Настоящая Куба

Две девушки с рюкзаками за плечами встали в очередь на паспортный контроль. Одной из них на вид было года двадцать четыре, светлые вьющиеся волосы ее падали на плечи, а в руках она вертела маленькую книгу: «Куба не для всех. Гид для тех, кто хочет узнать настоящую Кубу». Другая, девушка лет двадцати, с густой гривой черных волос, с широкой улыбкой на детском круглом лице, обнажающей две маленькие ямочки, поминутно пила воду из пластиковой бутылки. У обеих львиные гривы кудрей, рюкзаки, бледная кожа – чем-то они напоминали сестер.

У окошка паспортного контроля суета – сгрудившись вокруг одного таможенника, держащего в руках открытые паспорта девушек, еще трое или четверо таможенников одновременно норовили заглянуть в них. Главный таможенник строго спросил: «Как у вас дела? Хотите вечером поужинать?» И остальные в унисон подхватили: «Какой у вас номер телефона?», «Где вы остановитесь?», «Вы замужем?». Суровая правда кубинской жизни открылась тут же – это остров, откуда невозможно бежать. Если удастся влюбить в себя иностранку, то может, она согласится выйти за тебя – и тогда ты спасен, ты сможешь стать «свободным» человеком. А иначе – путь один, плыть на север от Гаваны, чуть более ста километров до Флориды. Но, скорее всего, ты утонешь.

В низеньком и длинном здании гаванского аэропорта было душно и людно, как и всегда, когда прилетал заграничный рейс. У линии выхода толпились встречающие туристов благожелатели - мужчины в пестрых хлопковых рубашках, с загорелыми, блестящими лицами, женщины с пыльными усталыми руками. Все они наперебой кричали приближавшимся к выходу приезжим: «Сюда, сюда», «Такси!», «Вода!», «Гостиница!», «Ресторан!», «Амиго!», «Белла !», «Ола! ». За окном стояли ряды ржавых, побитых, облупившихся Жигулей, Волг, Побед. Нет, не Анапа. Нет, не Волгоград. Это была Гавана – полуразвалившаяся, лимонно-желтая, утопающая в зелени и в бельевых веревках, на которых тут и там развешаны детские штанишки, простыни, дырявые носки на прищепках. На балконы выставлены ботинки с оторвавшимися носами, всякая рухлядь и старье, на ржавых гвоздях прямо на улицу свешивались вниз ковши, половники, кастрюли, сковородки.

Вика в изнеможении опустилась на тротуар. Надела темные очки, откинула назад копну черных кудрей.
- Ну, наконец-то, долетели! – с облегчением сказала она, доставая из рюкзака карту. – Куба невероятная страна, вот увидишь. Я прилетаю сюда уже в четвертый раз. И каждый раз – приключения.
Маша стояла посередине улицы, задрав голову вверх – с балкона третьего этажа дома напротив ей махала незнакомая девочка лет пяти.
- Эти кубинцы – премилый народ. Только не разевай рот – обкрадут в два счета, - деловито заметила Вика, раскладывая прямо на тротуаре большую карту Кубы.

Девушки с двух сторон склонились над картой.
- Мы должны попасть вот сюда, - говорила Вика, поставив палец на точку с надписью «Пико Туркино. 2000 метров». – Это самая высокая точка на Кубе! Мы пересечем горный хребет и спустимся вниз – к Карибскому морю.
- А как мы туда поднимемся? – спросила Маша. – Я альпинизмом никогда не занималась.
- Как! Пешком. Ты же хотела настоящую Кубу! А что, заночуем там наверху. Я слышала, там наверху станция, где жил Кастро и его соратники, пока они готовили революцию, - Вика уже чертила на карте жирную черную линию – «Гавана-Тринидад-Пико Туркино…»
- Ты посмотри, тут по карте вроде спуск с гор приводит в какую-то деревню, – заметила Маша. – Как мы выберемся оттуда потом?
- Ну, там должны же ходить автобусы. На худой конец - попутку поймаем. Нам главное потом добраться до самой южной точки – Сантьяго. Эх, Машка, я слышала - это такой город…вот там мы увидим настоящую Кубу!
- Слушай, может, сначала пару дней отдохнем, выспимся, а потом - в бой? – каким-то упавшим голосом спросила Маша.
- Ты что, у нас же всего две недели! Я предлагаю выезжать завтра утром...

Из подъезда жилого дома напротив несколько мужиков вытащили кухонный стол и табуреты, «припарковали» все это на тротуаре около облупленной Волги, и оживленно стали раскладывать домино.
- Я уже чувствую, что передо мной – настоящая Куба, – сонным голосом говорила Маша, кивнув в сторону игроков, и положив голову на плечо подруги. - Зачем нам ехать куда-то? Побудем в Гаване.
Широкая Машина шляпа упала ей на глаза, наступал вечер. Обе девушки задремали в лучах заходящего солнца.

В рюкзаки упаковали две банки сгущенки, сухарей, рыбные консервы – решили действовать как русские туристки в кубинских условиях. Рано утром приехали к подножию горы. Местный проводник Микки, бритоголовый, с заткнутым за пояс ножом, сначала показался девушкам страшным. Но он быстро проявил чувство юмора: серьезно оглядев Машу и Вику, экипированных в спортивные кроссовки, шорты, майки, широкополые шляпы, заулыбался и предложил:
- Подъем наверх будет длиться два дня. Еще день спуск. Может, передумаете?
- Нет, нет! – уверенно отмахнулась Вика.
- Нет, конечно, мы пойдем! – менее уверенно поддержала Маша.

Впереди была отвесная зеленая гора, увенчанная серпантином из деревьев, верхушки которых утопали в облаках. В земле были прорублены маленькие аккуратные ступеньки. Сначала девушки веселились – распевали песни, рассказывали друг другу истории из детства, но потом замолчали – говорить становилось тяжело.

Приблизительно через час они совсем устали – подъем вверх был крутой, приходилась почти все время подниматься вертикально. Микки сорвал зеленый лимон, почистил его своим ножом и выжал сок в пластиковую бутылку с водой:
- Пейте, - сказал он.
Обе выдохлись, вымотались, но ни одна из них не призналась бы в этом другой.
- А представляешь, когда мы поднимемся наверх, какой там будет вид оттуда, а? – говорила Вика.
- Мы спустимся к морю, упадем на мягкий песок под звездами – это будет стоить любого подъема! – придумывала Маша.

А вокруг были тропики, и в них кипела своя жизнь – плели сети мелкие пауки шелкопряды, лупоглазые сухопутные крабы шуршали в листьях, летали черного цвета бабочки…По дороге девушки встретили биологов, которые собирали редкие виды бабочек, и они спрашивали: «А не видели ли вы черных?»

Но обращать внимания на все это уже не было сил. Микки по очереди брал рюкзаки девочек и нес их – для обеих путь вверх сильно утруждался еще и тяжелой поклажей. На одном из привалов сели на ствол длинного поваленного дерева, достали сгущенку. Микки ножом делал дырочки в банке – вот оказывается для чего в тропиках нож!

Заночевали на станции, утром снова тронулись в путь. Девушки шли вверх уже как будто автоматически, ноги ныли какой-то тупой болью. К полудню оказались в большом белом облаке – ничего не было видно, и идти стали медленнее. Стволы деревьев, окутанные в белую дымку, напоминали пальцы, опущенные в вязкую сгущенку. К закату наконец поднялись на вершину Пико Туркино – там стоял памятник кубинским революционерам, был сплошной туман. Девочки уже не разговаривали между собой.

От этой усталости открылись все шлюзы – Маша злилась на Вику за ее вечное бахвальство и страсть попадать в переплеты, Вика злилась на Машу за ее осторожность, за то, что она требовала от Вики излишней сознательности.

Переночевали на вершине горы, а утром пересекли горный хребет, и начали спускаться. Где-то далеко внизу уже поблескивала гладь моря. И вдруг грянул гром, сверкнула молния, и начался настоящий тропический ливень. Злые, вымокшие до нитки, Вика и Маша спускались вниз по скользким ступенькам, проклиная свою ничтожную затею и вообще все это путешествие.

Когда они спустились с горы, то увидели перед собой спокойную, искрящуюся в лучах заката поверхность моря. На берегу были слышны крики:
- Давай, давай, быстрее, быстрее, забивай – ура!
Местные мальчишки смотрели футбольный матч, сгрудившись вокруг маленького, черно-белого телевизора. Узнав у них, что утренний автобус уходит в шесть утра, девочки в изнеможении упали на песок и заснули.

Вика проснулась первой. Сзади были горы, впереди – безбрежное, лиловое море, а вокруг – пустой песчаный пляж.
 - Вставай, Маш, автобус наш скоро приедет. Это единственный автобус отсюда, и он ходит раз в три дня, - она трясла спящую подругу за плечо.

Несмотря на ранний час, около автобусной «остановки», которая представляла собой маленький столбик с надписью «Лос Куэвос», воткнутый в землю у моря, стояла уже довольно большая толпа народа. Несколько грузных кубинских женщин с сонными детьми на руках, мужчины с сумками за плечами – кто стоял, кто сидел прямо на земле около дороги, кто ходил взад-вперед по берегу. Автобус опаздывал…
- Может, искупнемся пока, - предложила Маша. – А то жалко ведь, так и не покупаться в море.
- А вдруг мы в море – а он придет? – возразила Вика.
- Да ну тебя! Ну и стой тут, жди свой автобус, - Маша кинула рюкзак у дороги, и пошла к берегу. С разбегу забежала в воду, нырнула.

Автобус пришел в семь часов, битком набитый людьми. Едва он успел подъехать, как толпа нетерпеливых, разъяренных людей одновременно бросилась к дверям. Водитель нажал на газ, и автобус, не успев еще остановиться, вновь рванул с места. Лишь один лихой малый умудрился вскочить на ходу на ступеньки, и крепко взявшись за поручень, умчался вместе с автобусом.
- Что же делать, придется идти пешком, - говорила Вика, беря рюкзак и надевая уже темные очки.
- А я тут останусь, - сказала Маша. – Такой красоты я еще не видела.
- Да? Ну, как хочешь. Странная ты все-таки, Машка, - Вика посмотрела на Машу, поправила рюкзак на плечах и одна пошла пешком вдоль моря.

Маша разбежалась, и шлепая по воде, с головой нырнула море.
После дождя поблескивали на солнце величественные, ярко-зеленые горы.
Несмотря на дикую усталость, обе девушки знали, что свою, настоящую Кубу каждая из них уже увидела.