Сумрачные мысли

В полутьме звучат грустные аккорды музыки. Я сижу на диване, закутавшись в одеяло, и чувствую, как постепенно и медленно наполняет меня унылый холод одиночества. Десять дней я ждал ответа от Неё, а оказалось – Она просто обо мне забыла. Или Её бывший парень, который бросил Её, опять поманил Её пальчиком, и Она прибежала к нему. Какая разница. Поначалу я был так взбешён, что думал только об одном – как больнее Ей отомстить. Я метался по комнате, разбрасывал вещи, ругался матом и не знал, на чём или на ком выместить бушующую во мне ярость. Но внезапно меня будто бы пронзило насквозь. Я остановился, пораженный одной неприятной мыслью. Сколько же во мне злобы! – вот была мысль, которая наполнила меня самым настоящим ужасом. Пока всё в порядке, злоба дремлет, и я порядочный, адекватный человек. А стоит произойти чему-нибудь из ряда вон, как злоба тут же просыпается, и я превращаюсь в зверя. В жестокого, буйного и мстительного зверя. Да какое я право имею кому-то и из-за чего-то мстить? Какое право я имею кого-то ненавидеть? Эта мысль буквально подкосила меня. Я и без того ощущал себя ничтожеством от мысли, что, как оказалось, совсем не нравлюсь Ей. Теперь же моё презрение к себе возросло до бесконечности. Потому что я не просто ничтожество, а злобное ничтожество. Что же во мне тогда хорошего? – думал я. Можно простить в себе кучу плохих качеств, если при этом внушаешь любовь. Недаром же самые циничные и жестокие люди – те, которых любят многие. Но если тебя не любят и если к тому же, ты злобен и жесток, то какая от тебя польза? Зачем ты нужен? Кому ты нужен? Как-то незаметно получилось, что смысл жить утратился окончательно. Что ещё делать на этом свете? Творчество? Какой от него толк! Всё равно будешь одним из сотен тысяч сочинителей, которые какое-то время кому-то нужны, а через некоторое время не нужны совершенно никому. Если даже Шекспира забудут (а его забудут), то что говорить о нас, обыкновенных тружениках пера. Можно, конечно, как большинство других, питать иллюзии, что твоя писанина кому-то нужна или что в будущем ты станешь новым Толстым. Или, ещё лучше, можно надеяться, что творчество имеет какой-то метафизический, высший смысл. Но подобные иллюзии не для меня. Уж я-то знаю, что Толстым я никогда не стану и что никому не нужна моя писанина - и не может быть нужна. Даже мне она не нужна. Я не получаю от писательства ни денег, ни удовольствия, - вообще ничего. Не говоря уже про то, что метафизика и “высший смысл” искусства – это очевиднейший бред. Так что даже в творчестве я не могу найти оправдания тому, что я злобное ничтожество, и тому, что Она меня не любит. Так что же делать в этой жизни? Верить в бессмертие души? А вдруг, всё это выдумки. А я не могу верить в то, что не является несомненным. Эдак поверишь, сложишь ручки, думая, что ладно, в следующей жизни повезёт больше. А потом умрешь – а там нет никакой другой жизни. Была только эта. Вот здорово будет. Так что лучше уж не верить. Надежнее, что ли. Есть возможность что-то решить здесь и сейчас. Но что решать? Смысла-то нет. Может, когда я злился, тогда был смысл – отомстить. Когда верил, что меня любят, был смысл – тоже любить и наслаждаться любовью. Когда верил в искусство, был смысл – творить, работать. Теперь нет ни одного из этих смыслов. Вера в искусство, кстати, многое позволяет пережить. И безответную любовь, и горести, и унижения. Дескать, всё это переплавится в творчество, наполнит его силой и правдивостью. Но когда перестаешь верить в искусство, оказывается, что безответная любовь и невзгоды – только лишь жизненные неприятности, имеющие только один смысл – мучить тебя. И что нужно быть просто счастливым, удачливым, любимым, здоровым, успешным и талантливым. Это едиснтвенный настоящий смысл жизни. Ты не обладаешь всеми этими качествами? Тогда питай иллюзии. Живи мечтами и самообманом, как живут почти все. И этого не можешь? Ну что поделаешь. Значит, прикончи себя... - Однако и этого я не могу. Я ничего не могу. Абсолютно ничего. Замкнутый круг мыслей, лабиринт без выхода. Не к чему стремиться, не во что верить. Поэтому я сижу на диване и думаю, - хотя и знаю, что никогда ни до чего не додумаюсь. Знаю, что мне нечем отвести душу. Утешиться нечем. Смысл жизни, этот пресловутый, всеми обмусоленный, всем надоевший смысл жизни, я не смогу найти. И даже тот последний смысл жизни – в горько-сладостном осознании отсутствия всякого смысла – уже не прельстит меня. Что делать, что? Я сижу на диване уже в полной темноте. Холод одиночества и бессилия расползается по нервам моего тела. За окном качаются деревья. Тихо постанывает равнодушный ветер. Грустная музыка вливается в меня невидимыми тусклыми струями, усиливая и распаляя всё те же однообразные чувства - безответная любовь, презрение к самому себе и полная бессмысленность жизни. Время идёт, а я не имею понятия, что мне делать и как дальше жить...