Ленка и кот

       Не верьте тому, кто говорит, будто девочкой быть легко и приятно! Это же не жизнь, а сплошные "нельзя!"
       - Девочка не должна так делать! - эх... Ленке, вытащенной родительским приказом из-под надёжной защиты тополиной кроны, укоризненный взгляд мамы показался куда больнее увесистого подзатыльника отца, в чьих отвёртках, мотках оловянной проволоки и деталях разобранного радиоприёмника дочка недавно без разрешения покопалась. Впрочем, отдавая должное свойственному мужчинам чувству справедливости, наказана Ленка была всё же не за стремление к познанию. Отец был справедлив, и зря не наказывал. Когда дочь отправилась в кругосветное путешествие по близлежащему оврагу, ей досталось только за то, что ушла, не предупредив. Да, есть уроки, которые запоминаются с первого раза.
       Точно так же, с первого раза, запомнила Ленка: получая кулаком в солнечное сплетение, надо задержать дыхание - и не придётся позорно лежать в ногах у соперника, уподобившись той самой рыбе. Потому что нечего девчонке делать в мужской драке!
       Вы уверены? А если с подругой твоей хотят сотворить непотребство? Что - молча стоять и ждать, когда примутся за тебя? Щас! Задержать дыхание, когда врежут в солнечное сплетение и, поймав в глазах противника то самое, стремительно переходящее в панику изумление, вложить леденящую ненависть в один-единственный удар. А-а, нет... всего лишь под коленную чашечку. И тикать! Зря, что ли, мы в футбол всё лето гоняли?
       И ни за что не сказать маме, почему рукав оторвался от воротника. Любящие и так найдут повод огорчиться. Любимых огорчать нельзя.
       Да вообще, все эти подзатыльники, шлепки, стояние в углах и прочие изобретения для усмирения человеческого духа - такая ерунда. По сравнению с упоительной радостью новых открытий.
       Но даже открытия - это полдела. Гораздо интереснее прыгать выше собственной головы. Кайф потом фантастический - от мысли, что сделала, смогла, достигла. И пусть никому, кроме тебя, девчонка, ни горячо ни холодно от смешного твоего геройства. Когда-нибудь всё равно пригодится, а пока - пусть покоится новое знание в самой дальней глубине души, словно философски дремлющая у тебя под боком кошка.
       Кстати, кошки никогда не приходят в нашу жизнь просто так.
       Королевский аналостан Максюта появился в ленкином доме весьма незатейливо. Его матушка Пульхерия, чьё жизненное предназначение заключалось в том, чтобы не давать скучать ленкиной подруге Вале, провела очередное лето на даче. И вернулась оттуда в корзинке, окружённая хнычущим-ищущим материнские соски выводком. Жалостливые хозяева, не найдя в себе душевных сил отправить всё это писклявое безобразие в ведро с водой, принялись уговаривать знакомых осчастливиться пульхериным потомством. И вот настал день, когда Валя сказала Ленке:
       - Ты же давно котёнка хотела. Может, возьмёшь?
       Ленкины родители поначалу зачем-то уперлись. Но девочка, которой нравятся мальчишечьи игры, имеет явное преимущество перед любительницей кукольных платьиц. В ход идут не только традиционно женские методы обработки сопротивляющегося материала типа нытья и дутья, но и неопровержимая логика, а также продолжительная демонстрация силы воли.
       Максюта был самым крупным среди своих братьев и сестер. От остальных его выгодно отличало непередаваемо аристократическое спокойствие, с возрастом превратившееся, правда, в нагловатую вальяжность. Из состояния сонной задумчивости котика можно было вывести только ласковым "Мась-мась-мась, рыбка..." Личина надменного царедворца моментально спадала, и Максюта со всех лап мчался на кухню в образе пылкого любовника. С порога мявком оповещал всех о своём прибытии, и еле сдерживая слюнотечение, тыкался пушистым лбом хозяйке под колени. Бодаясь, он басовито, чтоб не сказать эротично, мурчал.
       Между нами, кошачью непредсказуемость давно пора бы упаковать в какой-нибудь афоризм с претензией на пословицу. Потому как эти звери живут в одном им понятном ритме; руководить кошкой невозможно. С ней можно только научиться ладить. Вежливо и по-хорошему.
       За прошедшие годы те, кого выбрал Макс в качестве членов своей семьи - и попробуйте доказать мне, что было наоборот - так вот, люди, которым Мась позволил жить рядом с собой, привыкли к двум ипостасям кота. Естественно, к тому, что в слегка меланхоличном сибарите проснётся неугомонный разведчик (это кто тут сказал - шпион пронырливый?), сапиенсы оказались не готовы.
       Середина того августа выдалась на редкость жаркой - и многие жалели, что уже побывали в отпусках. Окна оставались распахнутыми настежь целыми днями, и с подоконников, подобно языку утомленного солнцем пса, на улицу уныло свисали занавески.
       Глаза родного дома были видны Ленке почти со всех концов микрорайона. Вот и сейчас, возвращаясь после особо долгих и азартных "казаков-разбойников", она привычно отыскала взглядом знакомое окно на тринадцатом этаже. Ветерок, который на такой высоте всё же обретался, уцепился за тюль и лениво раскачивался на нём. А за этой игрой пристально наблюдал наполовину высунувшийся из окна Мась. Ленка ахнула и прибавила ходу. Лифт не работал, а топать пёхом - ой-й-й... Шмыгнув в соседний подъезд, Ленка доехала на лифте до последнего этажа, через чердак выбралась на пожарную лестницу своего подъезда и бегом помчалась по ступеням. Три пролета вниз - это вам не тринадцать вверх...
       Ключ попал в замок лишь с пятой попытки. Не прикрыв за собой входную дверь, девочка бросилась в комнату. Подоконник был пуст.
       Потом она не могла вспомнить, как подошла к окну, как втянула внутрь и связала узлом, чтобы не мешал, тюль. Как осторожно, боясь увидеть самое страшное, глянула на асфальт возле дома.
       Надежда - это великая и одновременно опасная штука. Когда она охватывает вас - кажется, что в мир возвращаются утраченные было краски. Но, чёрт возьми, на что вы готовы, чтобы чаяние ваше стало явью?
       - Мр-ррр-мяу, - окликнул Ленку с окна соседской квартиры Макс, и его маленькая хозяйка едва не рухнула на пол.
       - Максинька, сиди там, я сейчас!
       Соседей дома не было и не предвиделось - как сообщила старушка, жившая в однокомнатной напротив, те уехали дня три уж тому как, а когда вернутся - никто не знает:
       - И ключей не оставили, и не ходит к ним никто - цветов-то не разводят. А так были бы ключики, пустила б я тебя, деточка, кошечку-то жалко... Ох, на всё божья воля, на всё...
       Сандалии стали просто неподъёмными, когда Ленка поняла, что она будет делать дальше. Но друг в беде, и этим всё сказано, а на скольких лапах он ходит и на каком языке говорит - какая разница?
       Та-а-ак, прикинем. Макс перебрался с нашего подоконника на соседский по узкому - чуть шире моего запястья - алюминиевому карнизу. Раз пробрался туда - значит, сможет и обратно. Только бы не вздумал выпускать когти, а то соскользнет по металлу.
       Высунувшись по пояс в окно, Ленка приказала:
       - Макс, домой!
       В зрачках, похожих на зернышки чечевицы, мелькнуло недоумение: "Я тебе что - собачка?" Лапы неуверенно потоптались по горячему от солнца металлу, но кот остался на месте.
       - Максинька, пожалуйста, вернись, а? - сбавила Ленка обороты. Кот обречённо смерил взглядом серую полоску карниза. И остался на месте.
       И тогда Ленка приступила к исполнению плана "бэ". Она легла на нижнюю раму окна животом, зацепилась правой ногой за батарею отопления, а левой - за косяк. Правой рукой намертво прижала к себе подоконник, а свободную левую насколько позволяли её полтора-метра-с-кепкой вытянула вдоль карниза. С трудом приподняла голову:
       - Теперь - ты. Жду.
       В зелёных кошачьих глазах отразились человеческие: зрачки оттеснили радужку, превратив её в тонкую полоску леса на вечереющем горизонте. И медленно-медленно зверь двинулся к ждавшей его ладони.
       Какая-то женщина рукой прикрыла рвавшийся наружу крик, - она вместе с другими людьми смотрела с улицы, как одно маленькое тельце ползёт к другому. Затаив дыхание, стояли в дверях детской родители, - страшно было сделать хотя бы шаг в сторону окна, за которым висела дочь.
       Вот напряглась спина, облепленная влажной ковбойкой, натянулись выцветшие и застиранные джинсы, и Ленка мягко, неслышно стекла с подоконника на пол, прижимая к левому плечу кулак, из-под пальцев которого виднелись тёмно-розовый нос и два полыхавших безумием глаза. А минутой позже кот покорно повис на собранной в горсть шкирке, даже не пытаясь уворачиваться от поцелуев, которыми осыпала его плачущая в голос Ленка.
       Знаете, а всё-таки быть девочкой - это неплохо: никто не станет дразнить рёвой-коровой, если тебе вздумается поплакать от избытка чувств.