О поиске Идеальной Любви

        В поисках Идеальной Любви я поднимался на горные вершины.
        Я спускался на дно океана и разговаривал с древними разумными китами. Я посещал Гималаи и беседовал с мудрыми махатмами, направляющими и контролирующими развитие нашей цивилизации.
        Я посылал в космос радиосигналы, где двоичным кодом на частоте излучения межзвёздного водорода описывал свою внешность и свои пристрастия: «Млекопитающий воздуходышащий, белковая органика на углеродо-водной основе. Репродуктивная функция: вспомогательная — взнос генов и обеспечение условий для роста потомства. Вредных привычек нет. Партнёры для репродукции отсутствуют».
        Я закапывал глубоко под землёй герметичные капсулы с собственными письмами, размещая их в тех местах, где археологи Будущего могли бы их легко обнаружить. «Житель Постиндустриальной Эпохи хочет познакомиться с привлекательной трансгуманисточкой в случае наличия у последней доступа к темпоральным или воскресительным технологиям. Генетический код для опознания праха — сигма-фита-сигма-резус-альфа-отрицательный. Темпоральные координаты — 13 июня 2008 года».
        Все мои действия ничего не дали. Жизнь близилась к концу, но Идеальную Любовь я так и не встретил.
        Тогда в отчаянии я создал новую религию, которая объединила половину человечества и навсегда уничтожила вторую. Для этого мне пришлось перебить всех гималайских махатм, но зато в результате власть духовного лидера позволила мне получить рычаги управления вполне материальным капиталом и технологиями. Вставив себе микрочип в левую пятку, я помолодел на пятьдесят лет и смог вернуться к поискам Идеальной Любви.
        Но найти её не удавалось.
        Чтобы было легче осуществлять поиск, я создал множество своих полноценных копий — клонов с точной копией моей памяти. Размножившись до пяти с половиной миллионов экземпляров, я как бы покрыл мир незримой сканирующей сетью в поисках идеально подходящего мне спутника жизни.
        Которого не было.
        Более того, в процессе своих поисков я обнаружил, что число отдалённо подходящих кандидатов на роль Идеальной Любви стремительно сокращается, а генетическое разнообразие человечества — падает.
        Мне не понадобилось много времени, чтобы установить причину. Ведь каждый из моих экземпляров время от времени вступал в кратковременную связь с той или иной представительницей женского пола, передавая её потомству свой наследственный материал. Поэтому доля моих хромосом в суммарном генофонде человечества стремительно возрастала, вытесняя остальные гены.
        И тогда я вновь объединился в единое целое, собрав все миллионы своих экземпляров и перенеся их общую память в общее тело.
        И мне стало ясно, что времени у меня нет.
        Человечество продолжало вырождаться, что сводило к нулю вероятность существования моей Идеальной Любви в будущем, но в то же время было очевидным отсутствие моей Идеальной Любви в настоящем. «Может быть, тогда она существовала в прошлом? — мелькнула у меня суматошная мысль. — Мало ли поколений и веков сменилось до моего рождения?»
        Засев за учебники ньютоновской физики и прочтя как анекдот изложение теории относительности Эйнштейна, я закончил более поздними трудами об энтропии самоорганизующихся систем и бессмысленных фантазиях Козырева. Посылать «психический импульс» к тому месту, где произвольно избранная звезда будет через пять лет, я не стал, а вместо этого занялся систематизацией старинной литературы о загадочных местах и таинственных перемещениях.
        Через некоторое время я постиг принцип анизотропии Пространства-Времени.
        Ещё через некоторое время передо мною лежала карта природных ПВ-порталов — тех особых точек в структуре мирового континуума, которые нестандартным образом соединялись с другими точками.
        Используя точку соединения Текущего Момента и VI века от Рождества Христова, я угодил непосредственно ко двору короля Артура — и даже успел приобрести там некоторую известность в качестве прогрессора и чародея. Из опасений повлиять на ход Исторического Процесса я не раскрывал никому своего истинного имени и даже истинного происхождения, всюду представляясь неким Хэнком Морганом из штата Коннектикут.
        Хоть опасения мои оказались ложными, мне так и не удалось найти в этой эпохе свою Идеальную Любовь.
        Вернувшись обходным путём в своё время, я стал по очереди проверять другие ПВ-порталы, посещая разные эпохи и разные края. Спустя некоторое количество моего субъективного времени я стал использовать целые цепочки ПВ-порталов для попадания в избранные мною эпоху и край.
        Я изобретал колесо и относил первобытным людям огонь. Я обучал древних греков демократии и сочинял лимерики про Римскую Католическую Церковь. Я стоял на броневике и объединял мечом Киевскую Русь. Я объяснял ученикам абсурдность софизма «лжец» и размахивал туфлёй под носом у американцев. Я уговаривал дикую африканскую обезьяну слезть с дерева и заняться использованием орудий труда, чтобы из неё в будущем могло получиться хоть что-то разумное. Я шёл вперёд сквозь времена и эпохи, меняя внешность, лица и имена, посматривая зорким взглядом по сторонам — не видна ли на горизонте она? Моя Истинная Любовь?
        Прошив насквозь и поперёк практически всю Историю в поисках Моей Единственной, я несколько утомился, и в голову мою даже стали закрадываться упадочнические мысли: «Что, если её нет и никогда не было? Что, если ей просто не выпало шанса родиться?»
        Мысль о шансе повернула мои рассуждения в ином направлении.
        Что с того, что моей Идеальной Любви не существует, если она МОГЛА БЫ быть? Что отделяет вероятность от реальности? Страну Яви от страны Если Бы?
        Занявшись вплотную квантовой механикой и в особенности её многомировой интерпретацией, я углубился в структуру так называемых элементарных частиц. Структура их была в действительности далеко не простой, что было зачастую трудно совместить с уже имеющимися знаниями, пытаясь представить себе, каким образом элементарная частица может быть колеблющейся суперструной и при этом — волной. Вшив себе в ухо специальный микрочип, единственной функцией которого было блокировать ту часть мозга, которая ответственна за оценку абсурдности узнаваемого, я поглощал всё новые и новые сведения, на ходу выдвигая гипотезы и строя опровержения.
        И вдруг мне стало ясно, как можно проникнуть за Грань Вероятности.
        Это оказалось просто. Даже чересчур просто — для моего не стеснённого оценками абсурдности мозга.
        При этом мне попутно удалось выяснить способ перемещения во Времени без помощи ПВ-порталов. Темпоральные технологии как таковые оказались не более чем частной разновидностью слайд-технологий — этим последним словосочетанием я решил обозначить технологии перемещения по альтернативным реальностям.
        С этого момента я мог посетить даже те времена, в которые у меня прежде не было доступа. И не только посетить.
        Отныне я мог активно участвовать в Историческом Процессе, внося изменения, не входящие в известную мне версию.
        И мог видеть Иные Варианты — включая не созданные мной.
        Миры, которые могли бы быть.
        Я карабкался по обгоревшим радиоактивным руинам того мира, где Карибский Кризис так и не получил благополучное разрешение. Я видел мир победы Гитлера и организовывал Сопротивление из немногочисленных уцелевших евреев. Я продавал американцам пиратскую версию операционной системы Бориса Вратарёва «Окна», поскольку у них не хватало денег на лицензионную, — и объяснял разумным динозаврам, что далеко не все человекообразные являются примитивными мелкими грызунами, заслуживающими немедленного уничтожения.
        В некоторых мирах и временах я отправлялся в космос на поиски Истинной Любви, в некоторых мирах и временах — опускался на морское дно и просил прощения у невинно убиенных мною гималайских махатм. В мирах киберпанка я встраивал себе в череп сетевой разъём, а в мирах воинственных амазонок — менял свой пол. В мирах кремнийорганической жизни я перестраивал основу своих клеток, а в мирах мыслящих амёб — соединял их воедино. Я шёл вперёд сквозь вероятности и миры, оставляя за собою прах бессчётного множества планет и цивилизаций.
        Я был везде и всегда.
        Я был представлен во всех вариациях.
        Я существовал при любом теоретически мыслимом раскладе.
        Дошло до того, что в некоторых измерениях учёные и философы пришли к следующему Категорическому Аргументу, якобы позволяющему безошибочно отличить реальность от ирреальности: если в том или ином мире существую я, значит, этот мир — реален.
        Но я не устал.
        Поиск должен был продолжаться. Рано или поздно, той или иной ценой, но я должен был найти Её — Ту Единственную, благодаря существованию Которой моё существование приобретёт смысл.
        Я должен был найти Её — и я Её нашёл.
        Нашёл, уже практически не надеясь. Нашёл, уже практически не веря. Нашёл — в мире, вероятностные и пространственно-временные координаты которого почему-то показались мне смутно знакомыми. Скорее всего, интуитивно я всегда знал их?
        Я увидел Её, в столкновении с группой знакомо одетых противников, что на миг отозвалось во мне застарелой болью — словно бы я сам некогда переживал подобное.
        Противники были умерщвлены, и я впервые взглянул Ей в лицо. Наши взгляды встретились — и я ощутил, что тону в глубинах Её ирреально-фиолетовых глаз.
        Нам не понадобились слова.
        Безо всякого обмена фразами, феромонами или телепатемами я понял, что мой бесконечный Поиск завершён, точно так же как завершён и её Поиск. Что разлуки не будет. Что теперь мы вместе — навсегда.
        Беззвучно соприкоснувшись ладонями, мы не сговариваясь скользнули в ближайший необитаемый альтернативный мир, где органическая жизнь так и осталась на неразумном уровне. Я немного удивился, что любимая пользуется теми же технологиями, что и я, — но по здравому размышлению решил, что при необъятности Космоса в этом совпадении нет ничего странного. Любовь способна преодолеть все преграды.
        И что с того, что даже генетические коды у нас с Ней практически целиком совпадают?