Челюсти

       Челюсти.

       Плюс тридцать пять в тени, но горная речка обжигает смельчаков своим прозрачным холодом так, что "зажмуриваются уши» и «потеют зубы».

       Отец её - ледник: исполинский язык полульда–полуснега, плачущий от яркого солнца в каменном мешке ущелий, выше альпийских лугов.

       Капли - в струйки, струйки - в ручьи, ручьи – в потоки….

       С обеих сторон высятся отвесные скалы, отороченные бурым мхом, и лишь весной, в дождь, он зеленеет.
 
       Бурлит река, перекатываясь через громадные камни, стремительно несется за полторы сотни километров, чтобы смешаться с водами Сырдарьи.

       Вот это и есть родной дом маринки - красавицы с белым брюшком и пятнистой спиной, с чешуёй, переливающейся от искряще-золотистого до оливкового.Юркая, сильная, она всегда борется за свою жизнь в этом «безумном» потоке горной речки.

       Ловить её можно круглый год на удочку длиной от пяти до семи метров, без поплавка, направляя леску по течению так, чтобы наживка на одном или двух крючках шла
впереди грузила. Далее в буруны, потом за камень, где вода успокаивается.Чтобы леску было видно, рыбаки подвешивают на неё «чёрную метку» изоленты.Хватает наживку маринка, не думая, тащит резко, сгибая удилище вдвое, если попалась крупная. Отдельные рыбины весят побольше килограмма.

       Остается поймать, а здесь придется очень постараться! Маринка не пожалеет ни удочки, ни грузил - нырнет под камень, и плакала ваша снасть безутешно и навзрыд.
Бывает, за рыбалку оторвешь грузил и крючков с десяток. Настоящий рыбак не ленится и в рюкзаке носит баночки с запасными грузилами и крючками в ассортименте.Сильная, стремительная, как река, маринка не даёт ни секунды послаблений - чуть передохнул, и только брызги - красавица на прощанье махнула хвостом в воздухе,
срываясь с крючка!

       А скольких эта рыбка свела с ума, заставляя бегать по берегу, лезть на скалы, перебираться на другую сторону реки, часто с риском для жизни….

       Вообще вошедшего во вкус рыбака невозможно унять, у него горящие азартные глаза, и ни минуты покоя: заброс - проводка, заброс - проводка, регулировка грузила (важен каждый милиметр), насадка наживки (важно угадать) и снова заброс...
Нельзя топать на берегу - она уходит сразу на быстрину или к другому берегу. Перемещаются тише, чем ниндзя, часто заходя в забродах (рыбацкие сапоги) по колено
в воду.

 Маринка не жертва – это соперник! Её нужно просчитать, знать повадки.Зимой она ловится на водяного червя, ручейника, сверчка.Весной - на личинок водяных насекомых, червей земляных, личинок майского жука, малька.Летом и осенью в рацион добавляются плоды тутовника, опарыш, тесто, кенафный (кенаф-лубяная культура) червь.

       Лучшее время ловли - весна, когда после холодной и голодной зимы, маринка выходит из-под камней и жадно ловит все, что движется.На «закидушки» и перемёты лучше всего наживлять простого червя, ловят на эту снасть, в основном, ночью, и успешно

       И всё же есть один совершенно беспроигрышный способ: ловля на накидку. Это сеть круглой формы, до пяти метров в диаметре, оконтуренная свинцовыми грузилами и «карманами».По контуру сети шнур, за него брошенную в воду сеть вытаскивают, при этом получается затягивающийся сеточный мешок.Рыба, оказавшись внутри сферы мешка, стремится выплыть и попадает в карманы сети.

      Штраф за такую браконьерскую снасть был внушительный - до пяти рублей за голову выловленной маринки, в те времена инженер получал сто шестьдесят рублей. Но накидки были практически у каждого пятого.

      Чтобы бросить накидку, необходимо долго тренироваться. Накидка укладывалась на левое плечо, один край придерживался зубами, далее сеть веером располагалась на предплечьях обеих рук, а конец шнура обвязывался вокруг запястья правой руки (для левши наоборот и, вообще кто как привык). Метнув сеть, начинают её вытягивать за шнур уже с уловом, после того, как она по течению проплывает несколько метров. Но не каждый заброс удачный: то не раскроется, то раскроется не полностью, то возвращается без рыбы, то цепляется за камни, часто рвется.

       Помню день, когда удочками ничего практически не поймали, было ветрено. Ну, проблем вроде нет - стемнеет, побросаем накидку (я выпросил на выходные у соседа по гаражам). А когда начали кидать, выяснилось, что подобрались такие «бросуны» - только снасть отцеплять приходилось.

 Тут Иван Михайлович не выдержал:

- Охламоны! Ну, вы и рыбаки! Кто же так маринку ловит? Ладно, сейчас покажу, а то вы за всю ночь на уху не наловите! Один человек с садком для рыбы и фонарем - со мной, остальные - костер поддерживайте, воду вскипятите для ухи.

     С Иваном Михайловичем ушел Юра Кирка, в обычной жизни прораб стройуправления, часто бывавший с нами в горах, с семьей или один. Пробежало часа полтора, мы ждали, потягивая пивцо. Для ухи хватило бы и одного удачного заброса. Обеспокоившись, отправились вниз по течению, за "специалистом широкого профиля".
 
     Обходя скалы и продираясь через нескончаемый ночной кустарник, подошли к нашим браконьерам. Юрка с Иваном Михайловичем ползали на коленях по берегу, светили фонариком под каждый булыган и в воду.

- Что случилось? Рыба зацепились, что ли? Покажите, какая самая крупная?

    Юра протянул пустой садок.

- А что ищете, что потеряли?

- Зубы, - сказал Юрка трагически.

- Что?

- Да при первом забросе вместе с накидкой улетела вставная челюсть Ивана Михайловича, он же ей придерживал сеть при броске.

- Чем жевать? - прошамкал знатный рыболов, - хорошо, что дома запасная есть.

      Вернулись к месту стоянки, приняли для души по водочке, расслабились, включая Михайловича.

       Среди ночи, в ущелье долго стоял дикий хохот, когда сбивались на разговор о ловле рыбы хищническим способом с помощью накидки.

       Сейчас, через пятьдесят лет, ловля маринки снится.