Дитя Света

Меня разбудила пылинка – микрочастичка солнечного света, - опустившаяся на нос. Я лениво приоткрыла глаз – волшебство какое! Через сбившиеся занавески, опять Тень ушла на крышу, прошмыгнули два солнечных луча, играющие в зайцев на полу и старом, облупившемся трельяже. В них-то и плавали пылинки яркими посверкивающими точками, вальяжно кружась на невидимых потоках вязкого воздуха, поднимающегося от нагретых половиц. Медовая густота… Медовая… На запах, скорее липовый мед, чем гречишный… Я скосила глаз на потягивающегося долматина, радостно жмурившегося со сбитой наволочки: Приветик! И тебя с добрым утром.
Сон окончательно рассеялся дымом сигареты под потолком, и в теле радостно затрепетала энергия в предвкушении похода-пробежки в пекарскую лавочку через весь городок. Свеженький, еще теплый с хрустящей корочкой и воздушной мякотью хлеб. Его аромат уже витает по комнатке, вальсируя с солнечной пылью. Нарочито неторопливо сползло с плеч одеяло, тяну удовольствие, вдыхая до предела возможности легких эти сливки утра… И вот я уже на столе около окна – один прыжок, точное пристоление! В глазах резко покраснело - побагровело, тьма, в ушах густой звон, в голове сосущая горячая пустота – обожаю эту поспешную перезагрузку мозга. Как только способность двигаться вернулась, шторы рванулись в разные стороны, сами причем, уже знают мой нетерпеливый вредный характер. Крыша скакнула под ноги почти раскаленной жестью. Кто сказал, что рассветы и закаты в городе – тусклая пародия? Он сейчас же сиганул бы с этой крыши… Золотые драконы, белые змеи – целая орда простирается из одной точки за горизонтом, где буйствует языческий Ярило! Слепну не то от восхищения, не то от ожога роговицы, но не отвожу взгляда почтительных сто ударов сердца, это наш интимный ритуал! Солнце в долгу не остается, вливаясь в мое бренное тело через слезящиеся глаза и подрагивающие пальцы вскинутых к небу рук. Горячая упругая волна ворочается внутри, пытаясь разместиться повольготнее… Сегодня оно через чур щедрое, через край. Ноги подломились в сладостной истоме, крупная дрожь разошлась волнами до кончиков разметанных по жести волос – приласкало. Долго прихожу в себя с непривычки к подобным изъявлениям нежности. Над головой, грузно переваливаясь с боку на бок, вразвалку ползет огненный дракон…
Тень… В лицо ткнулся холодный, скользкий нос, по щеке прошелся шершавый язык. Моя Тень вернулась из другой реальности, какой-нибудь сотой или тысячной странички книги нашего Мира, принеся на смоляной, как под крылом ворона, шерсти сверкающий иней, на глазах превращающийся в пар. Схватившись едва сгибающимися пальцами за мокрый загривок, я приподнялась и тут же обхватила большую морду ладонями, делясь плескавшейся через край энергией. Тень взвизгнула от удовольствия, перебирая задними лапами. В груди предупреждающе кольнуло – стоп. Но морду не отпустила, в который раз утонув в глазах. Будто обведенные углем, они вбирали всю гамму то туманных, то резких переходов от фиалкового до жемчужного, обрамляющего кипенно-белые зрачки. Таинство, от которого нельзя оторваться, словно от мерцающего узора на крыльях зависшего над ночным цветком бражника… Глаза не из этой реальности, глаза поводыря по всем неисчислимым граням Мира, глаза, фосфорицирующие тьмой… Для всех в моем сегодняшнем приюте Тень слепа от рождения. Ей позавидовали бы самые виртуозные актеры… Тень – не собака, не помесь кавказской овчарки и хаски. Тень – мой ангел-хранитель, воплощение моей души, часть меня, моя кровь, моя сила. Мы не разделимы, вместе с рождения до смерти, если умрет одна из нас, другая просто исчезнет… Она – мой проводник. Поделиться с ней энергией – малая толика того, чем я могу ее отблагодарить… Чаще, когда не хватало сил даже проснуться, когда за окном всю ночь и утро шуршал ленивый, монотонный дождь, властвуя над городом, это она спасала меня, отдавая почти всю свою силу, другой природы, но не менее живительную. Я нежно перебираю каждый неповторимый оттенок в бесконечной палитре ее взгляда, немигающего, пристального. Она не отведет глаз, пока не почувствует, что я слепну…
Она ведет в белую пустыню до рези сверкающих вечных снегов и ледяных столпов до кристально-чистого ультрамаринового неба. Тень любит вечную мерзлоту, ей слишком душно здесь, поэтому почти каждое утро, едва начинает редеть сумрак, ускользает в царство снега и льда поноситься по бесконечности темным призраком. Иногда она дарит мне самые яркие воспоминания, это большая честь…
Мчусь, едва касаясь поверхности. Ветер со мной заодно, бешеные потоки подхватывают и несут вперед… Еще немного и взлечу, уже чувствую за спиной огромные крылья, сотканные из света и ледяной крошки. Миг – вечность, сейчас между ними стерты границы… Холодное яркое, с изумрудными отблесками свечение сжимается в одну точку, вокруг которой сгущается тьма. Внезапно меня накрыла чья-то тень. Не отрывая взгляда от горизонта, размеченного багровыми мазками, осматриваюсь внутренним зрением – надо мной, мерно взмахивая крыльями, летит великий властитель ледяных пустынь – снежный горрлис – полуорел-полумедведь, а вернее, существо, сочетающее самые смертоносные их способности… Я поднимаю голову и издаю приветственный вой – хриплую переливчатую трель… Конечно, я давно знаю его, мы – верные враги, питающие друг к другу кроме неприязни истинное уважение… Горрлис отвечает мне пронзительным, немигающим взглядом глаз цвета горного хрусталя… Мгновение и он пикирует, вспарывая потоки вихря…
Тень выдергивает меня резко и грубо… Оно и понятно. То, что было дальше, слишком личное… Будто извиняясь за несдержанность, бешено вращает хвостом, как заправская псина, скалясь в непередаваемой ухмылке. Все в порядке, прости… Провожу рукой по загривку, я все еще под впечатлением…
- Ты как хочешь, а я, лично, предпочитаю сначала кофейку, - щелкаю ее по носу, вскакивая на ноги.
После вечной мерзлоты чердачная комнатка кажется натопленной баней с вязким маревом воздуха… Поставив кастрюльку с водой, церемонно усаживаюсь перед старым напольным зеркалом в массивной оправе. Расчесывание волос – это тоже ритуал из ненарушаемых. Костяной гребень привычно ласкает ладонь знакомыми зазубринками и трещинками… Прядь за прядью… Когда-нибудь я расстанусь с ними по собственной воле, когда их расчешет другая рука, сама подам острый нож… Умиротворение затопляет каждую складочку души. Лениво любуюсь своей каморкой, отраженной в серебристой глубине. Даже эта таинственная дымка древности нисколечко не умаляет ее захламленности. Она царит повсюду, от сваленных в кучу на полу курпачей и подушек, купленных на блошином рынке до огромных, массивных книжных шкафов, растущих, словно вековые дубы, в темных углах, до которых редко дотягиваются щупальца самых отважных лучей, и только старый, кое-где облупившийся лак, поблескивает на створках. Даже плитка и холодильник умудряются выглядеть загадочно, не говоря уже о древнем-предревнем кресле-качалке и огромных фолиантах, загромоздивших все верхние полки. Все это – наследство моей прабабушки, ботаника по образованию и великой ведуньей по совместительству, или, скорее, наоборот. Все эти фолианты – ее рукописные труды по видовому разнообразию флоры разных граней Мира… Мне перепал кусочек ее дара, хотя есть и свой, определивший мою судьбу еще до рождения… Ведьма, конечно, слишком громкое заявление, но я ведаю немного глубже… о множестве гранях Мира, о «дверях» и «коридорах», не без помощи Тени, об эмоциях и истинных ликах деревьев, о таинстве сновидений… Это, почти все, - подарок Софьи. Моя же судьба рука об руку связана с Солнцем.
Софья звала меня Азариной или Зарёй… С тех пор так и повелось… давно же это было… Но как-то родней, привычней просто Аза.
Я – дитя солнца, существо света… Хм… Немного как-то пафосно звучит, но по другому не могу выразиться, так наиболее верно и прямо… Я, как аккумулятор, впитываю и накапливаю солнечную энергию… Не просто там лучи определенной длины, фотоны какой-то спектральной волны, а ту энергию, что несет саму жизнь, силу, что необходима любому существу во всех параллелях Мира, по чьим небосводам шагает солнце… Но судьба одарила меня даже щедрее, я могу делиться своим светом с другими, и не только с людьми… Получается, что я, если выражаться биологической терминологией, продуцент, вроде растений, единственных, кто могут хоть КАК-ТО усваивать свет, и то, переводя его в химическую энергию, а все остальные - консументы разных порядков…
Но, это грубая аналогия. Ведь я и есть часть света, сам свет… Как солнечный зайчик, не могу существовать без луча солнца. Понятия не имею, как можно меня определить… Адреналин, эндорфины, серотонин, все то, что несет жизнь и радость, у меня в руках панацея от всех болезней, так как почти все они бессильны перед чистой энергией солнца, несущей в себе жизнь. Я – не некий органический механизм для улавливания и фиксирования, а просто другая, из иной материи, вбираю свет, как нечто, заключающее в себе бесструктурную, эфемерную субстанцию… И уже внутри это нечто, обладающее мощью солнца, конденсируется, скручивается в спираль, сжимается, архивируется, кому как удобней. Точно не знаю, не резала, а гипотез валом по сусекам. Просто чувствую, взаимная любовь. Существуют вещи, которые лучше не пытаться объяснять науке… Там же сразу – метафизика… блажь… Наука, она же как, не признает того, чего нельзя потрогать или хотя бы увидеть даже в электронный микроскоп… Дикость какая… А болезни, беды, горе, словно черные дыры, жадные лишь до жизни, будто тонко настроенные на живую энергию вечно голодные стервятники… И еще дождь. Как ни странно, но не тьма, а дождь… Разные полюса. У него своя сила, мощная, но для меня смертельная… Если под дождем останусь хоть на несколько ударов сердца, это смерть для меня, он выпьет меня до капли… Да… мы не ладим…