Секреты мастеров

Забавно. Некоторые вещи переживают свое время. Хакама, татами, додзе. Все это придумали тысячу лет назад в одном маленьком государстве. И вот спустя тысячу с лишним лет после того, как это государство вместе со множеством других погибло в Катаклизме, я стою посреди додзе в кимоно и хакама. Босыми ногами я стою на татами, а в руках у меня обнаженный меч. На против меня стоит девушка, одетая также, как я. У нее длинные русые волосы и карие глаза, и гримаса ненависти на лице. У нее есть на то веская причина. По всему помещению валяются трупы учеников. Мы с ней стоим на единственном клочке татами пока еще не залитом кровью.
-Мне бы не хотелось убивать тебя. – Сказал я. – Так что уйди.
-Ты ублюдок! Зачем ты это сделал?! – Выкрикнула она.
-Они были безумны. Я еще никогда не видел на столько ненормальных. – Сообщил я. – И ты тоже безумна. Но не до такой степени. Тебе повезло, что твой отец презирает женщин…
Она ударила. Яростно, дико. Бессмысленно. Я на опережение полоснул ее по животу, одновременно уходя за спину.
-В отличие от него, я отношусь ко всем противникам одинаково, независимо от пола. – Сообщил я, сбрасывая кровь с клинка и слушая, как с шипением вырывается кровь из ее тела. Знаете, за чем в фильмах фехтовальщики после нанесения смертельного удара стоят спиной к противнику и пафосно сбрасывают кровь и убирают меч в ножны? Просто они не хотят оборачиваться и смотреть на дело своих рук.
Деревянная ширма отъехала в сторону и вошел хозяин додзе и, по совместительству – отец убитой. Мускулистый мужчина лет пятидесяти с длинными волосами и с безумием в суженых зрачках. Он тоже был босым в кимоно и хакама. И с мечем в каждой руке.
-Кто бы мог подумать, что все так сложится. А ведь я надеялся, что ты станешь моим лучшим учеником.
-Я и есть лучший. – Я усмехнулся и развел руками, указывая на лежащие вокруг тела. – Разве незаметно?
-Ты убил их не за счет той, техники, которой я тебя обучил за эту пару недель, а за счет того, что ты умел до прихода сюда. Ты не постиг тайную технику моей школы. И уже не постигнешь. – Он встал в стойку и начал медленно обходить меня по кругу.
-Почему? Я все «постиг». – Я положил левую руку на ножны, а правая застыл над рукояткой, готовясь выхватить меч. Стандартная стойка яйдзюцу. – Твои техники построены так, что они рассихронизируют работу полушарий мозга. В результате одна группа мышц может работать независимо от другой. Например, можно асинхронно работать двумя мечами. Как ты сейчас собираешься.
-Ты действительно кое-что понял. Я только удивляюсь тому, что ты решил все это уничтожить. –Он замер в обманчиво - небрежной стойке.
-Ты безумец. – Сказал я. – Ты требовал от своих учеников рабской преданности. Поклонения. А взамен давал им боль и унижение. А самым, по твоему мнению, достойным – еще и шизофрению. Твое искусство больное и извращение. Без него этому миру будет лучше.
Мы стояли напротив друг друга. Чуть дальше расстояний удара.
-Ты говоришь я безумен. Да ты прав. Но ведь любой настоящий мастер безумен, не так ли?
Я не ответил. Я ждал.
-Я смотрю на тебя. И кое что становится ясным. –Сказал он. –Я понял, как ты перебил всех моих учеников. Может быть, я безумен, но ты - точно нет.
Я ждал.
-Я смотрю на тебя и понимаю. – Сказал он. - Безумным может быть только человек. Я смотрю на тебя сейчас и не вижу в тебе ничего человеческого. Да, я безумец. Ты нет. Ты просто чудовище. Нелюдь.
Я ждал. А ему было страшно.
Он атаковал. Стремительно. Сразу двумя мечами, по разным траекториям.
И мы снова застыли. Он - с опущенным после удара мечем. Я - сместившись в сторону с застывшей после удара рукой. С клинком, указывающим куда-то вверх и в сторону.
Через мгновенье на пол между нами, разбрызгивая кровь упала его левая кисть. Она все еще сжимала рукоятку меча.
Он дико взревел и рванулся ко мне.
Я ударил снизу вверх и тут же горизонтально слева на право. Отскочил, крутанувшись, и застыл спиной к нему.
-Что?.. –Сказал он.
-Я победил. - Объяснил я.
У меня за спиной послышались чавкающие звуки, с какими разъединяется плоть.
Я снова сбросил кровь с клинка и медленно вложил меч в ножны. За спиной что-то упало. Оборачиваться не хотелось.