ПЕНА. Глава 11. От сессии до сессии

Студенческая жизнь захватила Игоря целиком. Первые недели он только и говорил матери о своих сокурсниках, профессорах. Потом эмоции несколько поутихли. Брызгин быстро понял, что для того, чтобы от сессии до сессии жить действительно весело, нужно хотя бы немного и в семестре заниматься. Университет – это все-таки не школа, из которой, по большому счету, никого на самом деле не выгоняли. Ну, разве уж самого распоследнего. И то, надо было очень «постараться». Здесь же, не смотря даже на негласную поддержку отца (а, может, и из-за нее тоже), ему не хотелось быть в числе последних. Да и для того, чтобы чего-то достичь, нужно было быть на виду. И – не только по успеваемости.


Оказалось, что комсомольская и общественная работа отнимают не только время, но требуют определенных навыков и особого стиля поведения. После первой сессии, которую Игорь сдал с одной «четверкой», его неожиданно избрали секретарем комитета комсомола факультета. Предшественник ушел на преддипломную практику, а Брызгин, по мнению факультетского начальства, оказался вполне подходящей кандидатурой. Возможно, что такое мнение деканата сформировалось после телефонного разговора с Москвой, однако, имело ли это место на самом деле, Игорь так никогда и не узнал. А предполагать можно все, что душе угодно.


В советские времена большой популярностью в среде партийного и комсомольского актива пользовались так называемые выездные семинары. Проходили они где-нибудь на природе: в санатории, доме отдыха или на турбазе. Выбор места и его комфортабельность зависели от финансовых возможностей устроителей и, особенно, от занимаемого ими места в партийно-советской иерархии. Понятно, что возможности областного комитета партии существенно отличались от комсомольско-институтских.


В общем, первый такой семинар с участием Игоря Брызгина проходил на областной турбазе, на берегу Черного озера. Дело было в начале июля, уже после летней сессии. Погода стояла жаркая и сухая, в городе все и вся изнывали от зноя, а здесь, в густом лесу, вблизи от большой массы воды, дышалось легко и спокойно.


В официальных документах цели подобных выездных мероприятий прописывались в строгом соответствии с последними решениями партии и правительства. Которые обсуждались, поддерживались и затем неуклонно претворялись в жизнь.


Вполне возможно, что на самом верху именно так и происходило в действительности. В крайнем случае, Брызгин на это внутренне очень надеялся. Ибо руководители студенческого комсомола с первых минут пребывания на лоне природы повели себя совершенно неожиданным для него образом. Сначала один из секретарей обкома комсомола, отвечающий за работу с учащейся молодежью, собрал всех приехавших в тени навеса, укрывающего от непогоды летнюю кухню, и в течение двадцати минут нудно вещал о моральном облике молодых строителей коммунизма и роли комсомольских вожаков среднего звена в его правильном формировании. Затем раздал каждому по пухлой папке с необходимыми для дальнейшей плодотворной работы документами и «скромно» удалился на черной обкомовской «Волге» по другим неотложным делам. Много лет спустя Брызгин, уже Игорь Семенович, мог бы с почти стопроцентной уверенностью предположить, что это были за «неотложные» дела, а тогда…


Еще не успела рассеяться пыль, поднятая машиной высокого комсомольского начальства, а за столом уже закипела работа. Игорь, очень любивший в детстве слушать сказки, поначалу решил, что кто-то вдруг постелил на него скатерть-самобранку: водка, вино, пиво, мясо вареное, жареное и копченое, сало и колбаса, овощи, фрукты, рыбные консервы… Все это появлялось чуть ли не из воздуха и Брызгин, который внутренне не был готов к подобному ходу событий, изо всех сил старался не показать своего удивления. Увы, приложенных усилий оказалось недостаточно. Челюсть, очевидно, все-таки слегка отвисла, потому что комсорг политехнического института громко хмыкнул, глядя на его недоуменную физиономию.


- Что, земеля, сидишь обалдевший? – улыбаясь во весь рот, спросил он. – Сразу видно – первый раз. Наверное, думал, что мы здесь все три дня будем разных начальствующих болванов слушать и всякую тягомотину изучать? Про моральный облик будущих строителей коммунизма. Вот сейчас выпьем, закусим и такой облик аморале закатим. Особенно ночью. Кора на деревьях в трубочку свернется и листья посыпятся. Только – тс-с! Домой вернемся – молчок! Изучим новые руководящие документы и будем дальше втирать студентам, что в СССР проституции нет, все девушки выходят замуж исключительно девственницами, а внебрачные связи бывают только на загнивающем Западе. Да, что я, сам потом почитаешь.


Будущий советский инженер небрежно кивнул в сторону одинаковых коричневых папок, сиротливой горкой лежавших в густой траве возле крыльца.


- Меня Игорем зовут. А тебя?


- И меня тоже, - с трудом вымолвил Брызгин.


- Ну, значит – тезки. Так ты, тезка, с собой ничего из жрачки и выпивки не взял? На готовенькое приехал?


- Да, нет, - Брызгину почему-то стало ужасно стыдно, - мне же никто не сказал. Я бы все взял. А так у меня только две банки тунца, кусок сала и две шоколадки. А-а, еще хлеб и двухлитровая канистра с квасом. Мама заставила взять. На всякий случай.


- Ну и замечательно. Правильная у тебя маман. Тащи все сюда. На первый раз коллектив тебя простит. Но в следующий раз уж не забудь! За тобой должок. Да не парься ты! – политеховец дружески хлопнул Брызгина по спине. – Все когда-то бывает в первый раз.


Да, народ, похоже, собрался еще тот. Вон комсомолочки из медицинского и кооперативного так глазами и стреляют. А парней-то немного. Так что конкуренция жестокая может получиться. Да мне-то чего переживать. Ни рожи, ни кожи… Ни денег или отца-начальника. Отец-то, правда, как раз и есть. Начальник, какой всем этим комсомолкам и не снился. Но об этом никто не знает. И знать не должен.


Брызгин сбегал в комнату за продуктами, не привлекая внимания, положил их на край стола. Собственно, там и так уже все было – полная чаша. Случайному человеку вполне могло показаться, что кормить и поить собираются роту солдат, а не два с небольшим десятка студентов и студенток. Причем, последние вроде бы и за фигурой следить должны…


Поначалу застолье протекало весьма чинно и благородно: тост за знакомство, неторопливая беседа… Правда, ненавязчивая попытка Брызгина сесть рядом с тезкой из политеха, женской частью присутствующих была пресечена на корню самым решительным образом. Мол, парней и так мало: нечего за столом кучковаться. Надо и дамам внимание уделить.


Нельзя сказать, что пили много и часто, но постепенно повышенные градусы стали оказывать «положительное» влияние на молодой организм Игоря, абсолютно не закаленный участием в подобных мероприятиях. Все вокруг казались близкими и родными, знакомыми чуть ли не с пеленок. С сидящими рядом девушками он уже пил на брудершафт и, кажется, не по одному разу.


В общем, все было замечательно. Брызгин, пожалуй, впервые в жизни чувствовал себя так свободно и беззаботно. Правда, в отношении противоположного пола он вел себя более чем скованно. Даже мимолетные поцелуи с бокалом вина в руке были для него настоящим подвигом. Сказывалось жизнь без отца в доме, негативный опыт школьных лет. Да и прошлогодний отдых, и долгие разговоры с вновь обретенным отцом тоже накладывали свой отпечаток. Игорю очень хотелось достичь в этой жизни больших высот, а потерять все из-за мимолетной интрижки казалось ему в тот момент величайшей глупостью на земле.


Постепенно ряды сидящих за столом начали редеть. Одним из первых ушел в дом тезка Брызгина, по-хозяйски положив руку на округлое бедро комсорга кооперативного института. Когда же под навесом осталось чуть больше половины списочного, так сказать, состава, Игорь тоже решил, что пора и ему в кровать. Стараясь не шататься, он поднялся со скамейки, но мягкие женские руки не позволили ему сделать и шага.


- Вот так, все парни разойдутся, а нам потом даже поговорить будет не с кем, - шутливо-обиженным тоном сказала сидевшая весь вечер рядом с ним Наташа, комсорг одного из факультетов медицинского института.


- Да какой из меня собеседник, - ставшим почему-то непослушным языком медленно произнес Игорь. – Сидел и молчал все время. Да и спать что-то хочется…


- Эх, мужчины, не знаете вы себе истинной цены, - тоном умудренной жизнью великосветской дамы проговорила Наташа. – И чтобы вы без нас делали. А со сном… Я тебя сейчас кофе напою. У нас в комнате его целый термос. Танька позаботилась.


Она кивнула в сторону сидевшей рядом молчаливой темноволосой девушки.


- Пойдем, подруга, поправим коллеге здоровье.


Кофе у них оказался вкусным, но ожидаемой бодрости почему-то не принес. Происходившее дальше Брызгин помнил отдельными кусками. Как старый фильм, показанный в сельском клубе пьяным вдрызг киномехаником: то не ту бобину поставит, то пленка порвется на самом интересном месте, то звук исчезнет.


Игорь хорошо помнил, что в комнату к медичкам они пришли втроем: он, Наташа и почти не разговаривавшая за общим столом Таня. Когда он, после двух выпитых чашек кофе, собрался идти к себе, девушек было уже трое. Судя по всему, уйти ему не удалось, потому что в следующем «кадре» он полулежал на кровати, откуда-то лилась тихая, обволакивающая мелодия и грациозно двигающаяся в такт ей Наташа медленно снимала с себя одежду.


От неожиданности увиденного Игорь попытался было вскочить, но сидевшие (или – лежавшие?) рядом подружки без труда пресекли это его слабое поползновение. Да и попытка эта была скорее в глубине подсознания, нежели в реальности. Прежде чем снова провалиться в сладкое забытье, Брызгин успел почувствовать, как чьи-то нежные, но настойчивые руки начали расстегивать его брюки…


Проснувшись на следующий день (было уже далеко за полдень) в чужой кровати Игорь лишь отрывочно помнил периодически менявшиеся стройные обнаженные женские тела, обладательницы которых насиловали его (увы, приходилось признать очевидный факт!) как и сколько им хотелось. И, судя по легкой ноющей боли в низу живота, угомонились они не скоро.


Конечно, у Брызгина это был первый в жизни сексуальный опыт и нерастраченной мужской, так сказать, силы скопилось прилично, но… Сам факт, что не он, а – его, острой занозой сидел в мозгу.


- О, наш скромник проснулся! – В комнату впорхнула весело улыбающаяся Наташа. – А ведь «злые» языки утверждали, что ты девственник и от девушек вообще шарахаешься. Ага, всю ночь «шарахался». У Таньки со Светкой до сих пор ноги подгибаются. Да и мне понравилось…
Девушка с хрустом потянулась все телом и быстрым движением сбросила с Игоря одеяло.


- А как мы сейчас? Я бы еще не отказалась…
Тонкие шаловливые ручки уверенно занялись привычным делом. И – ничего не произошло! Ни через минуту, ни через пять. Не помогли ни нежные руки, ни влажные губы, ни маленький горячий язык.


- Да, похоже, укатали-таки ночью «сивку» крутые горки. То есть – комсомолки. – Девушка с нескрываемым сожалением прекратила свои сексуальные домогательства в виду очевидной невозможности достижения желаемого эффекта. – Хотя, чему удивляться: мы втроем раза по три каждая, да Ленка с кооперативного на разок заглянула. Это – как минимум. А там – кто считал…


Она решительно встала с кровати и вдруг, резко обернувшись, пристально взглянула на Игоря:


- А, может, ты только и можешь, когда тебя? В учебнике по сексопатологии такие случаи описаны.