ПЕНА. Глава 17. Встреча у Комиссара

Хозяин и единственный пока работник детективного агентства «Комиссар Мегрэ» Петр Любутин удовлетворенно потирал руки. Наконец-то госпожа Фортуна соизволила повернуться к нему. Нельзя сказать, что он уже увидел лицо сей капризной дамы, но и ее тугая попка тоже перестала маячить перед глазами.


А, ведь с утра день не обещал ничего из ряда вон выходящего. Скорее даже наоборот. Перед обедом Петр должен был позвонить свой богатой клиентке и извиняющимся тоном сообщить, что ничего конкретного по ее заказу узнать не удалось, и он готов вернуть ей полученный аванс за вычетом накладных расходов. Все это было весьма неприятно как с финансовой стороны, так и с точки зрения деловой репутации. И Любутин с первой минуты пребывания в офисе периодически посматривал на свой ультрасовременный телефонный аппарат, как на личного врага.


И вдруг этот «враг» выдает два звонка, после которых ситуация с давешней клиенткой вкупе с настроением самого владельца агентства коренным образом изменились.


Первым неожиданно позвонил Витька Семенов. Из его короткого сбивчивого рассказа Любутин понял только, что им необходимо срочно встретиться, и дело напрямую связано с женой Виктора и оздоровительным центром «Лесной». Учитывая ситуацию, они договорились увидеться в этот же день, ближе к вечеру.


А минут через десять после Семенова позвонил Ахмат, то бишь Лешка Рачков. Внутренне Любутин все еще никак не мог смириться со столь разительными переменами, произошедшими в жизни его бывшего одноклассника и боевого товарища. Особенно с их религиозной составляющей.


Сам Петр считал себя человеком скорее верящим, чем верующим. Конечно, лет в пять или шесть бабушка окрестила его в маленькой деревенской церкви. Тайком от родителей. Да и от всех остальных тоже… И до сих пор у него в резной деревянной шкатулке среди прочих дорогих сердцу или просто памятных вещей лежал и маленький медный крестик на простенькой бледно-коричневой веревочке.


Конечно, в Афгане, в тех страшных горах и ущельях, многие вдруг вспоминали о Боге, как о последней надежде и защите. Вспоминали вопреки приказам командиров или увещеваниям замполитов. А, выжив в очередном бою, тут же забывали. До следующего… Хотя некоторые, даже вернувшись в Союз, уже не могли (да и не хотели) изгнать Бога из своей души. А кое-кто даже посвящал служению ему всю дальнейшую жизнь.


Петр никого из них не осуждал, но, если честно, не очень-то и одобрял. Он вообще в глубине души считал, что Христос, Будда или Аллах в свое время были всего лишь людьми. Может, не совсем обычными, так сказать – рядовыми, и уж точно с даром убеждения, но – людьми. А уж потом их последователи (это – в лучшем случае) или те, кому новая религия помогла обтяпывать свои грязные делишки (что вероятнее всего), подняли их на небеса. И в прямом, и в переносном смысле.


С другой стороны, Любутин отнюдь не отрицал наличия какого-то Высшего Разума, информационного поля Вселенной… Дело, естественно, было не в имени или названии. А – в сути. В том смысле, что господин Дарвин, конечно, хорошо «поднялся» на своей теории о происхождении видов, но при вдумчивом рассмотрении она не выдерживала даже элементарной критики. Не говоря уж о более серьезном, действительно научном подходе. Хотя и наука тоже бывает разной. Ему вообще очень нравилась фраза, взятая то ли из анекдота, то ли из какой-то умной книги, о том, что все люди евреи, только не все об этом знают. Поэтому люди, неожиданно меняющие написанные сотни, а то – и тысячи, лет назад на иврите, старославянском или латыни догмы на их более поздние копии, только уже на арабском, не находили в его душе поддержки. Хотя, если разобраться, кто он такой, чтобы браться судить других?


Вся эта философия роилась в голове бывшего рядового ВДВ и бывшего же капитана милиции уже после обеда, когда он с нетерпением ждал намеченной на вечер встречи с друзьями. А тогда, утром, он несказанно обрадовался звонку Лешки, который, к тому же, мог многое рассказать о том, что на самом деле происходит в этом оздоровительном центре, принадлежащем АО «Бриз», то бишь, господину Брызгину.


После короткого разговора с ним Любутин позвонил в оговоренное время своей клиентке и бодрым голосом сообщил, что буквально в ближайшие дни он будет, наконец-то, располагать самой исчерпывающей информацией по интересующему ее вопросу. И попросил женщину лишь немного запастись терпением.


Ожидание, к счастью, не затянулось: все собрались даже чуть раньше намеченного срока и после краткого обмена приветствиями о свалившихся на него проблемах начал рассказывать Виктор Семенов.


- Вот в такой переплет попала моя Ирка в этом гребаном оздоровительном центре, - закончил он свое почти получасовое повествование.


- Да-а, - протянул в наступившей тишине Ахмат, - значит, эта симпатичная и очень расстроенная молодая женщина, которую я вез в субботу из «Лесного» в город – твоя жена. Вот уж, воистину: Земля квадратная – за углом встретишься.


Придя в детективное агентство, Ахмат сразу предупредил, что называть его следует исключительно новым именем. Он и так многим рискует, узнай кто-нибудь из его коллег по оздоровительному центру или начальства, что этот нелюдимый «пакистанец» прекрасно говорит по-русски.


- Честно говоря, - продолжил он, - я старался ни во что, происходящее в «Лесном», не вмешиваться. И ни о чем не задумываться. Если бы ты, Петя, не приехал тогда, если бы хозяин так не обращался с женщинами, если бы… В общем, оказалось, что слишком много «если» в одночасье собрались в одном месте, и оказались, прямо или косвенно, связаны со мной. Когда-то давно, еще в Пакистане, я дал себе зарок, что если когда-нибудь вернусь на родину, на все и всех буду смотреть только со стороны. И ничего меня не будет касаться. Не получилось… Что ж, на все воля Аллаха. И я сделаю для вас все, что будет в моих силах.


- Спасибо, Ахмат.


- Не за что, Виктор. Как бы не изменила меня жизнь, я почему-то не люблю, когда обижают женщин. Кто бы это ни был.


- Так, мужики, давайте вернемся к сути дела, - вступил в разговор сосредоточенно молчавший до сих пор Любутин. – Я тут, ёперный театр, поразмыслил немного. Если я правильно понимаю, ты, Витек, хотел бы отомстить за все? За все, что сделали с твоей женой?


- Да на фиг она нужна, эта месть. Ведь для Ирины уже ничего невозможно прокрутить назад. Что сделано, то сделано. И только месть ради мести большой пользы не принесет. А вот оторвать Брызгину все «лишнее», чтобы не пострадали еще женщины… Ведь у него явно что-то с головой. В смысле, я хочу сказать: то, что он делает (и главное – как!), явно попахивает какой-то застарелой психологической травмой. Или чем-то в этом смысле… Разобраться бы с этим – дальше было бы проще. Наверное…


- Это уже лучше. Месть – штука обоюдоострая. Можно, едри его в качель, и себя ранить. Тем более, для твоей Ирины уже действительно «пленку» назад не перемотаешь… Как она вообще после всего?


- Знаешь, Петя, - Семенов хитровато прищурился, - клин-то клином действительно иногда вышибают. Сводил я ее в субботу в хороший кабак, водочкой напоил. Поели всего: икра, окорочек, маслята маринованные... Потом дома еще чуток добавили… В общем, на женщин в школе и по дороге к тебе смотрел больше по привычке. С эстетической стороны, так сказать. Ирка еще в воскресенье с утра типа извиняться пыталась: мол, творила по пьяне в постели не весть что, так я ее и по трезвому раскрутил. Долго же в ней все дремало. Произойди все при других обстоятельствах, точно бы бутылку поставил этому Брызгину… А так – козел, конечно. Однозначно.


- Вот и надо бы ему рога качественно посшибать. – Любутин на мгновение умолк, что-то обдумывая. – Ахмат! Брызгин же считает себя самым крутым в округе и на всех ложил с прибором?


- Очень похоже на то.


- Так вот. Когда мы с тобой нос к носу столкнулись в «Лесном», я приезжал туда по просьбе одной богатой дамы. И сказал вашему дежурному администратору (или кем он там у вас числится?), что господин Т. хотел бы недели через полторы-две несколько дней отдохнуть в этих краях. А у этого богатого «Буратино» начальником службы безопасности сейчас мой однокашник по высшей школе милиции работает. Самого босса он, конечно, сюда не притащит (да он нам и без надобности), а сам на денек-другой вырвется. Якобы посмотреть все на месте, подготовить к приезду шефа на отдых. И приедет он не один, а с личным водителем… Витя, не испугаешься?


- Скажешь такое! – обиделся Семенов. – Чай, тоже не в стройбате срочную проходил, а в спецподразделении ГРУ.


- Ну, и я, как их представитель на месте. Плюс Ахмат. Твои джигиты за хозяина, я надеюсь, на «амбразуры» кидаться не станут?


- Да им и дела нет до внутренних разборок неверных. – Ахмат криво усмехнулся в густую бороду. – Вы не обижайтесь, мужики, за такие слова. Я – это я. А для остальных вы все, можно сказать, на одно лицо. И цена ваша в их глазах уж точно одна – рубль пучок. Мне же в просьбе ни во что не вмешиваться они не откажут. Более того, попрошу, чтобы после определенного времени или условного сигнала вообще никого через ворота не впускали и не выпускали. А остальное – уж ваши заботы. Хотя, нет, не все. Там девушка одна горничной работает. Надей зовут. Я бы очень не хотел, чтобы с ней что-нибудь плохое случилось…


- Это не та, которая моей Ирке советы давала, чтобы она руки на себя не наложила после случившегося? – перебил Семенов.


- Думаю – да! В крайнем случае, она твою жену к машине приводила.


- Точно – она! Ирина о ней хорошо отозвалась. Только добавила, что по жизни у нее, наверное, не все гладко, раз в этом гадюшнике работает. А тебе она кто?


Ахмат неторопливо, с чисто восточной размеренностью и несуетливостью, достал сигарету, медленно ее раскурил. И, лишь выпустив несколько колец ароматного дыма, ответил, тщательно подбирая слова.


- Да, никто. Я и как ее зовут, узнал не очень давно. Твоя жена, наверное, правильно сказала. Много – чувствую – у нее по жизни уже горя было. Не хочу, чтобы еще добавилось.


- Все, едрена вошь! – решил подвести итог разговору Любутин. – В принципе, все обговорили. В общих чертах. Я завтра же свяжусь с Москвой. Откладывать нельзя. А потом сообщу вам.


- Я сам тебе буду звонить, когда будет возможность, – скупо улыбнулся Ахмат. – А, если вдруг оборву разговор на полуслове – значит помешали. Тогда перезвоню позже… Если приедете без звонка, тоже не страшно. Я всегда на месте и жду команды. Ты, Петя, когда нужно будет вход-выход перекрыть, забеги на минутку в домик охраны: мол, срочно в город позвонить нужно. Позвонить тебе вряд ли разрешат, но я буду знать, что пора действовать.


- Эх, ёперный театр, посидеть бы да поговорить с тобой, Ахмат! Где был, что делал все эти годы? Да времени сейчас нет, - с сожалением проговорил Любутин. – Как-нибудь в другой раз, когда нужное дело сделаем. Ты только скажи мне, а родителей своих и сестру ты не пытался найти? Я знаю только, что, примерно через год после того, как пришло извещение, они уехали из города, никому не сказав, куда.


- Не буду я их искать, - скрипнул зубами Ахмат. – Они уже свое отпереживали, отплакали. Да и Алексей Рачков действительно навсегда остался в тех горах. И не будем больше об этом.


- Ладно, понял… Все, мужики, до связи!