первый день после победы зенита

Солнце. Город в котором я живу - совершенно потрясающий. Я говорю это всем - и близким друзьям и дальним родственникам. Потому что это абсолютная правда, нет города на свете сравнимого по красоте с городом К. Особенно летом. Особенно в июле.
- Особенно, особенно, особенно
Как будто подшучивая гундосит прохожий. Но он же не может слышать то, о чем сейчас думаю я - это невозможно! Я иду, щурясь, по мощеной булыжником улице. Широкополая шляпа, длинный серый плащ, седые волосы, а может и не серый - совершенно невозможно запомнить таких вот прохожих. Солнце светит в лицо. Вся улице Хрусталева залита солнцем. В этом городе совершенно потрясающее солнце. Поэтому я не понимаю людей, которые говорят что солнце "золотится". Если бы вы были в нашем городе летом, блеск золота показался бы вам тусклым и унылым, по сравнению с тем, что можно ощутить здесь и сейчас. Наш город красив, но еще одно его достоинство - зеленые холмы. Город был построен вокруг семи холмов, так как землянки древних основателей города, которые обосновались на возвышенности срывало сильным ветром, что заставляло их стоить дома как можно ниже. Во всяком случае так объясняют историки. Место куда я отправляюсь как раз седьмой холм, Рикитикитави. Солнце перестало мне улыбаться и его оттенок стал чуть более красным. Я вышел на холм, там уже лежал Физик, держа во рту соломинку и что-то на пальцах расчитывая.
- Что ты считаешь? - спросил я, устраиваясь рядом.
- Сколько тебе будет лет когда ты сам сбросишься в канализацию, - в ответ на шутку я пихнул его локтем.
- Сколько нам еще осталось? - поинтересовался я, имея ввиду проект гигантского воздушного змея.
- Три недели, может, четыре. Ты сделал герб? - я должен был собрать герб Ассоциации Безумных Ученых, который предполагалось нанести на змея.
- Нет еще, - замялся я.
- Сколько ты сделал?
- Два дня работал
- А третий? - это уже походило на допрос, Физик всегда так настойчив.
- Ну, там, было всякое, - попытался я срезать разговор.
- У тебя что, появилась девушка? - Физик повернулся ко мне лицом. Его глаза блеснули красным.
- Нет, - огрызнулся я и встал на ноги, - солнце сегодня грустное...
- Да это ты грустный, - засмеялся Физик, - просто скоро закат.
- Завтра день летнего солнце стояния, Марк, - обратился я к Физику, - что мы будем делать?
- Как всегда - возьмем много пива и будем пересматривать лучшие футбольные матчи! - на этот раз его юмор не сдетонировал.
- Посмотрим, - задумчиво ответил я.
 На этом день и закончился? Честно говоря я сам не знаю, но я четко помню, как ехал ночью в автобусе и думал о стульях, что если бы все стулья складывались один в один - они бы вместились в океан? Каждая мелкая рыбешка тогда смогла бы иметь по собственному стулу, они были бы счастливы?
Выйдя на остановке, я встретил её.
- Привет.
- Привет.
- Куда пойдем?
- Не знаю, пошли прямо
- Пошли
 Так мы и проводили вечера - город был лучшим местом для немногословных свиданий. Мне нравилось это молчание между нами, отсутсвие договоренности - я даже обнять её не мог, потому что не знал, кто мы друг для друга. Но тем не менее с ней было на удивление хорошо, как ни с кем другим. Мы гуляли чаще всего вечером, когда шел дождь. Её мокрые ноги вдохновляли меня на стихи. Я и забыл что не позвонил Физику в день летнего солнцестояния! Я был так увлечен её шеей, родинкой на подбородке, я так боялся сломать эту хрупкую грань между нами. Она сказала, что я ей снился и в этом сне обнимал её. Всего лишь обнимал, но в сколько в этом! Получается что она, и я, и я для неё...
Черный женский зонтик скользнул по щетине.
- Осторожней, - улыбнулся я.
 Она округлила глаза
- Такой дождь, может нам стоит где то укрыться? - предложил я.
- Наверное
- Моя бабушка печет отличный ванильный пирог, - будто бы в шутку заговорил я.
- Хочу ванильный пирог.
 Вообщем мы пришли ко мне домой. Бабушки дома не оказалось. На кухонном столе валялся один лишь засохший кусок того самого пирога.
- Мда, - таков был мой вердикт.
 Молча я перешел в гостинную, сел на диван, включил телевизор. Новости. Наводнение в Бельмопане. Она села рядом. Я смотрел на неё с вожделением. Вырез на её блузке был достаточно глубок, чтобы в моей голове воцарился хаос. Но я знал - стоит прикоснуться и я всё разрушу, всё что между нами было до этого. Я стал машинально искать пульт от телевизора, но наткнулся на её руку. Через секунду я почувствовал поцелуй. Кто бы мог подумать - она сделает всё сама. Никогда мне еще с девушкой не было так странно. Но одно я понял в тот вечер - ни одна в постели не сравнится с той, которую ты действительно любишь. Весь платонизм наших прогулок по дождливому К. был лишь фарсом, нужным лишь для доказательства цельности и неразрывности истинного влечения. Но это меня и испугало.
- Марина, мы делаем что-то неправильное. Я этого совсем не понимаю.
- А я думаю это сказка.
 Возможно я обрел любовь, и должен был быть счастлив. Я и был счастлив, но я рассказываю о своем городе, а не о своих пубертатных похождениях.
 Я должен был позвонить Физику, извиниться, назначить встречу. По телефону мне показалось, что он очень сонный. Мы договорились встретится на пятом холме, Нагасаки. Он был уже там. Я взял велосипед и помчался навстречу солнцу (уже в восемь лет я умел по нему ориентироваться). Вид у Физика был действительно не очень.
- Пошли я отдам тебе герб, - обратился я.
- Подожди.
- Ты кого-то ждешь?
- Нет, с чего ты взял?
- Тогда пошли за гербом.
- Притащи его сюда.
- Да ты будешь шевелить своей задницей или нет! - прикрикнул я и увидел женщину которую любил. Она шла прямо к нам, неся в руках букет малиновых цветов. Встретив мой взгляд она бросила цветы и побежала прочь. Заметив это, Физик зевнул.
- Дура, что ли? - сказал он.
- Ты её знаешь? - взволновано спросил я.
Пауза
 Я понял, что многое, что мне снилось, не только передавало мои реальные страхи, но и являлось примерным воплощением моих страхов в реальность.
Малиновый лепесток зимней ромашки - герберы, любимого цветка Физика (остальные он просто ненавидел). Такой я нашел выпавшим из ее бумажника. Такие же цветы валялись в тот миг на пятом холме Нагасаки. Моя война начиналась тогда.
 - Но ведь ты говорил, что тебе не нужны никакие отношения! Что ты отрицаешь любовь, секс, что тебе это не нужно. Ты бил себя в грудь, доказывая что не отдашь свои ценные гены будущему генофонду! Ты хотел посвятить свою аскетичную жизнь протесту против премии Дарвина. Ты был уверен, что мир катится по наклонной, что незачем предавать своих потомков мучению, пусть лучше мир сам закатит себя в генетическую ловушку - так ты говорил. Но ты врал мне, Марк - всё это время ты трахал мою девушку.
 - Нет, дорогой мой друг, это ТЫ гулял с моей девушкой, - цинично заявил он.
 - Ебрило! - вскрикнул я, и ударил его по лицу, врезал пощечину, никакого мордобоя - одна интеллигентная пощечина.
 Я летел домой и мысли колотились в голове как корабль во время шторма. Солнце предательски палило в спину. Я должен был догадаться, - думал я, - никто не строит город под холмами! Всё это обман, всё кроме моих снов. Состояние моё было ужасное. Я потерял лучшего друга и, кажется, любимую девушку. Но в долгих дихотомических раздумьях, под натиском нарастающей депрессии я принял одно важнейшее решение. Я поставил себе цель. Я пошел и рассказал ей обо всем, о своих чувствах и намерениях. Это привело к тому что мы поженились. Свадьба состоялась через год. Она сказала, что давно хотела расстаться с Физиком, что не виновата в том, что все так получилось. И я верил ей. И это был самый лучший и самый удивительный год в моей жизни. И асфальт в этот год был горячее, и солнце ярче, и облака перистее. Я обронил глупость и сказал ей, что сейчас моя жизнь находится в зените, на что она лишь рассмеялась. Она объяснила мне, что точка наивысшего положения солнца по-арабски называется zemt. В результате опечатки оно и превратилось в современное zenit.
 Физика на свадьбу мы пригласили. Но он общался только с нашими общими друзьями. Отдыхая после бурной вечеринки в номере гостиницы К., я услышал стук в дверь. Прислугу я не ждал, однако попросил войти. Бородатый мужчина в зеленом свитере - Физик.
 - Что ты хотел? - вопрошал я.
 - Слушай, друг...
 - Что? - перебил его я.
 - Знаешь, весь этот год, вместо того, чтобы запускать послания в космос я изучал этикет
 - И что?
 - Понимаешь, пощечина - несимметрична.
 - Что??
 - Пощечина несимметрична, это значит что нельзя ответить на пощечину тем же - это уже мордобой. По этикету смыть пощечину я могу только кровью...
 С этими его словами я почувствовал как мои глаза потухли. Физик достал из кармана и мгновенно вонзил мне в брюхо перочинный нож. Алая кровь расплескалась по белоснежной гостинничной простыне. Хорошо что Марина придет еще не скоро, она не увидит меня таким, к её прихожу меня успеют прибрать.
 Восходило солнце. Его оттенок медленно менялся от красного к нежно лиловому.