порода

идем по тверской. деревьев нет, но пух летает. переводчица Дана пионерским голосом, но без галстука, перебивая гул несущихся иномарок, объявляла группе провинциальных американцев, куда и на что смотреть. иностранцы смотрели. тоже громко, но не факая, показывали пальцами на ритц карлтон и в никуда, как будто забывая, к кому хотели обратиться с вопросом, в разнобой, что только усиливало эффект, производимый на обалдевшую от гама переводчицу, - "это большой театр??". большой, бля, большой. театр, не то слово.

по бульварному кольцу дошли до храма, построенного лужковым на месте бассейна. переводчица Дана, вынув из носа тополиную пушинку и размазав ее по сумочке, на свободном английском без словаря уже четвертый раз объясняет разбегающимся и офигевающим от "столько золота на крыше" американцам, что сначала церковь построила для своей паствы церковь, потом коммунисты церковь снесли, а на ее месте построили бассейн. после коммунистов пришел лужков с городским бюджетом, часть которого и была пущена на снос бассейна и построение церкви для церкви. ошарашенные столь мудреным ходом русской истории американские граждане, все как один - политики и экономисты, не понимали простой популистской стороны таинственной русской души. зачем мэр дал деньги на церковь? переводчица взмолилась глазами в небеса. ну, он, вроде, как бы не сам давал, да и не федеральные это деньги. да и не деньги это вовсе, а как это, обыкновенный случай инкайнд донейшн. про донейшн американские друзья просекли, но тему золотых куполов и церкви, построенной на городские деньги, мусолили аж до самого ужина по-китайски в ист-буфете. запрокидывали для большего разумения по-чуть-чуть водки, кто-то запивал пивом, кто-то искал соски на грудях официанток, кто-то плевать хотел на все, даже на церковь, и готовился к чаевым.

когда-то давно дана училась во владивостокском универе, носила одежду размера "что-то с плюсом", лишилась девственности с якутом петей, что считала не лишением, а большим приобретением. девочкой она была талантливой, поэтому даже отсутствие удобств в однокомнатной квартире, интернета и девственности она смогла выучить английский язык, пройти собеседование на учебу в америке, ну, и собственно уехала туда на целые два года. с дипломом и двумя абортами она вернулась на родину. владивосток не принял ее аборты, а москва не приняла ее диплом. дана умела переводить и молча презирать родину, поэтому никогда не голосовала и не пила водку. эти дотошные американцы были у даны не первыми, платили мало, не в руки, но не облагали матом и налогами, как это принято в учреждениях. бегает весь день как собака, орет на всю тверскую-ямскую, независима и с естественным цветом глазных яблок. посредственная неудачница, как говорят о ней за глаза. в глаза молчат и думают то же самое.

фотографировались на мосту у церкви, вся группа на фоне кремля и большого кремлевского дворца без флага, значит президента нет. сначала дана долго объясняла про флаг, стоя на мосту, лицом к кремлю, словно катерина островского, раскинув руки в стороны, и ей казалось, что она птица. вот она уже разбегается, поднимает руки и... улыбается на команду "смаааааайл! чииииииз!". собака на сене, - свое любимое произведение Дана любила цитировать в любой ситуации, как-никак - жизнь, ведь, - та же комедия. любимое произведение кардиналов, слова ли, дела ли, как серых, так и просто таких как Дана. ведь слугу, каким бы хорошим неудачником он ни был, "не терпят, если он кой в чем искусней господина".