-ца начинает сама по себе сокращаться. Это судорога, с ужасом понимает студент. Если сейчас не распрямить ногу, то боль станет просто невыносимой и придется закричать. Хочется поше-велиться, сделать хотя бы один полный вдох. Не хватает воздуха.
Вошедший тем временем стоит снаружи и осматривает здание. Ему кажется, что здесь что-то не так, как будто кто-то недавно копался в старом мусоре. Он ругается, когда видит огромную крысу, что-то раскапывающую в куче тряпья. Проходит ещё немного времени, и дверь, нако-нец, закрывается. Слышатся удаляющиеся шаги, которые через несколько секунд совсем сти-хают. Саша еще некоторое время лежит неподвижно и, уже не в силах терпеть, с трудом разги-бает сведенную судорогой ногу. Шумно вдыхает и переворачивается на бок. Встревоженная шумом крыса с недовольством убегает в темноту, а студент и не подозревает, что грызун спас его от обнаружения.
«Вот это попал», – думает Саша. Была бы его воля, он бы вообще тут оставался целую веч-ность – по крайней мере, безопасно. Однако необходимо уходить, ведь сюда могут нагрянуть снова, и новый обыск будет получше прежнего. Студент скинул с себя тряпки и только теперь понял, что он весь взмок от пота. К лажному телу прилип мусор, и от этого кожа невыносимо зудела. «Это всё сон! Всё сон! Скоро я проснусь, и все будет хорошо, – успокаивает себя Саша, но тревога от этого никуда не девается. Напротив, с каждой минутой становилось все больше не по себе. И почему он не слушал родителей? Сидел бы сейчас дома, играл бы в какую-нибудь стрелялку. Внезапно возникло дикое желание сохраниться (где F5!?) – если тебя убьют, можно снова начать с этого места. Студент нервно захихикал. Эх, сейчас бы ещё пулемет из «Counter-Strike» – сочетание клавиши «В»+«5»+«1». Пальцы сами собой нажали воображаемые кнопки… Господи, да о чем он сейчас думает!? Нужно решать, как выбираться из этого змеиного гнезда. Хорошо бы ещё узнать, что нужно этим бандитам от простого студента. Тут Саша вспомнил о найденном в лесу телефоне и, боясь, что потерял его во время бега, полез в карман. Маленький сотовый был на месте. Саша зачем-то нажал на кнопку, но телефон уже не отвечал – батарея окончательно разрядилась. Возможно, информация с сотового могла бы чем-то и помочь. Хотя чем? Тем более, аккумулятор уже на нуле. А впрочем… Александр вновь посмотрел на телефон и, что-то решив для себя, вытащил карту памяти. В ноутбуке есть картридер, а, значит, можно и считать данные с телефона. Студент все еще не понимал, как это ему поможет, но руки уже са-ми включили ноутбук и вставили карточку в гнездо. Как и ожидалось, в маленькой пластине было записано много музыки, фотографий с телефона, несколько видеороликов. Саша вскользь пересмотрел все файлы, но ничего путного не нашёл. Ни фотографии, ни видеоролики не про-ливали свет на тайну этого села и судьбу хозяйки телефона. Оставалась лишь одна папка – там, где хранились записи с диктофона. Однако там уж точно ничего не может быть. Саша не знал ни одного человека, который использовал бы мобилку в качестве голосового рекордера. Всё впустую. Но для очистки совести он всё же открыл эту папку и не без удивления обнаружил там один единственный файл записи. Дата создания – пять дней назад, то есть совсем недавно. Запись оказалась короткой, всего две минуты. Саша ощутил некоторое волнение. Что-то было во всем этом нехорошее, какая-то зловещая тайна, и представилась возможность приоткрыть завесу над этой тайной. Почему-то вдруг захотелось захлопнуть крышку ноутбука и не прослу-шивать запись. Но пальцы уже сами нажали на кнопку. Маленький динамик взвыл на всю гром-кость. Не успев даже сообразить, Саша захлопнул ноутбук и уже через четверть минуты вновь трясся от страха под тряпками. Вероятно, сейчас сюда сбежится вся деревня. Ну, почему ты та-кой дурак, Саша? Как можно было забыть о громкости, ведь это же самое простое. Так он про-лежал около получаса, но кругом по-прежнему было тихо. Сердце понемногу успокаивалось, и вместо бешеного ритма пришли тупая боль в груди. Ещё пару вот таких ситуаций, и инфаркт обеспечен, подумал студент, осторожно выбираясь из-под мусора. Он снова включил свой ма-ленький компьютер, но на этот раз воспользовался наушниками. Одно ухо оставил свободным, чтобы слышать происходящее вокруг.
Саша включил запись
Вначале раздалось чьё-то быстрое дыхание. Теперь Спицын знал, что так дышат беглецы. Не просто бегущие люди, а те, кто спасается от опасности. Было в этом дыхании какое-то бес-покойство, неясная тревога, и эти чувства передались парню. Он с замиранием сердца слушал.
- У меня нет времени, – раздался возбуждённый девичий голос. Говорила она быстро, часто сбивалась, иногда слова было совсем не различить, но общий смысл понимался достаточно яс-но. – Я ехала отдыхать в Крым с подругой, и нас сбросили с поезда. Мы вышли по дороге в де-ревню… – что-то неразборчивое, очевидно, рука с телефоном опустилась вниз, затем вновь ста-ло слышно. – Здесь люди-людоеды. Они едят людей. Подругу съели у меня на глазах. Она была живая, когда они её ели. Они любят сырое мясо. Мне удалось спастись. Я понравилась одному из них. Это капитан милиции. Сейчас я бегу по лесу. За мной гонятся. Не знаю, куда бежать, кругом одни деревья.
Слышится, что девушка останавливается. Дыхание более ровное, стихает звук шагов.
- Я не знаю, что мне теперь делать. Сил больше нет. Если ты нашел мой телефон и слышишь эту запись, беги как можно дальше отсюда, потому что здесь ты – всего лишь свежее мясо. Свя-зи нет, и я не могу никому позвонить. Пожалуйста, вызовите милицию…
Голос девушки вдруг обрывается, слышится посторонний звук на заднем плане. Неожиданно раздается чей-то оклик. Слов не разобрать. Но голос, кажется, принадлежит капитану. В дина-мике снова трещат ветки, слышится быстрое дыхание. Беглянка вновь на ногах.
- Он нашел меня, – продолжает владелица телефона. – Скорее всего, я не смогу убежать… Лишь бы убили сразу, потому что…
Слышится громкий хлопающий звук, который трудно спутать с любым другим – выстрел, и голос умолкает. Едва слышимый стон. Запись кончилась.
Саша не сразу сообразил, что рассказ окончился, и он все еще сидел и с глупым выражением лица, выражавшим непонимание, взирал на экран. Потом вновь прослушал запись.
-… Здесь одни людоеды… была живая, когда её съели… Здесь вы – всего лишь свежее мясо…
Неприятный холодок вдруг забрался внутрь и колючей льдинкой застрял в груди. Дышать стало трудно. Зачем он включил эту чертову запись? Если всё услышанное правда (а это прав-да! правда!), то кругом ползают одни чудовища. Неужели они действительно едят человеческое мясо… Да нет же, такого не может быть! Такое только в фильмах. Вот, например, «У холмов есть глаза» – две части, как раз о дорогом деликатесе, именуемом человечина. Или ещё – «Те-хасская резня бензопилой», там одна милая семейка весьма успешно пожинала плоды своих кровавых деяний (людей то бишь). Фильм, кстати, основан на реальных событиях. А ещё есть… Да о чем это он? Нужно думать, как выбираться из этого болота. Однако разум напрочь отка-зывался верить и осмысливать происходящее, хотелось думать о совершенно посторонних ве-щах. Саша захлопнул ноутбук и заметил, как дрожат руки. Несмотря на жару и духоту, пальцы рук и ног окоченели, как бывает в лютый мороз.
- Главное успокоиться, главное взять себя в руки, – прошептал парень, стараясь унять дрожь, которая с рук переползала на все тело.
Сзади раздался шорох. Саша вскрикнул и подскочил. Ноутбук отлетел в сторону, под ногой треснула доска, образовав в полу дырку, из которой выскочили четыре крысы. Три из них были просто огромными, размером с кошку, четвертая поменьше. Зверьки что-то пропищали на сво-ем языке и скрылись в одной из многочисленных нор. Всего лишь крысы. Сейчас они казались милее всего на свете. Превратиться бы сейчас в крысу и убежать в лес, чтобы никто не уви-дел…
- Хватит, хватит! – громко прошептал студент и стал подниматься на ноги.
Пот катился струями по бедрам… Но это не пот! Он обмочился от страха. Черт, он и вправду это сделал. Саша брезгливо стянул с себя штаны и трусы, обтерся, затем достал из рюкзака свежее белье и новые красные шорты. Одновременно с этим благодарил судьбу за то, что успел сходить в лесу по-большому, а иначе лежал бы сейчас этот большой здесь, в сарае. Это разве-селило Сашу, и он даже улыбнулся. Внезапно понял, что нельзя зацикливаться на людоедах. Простые мысли, о чем угодно, сохраняют разум, который вот-вот может улететь на дно черной пропасти безумия. Нужно оставаться в трезвом уме и при этом помнить, что кругом снуют лю-бители полакомиться человечиной. Наполовину бояться, наполовину наполнить себя решимо-стью – вот формула жизни, вот единственный путь к спасению. Совершенно неожиданно захо-телось есть и пить. Эх, сейчас бы утренний шашлычок… А не из человека ли то был обед? Ведь мясо имело странный вкус. Желудок конвульсивно сжался в животе, Саша попытался вырвать, но изо рта потекла лишь слюна. Под ложечкой тупо заныло. Тело охватили дрожь и усталость. Истерзанные нервы вдруг потребовали отдыха, Саша повалился на пол и, безразличный уже ко всему, провалился в забытье. Неизвестно, сколько времени прошло, но когда студент очнулся, в щели сарая уже не проникало солнце, а полуденная жара сошла на нет. Разбудил парня гром-кий пронзительный звон колокола, который услышали, кажется, все жители деревни. Сдается, так подавали знак во время пожара. Если это действительно так, то, пока народ будет занять тушением огня, появится шанс улизнуть отсюда. Саша осторожно выглянул из сарая и увидел, как люди спокойно возвращаются с полей. Они о чем-то переговаривались, смеялись, обсужда-ли насущные дела и вели себя так, как будто звонкий голос колокола звучит здесь каждый день. Значит, не пожар. Тогда что же? Может быть, знак об окончании рабочего дня? Какая милая деревенька – люди трудятся в поле, жены ждут мужей и воспитывают детишек, все здесь пре-красно и гармонично. Возможно, для городов-соседей, это выглядит именно так, ведь они не знают, что под боком живет целое село людоедов. Рассуждая об этом, Саша вдруг обозлился на всех жителей деревни, и на место страха пришел гнев. Нужно непременно выбраться в город и поведать людям о страшной правде, скрывающейся среди леса. Возможно, получится даже про-славиться. «Александр Спицын раскрыл величайшее преступление в истории…» А лучше так: «Герой Александр Спицын разоблачил деревню людоедов…» Эти мечты немного подбодрили беглеца, и он воспрянул духом. Дождавшись, когда на улице не будет видно ни одного челове-ка, студент, вооружившись ржавым куском арматуры, покинул свое убежище. За спиной бол-тался рюкзак, под левой мышкой был зажат ноутбук. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, Саша помчался навстречу свободе. Мимо мелькали дома, проносились огороды, где-то залаяла собака, но не попалось ни одного человека. Саша пересек центральную улицу, где расположилось милицейское отделение, и выбежал к харчевне. Тут пришлось остановиться и спрятаться за домом. Сейчас у таверны как никогда людно. Изнутри доносились веселые голо-са, послышалось позвякивание посуды. На ступенях игрались красивые белокурые детишки. Губы и подбородки у них вымазаны красным кетчупом (а холодный голосок внутри головы твердит, что это кровь, кровь, кровь). Интересно, у них какой-то праздник или это обыденное собрание людей, пришедших сюда отдохнуть после работы в поле? Что они там едят? Неужели людей? Голос разума вновь спросил, не выдумал ли все Александр, потому что его фантазия слишком ужасна, слишком ненастоящая. Нужно убедиться во всем самому и посмотреть, что там делается внутри. Студент прокрался к зданию и, не в силах пересилить жгучее любопытст-во, краем взгляда заглянул в окошко.
Внутри уже горел свет, и тонкие занавески не могли скрыть огромного стола, на котором лежало свежее тело молодого мужчины. Саша так и не понял, жив тот или нет, но глаза бедняги были широко раскрыты и блестели как у живого. Лицо оказалось мраморно-бледным, а губы – таких губ студент прежде никогда не видел – они почти утратили свой цвет и казались чуть ро-зоватым продолжением кожи лица. Немного осмелев, студент ещё чуть-чуть приподнялся над окном и смог увидеть тело целиком – но тут же пожалел об этом. Рука сама собой дернулась к лицу, а ладошка сдержала рвущийся наружу крик отвращения и страха. Мужчина лежал на сто-ле без голеней, а мышцы бедер были наполовину отрезаны. Там, где плоть отсутствовала, бе-лели круглые кости. Настоящие человеческие кости, с которых срезали мясо. Под столом стоя-ло большое корыто, наполненное кровью. Рядом расположились несколько алюминиевых кру-жек. С другой стороны в куче тлеющих углей лежал огромный нож с массивной деревянной ручкой, которая покрылась копотью у входного конца.
Саша даже не успел толком все это осмыслить, как к столу развальной походкой подошел мужик с голым торсом и вытащил из углей нож. «Что он собирается делать?» – в ужасе спросил себя студент, не в силах оторваться от зрелища. Селянин тем временим резким движением во-гнал острие лезвия в бедро жертвы, при этом стал виден подымающийся от пригоревшей кожи белый дымок. «Наверное, в зале сейчас пахнет горелым мясом», – с ужасом подумал студент, взирая на самую страшную сцену, которую ему доводилось видеть. Нож скользил по окружно-сти кости, рассекая все слои бедра, и когда лезвие вернулось к тому месту, откуда начало свой путь, мужик ловким быстрым движением поддел отрезанный кусок мяса кончиком ножа и рас-порол его по всему радиусу, чтобы можно было легко снять плоть с кости. Тот, что лежал на столе, моргнул, и по его щекам потекли слёзы. Саша вздрогнул, ему почудилось, что это в его бедро воткнули горячий металл, и на несколько секунд ногу свело судорогой. А секундой позже пришла простая страшная мысль, которую он всячески пытался отогнать от себя. Он живой, Боже, он живой! Они, правда, съедают заживо. Но почему он не кричит, не пытается убеждать? Его руки лишь слабо заскребли по столу, и из глаз продолжают по капельке скатываться слезы. Потревоженная нога, вернее, кровавый обрубок, слегка дернулась, и кость тихо стукнула о де-рево. Студенту не было слышно этого звука, но в голове он ясно услышал прикосновение кос-ти к дереву – глухой тук, как будто кто-то стучит согнутым указательным пальцем по двери. Меж тем людоед бросил нож обратно в угли, подождал, пока накалится лезвие, и прижег крово-точащую рану. Затем умело содрал со свежесрезанной плоти кожу и спокойно направился за свой столик. Там его ждали жена и совсем малые сын с дочкой. Папаша разделил трапезу на троих и, наколов на вилку большой кусок мяса (кажется, мышца ещё немного подрагивала), ки-нул его себе в рот. Мощные челюсти ходуном заходили из стороны в сторону, и сквозь сжатые губы просочилась алая струйка крови.
Саше сделалось до невыносимого противно, и он вдруг ощутил себя на месте людоеда. Это он сейчас ест свежатину. Это по его подбородку течёт струйка крови, перемешанная со слюной, а во рту на языке перекатывается ещё теплое сырое мясо. Оно жесткое и сочное, чуть сладкова-тое, как шашлык сегодня днем… Саша согнулся и со сдавленным звуком вырвал горькой зеле-новатой жидкостью. От натуживания в животе и за грудиной что-то остро заболело, а голова налилась кровью. Но больше всего его беспокоило совсем другое, и от этого он ужасался боль-ше всего – ему вновь захотелось заглянуть внутрь. Воротило лишь от мысли об увиденном, но вместе с тем голова сама тянулась к окошку, за которым открывался маленький кровавый ми-рок. Саша вновь потянулся к окну и вздрогнул, когда за спиной раздался веселый довольный голос.
- Интересно?
Студент повернулся. Перед ним стоял капитан, губы и щеки его лоснились от жира (от чело-веческого жира), и одет он был в просторные белые штаны и свободную серую робу. Саша по-тянулся за арматурой, но не успел. Капитан усмехнулся, и в следующее мгновение выкинул вперед правую руку. Саша успел увидеть огромный грязный кулак, а потом под правым глазом взорвалась боль, и мир покатился куда-то вдаль. Последняя мысль перед утратой сознания кри-чала о том, чтобы умереть быстро и без боли…
2
Теперь на огромном столе в харчевне лежал Саша. Вокруг него собралась толпа людоедов, у них были длинные острые зубы, а зрачки светились желтовато-серебристым цветом, как у кош-ки. Все они улыбались, и из их огромных ртов текли густые слюни. Кто-то взял Сашу за запя-стья и начал тянуть назад. Остальные бросились к студенту и впились зубами в тело. Длинные зубы легко прокусили кожу и вошли так глубоко, что достали костей. Но боли почему-то не чувствовалось, зато ныли руки. Потом вокруг всё стало таять во тьме, и студент понял, что ви-дел сон и теперь просыпается, возвращаясь в мир людоедов. Вместе с пробуждением пришла головная боль, боль в правой скуле и ещё ужасно затекшие руки. Студент повел плечами и ус-лышал металлическое позвякивание, а в запястьях ощутил давление. Математический склад ума тут же составил алгоритм, просчитал все возможные варианты и выдал решение: Саша за-кован в цепи, словно узник средневековой крепости. Эта мысль не привела его в большой вос-торг, однако и сильно расстраиваться он не стал. Всё могло быть намного, намного хуже. На-пример, его тело сейчас бы лежало на длинном деревянном столе, и к нему подходили люди, чтобы отрезать сочный кусочек мяса. «Вы любите ножку?.. Вам бёдрышко?.. Ах, отрезать гру-дину?..» И проворные руки хозяина харчевни берут грудь за сосок, оттягивают кверху и начи-нают резать здоровым острым ножом кожу, мышцы… Да, вполне возможно, что так и будет. От этих мыслей тело пробрала дрожь. Вдруг захотелось в туалет (хорошо, что по-маленькому). Студент поднялся на ноги, не без труда, и огляделся. Было темно, но откуда-то пробивался лунный свет и можно различить огромное помещение, чем-то напоминавшее конюшню (воз-можно, это и была конюшня). В одном из стойл и находился Саша. Его руки оказались сцепле-ны двумя железными обручами, по каждому на запястье. Замок на ржавых кандалах оказался весьма простым и надежным: в отверстия на концах обруча продет здоровый ржавый болт, крепко затянутый такой же массивной гайкой. От наручников тянулись длинные цепи, послед-ние звенья которых были намертво прибиты гвоздем к толстой деревянной балке. Саша без особой надежды подергал цепями и, естественно, удерживающий гвоздь даже не шелохнулся. Зато в углу стойла обнаружилось большое ведро, откуда несло мочой и экскрементами. По-морщившись, Саша расстегнул ширинку и справил нужду в незатейливый туалет. Он как раз натягивал штаны обратно, когда сбоку, из-за стены, раздался сонный девичий голос:
- А, ты уже проснулся?
Саша замер, ничего не отвечая. Значит, его уже ждут. Ждут, пока он проснется, чтобы при-готовить из него вкусное жаркое. Что ж, он будет биться до последнего за свою жизнь и сочтет за счастье, если в голове проделают дырку, и смерть будет быстрой и безболезненной. Не хоте-лось умирать как тот мужчина в харчевне – медленно таять в грязных ртах людоедов, быть раз-жеванным клыками этих нелюдей. Возможно, тот бедняга чувствовал, как перемалывают зуба-ми его плоть.
- Эй, чего молчишь?.. Я не с ними, слышишь? Меня тоже привязали, – в подтверждение слов за стеной звякнули цепи.
Саша немного успокоился. Он здраво рассудил, что никто из жителей не станет прикиды-ваться пленником, если, конечно, здесь не скрыта ещё какая-нибудь страшная тайна. Но так хо-чется верить, что рядом есть кто-то ещё… нормальный.
- Ты здесь давно? – отозвался, наконец, Александр.
- Шесть дней… Ехала в Крым с подругой, отдохнуть, блин, хотела…
- А почему тебя ещё не с… – Саша запнулся, не в силах выговорить эту фразу, он предпочитал все же не говорить вслух о людоедстве (даже мысль об этом заставляла его трястись, словно осенний лист на ветру). – Почему ты ещё жива? Я думал…
За стеной горько усмехнулись.
- Я понравилась капитану. Ты, наверное, с ним уже познакомился?
Теперь горько усмехнулся Саша.
- Я убью его! – проговорил он, хотя эти слова больше выражали отчаяние и страх, нежели были озвучены как обещание.
- Знаешь, здесь до тебя был ещё один… Коля… Он тоже так говорил, – девушка помолчала и добавила. – Его два дня назад забрали.
- Да? Спасибо, что успокоила, – ответил Саша и снова подумал о том, что увидел в харчевне.
На этот раз ему вспомнилась сцена, когда от ноги отрезали кусочек мяса, и эта нога слегка дернулась, стукнув костью о стол. Самый ужасный звук, который когда-либо доводилось слы-шать. Наверное, так стучит смерть своей костяной клюкой в дверь к умирающему.
- А что? – спросила вдруг незнакомка за стеной. – Ты думаешь, что сможешь сбежать? Спа-стись? Хочешь, я расскажу тебе, что с тобой будет?
Саша сказал, что не хочет, но из-за стенки продолжали рассказ.
- Сначала тебя пару дней будут поить молоком с медом и какими-то травами. Понимаешь, у те-бя грязная кровь и мясо оттого горькое получается…
- Заткнись! – прокричал Саша и стукнул по стенке.
-… А они любят, чтобы мясо было сладкое и нежное.
- Хватит, сука! Я сказал: замолчи!
Девушка продолжала рассказывать рецепт вкусной и здоровой пищи. Оказывается, чтобы человечина была приятной и ароматной, нужно провести чистку кишечника, а потом кормить человека специальными травами и настоями. Потом нужно вновь очистить кишечник и – вуа ля! – продукт готов к приготовлению. Саша буквально видел, как его посыпают перцем, солью, потом кидают на огромную сковороду с кипящим маслом. Студент задал уши рукам, и крепко зажмурил глаза, чтобы ничего не видеть и не слышать. И вместо темного сарая и тихого голоса незнакомки он видит себя – дымящегося, почерневшего, с выплеснувшимися глазами и потре-скивающей кожей, а масло скворчит на сковороде. Вот изо рта потекла струйка крои и, как только она смешалась с горячим маслом, на сковороде все забурлило, заискрило горячими брызгами. Вот уже и чувствуется тошнотворный запах жженых волос, горящей кожи и кипяще-го человеческого жира. Саша повалился на землю и изогнулся дугой, пытаясь выбраться из это-го кошмара. Он уже чувствовал, как нагревается до предела тело, как вздуваются и лопаются на коже пузыри, из которых выливается темно-бурая жидкость…
Кто знает, к чему бы привела эта фантазия, но Саша вдруг изумленно открыл глаза, даже не поняв, что происходит. Его трясли за плечи, били по щекам, а когда он пришел в себя, увидел перед собой капитана. Тот стоял на коленях и пристально всматривался в лицо Саши. Рядом стояла керосиновая лампа, чей тусклый свет окрашивал все вокруг в желтушные нездоровые тона. Капитан был одет в одни льняные штаны да странные самовязные сандалии. На шее ви-сел деревянный резной крестик, голые грудь и торс рельефно бугрились мышцами. Огромные загорелые руки, которые сейчас цепко держат Сашу, говорили о не дюжей силе – одним ударом такой руки можно и дух выбить.
- Ты чего это, а? Ты как?.. – обеспокоено спросил милиционер.
- Ты… людоед! Не тронь меня! – закричал Саша. – Меня будут искать… Меня уже ищут.
Капитан криво усмехнулся. Подобные речи ему приходилось слышать не раз и не два. Что ж, пусть говорит, коль хочет. Капитан поставил рядом с узником бидон, наполненный пахучей темной жидкостью.
- Это выпьешь до завтрашнего утра. В шесть часов приду проверю. Хоть на мизинец останется, поколочу тебя. Понятно?
Саша мотнул головой.
- Сам пей эту фигню!
Мужчина засмеялся. Эти слова ему тоже доводилось слышать, и на них имелся ответ. Капи-тан схватил студента за волосы и легонько, чтоб не убить, стукнул его головой о стену. Дерево задрожало, сверху посыпалась пыль и грязь. На лбу Александра тут же налилось лиловое пятно.
- Скажи, что ты понял, сынок. Или я буду бить тебя до тех пор, пока не поймешь.
- Да пошел ты!..
Крепкий орешек, подумалось капитану. Обычно пленники соглашались после первого объ-яснения. Хотя, если припомнить, лет семь назад попался один несговорчивый. Он до последне-го отказывался, даже когда лицо его превратилось в кровавое месиво. Даже когда у него было сломано три пальца на правой руке. Помнится, тогда капитан настолько разъярился, что забил беднягу до смерти. Конечно, этого не следовал делать, и потом на Совете деревни ему здорово влетело за такое самоуправство, но тогда он ничего не мог поделать со своей злостью. Потом, конечно, пришлось снимать кожу с паршивца, мясо нарезать тонкими ломтиками и вымачивать его в маринаде, чтоб вытянуть всю горечь. Правда, мясо все равно чуть горчило и ничего не ос-тавалось, кроме как хорошенько прокоптить человеческую плоть. После того случая капитан старался не давать воли чувствам. Чтоб продукт был вкусным и мягким, пленник не должен ис-пытывать сильный страх. Именно поэтому в молоко среди прочих трав добавляли отвар пус-тырника, валерианы и мяты.
- Так говоришь, не хочешь это пить? – спокойно спросил капитан.
- Нет! – выкрикнул Александр.
В следующий миг правая рука милиционера змеёй бросилась в перед, скользнула меж ног студента и что есть мочи ухватила за мошонку, сжав её между пальцами и ладонью. Подобной боли Саша не испытывал никогда. Внизу живота будто разлилось кипящее масло, из глаз хлы-нули слезы, к горлу подкатила тошнота, а легкие будто сделались деревянными, отчего пере-хватило дыхание.
- Будешь пить? – ласково спросил капитан, оттягивая и опуская свою руку.
Саша захрипел. Изо рта потекла слюна.
- Что ты с ним делаешь, козел? – послышался из-за стены голос девушки, но в те минуты сту-дент ничего не слышал.
- Девочка, ты соскучилось по мне? – проворковал капитан и ещё немного сжал два шарика, за-жатые в правой руке.
Студент закричал. Если бы он перед этим не сходил в туалет, то, верно, обмочился бы.
- Не трогай его, извращенец! – прокричала девушка, а Саша тем временем, даже не осознавая, кричал: «Буду, буду!»
- Вот и чудненько, – ответил капитан и через полминуты разжал, наконец, кулак.
Александр повалился наземь и согнулся в три погибели, пытаясь хоть как-то уменьшить боль, которая тянущими потоками огня расползалась из промежности по всему животу.
- Молодчина, парниша! – капитан дружески похлопал узника по плечу. – Смотри, сдержи обе-щание. А то ведь могу и оторвать.
Милиционер поднял керосиновую лампу и оставил студента отходить от боли. Однако капи-тан не ушел окончательно, а навестил соседнее стойло, где в страшном ожидании утратила вся-кую надежду девушка.
- Ну, красавица, готова?
Саша тем временем стал приходить в себя. Боль внизу живота понемногу утихала, станови-лась далёкой и терпимой. Когда вернулась способность мыслить, он дал себе твердое обещание отмстить этому здоровяку-милиционеру. Студент еще не знал, как это сделает, но уже играло в душе легкое злорадство, когда пред внутренним взором он издевался над капитаном. Кстати, почему это он все ещё здесь? Саша прислушался и уловил за стеной шорох одежды.
- У меня месячные начались, – донесся тихий голос соседки.
- Что ж, эту кровь я еще не пил, – ответил капитан, и чтобы не значили эти слова, Саша отказы-вался понимать их смысл.
Ибо это так отвратительно и мерзко, что не имеет ничего общего с человеческим.
- Снимай трусы, – приказал капитан.
Саша замер. Неужели этот нелюдь будет насиловать пленницу?
- Я же сказала… – повторила девушка, и тут же раздался звонкий хлёсткий звук – удар ладони о щеку.
- Снимай!
За стеной звякнули цепи, послышалось шуршание одежды. Саша увидел, как тень капитана двинулась в глубь стойла и наклонилась. Затем раздалось шумное сопение, какое бывает, когда кто-то усиленно втягивает носом воздух. Потом – выдох и снова сопение. Раздается удовлетво-ренное «Ахххх!» Что он делает? Что он нюхает?.. Теперь появился новый звук, шершавый и влажный. Как будто кто-то что-то лижет. Студента передернуло, по коже поползли белые ко-лючие мурашки, которые обычно появляются на холоде. «Он нюхает её лобок! Лижет половые органы, на которых следы менструальной крови!» – кричал возмущенный разум, и все внутри будто покрывалось холодной липкой слизью, до того это было противно. Теперь пришло на-стоящее понимание того, что такое извращение – это когда в происходящем нет ничего общего с человечностью и нормальностью, это то, что лежит за границами понимания здорового разу-ма. Снова вдруг заболела мошонка, и студент задался вопросом, будет ли у него желание зани-маться сексом после всего этого. Если, конечно, его не съедят в ближайшие дни. За стенкой меж тем стихли шумное дыхание и звуки слизывания. Зато появились ритмичные шлепки и бы-строе поверхностное дыхание. Саша прекрасно знал, что это означает. Такие звуки частенько бывали и у него в комнате. Как любил говорить друг Олег, «сделали трах-трах». Только вот что было неясно: почему девушка не кричит, не сопротивляется? Маловероятно, что она вошла во вкус и получает удовольствие. А если она уже мертва? От этой мысли внутри все похолодело. Капитан задушил её или перегрыз горло... Хотя нет, вот слышится и её порывистое дыхание. А звуки все быстрее и быстрее. Шлёп-шлёп-шлёп. Так бьются яйца о женскую промежность. Ды-хание капитана становится более тяжелым, больше похожим на хрип.
- Ты извращенец! – не вытерпев, выкрикивает Александр.
Но сейчас никто не обращает на него внимания.
- Отпусти её!
Вместо ответа – рычание, гортанные звуки, громкое «ух-ух-ух-ух». Шлепки звучат еще бы-стрее, еще громче. Никак не меньше полутора сотен движений в минуту, автоматически посчи-тал Саша и удивился, как можно вообще об этом думать. Вдруг раздается стон пленницы.
- О Господи… Хватит, пожалуйста! – она плачет.
Саша не видит, как девушка за стенкой скребет по земле обломанными ногтями, до крови закусывает нижнюю губу.
- Ахр-р-р! – вдруг громко рычит капитан, и всё затихает.
Капитан одевает штаны, поднимает фонарь и, уходя из конюшни, бросает лишь несколько слов:
- Не плачь, осталось немного.
Внутри вновь становится темно. Слышится горький плач и тихое всхлипывание. Через ми-нуту – две становится тихо, и только порывистое дыхание девушки нарушает тишину.
- Ты… как? – тихо спросил Саша.
- А как ты думаешь? – через минуту ответили из-за стены.
Саша промолчал, но, не вытерпев, спросил, как такое можно терпеть. Почему она не сопро-тивлялась?
- А ты долго сопротивлялся? – усмехнулась незнакомка. – Что он тебе сделал? За твое хозяйст-во схватил, да?
- Это другое, – буркнул в ответ парень.
- Я первый раз тоже сопротивлялась. И второй, и третий раз тоже. Только сначала он меня тра-хал, пока я в отключке была, а остальные разы брал силой. В самый первый день он меня раз пятнадцать изнасиловал. Это было… это… Очень больно. Утром часов в пять пришел, и потом через каждый час. Не знаю, было ли такое ещё у кого-нибудь. На следующий день было только пять раз. А теперь два-три раза в день, не больше. Если сопротивляться, так еще больнее полу-чается. Когда надоем ему, так меня и съедят. А ведь жить-то хочется все равно… Я, кстати, то-же пью эту фигню, что тебе принесли. Мне кажется, они туда какое-то снотворное подсыпают. В первые дни мне хотелось умереть, было очень страшно, а сейчас как-то фиолетово, что будет. Внутри уже пусто. Может, это и не из-за молочка, а я уже немного того.
Девушка умолкла.
- Мы выберемся отсюда! – проговорил студент, ощупывая гвоздь, державший цепи.
На ощупь это оказалась толстая шершавая железяка, вбитая в дерево и загнутая полукругом. Если хоть чуть-чуть разогнуть гвоздь, возможно, удастся протолкнуть через отверстие удержи-вающее звено цепи.
- Ты думаешь, сможешь убежать? У тебя ничего не выйдет, и дня через три тебя заберут на кухню… Может быть, нас заберут вместе.
Саша, стараясь не внимать словам девушки, ухватился за цепи, у самого основания, уперся ногами в стену и что есть мочи натянул железные путы. Гвоздь не сдвинулся ни на миллиметр. А что, если гвоздь насквозь пробил стенку и загнут крюком с обратной стороны? Тогда выта-щить его удастся только вместе с балкой, к которой он прибит. Конечно, остается вариант разо-гнуть металлическую дугу, но и тогда нужно хотя бы на полсантиметра вытащить чертов гвоздь. Саша снова отчаянно дернул цепи. Мышцы тела напряглись до предела, пальцы, сжи-мавшие железные звенья цепи, побелели, и кожа на них местами стерлась до крови. Но сдавать-ся нельзя. Не чувствуя боли в руках, он продолжает тянуть изо всех сил.
- Какие же вы все одинаковые! – сказала девушка. – Те двое до тебя тоже пытались вырвать цепи. И где они сейчас? Не старайся! Слышишь? Лучше выпей молока и ложись спать. Дура-чок.
Саша старался, пока у него хватало сил. Однако через сорок минут бесполезных усилий тело уже не повиновалось. Вот тут разом и налегли усталость, боль в мышцах и горящие огнем руки. А главное, было обидно, что ничего не выходит. Казалось, впереди целая ночь, на руках – всего лишь цепи, и свобода совсем недалеко, за лесом. Но теперь ночь превратилась в старую обман-щицу – не так-то она и длинна, как показалось вначале. Руки скованы железом, и нельзя развя-зать эти путы. А свобода за лесом – разве это свобода? Там проходит железная дорога, по дру-гую сторону которой вновь начинается лес. В деревне сейчас мирно спят людоеды, и ничто не тревожит их сон. «Меня же скоро съедят, как какую-нибудь свинью». Саша повалился на землю и беззвучно заплакал. Потом были еще слабые попытки освободиться, но и они ни к чему не привели. Вконец измотавшись и почувствовав жажду, Саша напился молока (остатки пришлось допивать через силу) и лег спать. Проснулся часа через три. На дворе стояла глубокая ночь, и не было слышно даже сверчков. Но тишину нарушал другой звук, и исходил он от студента.
- Вот черт!
В животе что-то бурлило, переливалось и немного болело. От звуков, порожденных где-то в брюхе, казалось, проснется все село. Сильно хотелось в туалет. Это чувство пришло так вне-запно, что студент испугался, как бы он не опоздал добраться до ведра-отходника. Уже сидя на этом своеобразном унитазе, Саша раздумывал, чем же ему подтираться – задница была мокрой, а задний проход неприятно зудел от нескончаемого потока фекалий, которые не переставали извергаться наружу.
- Что они мне подсыпали? – тихо кряхтел студент, пытаясь нащупать рядом хоть какой-нибудь листик.
Когда дело было сделано, он подтерся пучком соломы (от чего зад еще больше загудел) и вновь улегся спать. Засыпая, почему-то подумал о том, откуда в нем могло взяться столько во-ни, которая сейчас мирно отстаивает в ведре. Прежде чем наступило утро, студень еще два раза просыпался, чтобы сходить в туалет.
Наутро Саша пробудился от шума. В конюшню кто-то пришел. Неужели за ним, мелькнула мысль, но почему-то вместо страха сердце наполнилось глухим безразличием. Удивительно, как вчера он дрожал от ужаса при мысли быть съеденным, а сегодня ему уже на все плевать.
В стойло вошла незнакомая старуха, поставила новый бидон с молоком и забрала ведро с от-ходами. Уходя, проворчала что-то об испорченной молодежи, грязной крови и жестком мясе. Через несколько минут она вернулась с пустым ведром, а затем все то же повторила с соседней узницей. Кажется, девушка тоже проснулась. Студент вспомнил, что она ему вчера рассказала и как ее насиловали, и внутри шевельнулся червячок страха. Значит, чувства еще остались, и ра-зум не свихнулся окончательно. Это радует… Но разве быть съеденным заживо лучше в здра-вом уме?
- Ты не спишь? – спросил Саша.
- Уже нет, – устало ответили из-за стены.
- Не знаю, как у тебя, но у меня сильно болит жопа, – проговорил студент, надеясь, что эти сло-ва развеселят собеседницу.
Хотя какое тут может быть веселье. Но из-за стенки донесся тихий смешок – так смеется смерть, когда смотрит покойнику в глаза. Саша поежился.
- Тебе уже не так страшно, да? – спросила девушка и, не дождавшись ответа, продолжила. – Как только я всё узнала, это было вечером, мне просто не верилось в это… Я… Просто все было как в страшном сне, и мне не верилось, что это все происходит именно со мной. Я думала, что все это как фильм, не по-настоящему… Как… Как… Помню, ко мне подошла маленькая девочка и подергала меня за руку. А потом она спросила, скоро ли меня приготовят, ведь ей так хочется кушать. И её большие детские глаза… Они такие невинные, в них не было и намёка на что-то плохое. Она хотела меня съесть, и для неё это было так же обычно, как… ну, как съесть манную кашу на завтрак. Это просто ужасно, ты понимаешь? Их дети растут на человеческом мясе, и для них это в порядке вещей. Господи, до чего же это ужасно! И когда я поняла это, с моих глаз как будто упала плёнка. Понимаешь? Я как бы увидела всю картину целиком. То, во что не ве-рила, не хотела поверить. И этого проводника… И ту старуху, она у них здесь главная, они её Большой Мамой зовут. В поезде со мной она ехала с ящиками, набитыми тряпками. Такая ми-ленькая бабушка… А знаешь, что было под тряпками? Там были человеческие органы – руки и ноги, обложенные льдом.
Саша вспомнил эти ящики и то, как внутри них гремело что-то тяжелое.
- Наверное, они скупают все это в морге. На одних таких, как мы, долго не протянешь… Потом они находят одного-двух человек, которые первый раз едут в поезде. Чем-то их усыпляют. Мо-жет, хлороформом. И выкидывают из вагона. Они делают это ночью или рано утром, чтобы ни-кто ничего не заметил. Суки! Они все продумали. Потом, когда нас начнут искать… Где ис-кать? Пассажиров, с которыми мы едем вместе, уже никто никогда не найдет. Проводник – один из них. А искать здесь, среди лесов, никто не будет. Ждать спасения откуда-то извне глу-по. Поэтому я побежала в лес. Не знаю, наверное, это было идиотская идея, потому что я бежа-ла в никуда, просто вперед. Они быстро обнаружили мою пропажу и спустили собак. Немецкие овчарки, как в кино. Я догадалась залезть на дерево и провела там всю ночь. Меня не смогли найти. Утром я слезла и пошла дальше. Я не знала куда идти и поэтому шла просто вперед… Почему я плохо учила ОБЖД? Если бы знала, как ориентироваться, то пошла в другую сторону. А так… Вышла снова к деревне. Меня увидел какой-то мальчишка. Конечно, я побежала назад, но они опять погнались за мной и догнали. Этот урод-капитан подстрелил меня… Одна у меня осталась надежда. Я все надиктовала на свою мобилку и бросила её в лесу, может кто найдет… Хотя вряд ли.
- Ну, почему же, я нашел, – вставил Саша, и девушка за стеной горько усмехнулась. – Все равно я не собираюсь здесь подыхать! Я тебе говорю!
- И как же ты собираешься спасаться? Может, у тебя в кармане завалялась пила для распилива-ния цепей?
Саша промолчал и подергал цепь. С утра было меньше запала и уверенности в том, что он сможет разогнуть или вытащить гвоздь. Да ещё и соседка подбадривала.
- Слушай, как тебя зовут, а? Меня – Саша.
- Саша? – удивилась девушка. – А меня тоже Сашей зовут.
- Да ладно! – воскликнул студент. – Ну, так это судьба. Я обещаю: по-любому выберемся отсю-да. По крайней мере, я буду пытаться. Не очень-то хочу, чтобы меня сожрали.
В подтверждение своих слов Александр принялся с усердием тянуть цепи.
День тянулся неимоверно долго. Снаружи не было слышно никаких звуков, разве собака тявкнет, да где мяукнет неугомонная кошка. В полдень пришла бабка, которая наведывалась с утра, и наполнила бидон новой смесью молока, отвара и настоя из разных трав.
- Это, внучок, тебе до вечера выпить нужно, а на ночь еще принесу, – заботливо проговорила бабушка.
- Спасибо, вы очень добры, - как можно спокойней ответил студент, хотя в мыслях он душил эту старуху цепями и безумно смеялся.
Потом, когда она ушла, Саша с удвоенной силой взялся за цепи. Часам к трем-четырем – а время здесь текло как-то по-другому, и догадываться о часе можно было лишь по теням – па-рень снова ощутил, как у него крутит живот (хотя не так сильно, как в первый раз) и побежал к ведру. Он чувствовал себя крайне неудобно оттого, что за стенкой слышали звуки выливаю-щейся вонючей жижи, которая, к тому же, сопровождалась выходом газов.
- Хрена я буду пить это молоко! – вознегодовал Саша, когда закончил справлять нужду.
- Да ладно тебе… Ты не стесняйся, если что. Я ж все понимаю, – отозвалась за стенкой Саша. – А не будешь пить, придет капитан, и тогда точно будет плохо.
Спицын немного подумал над этим и решил сделать по-другому. В углу своей камеры он ак-куратно расчистил небольшой участок земли, выкопал там ямку и, вылив туда молоко, закопал обратно. Так он поступит и в следующий раз – немного выпьет (чтобы было чем идти в туалет, для отвода глаз), а оставшееся выльет в землю. И людоеды довольны, и Саша целый, перефра-зировал студент известную поговорку. Однако это всё до поры до времени. Если не удастся вы-путаться, то о целостности и думать нечего, в прямом смысле этого слова. Разберут по кусоч-кам. Поэтому остаток дня Саша трудился над своими узами, а когда на улице начло смеркаться, ему вдруг показалось, что железный немного гвоздь шевельнулся. Совсем чуть-чуть, на пол-миллиметра. Но все же он шевельнулся – это подсказало даже не ощущение в руках и обманчи-вый взор, а интуиция. Лёд тронулся. Появилась слабая надежда на спасение.
Часов в девять вернулась бабка и повторила утреннюю процедуру. Когда она ушла, студент отпил немного молочка и вернулся к своему труду. Гвоздь действительно немного удалось вы-тащить. Но, чтобы звено проскользнуло сквозь прорезу, необходимо продвинуться хотя бы на сантиметр. Окрыленный такой удачей, Саша изо всех сил напрягал уставшие мышцы, выжимал из себя все соки. Однако дело дальше не двигалось. Казалось, это маленькое достижение было даровано судьбой лишь за тем, чтобы раздразнить студента и посмеяться над ним. Но он не сдавался и продолжал работать.
К полночи в гости заглянул капитан. Он удовлетворенно хмыкнул, увидев полупустой кув-шин Саши и наполненное ведро-отходник. Затем снова навестил девушку. И пока за стеной со-вершалось насилие, студент, полный ненависти и отвращения, вытягивал гвоздь. Он крутил его из стороны в сторону, расшатывал и раскачивал. Ладони стерлись в кровь, а на запястьях под железными обручами выступили темные кровоподтеки. Когда капитан завершил свое грязное дело, Саша приостановил работу и лег на землю, напустив на себя безучастный вид.
- Ты как? – осторожно спросил студент после того, как капитан ушел восвояси.
- Да нормально. Уже привыкла, – ответила девушка, и, помолчав, шепотом добавила: - И к та-кому можно привыкнуть.
Но дрожащий голос, полный боли и отчаяния, словно кричал: «Нет, мне плохо. Я хочу уме-реть поскорее, я не хочу, чтобы каждый вечер меня насиловали…» Саша с неприятным удивле-нием открыл, каким горьким и красноречивым может быть тихий человеческий шепот. Он буд-то змея прокрадывается в самое сердце и рассыпает там семя страха. Саша хотел сказать что-то ещё, но вдруг на него навалились усталость и сонливость. Ощущение бессилия пришло так бы-стро, что студент повалился на землю прямо там, где и сидел. Он не помнил, сколько длилось ощущение падения в темноту царства Морфея, но потом увидел сон.
Всё было черно-белым, как фильмы середины 1930-х годов. Вокруг, насколько хватало глаз, стелилась изъеденная огромными воронками пустошь. В одной из таких воронок находился Саша. Он пытался выбраться наружу, взбираясь по наклонной насыпи, но тут же срывался вниз, скользя по сыпучей земле и задыхаясь от поднятой пыли. А потом совершенно нежиданно зем-ля на самом дне ямы начала шевелится, перекатываться и вздыматься. Студент остановился и посмотрел вниз. Из земли выползало огромное чудовище, похожее на муравьеда, только с голо-вой паука. Оно умело разгребло землю вокруг себя, высунуло морду и осмотрело все вокруг своими темно-красными фасетчатыми глазами, остановив взгляд на человеке. Кажется, оно бы-ло голодно и собиралось полакомиться добычей, угодившей в яму. Саша изо всех сил принялся карабкаться вверх по склону, но земля то и дело выскальзывала из-под ног, и студент оставался на одном месте. А муравьед не спеша карабкался вверх. Огромные мохнатые ноги глубоко за-рывались в землю и толкали большое неуклюжее тело вперед и вверх. Чудище приближалось. Человек закричал и что есть мочи принялся бежать вверх, прочь из этой воронки. Но вдруг он споткнулся, угодив ногой в пустоту, и покатился кубарем вниз, прямо в лапы муравьеда. Тот остановился и нацелил свои хелицеры на добычу. Саша продолжал катиться вниз и не в силах был остановиться. Вот мелькнули перед глазами огромные жвалы, и вслед за тем острая клеш-ня-челюсть вонзилась в правую ягодицу. Студент закричал и рванул вверх. Правую ногу свело судорогой, боль кипятком разлилась по телу. Потом вдруг боль пропала, и вновь вернулась тьма.
Когда Саша открыл глаза, на дворе было светло. Значит, он проспал целую ночь и потерял драгоценное время. Надо же, как его так угораздило, морщась от ночного кошмара, подумал студент и поднялся на ноги. Но тут же сел обратно. Тупая боль пронзила правую ягодицу и бедро. Спицын с немым восклицанием уставился на свою ногу. Приспустив штаны, увидел сза-ди белую повязку, пропитанную какой-то желтой вонючей жидкостью. Повязка крепилась к коже толстыми серыми пластырями. Саша осторожно отодрал пластырь и аккуратно приподнял бинты. Под ними оказалось небольшая, но глубокая рана – кто-то вырезал кусок ягодицы. Рана не кровила, но её стенки краснели живыми мышцами, от вида которых у студента закружилась голова, а к горлу подступила тошнота.
- Что они со мной сделали!? – вырвался крик изумления.
Студент поспешно наложил повязку обратно, лишь бы не видеть свое пораненное тело.
- Не переживай, это не смертельно, – донеслось из-за стенки. – Они усыпили тебя и отрезали кусочек мяса, чтобы узнать, очистилось ли оно или нет… Могу обрадовать – тебе ещё пару дней придется пить молоко. Они сказали, что мясо немного горчит…
- Замолчи!.. – выкрикнул Саша и заплакал – от боли, усталости, злобы и бессилия.
Он плакал долго, как в детстве, когда мама охаживала его ремешком за тайком взятые спич-ки. Слезы лились нескончаемым потоком, и когда рыдания прекратились, глаза неприятно гу-дели, нос заложило, а дыхание было быстрым и прерывистым. Прошло около часа, прежде чем студент успокоился. В тот день он больше не вымолвил ни слова, и лишь с отчаянным усилием исступленно тянул цепь. Ему очень хотелось жить. Но ещё больше хотелось отмстить.
Было около одиннадцати часов вечера, когда Саша остановился, чтобы передохнуть. Он по-смотрел на свои ладони и покачал головой. Кожа изодрана в кровь, кое-где виднеется бледно-розовая плоть, при касании к которой в руке рождается жуткая боль. Неизвестно, нарастет ли когда-нибудь новая кожа, или там образуются грубые рубцы. Но это все мелочи жизни. Воз-можно, Саша никогда не сможет нажимать на клавиши и пользоваться мышкой, что тоже не суть важно – и это мы переживем. Главное, остаться в живых. Пока студент сидел отдыхал и размышлял о своём ближайшем будущем, в конюшню кто-то вошел. Это оказался капитан. Что-то он поздно сегодня. Вот сейчас снова сделает свое грязное дело и, довольный, уйдет. Однако, будто плача, снова скрипнула дверь, и внутрь вошли ещё пятеро мужчин.
- Ну, что, рыба? Сегодня у нас последний раз, – заговорил капитан. – Завтра пойдешь на кухню. А напоследок, вот, ублажи ребят моих.
Мужики громко захохотали.
Саша замер, когда до него дошел смысл сказанного.
- Нет, я не буду! – закричала девушка, а капитан в ответ засмеялся. – Отойдите от меня!
Послышался звонкий удар, напоминающий пощечину.
- Отпусти! – закричала Саша.
Звук рвущейся ткани. Они срывают с неё одежду.
Девушка вцепилась в лицо капитана обломанными грязными ногтями. Милиционер схватил пленницу за руки и оттолкнул от себя, и затем резким тренированным движением нанёс силь-ный удар под левый глаз. Девушка откинулась назад и повалилась на землю. Она скрестила ру-ки на груди, пытаясь прикрыть наготу. Теперь, кроме трусиков, на ней ничего не было.
Капитан провел ладонью по своему лицу, нащупал пекущую царапину и поморщился от бо-ли. В следующий миг его нога, обутая в грубые сандалии, врезалась в живот пленницы, отчего та согнулась и закашлялась.
- Скотина, – выдохнула она.
- Она ваша, – холодно проговорил милиционер. – А я напоследок.
Мужики накинулись на девушку. Двое держали её за руки, двое раздвинули ноги, пятый принялся за дело. Пленница заплакала. Она пыталась сопротивляться, но что могла сделать хрупкая девушка против пяти сильных здоровых мужчин?
Александр не видел происходящего за стеной, но всё было ясно и так. Он становился свиде-телем самого грязного, самого жесткого и отвратительного зрелища, которое ему доводилось видеть. Но самым страшным для него стал её голос, когда она перестала плакать и был слышен лишь тихий стон, напоминающий поскуливание собаки. И ещё ритмичные звуки яиц, хлопаю-щих по женской промежности. Студенту было невыносимо жаль свою сестру по несчастью, и в те минуты страх за свою жизнь уступил место гневу. Он вскочил и принялся выкрикивать са-мые грязные ругательства, на которые был только способен. Однако это длилось недолго – из-за стены вышел капитан и несколько раз ударил Александра в переносицу и солнечное сплете-ние. А когда Саша упал, милиционер принялся пинать его по спине да по бёдрам. Последние несколько ударов пришлись по больной ягодице, и студент взвыл от боли. Довольный своей ра-ботой, капитан остановил град ударов, нагнулся к студенту и пальцем стёр кровь с его лица. За-тем засунул палец в рот и, смакуя человеческую кровь, спросил:
- Что у тебя с руками? Откуда синяки?
- Аллергия на молоко, – зло выплюнул слова Саша.
Капитан прищурился и внимательно посмотрел на студента, затем осмотрел цепи и гвоздь. Благо, парень догадался затолкать железный штырь обратно, а иначе быть беде.
- Ну-ну.
- Коля, мы всё, – донесся из-за стены довольный голос.
- Добре, иду уже.
Когда Саша почувствовал, что опять может шевелиться, и боль от ударов притупилась, в уз-нице вновь было тихо и темно. На улице светила полная луна, поэтому можно было различить в ночи смутные очертания предметов. Невдалеке валялись порванные футболка и женские труси-ки. При виде этих вещей сердце сжалось у студента, и он с ужасом подумал, что девушка мерт-ва. Несколько минут он прислушивался, не раздадутся ли за стеной признаки жизни. Но тьма безмолвствовала. Саша попытался позвать свою подругу, но из горла вырвался лишь жалкий хрип. Парень бросился к бидону с молоком и отпил оттуда добрую половину. Набрав в грудь воздуха, Саша вновь позвал девушку.
- Саша, пожалуйста… Ты… ты жива?
Тело вдруг прошиб холодный пот, когда студент представил, что за стеной лежит ещё теп-лый труп.
- Саша, ну, пожалуйста, ответь мне.
Из-за стены послышался тихий плач.
- Господи, ты жива! – воскликнул студент, чувствуя, как сердце наполняется радостью.
- Мне хочется умереть, – произнесла вдруг пленница, и Саша с трудом узнал её голос. – Я не-приятна сама себе.
Она зарыдала, и этот печальный голос заставлял дрожать от боли и злобы самые темные за-коулки души. Ещё неприятнее и ужаснее было осознавать, что завтра этот голос замолчит на-всегда. Саша вцепился в цепи, не обращая внимания на огонь, вспыхнувший в руках, и принял-ся снова прокладывать путь к свободе.
- Как хорошо, что завтра я умру, – проговорила пленница. – Я чудовище… я… я как ****ь! Нет, я хуже! Они все трахали меня… ох!
Снова послышались рыдания. Студент подумал, что нужно иметь огромные силы, чтобы ос-таться в здравом уме после того, как тебя изнасиловали шесть мужиков.
- Сашенька, пожалуйста, не говори так, – как можно мягче сказал Спицын, не оставляя свое за-нятие – сквозь пекущий жар в ладонях руки продолжали тянуть цепи. – Мы выберемся, и все будет нормально.
- Нет, нет! – испуганно ответила девушка. - Я не хочу. Нужно умереть… Теперь я никому не нужна такая. Я грязная… я…
Саша не дослушал слова девушки, так как в этот момент, сам того не ожидая, вырвал из сте-ны гвоздь. Железный гвоздь вылетел с тихим шуршащим движением и мягко упал на землю. Студент отлетел назад, стукнулся о стенку, зашипев от боли, и остался сидеть на земле, не по-нимая, что же произошло. Перед глазами неожиданно возникли образы всех тех, кто был при-кован здесь до него. Каждый из них пытался сбежать, каждый тянул цепи и вносил свой ма-ленький вклад, расшатывая гвоздь. С каждым разом хоть на микрометр, но штырь вытягивался, и вот теперь не выдержав всех этих усилий, гвоздь вылетел. Только сейчас пленник понял, что произошло. Наконец-то, его усилия увенчались успехом, и он может бежать. Парень вскочил на ноги, готовый со всех ног броситься вон из этого ужасного места. Однако тут же вспомнил о девушке. Он осторожно заглянул в соседнее стойло и увидел пленницу. Она, голая, сидела в уг-лу, обхватив руками худые колени и тихонько плача.
- Саша, – тихо позвал Спицын, и девушка устало подняла понурую голову.
- Ты всё-таки освободился, – безучастно проговорила она. – Так беги, беги!
Студенту так и хотелось сделать, но он не мог её оставить здесь. Они провели вместе не-сколько дней, которые теперь кажутся вечностью, и сейчас Саша считал эту девушку самым близким человеком. Казался каким-то далеким Киев с его веселыми клубами и вечеринками, ненастоящими развлечениями, подругами, которые рядом, пока у тебя тугой кошелек… А здесь все было иначе – лишь жизнь и смерть, и никакой серости, никаких других чувств кроме нена-висти и сострадания. Нет, этого человека нельзя здесь бросать на съедение людоедам. Саша по-дошел к девушке и присел рядом с ней. Он мягко положил руки на её тоненькие плечи, отчего она вздрогнула и вжалась в стену.
- Не тронь меня! – воскликнула девушка. – Уйди!
- Тихо, тихо.
Спицын обнял девушку и прижал её к себе, ощущая дрожь чужого тела. Она пыталась осво-бодиться, но у неё не хватило сил, и пленница обмякла в объятиях студента.
- Зачем ты это делаешь? Я такая грязная… Я не хочу никуда, отпусти меня. Оставь меня… Ни-кому не нужна, никто не захочет быть со мной… – зашептала Саша, и студент только теперь понял, как холодно её тело.
Парень снял с себя футболку и протянул её пленнице.
- Ты же замерзла… Вот, возьми мою футболку… Да одевай же говорю!
Когда девушка покорно оделась, Спицын встряхнул её и заставил, чтобы она на него по-смотрела. В темноте лихорадочно блеснули её глаза.
- Саша! Послушай меня. Послушай. Ты мне нужна, слышишь? Мне все равно, что случилось здесь. Я без тебя не могу… не хочу уходить. И ты совсем не грязная… Ты не чудовище. Слы-шишь?
Он поцеловал девушку в сухие сомкнутые губы. Поцеловал ещё раз – и сделал это не пото-му, что ему так хотелось, а для того, чтобы она верила ему, была вместе с ним. Он нежно заче-сал ей волосы за уши, погладил по щеке и, насколько это было возможно в темном сарае людо-едов, нашел её привлекательной.
- Сашка, ну, давай, соберись!
Девушка шмыгнула носом.
- Я… правда тебе не противно со мной? – спросила она, всматриваясь в усталые глаза студента.
- Да правда, говорю же тебе! – ответил Спицын, и в те минуты он не лгал. – Давай отмстим этим… этим людоедам. Поможешь мне?
- Да, да! – согласилась Саша и улыбнулась улыбкой волчицы, жаждавшей мести. – Слушай, во дворе, за этим зданием, есть гараж. Там у них трактор стоит и, кажется, там всегда открыто.
- Хорошо, я пойду поищу там инструменты, – проговорил Спицын и хотел уже идти, но девуш-ка вдруг схватила его за руку.
- Саша, ты меня не оставишь? – спросила она, и в голосе её было столько надежды, что студент вдруг почувствовал себя на месте киношного супергероя, на которого возлагаются все надежды по спасению мира.
- Нет, нет. Обещаю тебе!
- Тогда поцелуй меня ещё раз.
Словно ожидая этой просьбы, студент припал к устам пленницы, и на этот раз поцелуй ока-зался куда более горячим, чем прежний.
Уже выходя из конюшни, Спицын удивился человеческой натуре – даже в минуты смертель-ной опасности остаётся место чувствам, нежности и преданности. Тихо перебегая по двору, он пожалел, что не занимался ни рукопашным боем, ни культуризмом. Как бы сейчас всё это при-годилось. А ещё лучше бы, если бы он был спецназовцем. Ладно, все это – пустые рассуждения, которые ни к чему хорошему не приведут. Что имеем, то имеем, и нужно исходить из того, что есть. А есть первокурсник-студент, который под покровом ночи прокрадывается в гараж, при-надлежавший деревне людоедов. Саша приоткрыл ворота, боясь услышать скрип. Но скрипа не было. Массивная половина плавно заскользила на смазанных петлях, и студент юркнул внутрь. Здесь пахло бензином, маслом и металлом. «Так пахнет и у нас в гараже», - подумал Саша и с тоской вспомнил о доме, в который может никогда не вернуться. Именно поэтому, чтобы вновь увидеть отца и мать, нужно все тщательно продумать и спланировать. Ему уже не хоте-лось просто сбежать из деревни. Он должен им всем отмстить. Кроме того, их побег может длиться очень долго, ведь кто знает, как далеко до ближайшего населенного пункта. Мысль о том, что следующая деревня может тоже оказаться не прочь полакомиться человечиной, Саша гнал прочь. Он не хотел верить и даже не хотел думать об этом, иначе их побег будет полно-стью лишен смысла. А вот что нужно сделать обязательно, так это позвонить и предупредить кого-нибудь о своём местонахождении.
Привыкнув к темноте, Саша без труда различил в гараже полку с инструментом. Здесь он нашел плоскогубцы и гаечный ключ. Этого должно хватить, чтобы вызволить подругу. Выходя из гаража, на глаза попались канистры с бензином. При виде их в голове тут же созрел план. Конечно, это рискованно, но не более чем, если бы он так и продолжал сидеть, прикованный цепями и ждал своей смерти. А раз так, можно попробовать, решил Саша и схватил две пяти-литровые канистры. На полке нашлись несколько коробков спичек и зажигалки. Чуть поодаль стояло огромное полено, в которое впились несколько массивных ножей. Студент поставил на пол канистры, выбрал одни из ножей и затолкал его себе сзади в штаны. Лезвие холодило кожу и неприятно упиралось в ягодицу, но эти неудобства можно и перетерпеть. Далее Саша схватил пару коробков спичек и три зажигалки, подобрал канистры и, убедившись что на улице все так же безлюдно, вышел во двор. Когда он вернулся в конюшню, девушку с радостью бросилась ему на плечи. Быть может, она уже не надеялась увидеть его снова, хотя ничего об этом не ска-зала.
- Значит так. Слушай меня внимательно, – проговорил Саша, раскручивая болты на кандалах, сжимающие хрупкие запястья девушки. – Ты возьмешь вот эти две канистры с бензином и по-бежишь к железной дороге. Там обольешь шпалы, они деревянные, и деревья рядом с доро-гой…
- А ты куда? – с тревогой перебила девушка.
- Я потом тоже туда приду, а сначала мне нужно позвонить.
- Так здесь же нигде нет телефонов. Разве что в кабинете…
- Да, я проберусь в кабинет капитана и позвоню с его телефона. Тогда сто процентов, что сюда приедут. Дальше ты побежишь вперед, в сторону, куда мы ехали. Там я тебя догоню.
Девушка кивнула, соглашаясь со своим вызволителем. Сейчас они оба понимали, что нужно использовать наиболее гарантированный вариант спасения. Звонок в цивилизованный мир бу-дет нелишним даже в том случае, если их поймают и убьют. По крайней мере, они будут от-мщены. Но Александр все же надеялся на свое спасение. Ему все еще не верилось, что он может умереть. Когда-то смерть всё равно заберет его, но это будет не здесь и не сейчас.
Когда девушка, наконец, освободилось от цепей, она обняла студента и сказала, чтобы он сразу бежал к ней.
- И ещё. Там в кабинет моя сумочка. В ней есть таблетки обезболивающие. Выпей две штуки. Возле молнии оторвешь подкладку, там будут четыре маленькие таблетки. Прими одну… нет, лучше две. Почувствуешь себя лучше.
- Это наркота, что ли? – сощурившись, спросил Александр.
- Да нет, не бойся. Это экстази… Ну, психостимуляторы. Они прибавляют сил и энергии. Я же вижу, ты еле на ногах стоишь.
- Ты сделаешь из меня наркомана, – ответил Саша, протягивая подруге спички и зажигалку.
- Да не бойся, от одного раза ничего не будет.
- Ну, ладно, нужно идти. Надеюсь, все будет нормально.
Они поцеловались на прощание и разошлись каждый в свою сторону, уверенные, что снова встретятся.
Александр без труда пробрался к отделению милиции, и даже ни одна собака не облаяла его по пути. Это была удача. Второй удачей оказалась открытая входная дверь. Студент тихонько засмеялся, когда обнаружил незапертым здание милицейского участка. Эти деревенские про-стофили ничего здесь не закрывают в полной уверенности, что никто не воспользуется этим сердечным людоедским доверием. Что ж, вы ошибаетесь. Саша проскользнул внутрь и напра-вился к кабинету капитана. Уже издали была видна открытая дверь. Как всё-таки все удачно складывается. Если бы двери были закрытыми, ему пришлось бы повозиться, чтобы попасть внутрь, ведь на окнах стояли решетки. Это казалось странным – зачем зарешечивать окна, ос-тавляя при этом открытые двери? Может быть, они таким образом хотели всего лишь соблюсти традицию оборудования силового здания, неизменной частью которого являются непробивае-мые двери, толстые стены и, конечно, решётки. Возможно, и так. Но это слабое объяснение. Саша подходил к кабинету капитана, а в голове уже строился алгоритм решения задачи откры-тых дверей. Он вспомнил, что, проходя мимо харчевни, видел закрытый вход. Несколько домов, по-над которыми он крался будто преступник, тоже были заперты. Значит, эти селяне не такие уж и доверчивые, как поначалу казалось. Тогда почему же открыты эти двери, в которые он вошел? Догадка вот-вот была готова вынырнуть на поверхность, когда Саша заходил в кабинет капитана. Оказавшись внутри, он всё понял, но лучше бы ему не знать этой правды. Всё это подстроено. Двери оставлены открытыми специально.
- Ну, что, щенок? – раздался впереди до боли знакомый голос, и в следующую секунду зажегся свет.
На некоторое время студент потерял способность видеть, а когда привык к яркому свету, увидел капитана. Он сидел за своим столом, одетый в милицейскую форму, с фуражкой на го-лове. Руки его сжимали двуствольное ружье, дуло которого смотрело прямо в грудь студента. Саша понимал, что он не успеет сделать и шага, как свинец разорвёт его внутренности на части. Назад пути нет. Он облажался, как любил говаривать друг Олег. Но даже и тогда не стоит от-чаиваться и опускать руки. Александр попробовал следовать этому правилу, но это не так-то легко сделать, когда дрожат колени, а сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди.
- Я сразу понял, что ты задумал, когда увидел твои руки, – усмехнулся милиционер. – А стоило взглянуть на гвоздь, и все твои планы были у меня как на ладони, сучонок! Я также знал, что ты придёшь сюда.
Александр сделал глубокий вдох и ощутил, как сзади кольнуло лезвие ножа. Эх, если бы он умел метать ножи как в кино. Остаётся только импровизировать, на ходу придумывая план дей-ствий.
- Почему же ты сразу меня не … э-э… остановил? – спросил студент, стараясь придать себе равнодушный вид, но его выдавал дрожащий голос.
Капитан медленно встал из-за стола и, не опуская оружия, не спеша подошел к студенту. Милиционер двигался вальяжно и непринужденно, он чувствовал себя хозяином ситуации, и это было действительно так.
- Если бы я остановил тебя тогда, не было бы тебя здесь сейчас, парниша, – изрёк капитан и с последним словом ударил студента цевьем ружья в лицо.
Саша схватился за разбитый нос и попятился назад. Однако капитан тут же схватил парня за руку и швырнул его, словно мягкую игрушку, в глубь кабинета. Парень стукнулся о массивный стол и, не устояв, с грохотом упал на пол.
- Если бы тебя здесь не было, я не смог бы с тобой поквитаться, – продолжил капитан и с разбе-га саданул студента в живот. – Ты мне сразу не понравился. Слишком ты борзой, парниша. А такие не по мне. А теперь, когда ты попробовал убежать, я могу тебя даже убить. И Совет мне ничего не сделает.
Ещё один удар. На этот раз по почке. Тут же как на зло начало действовать бабушкино молочко – срочно захотелось в туалет. «Не хватало тут обделаться», – подумал Спицын, ощущая, как внутри живота всё бурлит, а в пояснице пылает огнем отпечаток носка туфли капитана.
- Ты придурок, капитан! – проговорил студент, пытаясь сообразить, выполнила ли девушка свою часть задания.
Наверное, она ещё не добралась до железной дороги. С двумя пятилитровыми канистрами, после стольких дней истощения да в такой короткий срок она вряд ли успела. Что же делать? Нужно потянуть время.
- Вы тут все дегенераты. Мутанты! Есть человеческое мясо неестественно! – выкрикнул Спи-цын.
Капитан рассмеялся и сквозь смех пнул студента по больной ягодице. Правую ногу свело судорогой, в мышцу будто вогнали огромный острый кол.
- Знаешь, сколько раз я слышал эти речи?
- Наверное, много, – ответил Саша, чувствуя, как в животе продолжает разыгрываться буря. – Только не пойму, как вы до такого докатились… Ты, капитан… Ты же вроде умный, здоро-вый… Ну, я не знаю, вроде, не сумасшедший… А ешь людей.
Улыбка сползла с лица капитана и, став серьезным, он сел перед Спицыным на корточки.
- А я таким не стал. Я родился таким! Всосал человеческую кровь вместе с молоком матушки и с детства ел человеческое мясо! – капитан помолчал. – И знаешь, что? Это по мне! Уж лучше забивать городских людишек, чем убивать бедную корову или свинью. Вы со своей техникой вконец забыли, кто мы на самом деле. Да вы и не люди вовсе. Люди – мы, здесь, в деревне. Мы не забыли, что такое работа в поле! Мы не забыли, что такое чистый воздух, свежее молоко и лес, который летом нам дарит прохладу, а зимой – тепло. Мы сами себе шьем одежду, сам изго-товляем инструменты! А что вы можете? Придумывать новые слова? Изучать пустые науки?..
Александр криво усмехнулся, довольный тем, что ему удалось расшевелить капитана. Пусть говорит, а время идет. Сейчас драгоценна каждая секунда, которая малой крупицей пересыпа-ется в песочных часах жизни.
- Да вы живете как в пещере! – сказал Саша, намереваясь еще больше разъярить милиционера. – Вы нифига не знаете. Кстати, вы пользуетесь электричеством, и телефон у вас есть…
- А это для того, чтобы тугодумы из города ничего не заподозрили! Придет время, когда мы не будем прятаться, и все будут такими, как мы, – уже почти кричал капитан, расхаживая по ка-бинету.
Внезапно он остановился и пристально посмотрел на студента. Усмехнулся и покачал голо-вой.
- Ты специально меня разозлил, да, сучонок? Ты что-то задумал, а?
Студент позволил себе улыбнуться. Улыбка вышла натянутой, белые зубы окрашены кро-вью, но все же это была улыбка ликования. Теперь он скажет милиционеру, что он не столь умен, как думал.
- Да, задумал! Только ни хрена тебе не скажу!
- Как я не догадался сразу! – воскликнул мужчина, притопнув правой ногой. – Вас же двое, и та дева уже давно убежала, так?
Лицо капитана помрачнело прямо на глазах. Веселое выражение сменилось злостью и – да! – страхом. Щеки и уши его покраснели, будто от большого стыда, только то был не стыд, а гнев. Он прокричал какое-то незнакомое древнее ругательство, пнул студента в лицо, прямо в нос, и выбежал из кабинета. Затем вернулся, схватил телефон и, закрыв двери на ключ, оставил Спи-цына одного. Тот сейчас же вскочил и бросился к двери. Но открыть её не представлялось воз-можным. Это была массивная, возможно, даже дубовая дверь на огромных железных петлях. Открывалась она внутрь, поэтому о том, чтобы её выбить, не могло быть и речи. Да еще и теле-фона нет. Что ж, это конец. Остается надеяться, что Саше удалось добраться до железной доро-ги и поджечь бензин. Студент выглянул в окно и увидел, как в домах загораются огни, а на улицу выбегают мужчины с ружьями и собаками, настоящими немецкими овчарками. Беги, Сашенька, беги! Спасись хотя бы ты. А я… Я не дамся им живым. Вот есть нож, и его лезвие с легкостью разрежет вены. Наверное, и десяти – пятнадцати минут хватит, чтобы кровь покину-ла русло, и сердце навеки остановило свой ход. Саша уселся на пол, облокотившись о стену, достал нож и приставил его холодное лезвие к коже запястья. Под мёртвым железом пульсиро-вала живая артерия. Тонкий металл медленно пополз по коже. Мелькнула мысль: «А как же – «всегда есть выход»?»
- Значит, не всегда, – ответил сам себе Саша и увидел две вещи, на которые раньше не обращал внимания.
На полке небольшого шкафчика, смастеренного вручную, лежали покрытые пылью розовая дамская сумочка и родной любимый ноутбук. Тут же пылились два мобильных телефона, сту-денческий билет и паспорт. При виде всех этих вещей мысль о самоубийстве тут же испари-лась, как капелька крови на горячей сковороде, а нож выпал из рук, так и не успев разрезать ар-терию. Это была необыкновенная удача, которая рождала надежду на спасение. Саша вспом-нил, что ему говорила девушка, и бросился к её сумке. Достал оттуда две таблетки «Кетанов», затем, как было велено, оторвал подкладку и нашел четыре небольших кругляшка без надписи. Два «Кетанова» и два кругляшка положил на левую ладонь. Белые таблетки ярко контрастиро-вали с грязной кожей руки и казались совершенно неестественными. Парень кинул три пилюли в рот, разжевал их, поморщившись от горького жгучего вкуса, и проглотил всю эту массу. При-слушался к своим ощущениям, но пока не смог различить ни уменьшения боли, ни прилива сил и энергии. Теперь необходимо связаться с родителями. Эта глупая деревенщина капитан забрал телефон, но оставил мобильник и ноутбук и, главное, телефонную сеть. Трясущимися руками студент включил ноутбук, с одной стороны обрезал модемный провод, предназначающийся для подключения к телефонной сети. Здесь телефонная розетка была старого образца, поэтому со-единять провода придется вручную. Когда ноутбук был подключен, Саша при помощи blue-tooth установил соединение компьютера с мобильным телефоном, превратив последний в мик-рофон. Теперь нужно запустить программу дозвона. Хорошо, что перед отъездом, Спицын по-полнил счет и сейчас можно с покойно пару часов пользоваться Интернетом. За то время, пока из мобильника и ноутбука создавался обычный стационарный телефон, незаметно отступила боль, и её место заняло радостное возбуждение, словно кто-то влил в тело новые силы. Хоте-лось быть в действии, о чем-то говорить, говорить, говорить. Веселое нетерпение охватило ду-шу, и студент быстрыми невидимыми движениями набрал на клавиатуре номер домашнего те-лефона. Вопреки опасениям, соединение с Интернетом установилось сразу, и через секунду – другую из динамиков донеслись длинные скрипучие гудки. Уже поздно, родители спят, поду-мал Саша. Нужно ждать. Несколько минут тянулось мучительно долгое ожидание, и студент с нарастающим напряжением подумал, что дома никого нет или телефон не работает.
- Алло, – послышался после щелчка сонный голос мамы.
- Мам, алло! – закричал Саша, и как же он был рад слышать родной голос.
- Сашенька! Ты где? Что с тобой? Куда ты пропал? – посыпались вопросы. – Мы уже здесь…
- Мам! Послушай, дай рубку папе, только быстро, – перебил парень. – Это очень важно.
- Хорошо-хорошо, – тревожно отозвались на той стороне, и через полминуты Саша услышал голос папы.
- Пап, привет. Значит так. Только ты не волнуйся. Меня похитили и хотят убить. Я нахожусь где-то, не доезжая Джанкоя, село «Советское» называется. Не знаю, может, его нет на карте. Оно находится в горах, за лесом. На поезде, которым я ехал, работает подставной проводник, на вид ему лет пятьдесят… Что? Мобильная связь здесь не работает… Я смог сбежать и звоню по городскому телефону… Нет, я закрыт в кабинете и не могу отсюда выбраться… Да нет! Здесь милиция заодно… Да тут все село сумасшедшее!.. Со мной еще девушка, её тоже похитили… Зачем? – Саша замолчал, раздумывая над тем, стоит ли говорить отцу, для чего этим селянам нужны люди. – Пап, здесь все ненормальные. Они едят людей… Что?.. Да не пьяный я!! Да го-ворю же тебе, они все людоеды!.. Какая шутка? Меня через час в живых уже не будет. А может и раньше… Я…
Студент запнулся, уставившись в окно. Далеко за чернеющим лесом вздымался огромный столб дыма, подсвечиваемый оранжевыми языками пламени. Сашка, у тебя получилось! Ты смогла зажечь сигнальный огонь. Как же хочется тебя сейчас обнять и расцеловать. Спицын ощутил, как в груди быстро-быстро бьется сердце, а все тело дрожит от возбуждения.
- Саша! Саша! – кричали в динамике, и студент спохватился, вспомнив о том, что он разговари-вает с родителями.
- Папа, девушка, с которой мы убежали, сейчас подпалила железную дорогу и лес. Теперь нас не трудно найти. Я попробую выбраться из кабинета, не знаю, если смогу. Если получится, я побегу туда, к пожару… А ты звони в милицию. Пусть сюда пришлют отряд… Нет, несколько отрядов быстрого реагирования… Да тут целое село сумасшедших! У них ружья и собаки… Да, я постараюсь. Не знаю, может, больше не получится позвонить… Нет, я не звонил больше ни-кому, потому что не знаю, кому можно доверять… Пап, я вас очень люблю. И, это… извините, если что.
Когда разговор был окончен, Саша ощущал уже нездоровое возбуждение. Все цвета приоб-рели необычайно яркие оттенки, вокруг все переливаюсь сказочными тонами, а запахи усили-лись во стократ. Уши, казалось, превратились в сверхчувствительные сенсоры, и каждый, даже самый слабый звук, раздавался подобно грому. Тело покрылось тоненькой пленкой пота, мыш-цы требовали движения, какого-то действия. Саша нетерпеливыми движениями отключил но-утбук, закинул в сумочку девушки паспорт, свой студенческий и два телефона. Вдруг вспом-нил, что жутко хочет в туалет и, недолго думая, присел в углу комнаты. Закончив оправляться, студент разбил окно, чтобы глотнуть свежего воздуха, и засмеялся, представив лицо капитана, когда тот зайдет в свой кабинет и увидит там кучу экскрементов.
- Что же теперь? Что теперь делать? – спрашивал он сам себя, быстро шагая по комнате.
Неожиданно остановился, схватил стул и с криком разбил его о дверь. Не успокоившись на этом, парень упёрся в стол и, толкая его вперед, с разгона врезался в дверь. Раздался чудовищ-ный грохот. Но массивный кусок дерева и не думал поддаваться. После шести попыток выло-мать дверь крышка стола не выдержала и дала трещину. Со следующим ударом стол разломил-ся надвое. Саша выругался и принялся дубасить по двери ногами. После пяти минут пустой траты сил он, наконец, остановился и принялся судорожно соображать, как же ему выбраться. Если бы умел вскрывать замки… Вдруг он сильно хлопнул себя по лбу и кинулся к ноутбуку. Пока тот загружал систему, студент вновь связал проводки телефона и модемного кабеля. Ка-кое счастье, что он купил лэптоп ещё и с модемом, а не только с Wi-Fi – картой. Когда все было подсоединено, парень загрузил страницу поискового сайта и после двух опечаток наконец в строке поиска набрал два слова: «вскрыть замок». Нажал Enter. Поисковик тут же выдал тысячи ссылок, и Спицын с нетерпением щелкнул по первой же. Это оказалась фирма по установлению дверей и сейфов, которые «гарантированно защищены от вскрытия замка». Нет, это не то. Сту-дент ощутил, как что-то неприятно сжимается в груди, от нехватки воздуха немного тошнит. Нужно быть в движении, в действии, тогда всё пройдет. Не медлить не минуты. Глаза с жадно-стью впиваются в монитор, пальцы порхают над клавиатурой. Ссылка, ссылка, ещё одна. Всё не то. Вновь открывается новая страница, сайт ApoLLonA. Взгляд скользит по экрану: «Как сде-лать взрывчатку или бомбу - Как сделать детонатор для взрывчатки - Как сделать дома нарко-тики - Как сделать дома снотворное и слабительное - Руководство по открыванию замков - Ха-керские проги и документации по взлому…» – вот оно! Не с первого раза удается попасть мышкой по слову «замков», и когда загружается нужная информация, Саша погружается в чте-ние. «Главным секретом открывания замков отмычкой является то, что это легко…» Так, всту-пление пропустить… Ага, вот то, что нужно. «1. Вставьте отмычку и рычаг…» Отмычка? Где найти отмычку? Саша бросился к разломанному столу и обнаружил в выдвижном ящичке пару скрепок. Кажется, это должно подойти. «…Не придавая цилиндру вращательного момента, выньте отмычку, чтобы почувствовать жесткость пружин в замке…» Трясущимися руками сту-дент вставил разогнутую скрепку в отверстие замка и приступил к кропотливой работе взлом-щика.
***
Саша бежала из последних сил. В груди невыносимо пекло от быстрого дыхания. Плечи и кисти рук чуть не отваливались от тяжелой ноши. На ладонях вздулись пузыри и лопнули, об-нажив чувствительную розовую поверхность. Но она продолжала бежать, одинокая девушка в одной лишь футболке на голом теле. В ноги впивались сучки и мелкие камни, пораненная нога жгла огнем. Взявшаяся тонким струпом рана начала кровоточить. Было чудом, что девушка не сбилась с пути и вскоре вышла к железной дороге. В это же время где-то сзади послышались крики и лай собак. Значит, их побег обнаружен. Жив ли ещё Александр? Удалось ли ему дозво-ниться? В любом случае, нужно действовать, как договорились. Саша открыла первую канистру и вылила бензин на сухие деревянные шпалы. Горючая жидкость, попав на стертые мозоли, обожгла руки. Но сейчас это не важно. Вторую канистру она опустошила в лесу. Вслед за этим подожгла смоченное топливом дерево. Пламя, в мгновение ока охватившее сушняк, принялось с огромной скоростью пожирать дерево.
Позади уже виднелись многочисленные огоньки факелов. Все ближе звучал яростный вой собак, и уже слышались отдельные слова разгневанных селян. Как же быстро они добрались и как их много! Времени нет, совсем нет.
- Извини, Саша, но я должна бежать, – прошептала девушка и со слезами на глазах бросилась прочь от пожара, не надеясь ни встретиться со студентом, ни спастись.
Спустя минуту совсем недалеко послышался громкий паровозный гудок. Приближался по-езд, а шпалы горели.
Длинный состав, мчавшийся из Москвы на весьма внушительной скорости разрывал ночной воздух.
Как только машинист увидел пылающее полотно, он до отказа нажал на тормоза. Поезд вздрогнул, когда железные колодки впились в гладкую поверхность колес. Десятки людей по-падали со своих полок от резкого замедления движения. Но состав с писклявым скрипом про-должал ехать. Машинист что-то кричал в микрофон рации, но этот участок пути славился среди железнодорожников могильной тишиной. Здесь не работали ни рация, ни телефоны, ни радио. Помощник машиниста кричал о том, что нужно было продолжать движение – «авось, пронесло бы». А теперь… Но поезд замер за пять метров до пылающих досок.
К тому времени, когда состав остановился, из леса выбежало человек семьдесят селян, воо-руженные ружьями, с рвущими поводки овчарками, и безумие горело в глазах этих людей.
- Мужики! – во всё горло заорал капитан милиции. – Вот так удача. С хвоста поезда по пять че-ловек в вагон разойтись и запастись мясом! Четверо человек за мной, идём искать паршивку.
Капитан, одержимый безумием и не заботящийся о последствиях своих действий, и с ним четверо селян, которые всего несколько часов назад насиловали пленницу, побежали вперед, куда вели их псы. Остальные ворвались в поезд. В ночи грянули выстрелы. В вагонах закричали люди. Прозвучали команды «Фас!» Обезумевшие селяне убивали пассажиров, молодых усып-ляли крепким ударом в голову и уносили в лес, бросая прямо на землю. Овчарки вгрызались в горло людей и, тоже взращенные на человеческом мясе, с удовольствием грызли мышцы шеи, хрустели хрящами гортани и лакали теплую кровь. Ночь превратилась в красное пекло, длин-ный состав стал железной могилой.
***
Пока в поезде гибли люди, Саша ковырялся в замке. Не смотря на объяснения, пояснявшие, как вскрыть затвор, на деле это оказалось не так-то легко. Исколов себе все пальцы погнутыми скрепками, ему всё же удалось повернуть барабан на один оборот, а вот последние несколько сантиметров не желали сдаваться. Подгоняемый действием психостимулятора, он не мог сосре-доточиться и проявить немного терпения. Однако, в конце концов, ему удалось открыть дверь. Раздался щелчок, и огромная масса дерева нехотя открыла путь к свободе. Александр схватил с полки сумочку девушки, свой ноутбук и, заткнув за пояс нож, побежал прочь из этого здания, прочь из этой деревни. Однако, о чём-то вспомнив, вдруг повернул и побежал к конюшне, где в заточении провел несколько дней. К счастью, на пути никто не встретился, и он, не особо скры-ваясь, быстро добрался до злополучного места. Там студент проник в сарай, взял две оставшие-ся канистры с бензином и полил горючей жидкостью свою темницу и гараж. Не раздумывая, кинул горящую спичку на бензиновую дорожку. Как только пламя охватило два здания, парень с оставшееся канистрой наведался к харчевне, поджёг и её. Не праздновать вам больше свою безнаказанность! К тому времени, когда на пожар сбежались люди, Саша со всех ног мчался по темному лесу. Он надеялся, что его подруга не стала его ждать, а скрылась, как только узнала о погоне. Подбежав к месту пожара, студент увидел поезд и замер. В вагонах звучали выстрелы, слышались крики. Несколько человек селян тащили в лес пассажиров. Привычная ночная ти-шина леса нарушилась шумом пожара, человеческих воплей и грозным рычанием собак. Саша не видел, как из нескольких вагонов, откуда-то снизу, на рельсы закапала кровь. Однако и уви-денного было достаточно, чтобы понять, какую ошибку допустил студент. Он подверг риску и опасности (да что там риску – смерти!) других людей, он кинул в пасть зверя чужие жизни, же-лая спасти свою. Но откуда было знать, что селяне нападут на целый состав? Саша рассчиты-вал, что они подожгут лес и железную дорогу и тем самым привлекут внимание каких-нибудь пожарных служб или что-то в этом роде, но о таком исходе дела он и не думал. «Чёрт, поздно уже что-то менять! Нужно бежать», – рассудил парень и побежал вперед. Возможно, по дороге он догонит подругу, если она скрылась в этом же направлении. Подгоняемый адреналином, студент ощущал, как бешено скачет сердце, тело рвалось вперед, ноги быстро-быстро переби-рали по земле, но и этого казалось мало. Всё больше и больше набирался темп, и студент ощу-щал себя рвущейся вперед гоночной машиной. Никогда раньше Саша так быстро не бегал, и ему оставалось только удивляться, откуда взялись силы. Неужели это всё сделали две малень-кие таблетки?.. Воздух обдувал лицо, свистел в ушах, деревья проносились мимо, и вскоре по-жар вместе с остановленным поездом остались где-то позади, а вокруг вновь становилось тихо. Через пять минут сумасшедшего бега Александр различил впереди пятерых человек. Они бежа-ли не так быстро, как он сам, но достаточно спешно, чтобы понять – пятёрка кого-то преследу-ет. Вскоре впереди стал виден и сам предмет погони.
- Саша! – пробормотал студент и, бросив на землю свой ноутбук и сумочку, достал из-за пояса нож. – Я вас всех зарежу. Особенно тебя, капитан!
Капитан бежал во главе погони, и расстояние между ним и беглянкой неумолимо сокраща-лось. Оставались считанные десятки метров. Девушку гнал страх, мощнейший из стимулов, на-правленный на сохранение жизни, и тело выжимало из себя последние силы. Но ужасные дни, проведенные в деревенской узнице, истощили организм так сильно, что можно лишь подивить-ся тому, как изможденная муками девушка ещё могла бежать. Капитан кричал ей в след слова угроз и ругательств. Его то и дело подмывало выхватить свой «Макаров» и пристрелить нахал-ку, но он хотел поймать её живьем. Чтобы вгрызться в молодое тело, оторвать кусок кожи и впиться зубами в теплое трепещущее мясо. Они повеселятся на славу, а когда удовлетворят свой голод, останки кинут собакам. Пусть от неё останутся лишь кости!
Александр между тем свернул влево, углубился в лес и побежал меж деревьев, чтобы его не увидели селяне. На удачу, они бежали цепочкой, один за другим, и впереди бегущий не видел того, кто был позади. Саша почти поравнялся с самым последним преследователем и, плотнее сжав в потной ладони нож, вновь вернулся к железнодорожным путям, вдоль которых все и бе-жали. Всего четыре-пять шагов его отделяет от здорового мужика, левая рука которого сжимает натянутый поводок, а правая – двуствольное ружье. Вот он, этот миг, когда можно отмстить за себя! Студент в два прыжка преодолел расстояние между ним и селянином и, замахнувшись, вонзил нож в спину человека. Вначале лезвие вошло лишь на пару сантиметров, затем, скольз-нув по чему-то твердому, провалилось в глубь тела. Мужчина даже не вскрикнул, а как-то странно крякнул, взмахнул руками, сделал ещё несколько шагов по инерции и упал лицом вниз. Саша, споткнувшись о тело, навалился сверху и оторопело уставился на подрагивающий труп, меж лопаток которого торчал нож.
- Что я наделал, – прошептал Спицын, не веря своим глазам.
Он убил человека. Убил человека! Что-то тяжелое и острое кольнуло в груди, по правой ще-ке скатилась одинокая слеза. Ощущение чего-то безвозвратного и необратимого защемило ду-шу. Разом забылись все беды, случившиеся в последние дни, и на их место ступило чувство ви-ны и отвращения к самому себе. Вот человек, он был жив минуту назад, а теперь лежит на зем-ле и остывает, убитый им, Александром Спицыным…
Быстрый негромкий приближающий шелест заставил парня поднять голову. Всего в двух метрах от себя он увидел чудовище – взъерошенная овчарка с раскрытой пастью и приглушен-ным рыком. Она не оставила своего хозяина и теперь мчится с оскаленными зубами, дабы от-мстить.
Собаке хватило всего одного мощного прыжка, чтобы настигнуть жертву. Александр успел вытянуть нож из трупа и выставить вперед левую руку, на которой тут же сомкнулись челюсти зверя. Огонь вспыхнул в запястье и охватил всё тело, в голове успела мелькнуть мысль: «Как же больно» – и в следующий миг правая рука вонзила в живот овчарки лезвие ножа. Кожа про-ткнулась на удивление легко, и металлическое жало тут же утонуло где-то внутри собаки. Та тихо взвыла, но пасть так и не разжала.
- Пусти, сука! – прошипел Александр, прокручивая нож в теле собаки.
Хватка начала слабеть, но животное продолжало бороться. Тогда Александр изо всех сил рванул нож на себя, разрезая брюхо зверя. С этим движением на живот студента вывалились теплые внутренности собаки, и челюсти, наконец, разжались. Пес издал квакающий звук, и из его пасти выступила темная кровь. Студент осторожно вытянул укушенную руку и посмотрел на запястье. Сверху и снизу виднелись по две маленькие глубокие дырочки, из которых тонень-ким ручейком вытекала кровь. Саша пошевелил пальцами и тут же закричал от боли. Забыв о том, что он только что стал убийцей, парень схватил ружьё, вернул нож на прежнее место и рванул вперед. Гнев, ярость и желание мести бурлили в его крови, мир вокруг сузился в не-большой кружок, границами которого являлись рельсы. Звуки превратились в тревожные наба-ты, собственные шаги отдавались в ушах ударами барабана. Он несся вперед и не знал, остался ли с ним рассудок, или разум заполнился сумасшествием. Вот впереди снова виднеются людо-еды, теперь их четверо, у одного – собака. Саша вскинул ружье, поддерживая дуло левой рукой. Сжал зубы от боли, но уже можно было терпеть жгучие следы от укусов. Левая рука начинает неметь, вместо раскаленного отпечатка от зубов приходило тупое ноющее чувство тяжести. Плевать на руку, главное – всех убить. Саша засмеялся. Еще несколько шагов. Перед ним – спина, через пару метров ещё одна спина. Два дула, два заряда, два тела. Вот первый оборачи-вается. Палец жмет на курок. Вспышка. Бах! Дуло ружья, нацеленное в спину селянина, под-скакивает вверх и сносит полголовы. Кровь, кости и желеобразные мозги летят куда-то в сто-роны, и Саша всё это ясно видит – каждую мелочь, каждое движение, каждую деталь. Где-то в глубине души что-то начинает протестовать: нельзя убивать, нельзя забирать чужие жизни. Но студент смеется в ответ на это заявление и нажимает второй спусковой крючок. Снова звучит выстрел. На этот раз пуля бьет в спину следующего преследователя, прямо в правую лопатку. Свинец пробивает легкое и застревает внутри, врезавшись в ребро. Мужик взмахивает руками и с громким «Ахх!» падает наземь. В воздухе пахнет порохом и кровью, и эти запахи возбуждают ещё больше взведенный разум Спицына. Двое других преследователей на ходу оборачиваются. Один из них, с овчаркой, удивлен. Второй, в милицейской форме, кидает на ходу слова:
- Разберись с ним! – и продолжает преследовать девушку, от которой его отделяет всего не-сколько метров. – Пару шагов, и она моя!
Селянин послушно останавливается, вскидывает ружье и целится в студента. Саша отбрасы-вает в сторону ненужное оружие и прыгает в сторону. Одновременно с этим звучит выстрел. Что-то горячее опаляет правое плечо. Пуля чиркнула по коже, оставив глубокую царапину. Но это пустяки.
- Мимо! – кричит Александр, ныряя в лес.
Снова звучит выстрел. Что-то просвистело над ухом, и дерево впереди вдруг выплюнуло не-сколько кусков коры. Снова промазал, радуется парень.
- Ату его! – внезапно слышится сзади, и злобный лай врывается в лес.
Студент оборачивается. При виде бегущей овчарки он вдруг снова ощущает укусы на левой руке, будто в запястье опять впились острые клыки. Если эта овчарка его укусит, он этого не выдержит. Страх и возбуждение, смешанные с яростью, не позволяют здраво рассуждать и, по-винуясь инстинктам, он хватает с земли увесистую ветку, останавливается и бежит навстречу собаке. Всё происходит так быстро, что Саша едва успевает осмыслить случившееся. Овчарка прыгает вперед к человеку. В это же время Спицын с размаху наносит удар дубиной по голове животного. Это как бейсбол, успевает подумать студент, хотя ни разу не играл в эту игру. Пал-ка ломается от удара, и в руке остается острый обломок. Сбитая собака падает на землю и, вска-кивая, вдруг захлебывается от вонзенного прямо в пасть куска дерева. Александр пихает палку до тех пор, пока не слышит хруст – наверное, поломались хрящи. Собака заваливается на бок и тщетно пытается вытащить передними лапами застрявшее в горло препятствие – палка намертво засела в глотке животного.
Впереди кричит хозяин собаки, он завет её и бежит в лес.
- Розочка! Роза!
- Сдохла твоя собака, козёл! – во всю глотку орёт Александр и несётся к селянину.
Тот останавливается, с удивлением глядя на бегущего студента. В его глазах нет страха, на испачканном кровью и грязью лице играет безумная улыбка. Он стремительно приближается к мужику, и последний уже не может с уверенностью сказать, кто здесь охотник, а кто жертва. Селянин делает шаг назад и умелым резким движением откидывает дуло ружья. Из-под рубахи вытаскивает два патрона, умещавшиеся в гнездах патронташа.
Саша видит, как селянин перезаряжает ружье. Вот загнал первый патрон. Нужно бежать бы-стрее! Не позволить ему зарядить оружие. Если бы не деревья, он бы уже настиг охотника, а так приходится петлять, делать повороты, чтобы обогнуть толстые стволы. Вот уже и второй па-трон в патроннике. Остаётся пять-шесть метров. Саша заносит руку с ножом и в два больших прыжка достигает охотника, который захлопнул ружьё и собирается прицелиться. Дуло ползёт вверх, и мужик вот-вот нажмёт на курок. Но сделать этого он так и не смог. Студент налетел на селянина так внезапно, что тот и не успел понять, какая сила его повалила на землю и вырвала из рук ружье. Секундой позже длинное лезвие ножа насквозь пробило шею мужчины.
- Угу-лгу-рлу… – закряхтел тот, цепляясь пальцами за землю, пытаясь уйти, увернуться от въевшегося в шею холодного жала металла.
Саша выдернул нож, и из шеи пульсами потекла кровь. Студент рассмеялся в лицо умираю-щему человеку, и в следующую секунду услышал девичий крик. Грязно выругавшись, он вско-чил на ноги и, сжимая в руке деревянную рукоять резака, поспешил на помощь девушке.
- Только тронь её! – прокричал он так громко, как только мог, и тут же сорвался на хрип.
В горло словно насыпали соли, а затем напихали ваты. Хотелось сглотнуть слюну, чтобы смочить глотку, но во рту было сухо как в самых жарких местах пустыни.
Александру понадобилось две минуты, чтобы увидеть Сашу и склонившегося над ней капи-тана.
- Отпусти её, извращенец! – полухрипом-полукриком проговорил Спицын и осторожно сделал несколько шагов вперед.
Капитан криво усмехнулся и несколько раз ударил беглянку по лицу, после чего девушка лишилась сознания. Затем он не спеша поднялся на ноги, достал из кобуры пистолет и откинул его в сторону.
- Ну, что, парниша, поговорим по-мужски? – с усмешкой спросил он и отстегнул болтающуюся на поясе резиновую дубинку.
Александр фыркнул в ответ и с вытянутой рукой, сжимавшей нож, бросился на милиционе-ра. Тот не отступил и не увернулся от лезвия, а лишь сделал шаг в сторону, левой рукой ухва-тил запястье студента и вывернул кисть наружу так, что послышался хруст. Не отпуская руки студента, капитан со всей силы ударил его дубинкой в живот. Парень повалился на землю, нож выпал из поврежденной руки и тут же был отброшен в сторону ногой капитана.
- Ну, что, герой? – спросил капитан и с разбега пнул студента в левый бок, по рёбрам. – Взду-мал со мной тягаться?
Саша ничего не ответил. Правую руку сжимало тисками боли, от удара по рёбрам перехва-тило дыхание, но он, по-прежнему возбужденный, легко вскочил на ноги.
- Ого! – капитан в удивлении поднял брови. – Тебе мало?
Парень вновь кинулся на милиционера, но тот оказался проворнее и, непонятно каким обра-зом, очутился за спиной взбесившегося Александра. Студент хотел обернуться и повторить по-пытку, но тут же мощный удар сзади по шее выбил землю из-под ног, а глаза на минуту за-стлал чёрный туман. Следом последовала серия ударов: по почкам, по бедрам, в солнечное сплетение. Один раз дубинка врезалась в нос, и вместе с хрустом костей тут же хлынула кровь. Когда пелена спала, и взор вновь стал ясным, Александр встал на четвереньки. Он мог ещё бо-роться, он был полон сил, и вместе с тем избитое тело почему-то не слушалось разума.
- Я всё равно убью тебя! – прохрипел Саша и в ответ услышал язвительный смех.
Над ним насмехались, принимая за ничто, и снова безумная ярость захлестнула разум, и сту-дент, шатаясь, поднялся на ноги. Всё тело ломило от боли, во рту и на губах ощущался солёный вкус собственной крови. Но это мелочи. Сейчас главное – расправиться с капитаном.
- Да ты не человек! – воскликнул милиционер, дивясь выдержке студента. – Ох, не зря ты мне не понравился с самого начала. Ну, ничего, уже завтра утром мы будем есть твоё мясо.
С этими словами капитан отбросил дубинку в сторону и, не спуская глаз со Спицына, зака-тал рукава своей милицейской формы. Он не увидел, как позади него лежащая на земле девуш-ка открыла глаза, приподняла голову и очами, полными ненависти, посмотрела на своего мучи-теля.
Капитан тем временем схватил Сашу за волосы и своим массивным кулаком ударил парня в нос. Хруст костей был слышен даже девушке, которая с трудом поднялась на ноги и неуверен-но подобрала пистолет, одиноко скучавший в стороне.
Александр закричал от боли. В ту минуту ему мнилось, будто кто-то вырвал клещами сере-дину лица, оставив там лишь рот и глаза.
Капитан разжал руку, сжимавшую волосы студента, и тот упал к ногам милиционера, изви-ваясь от муки и страшных картин, которые рисовал возбужденный разум.
- Капитан! – вдруг раздался сзади голос Саши, и не было в том голосе ни страха, ни сомнений, ни пощады.
Милиционер медленно повернулся и уставился на пленницу, которая сжимала в дрожащих руках его табельное оружие.
- Отдай пистолет, девочка, и умрешь быстро, – вкрадчиво проговорил капитан и сделал шаг вперёд.
- Не надо заговаривать мне зубы, скотина! Ты превратил меня в ничто! – прокричала Саша и выстрелила.
Пуля вошла в бедро и застряла внутри кости. Подстреленный, капитан упал на землю. Саша подошла к мужчине, ровно на столько, чтобы не промахнуться, но и быть на безопасном расстоянии, и с презрением плюнула ему в лицо.
- Я хочу, чтобы ты сдох! – сказала она, целясь капитану в пах. – Но ещё больше я хочу. Чтобы ты остался жив и сел в тюрьму. А там тебя будут опускать по три раза в день. Ты понял меня, урод?
Воцарившуюся тишину прорезал выстрел и крик мужчины. Капитан схватился за промеж-ность, руки его обагрились кровью. Он согнулся в три погибели, перекатился со спины на бок, пытаясь облегчить боль, но внизу живота разрастался пожар, охватывая всё тело.
Саша выстрелила ещё раз, и пуля пробила левую кисть капитана. Затем прозвучал ещё одни выстрел, и другое бедро милиционера обогатилось новой аккуратной дырочкой. Саша стреляла до тех пор, пока не опустела обойма. Капитан по-прежнему оставался жив, и его левая рука и обе ноги были нашпигованы свинцом.
Отбросив в сторону расстрелянный «Макаров», девушка бросилась к своему вызволителю. Тот лежал на спине и тихо не то стонал, не то скулил. Тело его было сплошь покрыто лиловыми кровоподтеками, левая рука кровоточила из укусов, правая вспухла в запястье, а в плече крови-ла глубокая рваная рана. Лицо залито кровью, нос неестественно свёрнут к правой щеке. Но он был жив. Девушка опустилась перед ним на колени и осторожно устроила его голову у себя на бедре.
- Саша, это я. Ты слышишь меня?
Она заглянула ему в глаза и поняла, что он принял экстази. Возможно, поэтому ещё был жив. Но не помешался ли рассудком?
- Сашенька, Саша! Скажи что-нибудь, – девушка, опасаясь причинить новую боль, легонько похлопала студента по щекам, и тот перестал стонать. – Саша! Саша!
Спицын вздрогнул, вдруг вскочил, пошатнулся и упал.
- Тише, тише, – проговорила девушка. – Не двигайся.
- О, как всё болит! – тихо сказал студент. – А где капитан? Что случилось?
- Капитан, вон он лежит. Я прострелила ему яйца, руки и ноги.
Александр засмеялся, но тут же зашелся кашлем, из носа хлынула кровь.
- Блин, не смеши меня… Я позвонил родителям… Там поезд остановился, много людей. Они захватили поезд. Я видел, как эти суки уносят из вагонов людей, – затараторил Александр. – Нужно идти на помощь.
Студент попробовал подняться, но девушка его удержала.
- Куда ты? Лежи, мы им не сможем помочь… Тихо! – вдруг вскрикнула девушка, и оба замер-ли.
Кто-то приближался, и, судя по звукам, их было много.
- Это людоеды! Нужно уходить, – прошептал Спицын, чувствуя, как наваливается слабость и холодным слизняком крадётся в душу страх. – Помоги мне подняться.
Студент с трудом встал на ноги и, опираясь о плечо подруги, как можно быстро зашагал прочь. Они свернули в лес, но не успели далеко уйти.
- Стоять, падлы! Я сказал стоять! – раздался сзади окрик, за которым эхом последовал выстрел.
- Паша, они пристрелили капитана.
- Он жив!
- Зовите Мамку, нужны носилки!
- А этих куда?
- Берите их живьем. Надо будет наказать их.
Александр отпустил плечо девушки и наказал ей бежать прочь что есть сил.
- Нет, я не оставлю…
- ****ь, да беги уже! – резко перебил Саша.- Мы не спасемся вдвоем.
Парень толкнул девушку в спину, и та побежала со всех ног в лес. Через минуту студента скрутили, а ещё через минуту рядом с ним положили девушку, связанную по рукам и ногам. Догнать её не составило особого труда, так как у неё больше не осталось сил, и бег её более по-ходил на торопливое шарканье немощного старика.
- Я не смогла… не успела, - отрешенно проговорила Саша, отвечая на немой вопрос студента.
Сейчас ей хотелось плакать, но то ли слёзы иссякли, то ли совсем не было сил, да только гла-за оставались сухим и тусклыми.
- Если бы я выбрался и нашёл свой нож, – возбужденно сказал Спицын, – завалил бы ещё пару человек. Суки! Суки!... Идите сюда! Идите, я вас не боюсь!
Студент хрипло выкрикивал ругательства и смеялся. Его состояние сменялось то глухим безразличием вместе с ужасной слабостью, то ярким возбуждением, рвущимся наружу. Напро-тив, спутница студента молча лежала на земле и затравленно озиралась по сторонам. Она уста-ла от всех несчастий, так внезапно схвативших её в свои цепкие костяные руки, и порог терпе-ния, когда может оставаться надежда на лучший исход, был оставлен за спиной. Теперь хоте-лось лишь одного – чтобы быстрее закончились муки, и смерть бы забрала вместе с жизнью страх, боль и страдания. Страшно только тогда, когда умираешь, а после кончины уже всё рав-но.
- Саша! Саша! Ты можешь подползти ближе, я попробую перегрызть верёвку…Точно, точно, давай ползи мне навстречу, – перешёл на шёпот студент и, извиваясь ужом, принялся ползти к своей спутнице.
- Зачем? – спросила девушка, посмотрев прямо в глаза парню. – Я устала. Я больше не могу… не хочу.
- Да ладно тебе, мы ещё можем выбраться, – возразил Спицын. – Смотри, какой шорох мы здесь навели…
- Да заткнись ты! – вдруг прокричала девушка. – Хватит, хватит! Ты же под кайфом, ты ничего не понимаешь! Я ненавижу тебя!.. Я всех вас ненавижу!
Саша умолкла, чувствуя, как наливаются глаза, закладывает нос. Но слёз по-прежнему не было, отчего стало совсем худо.
- Слушай! – вдруг воскликнул Спицын. – Слушай!
Где-то неподалёку в лесу раздалось несколько ружейных выстрелов, а в ответ прозвучала ав-томатная очередь. Послышались крики, слов было не разобрать, но голоса были другие – власт-ные, жесткие.
- Наши пришли! – закричал Саша. – Как я люблю милицию!.. Нас спасут!.. Эй, мы здесь, сюда!
В ответ застрекотал автомат. Вновь крики, кто-то кого-то зовет. Голоса удаляются в глубь леса к селу.
- Они гонят их обратно! Надеюсь, они всех перестреляют, – Саша рассмеялся.
- Это… ты серьезно? – тихо спросила девушка, и глаза её заблестели.
- Да, да, Сашка! Наверное, приехал СОБР… или ОМОН… Нет, лучше спецназ!.. Стоп… Тс-с-с. Ты слышишь?
Двое связанных человек затихли. Откуда-то из-за деревьев послышались чьи-то мелкие се-менящие шаги, мягко перебирающие по сухому покрывалу леса. Кто это мог быть? Вскоре бы-ло возможно различить быстрое резкое дыхание, сопровождаемое хрипами.
На освещенную лунную поляну выбежали три овчарки. Их глаза блистали недобрым огнём, уши стояли торчком, розовые языки свесились на бок, и из пасти текла слюна. Размахивая из стороны в сторону хвостами, собаки начали медленно приближаться.
- Господи! Только не так… Только не собаки, – взмолилась девушка, и голос её сорвался на плач.
Александр закричал, пытаясь отогнать безумных животных. Однако те уже учуяли запах крови и жаждали поживиться человеческим мясом.
Саша зажмурилась и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в землю. Было невыноси-мо мучительно смотреть на медленное приближение своей смерти.
Первая овчарка, самая старшая из троих, осторожно подкралась к Спицыну и лизнула его окровавленный нос. Студент попытался отвернуться, но собака угрожающе зарычала, обнажив ряд белых острых клыков.
Два других зверя, воодушевленные примером своего вожака, приблизились к девушке и принялись её обнюхивать. Когда их мокрые носы коснулись кожи Саши, она вздрогнула, и сле-зы, наконец, полились из-под сомкнутых век.
Закричал студент, когда овчарка вонзила свои клыки в его щёку.
Закричала девушка, когда одна из собак вцепилась в пораненную голень. Вспыхнувшая в но-ге боль поднялась вверх, охватила всё тело, и вонзилась в мозг, лишая сознания тело. Когда третья собака вонзила зубы в другую ногу, Саша уже ничего не чувствовала.
Александр остался бодрствовать, но перестал воспринимать происходящее вокруг. Возбуж-дение, страх, ярость, жуткая боль – всё это смешалось в бурном потоке, увлекающем разум в пучины безумия. Мир превратился в какофонию невообразимых ощущений и жгучих образов, которые круговертью носились вокруг.
- Эй, фу! – вдруг прозвучало из-за деревьев, хотя никто из лежащих на земле не услышал этот голос.
На поляну выбежали четверо человек в военной форме с автоматами наготове.
- Стреляй! Они же едят их!
Зазвучали выстрелы. Собаки с окровавленными мордами попадали наземь. Через пару минут поляна наполнилась людьми в милицейской форме и спецовках СОБРа.
- Они живы! Девочка без сознания. Пацан, кажется, тронулся. Нужно срочно скорую, они поте-ряли много крови.
- ****ь, да какая скорая тут? На носилки их и к дороге несите. Живо!
- Господи… Посмотрите на них. Что тут творится вообще? – изумленно прозвучал голос моло-дого милиционера, укладывавшего девушку на носилки.
Кто-то ему ответил, что, кажется, здесь процветает людоедство.
- Аллё! Там на путях ещё один лежит. Кажись, у него яйца простреляны. Вроде наш, капитан. Руки и ноги в крови.
- Какой, к чёрту наш? Этот местный.
- Дык, куда его?
- На носилки и к дороге. Живо, живо!
Вскоре лес превратился в скопище военных и милиции.
Около пятисот вооруженных мужчин в течение трёх часов обороняли деревню, пытаясь от-биться, но защита пала, и вместе с первыми лучами солнца село захватили.
***
Тёплый ветерок ласкал полуобнаженные тела молодой влюблённой пары, нежившейся в лу-чах летнего солнца на берегу средиземного моря. Волны мягко накатывали и отходили назад, перемешивая песчинки турецкого пляжа.
- Да, Анталия – это классно! – проговорил Александр Спицын, потягивая из трубочки холодный апельсиновый сок.
Тело его покрылось золотистым загаром, прищуренные глаза весело и задорно смотрели из-под козырька бейсболки на спутницу. Никто бы и не сказал, что ровно год назад этот второ-курсник был чуть не съеден заживо. И лишь несколько едва различимых шрамов на щеке и у основания носа подтверждали истинность годовалых событий. Присмотревшись, можно было различить четыре небольших розовых кружочка на левом запястье – след укуса овчарки. Прав-да, студент смутно помнил события той ночи и старался как можно меньше думать об этом, иначе у него начинала болеть голова, а в ушах раздавался тихий настойчивый звук – стук чело-веческой кости о деревянный стол. Но это бывало не так часто, и с каждым днём уходило всё дальше и дальше.
- Угу-м-м, – лениво протянула Саша и почесала аккуратную тоненькую полоску, след от за-жившей раны на левой лодыжке.
Девушка протянула руку и коснулась плеча Спицына.
- Знаешь, кажется, я уже готова… – вдруг проговорила она и приподнялась, опираясь на локоть.
Девушка томно посмотрела на парня и медленно провела кончиком языка по верхней губе.
- Ты уверенна? – встрепенулся студент, помня о том, что делали селянские мужики с Сашей в грязной тёмной конюшне. – Я тебя не тороплю… Ты мне очень дорога…
- Пойдём, пойдём скорее, пока хочется.
Александр мигом вскочил на ноги, схватил девушку за руки, и они помчались в номер, что-бы предаться там любви.
Гурманы
© Copyright: Игорь Самов, 2008
Свидетельство о публикации №208061000512
Свидетельство о публикации №208061000512
Рецензии
Ошеломиссимо просто!!!! восхитительно! Игорь, вы настолько передали переживания персонажей, что мое воображение так разыгралось, что у меня было такое чувство во время прочтения, что я смотрю на это со стороны. Неверояно!
Валерия Эрте 20.01.2010 10:55 • Заявить о нарушении
Валерия Эрте 20.01.2010 10:55 • Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв, Валерия! Надеюсь, и вы скоро выложите что-нибудь почитать!)
Игорь Самов 27.02.2010 09:41 Заявить о нарушении
Игорь Самов 27.02.2010 09:41 Заявить о нарушении