Сложные Механизмы Простых Истин

       От резкого падения сильно болит правый локоть. Неожиданно сознание фокусируется на том, что заросли пыли покрывают бОльшую площадь выложенного елочкой паркета под стоящим лицом к окну диваном. Хотя в свете нынешних событий этот факт представляется мне крайне малозначимым. Странно. Боясь высунуться из-за импровизированного щита, моё тело лежит, поддаваясь на подстрекательства испуганного разума. Снайпер? Здесь, где даже никто не знает меня... Или знает? Кому это надо? Враги давно минувших дней или просто предупреждение от местных? Как бы то ни было, а наработанные рефлексы бросили тело на пол, едва в поле зрения глаз попал слабый красноватый отблеск лазерного прицела, ползающий по свитеру в районе грудной клетки.

       Перебравшись ползком в соседнюю комнату, стаскиваю с низкого столика терминал, хватаю штекер, с размаху вгоняю его в гнездо "Городской Локальной" и пытаюсь выйти в Сеть. "Connection Forbidden" - выдает терминал (ещё бы, ведь эта услуга не входит в стандартный контракт) и внезапно превращается из невероятно важной вещи в кусок бесполезной электроники. Отбрасываю его в угол на кучу хлама, уже вываленного из двух армейских вещмешков на пол, но ещё не рассованного по глоткам шкафов свежей квартиры. Терминал чуть слышно звякает об лежащий сверху футляр с большим армейским биноклем и затихает. Оружия в квартире нет. Как глупо, когда пытаешься всё бросить, а некто по-прежнему тянет на самое дно. А ведь казалось, что всё уже кончено, что можно начать всё с начала, жить как все, любить, быть любимой, растить детей и ходить на нормальную работу. Стоп! "Паника - худший советчик в борьбе за жизнь". Истина, впитанная сознанием в глубоком детстве военных подготовок. И пусть "Проекта" уже не существует, я ведь ещё здесь, возможно последняя из выживших в той передряге.

       В дверь звонят, вызывая спазм моего сосредоточенного на внутренних размышлениях тела. Открыть или нет? Навстречу ещё слышимому отзвуку стального дверного звонка (никогда не понимала эту странную моду на сочетание электроники двери со встроенным в неё полумеханическим звонком прошлого века) летит громкое "Кто там?". Дверь отвечает:
 "Человек, предположительно не-мужчина (странные алгоритмы системы распознавания живых объектов всегда пользуются непонятной для человека терминологией "вещь-не вещь", а потому термин "женщина" в них так же заменен на "не-мужчина". По этому поводу в своё время было немало крика в среде феминистских партий, тщетно пытавшихся снять эти системы с использования), возраст предположительно в пределах 20-35 лет, руки ничем не заняты, сканирование на предмет взрывчатых веществ принесли отрицательный результат, посетитель с вероятностью в 72 процента не несёт в себе ядовитых и радиоактивных элементов. Совпадения с посетителями, внесенными в базу данных, отсутствуют (ещё бы здесь же никто не жил до меня) Принять? Отклонить?".

       В сознании почему-то возникает древнее электронное "Retry/Abort/Ignore", что применительно к живому объекту выглядит довольно забавно. "Картинку спроектировать можешь?" - спрашиваю я у двери, но она молчит, так как заводские настройки не содержат расширенной базы данных общения с владельцем. Жаль, что пришлось так срочно сваливать с прошлого насиженного места. "Принять", говорю я и слышу, как сервомоторы тянут массивный кусок стали в стену. Если посетительница попадёт под обстрел снайпера, это даст мне шанс сбежать из квартиры. В этот самый момент понимаю, что до сих пор лежу на полу. Поднимаюсь на колени, но по-прежнему остаюсь за щитом стандартного письменного стола. Слышу приглушенные шаги гостьи.
 - Я здесь! - говорю я, - Проходите, прошу вас. Разуваться не надо, тут не прибрано.
       В комнату входит молодая девушка. На вид ей лет двадцать. Японка. Одета в незастегнутый прорезиненный плащ цвета морской волны, хотя на улице светит солнце. Серая деловая юбка по-колено скрывает крепкие, стройные молодые ноги. Белая блузка не застегнута только на верхнюю пуговицу (малопонятная тенденция японских дизайнеров делать воротники заведомо уже человеческой шеи). Обуви на ногах у неё нет, значит, она её всё же сняла. "Впитанные воспитанием привычки - как стержень развития нации". Толстые синтетические носки кристально-белого цвета все в розовых бабочках снизу обклеены множеством эргономичных пластин из стеклокерамики, полностью обтянутых эластичным каучуком. (Когда-то, когда я ещё жила в Японии, у меня тоже были такие, но не повседневная, а массажная модель. Крайне удобно).

       Она замечает меня, кланяется и говорит на чистейшем русском:
 - Добрый день. Моё имя Риоко. Я работаю в офисном здании напротив.
       Я внимательно осматриваю её плащ на предмет красной точки лазерного прицела, никаких результатов этот поиск не приносит. Я поднимаюсь с колен и киваю в ответ:
 - Здравствуй, Риоко. Чем могу помочь? - спрашиваю я по-японски, наблюдая, как слегка удивляется моя гостья, едва заметно расширяя зрачки.
 - В нашем офисе сидит снайпер, - переходя на родной язык, произносит она невероятно спокойным голосом, на который способны, пожалуй, только японцы. - Он просматривает ваши окна и просит передать вам это, - она протягивает лист бумаги, сложенный в идеально симметричную розу-оригами.
 - Он сам это сделал? - спрашиваю я, пытаясь наполнить информационную пустоту ситуации.
 - Да. Там в офисе. Все испуганы. Я тоже, - по-прежнему как-то отрешенно-спокойно говорит она.
 - Не бойся. Как он выглядит?
 - Мужчина средних лет. Не азиат (я тут же вспоминаю алгоритмы мышления двери "вещь-невещь", которые также, кстати, созданы японцами). Говорит на японском совсем без акцента. Совсем как вы. Никаких шрамов или татуировок я на нём не заметила. Глубокие морщины, немного не совпадают с его возрастом. Ведёт себя очень спокойно, не агрессивный, вежливый. Одет прилично. Серый деловой костюм - привычная для нашей компании одежда, мы его, поэтому не сразу и заметили. Мне кажется он вас хорошо знает. Вот, пожалуй, и всё.
 - Он просил передать что-нибудь на словах?
 - Нет.
 - Спасибо, Риоко. Всё будет хорошо. Этот человек профессионал, а профессионалы не делают лишних движений. С вами всё будет хорошо. - Я вежливо кланяюсь, давая тем самым понять, что разговор окончен. Риоко прощается и, совершив ответный поклон, покидает комнату, направляясь к входной двери. Сервомоторы двери совершают полный цикл своего хода, полностью открываясь и закрываясь, позволяя гостье покинуть квартиру.

       Я разворачиваю розу и начинаю читать. Русский текст распечатан на компьютере, делая невозможным установление личности по почерку:
 "Ну что, Энси, вот мы и встретились. Я не могу сказать тебе кто я. Это наполнит мою сущность для тебя лишними ассоциациями, привносящими помехи в корректное и полное осознание моей личности. Однако я скажу тебе, для чего понадобился весь этот маскарад со снайперской винтовкой и лазерным прицелом. Всё настолько просто, что я даже немного разочарован в том, что ты до сих пор не поняла этого. Мне просто нужно было заставить твоё сознание работать в прежнем режиме. Ведь я знаю, что ты сама наложила на себя множество собственноручно сооруженных фильтров, превращающих реальность в её урезанную до рамок обывательского сознания версию. Но ты тщетно пытаешься бежать от своей сущности. Слишком глубокие перемены совершил в тебе "Проект". Тебя просто не хватит для постоянного поддержания работы этих фильтров. Ты сломаешься, но будет слишком поздно. Мне, например, пришлось убить свою молодую семью, когда я сломался. И я не пожелаю никому такого исхода. Поэтому будь честна с собой. Миру нужны такие как мы, пусть мир и не понимает этого, по-прежнему боясь каких-либо перемен."
       И никакой подписи.

       Медленно кладу лист на стол и подхожу к окну. Напротив, через проспект, действительно стоит офисное здание, напоминающее гигантский аквариум. Стекло и сталь. Внутри копошатся маленькие людишки, среди которых вполне может быть тот, кто прислал это странное письмо. В сознании сумбур. Ведь в живых после той передряги никого не осталось, а больше никто не может знать ни о "Проекте", ни о его участниках. Кто он такой? Вот вопрос номер один. Его решение приходит почти мгновенно, так как сознание вновь функционирует в почти забытом штатном режиме. Офисное здание, несомненно, имеет свою систему безопасности. А значит тот, кто захватил офис, однозначно должен был попасть в пределы развешанных по потолку камер наблюдения.
       Подлетая к столу, хватаю телефон и уже спустя пару минут гнездо "Городской Локальной" распахивает собственные ресурсы для моего терминала. Проблема номер один - узнать номер офиса. Список всех сотрудников здания на дисплее спустя три с половиной часа обзвонов. Можно было бы сходить в само здание и выяснить где работает та девушка, но это самое стандартное решение, которого, следовательно, от меня ожидают. Японские компании на этой стороне, оказавшегося невероятно огромным, здания практически отсутствуют. Имя "Риоко" не числится ни в одном из списков. Странно. Не думаю, что она врала. Поздно ночью я уже располагаю полными списками сотрудников всех компаний, имеющих офисы на этой стороне здания. "Риоко", курьер фирмы, наконец-то найдена. Небольшая компания называется LDC-technologies, и занимается трансфером передовой электроники из Японии в Россию. Номер офиса 7182А. Найдя его на плане, который так же пришлось вытаскивать из недр Сети, достаю из футляра тяжелый бинокль и рассматриваю освещённое неоном реклам здание. Седьмой этаж почти на одном уровне с моими окнами, хотя эта квартира всего-навсего на четвертом. Бросаю взгляд на потолок своей квартиры. Резные бордюрчики по углам покрыты свежей побелкой, сквозь которую в некоторых местах уже наливаются желтизной сырые пятна сырости. До моего потолка метра четыре, не меньше, тогда как, судя по плану офисного здания, там только два с половиной. Всё сходится. Остается только раздобыть данные с нужных мне камер. Но это, как оказывается, и есть проблема номер один. Так как данные хранятся в банке службы безопасности только три дня, причём первый из них уже наполовину прошёл. А никаких готовых наработок по взлому их банка данных у меня нет. Была бы хоть неделя, тогда можно было бы попробовать, а так. Без помощи извне никак не обойтись...


       До ужаса непривычно сознавать, что в этом крупном городе я почти никого не знаю. Но как бы то ни было, а личные связи - вещь крайне необходимая, особенно в проявленных мною за минувшие суки начинаниях. Порыскав по чат-сессиям Городской Локальной, не нахожу ничего, хоть сколько достойного моего внимания. А потом просто вывешиваю на электронной доске объявление о том, что ищу связи в местных кругах сомнительного электронного мира, и указываю номер своего терминала в рамках Сети. После чего отправляюсь на кухню делать себе лимонный сок. "Сомнительный Электронный Мир" (сокращенно СЭМ) - русская подпольная организация, обильно освещающая в Сети незаконные государственные проекты (благо их хватает), а так же нарушения прав свободного распространения информации в Сети. Одним словом это хакеры, одержимые идеей рассказать всем обо всём (за определённую плату конечно же).
       Спустя десять минут я уже сижу перед терминалом с желтой пластиковой кружкой из стандартного кухонного набора и разгребаю плотный поток вываливающихся на дисплей сообщений. Из нескольких сотен дурацких посланий выделяю четыре, которыми, возможно, имеет смысл заинтересоваться. Остальные в утиль. Почтовые адреса тех четырех уже в терминале, осталось проследить пути их входа и хвосты трансфера сквозь гейты локальной сети. Пускаю по одному ложному вызову на каждый из них, под видом автоматической рассылки почтового сервера. Двое отвечают, уменьшая круг моего поиска ровно на пятьдесят процентов. Осталось два. Один из них вполне может оказаться пустышкой, причём подложенной тем вторым, который действительно важен. По обоим адресам уходит файл, с подробным описанием моих расчётов по поиску их точки входа. Безуспешно. Сеть молчит. Ну что же... Остается последнее. Улыбка вытягивает уголки моих губ. Звоню в службу доставки еды на дом и заказываю по паре горяченьких буррито на каждый из светящихся на моём терминале московских адресов, а в прилагаемой к лепёшкам записке указываю номер своего терминала и пожелание приятного аппетита. В трубке слышу обиженный голос девушки-оператора, которая говорит, что на бланках записок уже напечатано пожелание аппетита. Тогда, говорю я, напишите им "привет от Энси". После чего кладу трубку и ложусь спать. Сознание, работающее в штатном режиме, требует за собой особенного ухода и отдыха гораздо острее, чем сквозь фильтры, о которых каким-то непостижимым образом узнал незнакомец "Снайпер". А что? Вполне можно его так называть... Потому что имени своего он не открыл.



       ******

       Побуждение сознания сопровождается ощущением из давно минувшего детства. За мной следят. Подсознательно выставляю шит-заслонку от нежелательной энергетики. Возможно это Снайпер, возможно кто-то ещё. Совсем как тогда, в первую ночь возле барака, когда просыпаешься оттого, что кто-то на тебя смотрит, а темнота вокруг такая, что не можешь разглядеть абсолютно ничего. И только этот взгляд из темноты и совсем ещё детский, необузданный страх. Со временем, конечно, страх приобретает совсем иные формы, заставляющие раз за разом концентрировать свое сознание на цели. Страх, который наравне со Смертью становится лучшим другом и союзником в борьбе за жизнь.
       Утро второго дня. Я уже на ногах. Тренировка, как символ того, что я - это снова я. Мускулы неохотно слушаются команд сознания. Подумать только, ведь прошло уже полгода, как я решила бросить всё это. Полгода самообмана и, страшно подумать, я действительно могла потерять себя, растворившись в каждодневной рутине и суррогатных радостях обывательского мира.
       Выходит Снайпер - союзник? Может быть...
       Звонит телефон. Терминал перехватывает звонок и уже спустя три гудка я знаю кто это звонит.
 - Ну и как тебе буррито? - с усмешкой спрашиваю я.
 - Что тебе надо? - угрюмый мужской голос явно синтезирован на компьютере. Мой терминал оцифровывает входящий сигнал и выдает приблизительную модуляцию изменений. Включаю обратный процесс и очень надеюсь что полученный эффект даст нужный результат.
 - Что тебе надо? - Спрашиваю я уже его настоящим (надеюсь) голосом. Терминал демодулирует сигнал, превращая звук моего голоса в тоненький голосок пятнадцатилетнего мальчика.
 - Что? - явная несовместимость угрюмости синтезированного баса и искреннего удивления моего юного (в чём я уже почти не сомневаюсь) собеседника. Значит всё таки попала в точку.
 - Вобщем так, - говорю я своим обычным голосом, - Нужно срочно встретиться. В накладе не останусь. Нужна помощь от СЭМа. Назови место и время в течении ближайшего часа.
 - А с чего ты взяла, что СЭМ будет тебе помогать, - немного придя в себя спрашивает паренёк, уже отключив голосовой синтез.
 - Если начистоту, то мне нет никакого дела до вашего СЭМа, но обстоятельства складываются таким образом, что без него сейчас никак не обойтись. Но если ему вдруг не захочется иметь со мной дела, то поверь мне, я всё сделаю, что бы усложнить всем вам жизнь. Времени на это и умения у меня хватит. Думаю в моих навыках у тебя сомнений не остается. Я не собираюсь никого запугивать, но выбора у меня не остаётся. Такова Реальность, мой юный друг.
       Где-то с минуту на линии слышу лишь потрескивание электронной тишины. Потом слышу название ближайшей ко мне станции метро и время, уходящее в будущее лишь на двадцать семь минут. Потом уточнение относительно расположения однорукого бандита в зале игральных автоматов, а затем короткие гудки.
       Завтракаю свежеразморожеными суси и запиваю всё это кружкой крепкого зелёного чая. В многочисленные карманы мотоциклетной куртки лезут по-очереди: наладонник, несколько чип-карт со всяким нужным софтом, увесистая зажигалка ZIPPO, ножик с двухдюймовым лезвием (которым при необходимости можно вскрыть, как механический замок двери, так и череп человека всего за несколько секунд) и, наконец, чип-ключ от этой квартиры. Наличные деньги и несколько жетонов рассовываю по передним карманам пояса, одетого поверх довольно короткой теннисной юбки темно-зеленого (почти чёрного) цвета. Семь минут до выхода. Терминал ставлю в режим сканирования данных, постоянным потоком поступающих из Городской Локальной. Затем влезаю в высокие, но очень лёгкие кожаные ботинки-кеды. Ведь только японцам, пожалуй, придет в голову приделать плоскую подошву спортивной обуви к тонко выделанной коже высоких (почти полностью открывающих икроножные мышцы) ботинок на шнуровке. Тем не менее, обувка получилась что надо. Коричневая синтетическая кожа, несмотря на свою мягкость и кажущуюся нежность служит мне уже второй год, а эластичность тонкой высокотехнологичной спортивной подошвы делает передвижение невероятно лёгким и тихим. Эту пару мне изготовил один японец-эмигрант в Сингапуре совершенно бесплатно (ну точнее как плату за совершенное для него крохотное одолжение). Выход. Восемнадцать минут до встречи. Дверь желает приятного пути и задвигается за моей спиной.

       Москва. Никогда не понимала, почему именно этот город. Может, кто из предков был отсюда? Не знаю. Когда-то мне казалось невероятно ужасным то, что я совершенно не знаю своих предков. Со временем биологические привязанности ушли куда-то очень глубоко в подсознание, а после и вовсе растворились во вливаемом в сознание идеальном мировоззрении. Этот факт, пожалуй, ещё больше отдаляет меня от людей, со всеми их радостями, привязанностями и проблемами. "Проблема - есть ни что иное, как требующая решения задача, обросшая нежелательными эмоциональными переживаниями. Лишая себя подобных переживаний - мы лишаем себя проблем, становясь способными максимально эффективно решить поставленные перед собой задачи". Как же глубоко всё-таки впитаны мною эти истины. Причём раз за разом я нахожу лишь доказательства их правоте, и никогда - опровержения. Город встречает меня шумной толпой спешащих по своим делам людей. Автомобили, автобусы, фургончики, палатки, множество магазинчиков, разбросанных в самых необычных местах, и воздух, превращённый в нечто, чем питаются скорее механизмы, нежели люди. Кто-то мне говорил, что во всей Европе так, кроме Великобритании. В Токио совсем другой воздух. Островитяне (что японцы, что британцы) мыслят, наверное, как-то иначе, гораздо острее сознавая ограниченность собственных ресурсов, а потому и оберегая себя на порядок выше, чем континенталы.
       На меня обращают внимание, но совсем не так, как, например, в Токио. Пренебрежительный аспект окружающих взглядов, ещё вчера довольно значимый, преобразовывается штатной работой слегка ускоренного сознания в некое подобие театрального представления. Я как на показе моды, давно ставшей для меня повседневностью. Странно. До метро добираюсь за полторы минуты быстрого шага. Длинная очередь в кассу (всё-таки второе число месяца и всем срочно понадобилось приобрести абонементы на проезд) лишь добавляет ситуации особого комизма. Внутренне улыбаюсь, когда турникеты остаются где-то наверху. Сзади слышу какой-то оклик. Засекли всё-таки - внутренне улыбаюсь я. Молодцы! Грамотно работают. Эскалатор прибавляет скорости моему стремительно несущемуся на платформу тела. Осталось девять минут.. Пересекаю платформу, искусно маневрируя в потоках человеческой массы. Широкая, во всю платформу, лестница на другом конце платформы выносит меня на небольшую мраморную полянку, в углу которой за заборчиком в человеческий рост ютятся игральные автоматы. По дороге к ним (всё таки приходится пробиваться сквозь агрессивное течение идущих навстречу людей) думаю о тех, кто реально подсаживается на подобного рода псевдонаркотик. "Средства социального управления мышлением общества - есть ни что иное, как оружие в руках правящих. Научившись понимать его природу можно превратить его в щит и избавить себя от бессознательного влияния механизмов этого управления на самосознание". Истина. Годы постоянных практик по постижению этих истин. По их превращению из красивых слов в гармоничное мировоззрение и повседневный образ жизни. Добираюсь до входа и обменяв мятую купюру наличности на пять металлических жетонов прохожу в "загон азарта". Автомат номер ТРИ свободен. Сажусь за него. И по очереди скармливаю ему первые четыре монеты. Однорукий инвалид с присущим ему голодом сжирает их и явно просит ещё, высвечивая на барабане "почти" выигрышную комбинацию. Но теперь время работает против него. СЭМ ещё не проявился, а жетон всего один. Спустя минуту скармливаю ему последний жетон. Будто понявший моё положение автомат с писклявым звуком, ознаменовывающем победу, выбрасывает в кормушку одинокую монету приза. Забавно. Снова один жетон. Смотрю на циферблат часов и понимаю, что осталось меньше минуты.
 - Энси? - слышу за спиной голос маленькой девочки, в тот самый момент, когда в прорезь автомата уходит последний жетон.
 - Да, - повернувшись говорю я, разглядывая разорванную курточку маленькой бродяжки и не глядя нажимая на рычаг запуска механизма.
 - Мне сказали, что ты дашь мне один жетон, если я принесу тебе вот это, - она показывает мне крохотную чип-карту, уже измазанную в её почерневшей от грязи ладошке.
 - Идёт, - улыбаюсь я, глядя ей в глаза, - Вот только жетонов у меня не осталось. Пойдём я куплю тебе один.
       Я поднимаюсь с высокого стула. В этот самый момент автомат ворчливо пищит, как бы противясь моему уходу и с ужасно оцифрованным звуком аплодисментов начинает обильно испорожняться в начищенную до блеска кормушку.
 - Столько хватит? - спрашиваю я девочку, кивком указывая на сыпящиеся из чрева механизма блестящие жетоны.
       Она молчит в полном недоумении, боясь, что её хотят обмануть и не в состоянии поверить в увиденное.
 - Ну так что? - по-прежнему улыбаясь спрашиваю я, раскрывая перед ней свою ладонь.
 - Да, - резко выпаливает она и, бросив мне в руку измазанный чип, стремглав бросается к автомату выгребать содержимое кормушки. Я смотрю на недоумённые взгляды соседей и бритого охранника. Успокоительно киваю ему и покидаю "загон азарта" вливаясь в плотный поток перемещающейся под землёй людской массы. Прямо в толпе выуживаю из кармана свой наладонник и протерев пальцами контакты чип-карты просовываю её в гнездо устройства. На ней схема метрополитена с единственной мигающей точкой выхода. Конечная одной из веток. По-моему это первая ветка (из трёх), выбравшаяся за пределы МКАДа. Чтож... Разумно. Текстом указано время перемещения между начальной и конечной точкой движения. Вагон полон. Интересно, они следят за мной или нет? Утреннее ощущение слежки сильно поблекло, а новой подпитки ему так и не нашлось.

       Спустя указанное время поднимаюсь на поверхность пустыря, обросшего палатками и небольшими павильонами с разнообразным ширпотребом. Дома вокруг практически отсутствуют, зато видны тела двух супермаркетов, непонятно для кого торгующих в этой глуши.
 - Идём, - коротко говорит паренёк, и тут же начинает удаляться. Я спокойно следую за ним, чётко осознавая, что все эти шпионские игры мне уже изрядно поднадоели. Спустя несколько минут блужданий во дворах нас глотает подъезд. Лифт не работает, хотя дом кажется только что отстроенным. Десять лестничных пролётов всё ещё обильно покрыты свежей побелкой, так неаккуратно используемой при наведении марафета для сдачи объекта властям. Пятый этаж. Парень открывает незапертую металлическую дверь и мы проходим в пустую квартиру, всё ещё пахнущую краской и стройматериалами. Минуя коридор и огромную проходную комнату оказываемся во вполне обжитой комнатушке примерно три на четыре метра. В комнате никого нет. Современная мебель мягких форм и такой же обтекаемый прозрачный корпус терминала. Окна занавешены непроницаемыми для света занавесками. Полумрак околотерминальной жизни.
 - Где СЭМ? - хмуро спрашиваю я, начиная немного раздражаться (конечно же наиграно, так сказать для пущего эффекта, на самом же деле я абсолютно спокойна и штатный режим сознания заменяется на ускоренное восприятие реальности. Всё вокруг слегка замедляется, распадаясь на несколько потоков).
 - Садись, - говорит парень, указывая на кресло перед терминалом, а сам располагается на диване слева. - Пиво будешь?
 - Нет, - резко отвечаю я. - Где СЭМ?
 - Там, - спокойно отвечает парень, указывая подбородком на дисплей, попутно выуживая из переносного холодильника бутылку с каким-то пивом. Я бросаю взгляд на дисплей, на котором виднеется окно чата. В чате действительно находится персонаж с ником "СЭМ". Я недоверчиво бросаю взгляд на паренька, но он только жмёт плечами и жадно присасывается к пластиковому горлу пол-литровой бутылки.
       Текст чат-сессии медленно ползёт, соразмерно вливаемым персонажами данным. Приват-сессия с СЭМом уже открыта. Введя свой ник подключаюсь к чату. Затем к привату.

<ANSI> Поговорим о делах.
<СЭМ> Так сразу?
<ANSI> Есть возражения?
<СЭМ> Ну в общем-то есть несколько вопросов общего характера.
<ANSI> Продолжай.
<СЭМ> Не слишком ли ты резво стартуешь, крошка?
<ANSI> Меня зовут Энси, а не крошка, зайчик, котёнок или что бы там ни было ещё.
<СЭМ> Не кипятись, ЭНСИ! Просто мы не благотворительная организация. Что мы получим взамен?
<ANSI> Интересует информация по проекту ИскРа?
<СЭМ> Ого!!! А ты не промах! Но проект уже не существует. А значит и информация по нему потеряла свою актуальность.
<ANSI> Прекращение его существования это моя заслуга. К тому же, если хочешь знать, проект просто прикрыли, но разработки не уничтожены. Русские учёные кое-чего стоят в сфере разработок ИСКуственного РАзума. Правда кому теперь нужны эти разработки без финансирования.
<СЭМ> Ха... Интересно. Глупо спрашивать у тебя кто ты такая, но я всё же спрошу. Так кто? Шпионка?
<ANSI> Действительно глупо было спрашивать. Но ещё глупее было бы отвечать.
<СЭМ> Согласен. Ты японка? У тебя слегка азиатские черты лица.
<ANSI> Думаю это тебя должно интересовать в последнюю очередь.
<СЭМ> Хорошо. Теперь что у тебя за проблема, которую нужно решить?
<ANSI> Служба безопасности офисного здания, стоящего через дорогу от моего. Офис 7182А. Мне нужны данные с видеокамер из этого офиса и всех прилегающих к нему коридоров здания в период с 14:30 по 17:00 вчерашнего дня.
<СЭМ> И всё? И за это ты хочешь выложить данные разработок проекта ИскРа? Слишком необоснованно. Что на этих плёнках?
<ANSI> Если бы я знала, то не занималась бы сейчас ерундой. Ну так что?
<СЭМ> Мне нужны доказательства наличия у тебя этой информации. Ты же понимаешь?
<ANSI> Конечно.

       Я вытаскиваю сиреневую чип-карту из правого кармана куртки и отдаю её пареньку, сидящему на диване. Он всовывает её в свой наладонник и подключает к нему оптический кабель местной локальной сети. Спустя тридцать секунд он возвращает мне чип и как ни в чём ни бывало откидывается на диван. Я возвращаюсь в чат.

<ANSI> Ну так что?
<СЭМ> Коды вскрытия архива, пожалуйста.
<ANSI> Неужели ты не способен взломать его?
<СЭМ> А у тебя есть в запасе несколько лишних часов?
<ANSI> Ну я же должна убедиться в вашей компетенции, точно так же как и вы в моей. Разве не так?
<СЭМ> Резонно. Тогда мы свяжемся с тобой, как только уверимся в компетенции друг-друга. До встречи
<ANSI> Пока-пока :)



       ******

       Я поднимаюсь с кресла и выхожу из комнаты. Парень, сидящий на диване никаких признаков заинтересованности не проявляет. Сознание возвращается в штатный режим. Необходим отдых, так как ускоренное сознание расходует на порядок больше сил, нежели находясь в штатном. Обратный путь до подземки позволяю себе ни о чём не думать, полностью отдаваясь в руки отдыха. Спустя пятьдесят минут я уже в своей квартире с всё той же жёлтой кружкой лимонного сока в руках. Распускаю волосы, окончательно решая их постричь. Это кажется сейчас настолько важным, что меня это сводит с толку. Заскок отвыкшего от ускорения сознания. Беру в руки ножницы и отправляюсь в ванную комнату. Зеркал вполне хватает для того, что бы видеть себя со всех сторон. Металл устройства скользит по пока ещё необрезанным волосам, словно принюхиваясь к их структуре. Затем "клац". Процесс запущен. Устройство работает корректно, раз за разом удаляя ненужные фрагменты структуры. Словно скульптор, после бессонной ночи под внезапным порывом вдохновения проведённой в мастерской, я рассматриваю конечный результат. Ассиметрия структуры. Лак и гель. Остатки краски для волос. О былой длине напоминает теперь лишь тоненькая чёлка, свешивающаяся на левую щёку и достающая почти до груди. Теперь, удовлетворившись результатом, я отправляюсь в комнату и приступаю к, пожалуй, самому важному процессу в моей жизни.
       Медитация. Состояние абсолютной пустоты и единения с миром. "Всё" и "Ничто", сходящиеся в невероятном танце медитативного состояния. Ноги неохотно тянутся, принимая единственно возможное для медитации положение. Военные практики. Раньше, ещё в лагере, я часто задавалась вопросом - зачем мне эта медитация. Инструктор методично, шаг за шагом приводил всё боле весомые доводы о неразрывном симбиозе между воинским искусством и состоянием медитации. Гораздо позже, уже практически уничтожив любые упоминания об этом ненавистном "Проекте", мне попали в руки данные, в которых подробнейшим образом описывалась необходимость внедрения медитативных практик в ход тренировок армии. Первые опыты подобных разработок были замечены ещё в ходе Второй Мировой, когда идеологическая подготовка японских солдат включала в себя извращённую донельзя буддийскую начинку, стирающую грань между целью миссии и собственным я. Печальный опыт пилотов-камикадзе. В корне переосмысленная и доработанная теоретическая база подобного проекта пролежала незамеченной около полувека, а лишь потом начала заинтересовывать отдельные прослойки власти. Результатом подобной заинтересованности и стал "Проект". Странно, но даже после того, как я уничтожила последнего из инструкторов (пустивших в расход весь отряд, как только в нём отпала необходимость), я ни разу не пожалела о самом мировоззрении, приобретённом для столь варварских целей. Возможно отряд погиб именно из-за того, что винтики этого варварского механизма переросли своей структурой как сам механизм, так и сознание, его породившее. А рамки удерживающие сознание в пределах допустимых значений были переосмыслены и отклонены, как нерациональные.
       Соскальзываю в эйфорию медитативного ускорения. Мир замедляется. Как же мне этого не хватало... И если бы не Снайпер, то я могла бы вовсе жить без этого потрясающего состояния. Счастье, кусочек которого находится где-то глубоко внутри сознания. Идея жить как все кажется теперь, после обнаружения "цели", совершенно абсурдной. Сердцебиение всё более замедляется. На самом деле я чётко осознаю, что дыхание идеально ровное, просто ускоренное медитацией сознание воспринимает промежутки между ударами сердца с увеличенным интервалом. На мыслительный процесс отводится теперь гораздо больше субъективного времени. Псевдоконтроль над временем - то, что заставляло не спать по ночам, не в силах ожидать когда инструктор введёт в состояние медитации во время утренних тренировок. И погружение в невероятность псевдоконтроля "медитативного ускорения"...
       Плавно выплываю из этого состояния и согреваю уже остывший чай. Отмечаю ускорение сердцебиения во время перехода. Значит всё-таки сбой. Необходимо постоянно тренироваться. "Познание Себя через познание мира - есть высшая цель воина. А сражение - лишь необходимая вариация подобного познания, но отнюдь не единственная". С этой мыслью я засыпаю прямо на жесткой ёлочке паркета.



       ******

       СЭМ объявился поздним утром. Ещё позавчера (то есть сразу после переезда в эту квартиру) я воткнула в кубик телефонной розетки небольшой ретранслятор, а вместо трубки в ухо засунула китайский "ухофон" (англ. - earphone), как его называли в местной молодёжной среде.
 - Ну? - коротко спрашиваю, поднимаясь на ноги и разминая мышцы.
 - Порядок, - синтез голоса на этот раз оказывается гораздо сложнее и симпатичнее, возможно оттого, что на этот раз он женский. - Данные что надо. Процесс запущен. Интересующая тебя информация должна быть готова к вечеру, если не возникнет никаких осложнений.
 - Идёт. До встречи, - спокойно говорю я, направляясь на кухню приготовить свежего чаю.
 - Погоди, ты не хочешь работать с нами? Навыки у тебя что надо. Опыт, судя по всему, тоже. Нам очень нужны такие как ты.
 - Меня это не интересует. Я больше ни на кого не работаю.
 - Подумай над этим, хорошо?
 - Я уже подумала и сказала НЕТ. Жду результатов, - крохотная сенсорная кнопка на торчащем в ухе устройстве под воздействием пальца обрывает разговор.

       Итак. Наличие цели существенно повышает жизненный тонус. Улыбаюсь, глядя в зеркало на холодильнике. Причёска что надо. В Токио оценили бы. Жаль что я не в Токио. Москва теперь вовсе не кажется такой уж хорошей идеей. Необходимо куда-то сваливать. Вспоминаю небольшой японский ресторанчик по пути к метро и решаю отправиться туда. В коридоре меня оглушает звон выбитых стёкол моей свеженькой квартирки. Осторожно подкрадываюсь к пустующей оконной раме. Сажусь на корточки, прижимаясь спиной к тёплой стене. Перед тем как выглянуть наружу осматриваю собственную комнату на предмет красного зрачка лазерного прицела. Пусто. Высовываюсь ровно настолько, чтобы увидеть, что на месте ещё вчера стоящего напротив офисного здания находится нечто малоприятное. Снизу доносятся стоны и крики, прорывающиеся даже сквозь ревущие сигнализации припаркованных вблизи взрыва автомашин. Я уже видела теракты. В Индии, Испании, Франции и Алжире. Теоретическая оценка взрыва даёт понять, что целью террористов было скорее уничтожение здания, нежели максимальное количество жертв среди местного населения. Случайность? Я не верю в случайности.
       Вибрация ухофона.
 - Да?
 - Всё осложняется, - голос СЭМа явно встревожен. - Ты ничего не говорила о такого рода сюрпризах.
 - Если б зала, то сказала бы. Ты же понимаешь, что я, как никто заинтересована в успехе вашей миссии.
 - Тогда что происходит?
 - Понятия не имею, - вчерашняя боль в локте даёт о себе знать, так как на него я сейчас облокачиваюсь всем телом, выглядывая в окно. - Могу только сказать одно - их целью, кто бы ни взорвал офис, было именно уничтожение здания. Это не похоже на антисоциальный теракт. Задание выполнимо?
 - Думаю да, но теперь данными с камер заинтересуются все кому не лень. Ведь на них может быть процесс установки взрывчатки.
 - Ищи меня в Сети. Я переезжаю.
 - Выделить берлогу?
 - Нет. Справлюсь.



       ******

       Я одеваюсь и стремительно покидаю так и не ставшую домом квартиру. На плече полупустой армейский вещмешок (большое количество вещей теперь кажется якорем, мешающим двигаться). Внутри в основном электроника. Одежда только та, что на мне плюс несколько талонов в сеть японских секондхендов. Ныряя в подземку, надеюсь непонятно на что. На этот раз встаю в небольшую очередь за проездной карточкой. Беру одну поездку и пересекаю турникеты под тихое перешёптывание сидящих на контроле старушек. Двигаясь по платформе, практически ни о чём не думаю. Сознание отдыхает. Народ вокруг сопротивляется, но лишь спустя полпути понимаю, что иду во встречном потоке. Символично. Почему-то сознание не выдает истины, когда я в них так нуждаюсь. У него какая-то своя, жёстко нормированная, система их выдачи. Оказавшись на мраморной полянке с "загончиком азарта", моё сознание мгновенно генерирует план действий, ещё мгновение назад никак себя не проявлявший. Я уверенной походкой направляюсь к вчерашнему бритому охраннику и уже спустя несколько минут точно знаю, где мне искать ту маленькую девочку. Получасовой переезд и я уже стою перед старым кирпичным домом, построенным, очевидно, более века назад. В узенькой арке толпится жиденькая тусовка каких-то панков. Я уверенно направляюсь мимо них под одобрительные присвистывания (причёска всё-таки получилась что надо). Во внутреннем дворе замечаю вчерашнюю девочку среди ребят много старше её.
 - Привет, - уносится в их направлении.
 - Чего надо? - огрызается худощавый парень лет семнадцати. - Вали отсюда.
 - Я не с тобой разговариваю, урод, - спокойно говорю я, уже зная чем всё это закончится. И встречаясь глазами с девчушкой, улыбаюсь и повторяю на этот раз только для неё. - Привет, крошка...
 - Ах ты, сука! - заученным движением самый старший вытаскивает примитивную заточку и тусовка рассредоточивается вокруг меня. И только девчушка остаётся стоять, явно не понимая, что ругать её сегодня больше не будут. Шесть человек.
 - Ну так что? - медленно, произношу я, соскальзывая в боевой режим медитативного ускорения. - Будем мириться?
       Мир на мгновение замирает крохотной вспышкой (как это всегда бывает при переключении режимов) и начинает осознаваться мною на гораздо больших скоростях. Всё-таки немного жалею, что совсем не тренировалась сегодня. Немного беспокоит вчерашний сбой в дыхании.
 - Эй! Заснула что ли, сука? - доносится откуда-то слева. - Ну это ничего, мы тебя сейчас с миг расшевелим!
       Дальше всё происходит по извечному примитивному донельзя сценарию. Даже немного скучно. Я конечно не сверхчеловек какой-нибудь. И медитативное ускорение не даёт мне преимуществ в скорости, несмотря на то, что мир осознается в замедленном режиме (ведь мои движения так же замедляются). Он просто позволяет больше субъективного времени уделить тактике нанесения удара, попутно улавливая малейшие изменения в тактике противника. Последняя, впрочем, отсутствует напрочь. Включается внутренний таймер, отсчитывая оставшиеся силы и пересчитывая их в реальное время. Монотонные удары бьющегося сердца.

       Мешок аккуратно приземляется возле моих ног. Электроника - вещь хрупкая. Я перемещаюсь на шаг влево, вызывая этим самым гул обступающей меня шпаны. Заточка медленно ползёт в моём направлении и, нехотя перехватывая руку старшего в локте, я направляю импульс по касательной движения его руки. Руку я, конечно же, ломать не стала, но импульса хватит, что бы он неделю провалялся с вывихом. Ещё двое двинулись на меня, остальные успели засечь произошедшее со старшим и приостановились. Попутным импульсом разворачиваю корпус боком к шагнувшему навстречу мальчугану и, улыбаясь, ставлю ему примитивную подножку. Он начинает валиться на мой мешок. Приходится его удержать и слегка перенаправить. Бой в режиме медитативного ускорения похож гораздо больше на игру в шахматы, нежели на примитивное махание кулаками. Само собой если оба противника владеют подобным режимом. В обычной же драке вполне хватает слегка натренированного тела, что бы как минимум не дать себя в обиду. Третий (и судя по всему последний из осмелившихся) по примеру старшего вытаскивает заточку. Точнее пытается, так как моя японская (ведь обувной мастер - японец) обувка уже продвигается в направлении его кармана. Заточку он всё-таки вытащить успел, а вот применить, уже нет. В желании пырнуть хотя бы мою ногу, он теряет равновесие при замахе, делая попытку увернуться. И моего малейшего импульса (уже направленного по единственно возможной траектории) хватает, что бы сбить его с ног. Больше никто не шевелится. По крайней мере, в моём направлении. Наблюдаю их паническое бегство, выходя из столь энергоёмкого процесса в штатный режим. На самом деле разобраться с этой шпаной вполне можно было и без таких затрат энергии, но практическое использование подобных практик так же необходимо, как и знание теории Истин.
       Девочка по-прежнему стоит на месте, глядя как я поднимаю свой мешок.
 - А ты, почему не убежала? - спрашиваю я у неё потому, что мне это действительно интересно. Я ведь думала, что за ней ещё придётся побегать.
 - Жека... и остальные..., - сбивчиво говорит она, вытирая остатки слёз (а я и не заметила, что она плакала). - Они забрали все жетоны. А у меня больше нет.
 - Жека - это то, что обзываться полезло?
 - Ага..., - всхлипывает она.
 - Не реви, - говорю я, присаживаясь на корточки, от нахлынувшего внезапно головокружения. - Он больше не полезет. Тебя как звать-то?
 - Коя, - улыбается она впервые с момента нашего знакомства в метро. - Ну, это как название этой китайской фирмы, которая лапшу быстрого приготовления делает.
 - Корейской, - поправляю я её и, улыбаясь, продолжаю, протягивая руку. – То, что меня зовут Энси ты уже знаешь.
 - Знаю. Ты ведь из Японии, правда? - она скорее держится за мою руку, нежели пожимает её.
 - Отчасти да, а с чего ты взяла? - спрашиваю я, думая о том, как странно складываются обстоятельства. Я направлялась к этой девочке искать временное укрытие среди ей подобных, а теперь мне необходимо искать укрытие нам обоим. Несоответствие установленным истинам налицо. "Личные привязанности - слабость истинного воина. Откажись от них и приобретёшь силу взамен утраченной человечности". Истина, которая казалась незыблемой. Теперь же, в свете минувших событий, я не могу оказаться от мысли, что мне небезразлична судьба этой маленькой девочки.
 - Ну, глаза у тебя такие... И причёска клёвая. Я типа такой видела по телеку на вокзале. Там про японских стилистов рассказывали...
 - Понятно, - как-то отрешённо отвечаю я, совершенно не представляя, что же делать дальше.
 - Теперь я с тобой? - просто спрашивает Коя, будто речь идёт о смене банды, и только что произошла стычка, в которой призом была она сама.
 - Со мной в последнее время совсем небезопасно, - отвечаю я тоном, насколько возможно отдалённым от нелепого отрекания от содеянного. Сознание отказывается комментировать какие-либо решения, будучи полностью подавленным внутренним конфликтом Истин. - Но я думаю, что ты со мной. Правда, мне нужно о многом подумать. Ты знаешь безопасное место?
 - Пойдём, - отвечает Коя с присущей только детям непосредственностью. - Тут не очень далеко.
       Тело, порядком уставшее от внутреннего напряжения, охотно соглашается на любую физическую деятельность. Я поправляю на плече мешок и, сжимая в руке крохотную ладошку моей новой спутницы, вливаюсь в потоки человеческой массы, неустанно дёргающейся в агонии собственной безысходности.


       ******

       Приземистое двухэтажное здание когда-то, очевидно, предназначалось на снос. Но по странному стечению обстоятельств (и чьих-то личных желаний) вместо сноса у входа лишь появилась табличка, возвещавшая о том, что именно здесь в таком-то году жил и работал такой-то очень-очень важный человек. И что сносить этот памятник истории ну никак нельзя. Впрочем, до реконструкции дело, судя по всему, так и не дошло. А то, что это памятник, никоим образом не помешало устроить в этом сооружении бар и ночлежку (хозяин, как выяснилось позже, настаивает, что это мотель, хотя сам, скорее всего, настоящего мотеля и в глаза не видел). Вывеска гласит - Мотель "Дикий Ротор", а само заведение, судя по обилию разномастных мотоциклов у входа, служит пристанищем местных байкеров.

 - Жека с пацанами здесь покупали порошок. А потом на оставшиеся деньги сняли тут же комнату и отрывались всю ночь по-полной. Я, правда, смутно помню, - её личико искажается в гримасе отвращения. - Я пьяная была тогда, - и тут же, как в оправдание, продолжает. - Но помню, что за комнату они отдали совсем немного и весь вечер говорили, что им тут нечего бояться.
 - Вполне резонно, - говорю я и, по-прежнему держа девочку за руку, тяну на себя массивную (метра три в высоту) дверь.
       Внутри накурено, но не насколько что бы я посчитала смог проблемой. На первом этаже бар. Зал почти пуст. Только несколько, изрядно сдобренных пивом, туловищ разминают жирные ягодицы на потёртых стульях, вяло соревнуясь в армрестлинге. Впрочем ещё далеко не вечер. Справа от барной стойки поднимается истёртая множеством ног бетонная лестница на второй этаж. Очевидно именно там и располагаются предназначенные под съём комнаты.
       Бармен (он же, очевидно, и управляющий) спокойным видом смотрит на нас.
 - Комната на двоих. С ванной и туалетом. На неделю, - говорю я, подойдя к бару вплотную.
 - Ванная есть, а вот туалет один на весь этаж, - спокойно говорит бармен, после чего называет цену, которая меня вполне устраивает. - "Эта" с тобой? - наклонившись, он указывает на Кою своим толстым промасленным пальцем.
 - "Эту" зовут Коя, - спокойно говорю я постепенно выворачивая этот палец против всяких законов анатомии.
 - Ах, ты..., - по инерции выдавливает бармен и вытаскивает из-за стойки дробовик (так глупо и несоразмерно ситуации). Свободной рукой я спокойно перехватываю конец ствола и (по правде сказать не без усилия) подвожу его к небритому горлу (ведь длина получившегося рычага не позволяет бармену хоть сколь-нибудь успешно обороняться, а выпустить ствол и освободить тем самым вторую руку - означает оставить ружьё у меня в руках, что так же ни к чему хорошему не приведёт).
 - Так мы договорились? - всё так же спокойно спрашиваю я. - Или как?
 - Да, Да, - хрипит бармен.
 - Вот и прекрасно, - дружелюбно говорю я, отпуская и успевший припухнуть палец и испачканное в масле дуло ружья. - Меня кстати зовут Энси.
 - А ты не промах, Энси. Своих в обиду не даёшь, - улыбается он, вопреки обстоятельствам нашего странного знакомства. - Ник, - он протягивает мне руку.
 - Николай что ли? - спрашиваю я, протягивая свою.
 - Никодим, - гордо отвечает он, с силой отвечая на рукопожатие.
 - Будем знакомы, Ник. Так где нам с Коей поселиться?
 - Ну в восьмую, что ли селитесь. Только деньги вперёд - серьезно говорит он, но потом добавляет, улыбаясь. - Ну хотя бы за первые сутки.
 - Идёт, - говорю я, отсчитывая дневную оплату, которая тут же исчезает по ту сторону барной стойки. - Кстати гнездо Городской Локальной тут есть?
 - А где теперь его нет? - как-то грустно произносит Ник, протягивая мне ключ на хромированном колечке с куском зелёной печатной платы, на котором грубо нацарапана цифра восемь.

       Одним словом - Дыра. Но это сейчас именно то, что нужно. Две мятые, незастеленные кровати, стол, холодильник и шкаф. На одной из пожелтевших от пота подушек валяются куски отсыревшей штукатурки. Пол выстелен истёртым до дыр линолеумом. Занавески присутствуют в виде подобранных проволокой полотнищ буро-жёлтого (очевидно когда-то золотого) цвета. Выделанная "под свечи" гротескная люстра осталась здесь, очевидно, с самого основания здания. Она, само собой, давно переделана под изогнутые трубки низковольтных ламп (из которых на месте присутствует только две их семи). Ванная комната полностью измазана почерневшей смазкой (очевидно предыдущий постоялец отмывал ней потроха своего металлического коня). Но, тем не менее, это крыша над головой. И гораздо более защищённая от посторонних, нежели моя роскошная квартира на чётвёртом этаже в самом центре города.
 - Я же говорила, что здесь классно! - радостно произносит Коя и, попутно стряхивая с подушки штукатурку, валится на кровать, отчего та издаёт скрип невероятно высокой частоты.
 - Что ж..., - вдумчиво говорю я, опуская свой мешок на свободную кровать. - Знавали мы места и похуже..., - в сознании мгновенно всплывает темнота барака и тяжёлые от сырости татами, на которых рядами спят уставшие дети...
       Как же всё усложняется. Каждый новый виток жизни на порядок сложнее предыдущего. И так до тех пор, пока сознание не исчерпывает свои возможности и не покоряется воле общества, становясь ещё одной послушной его ячейкой. Коя избежала подобной участи, поскольку была вытолкнута из общества изнанкой мегаполиса. Я же, постоянно увеличивая возможности своего сознания, пока ещё могу противостоять этому социальному давлению, оставаясь безучастным наблюдателем. Ну, по крайней мере, оставаясь им до сих пор. Теперь же всё изменилось. Осмысление последнего витка представляется мне теперь невероятно сложной задачей, справиться с которой мне так или иначе придется, что бы остаться самой собой. Сил на ускорение сознания для осмысления совсем не остается. Нужен отдых. Ещё лучше - сон.

       Кое-как прибравшись и отмыв добрую часть ванны и пола от грязи, я позволяю себе немного поупражнять тело под многочисленные восклицания сидящей на застеленной кровати Кои. Тело слушается вполне охотно, а сознание отдыхает от исключительно физической нагрузки. Гармония понемногу заполняет всё моё существо, но я прекрасно понимаю, что это лишь иллюзия. Есть чёткие задачи и напрочь отсутствуют пути их решения. Прежние алгоритмы совершенно не совместимы с новой версией реальности. Реструктуризация сознания и депрессивное состояние, называемое иначе "закукливание", неминуемо настанет. Причём это будет уже третье подобное перевоплощение. И однозначно самое болезненное.
       После тренировки отправляю Кою мыться (благо сама ванна отмыта и, как контраст с убогостью обстановки, есть горячая вода), а сама вытаскиваю из мешка терминал и, почистив прибитое к плинтусу гнездо Городской Локальной, подключаюсь к Сети. Предварительно задействовав все имеющиеся у меня в наличии фильтры, позволяющие мне оставаться незамеченной в этом скромном жилище. В электронном ящике два новых сообщения. Одно от СЭМа, а второе... от Снайпера??? Но он же не может знать, что я решила его так называть! Или может? Дата прихода послания вплоть до секунды совпадает с моим нынешним входом в Сеть - неужели он знает, где я? Или у меня паранойя? Вывожу текст на дисплей:

mail from: sniper
subj: none
body: Ну что, Энси... Шаг назад? Жаль видеть в тебе повторение моих собственных ошибок. Освободись. "Свобода - есть высшая цель Воина". "Независимость в заточении". Вспомни Истины. В них правда, в которой ты ни разу не усомнилась. Ну, до нынешнего момента, конечно. Совпадениям, случившимся в период перед "закукливанием", всегда придается излишнее значение. Но это ничего не значащие факты, которые, тем не менее, влияют на природу изменений сознания. Я пишу это вовсе не для того, что бы разубедить тебя в обнаруженных тобою противоречиях, а лишь с целью показать другую дорогу, к которой ты рано или поздно вернёшься, но только с большими потерями.


       Шок. Осознание того факта, что меня видят насквозь, преломляет точку зрения на реальность. Изменение фокуса восприятия. "Проект" не учил нас преодолевать "закукливание сознания", да и в этом не было никакой необходимости. Если депрессия не являлась запланированной и необратимой для изменения сознания, объект просто уничтожали. Закрываю глаза и вижу их лица... Хегими... Ицуки... крошка Нариока... Стоп! Так я ни к чему не приду... "Депрессия - это лишь неосознанный страх перед неконтролируемыми изменениями, а любое изменение поддается осмысленному контролю гармоничного сознания, что доказывает несостоятельность депрессии, как таковой". Тем не менее, успокоения эта истина приносит совсем немного. Но его вполне хватает, что бы я смогла сосредоточить внимание на другом послании. СЭМ:
mail from: СЭМ
subj: link 4 transfer
body: Работа будет завершена ночью. Механизм работает. Ждём путь для передачи данных.

       А вот это уже хорошие новости. Они создают приятное ощущение, разрешимости сложившейся ситуации. Это значит, что к "фантомному" Снайперу очень скоро должны прибавиться вполне реальные факты, которые наделят его материальностью и сделают гораздо более понимаемым. Сейчас же я его просто боюсь. Страх, испытываемый мной, никак не может быть проанализирован из-за недостатка информации и того глобального воздействия на моё сознание, которое оказывает эта фантомная личность.
       Из ванной комнаты появляется Коя. Чистая и мокрая. Сидя на полу отмечаю довольно сильный сквозняк и анализирую его возможное воздействие на обнажённое тело маленькой девочки.
 - Оденься, - поспешно говорю я. - Сквозняк может подорвать твоё здоровье.
 - Ну и что? Я что, не болела что ли? - как ни в чём не бывало возражает Коя.
 - Твоя болезнь всё ещё больше осложнит. Этого не стоит допускать. Подумай сама, ведь это вполне рационально, а в твоих ловах нет логики.
 - Ты скучная, - обижено говорит Коя. - Ты как все остальные.
       Я смотрю на неё и, глядя ей прямо в глаза, понимаю, что она права. Впервые в жизни моя точка зрения, рациональная и логически обоснованная, кажется совсем неправильной. Она не может устоять перед неразумными доводами капризной девочки. Я улыбаюсь и, садясь на колени, протягиваю к ней руки. Она подаётся чуть вперёд и оказывается в моих объятьях. Мокрая, покрытая гусиной кожей, она стоит на границе жёлтого и красного квадратов линолеума и обнимает меня. А я её...



       ******

       Ночью мы не спим, разговаривая обо всём подряд. Я не могу уснуть из-за необъяснимого хаоса, царящего внутри, а Коя - из-за энергии, выплескивающейся из её крохотного тельца. Она рассказывает мне обо всём, что с ней когда-либо происходило (хотя скорее о том, что ей не стыдно мне рассказать). По-детски сбивчиво и импульсивно. Я в ответ выдаю заученные до мелочей Истины, которые она даже не в состоянии понять, но она кивает каждый раз, как я заканчиваю, и продолжает свою выдуманную игру. К исходу четвёртого часа сознание сдаёт и у меня начинает кружиться голова. Я проваливаюсь в бездну бессознательности от энергетического истощения. Коя, наверное, думает, что я просто уснула.

       Пустота. Ничего общего с медитацией. Безмерная пустота. Страх наполняет меня, и я стремлюсь выбраться на поверхность, пытаясь себя успокоить путём анализа ситуации. Но ничего не выходит. Старые подходы к обретению почвы под ногами не дают никаких результатов. А новых в подобном состоянии я выдумать оказываюсь не способна. Осознание беспомощности и животный страх сковывают сознание, не давая ему раскрыть теоретическую начинку самоконтроля. Безысходность поглощает меня, и я лечу в пустоту. Мимо пролетают образы из далёкого детства, казармы, девчонки, медитативное ускорение, каким-то чудом сумевшее в видении приобрести трёхмерную форму... Наконец я падаю в своё собственное сознание, как в банку с вязким гелем мыслей и убеждений и, не в состоянии пропитаться его сущностью, начинаю задыхаться....

 - Эээй... Ээээй... Эээннссии...- тихо слышу я девичий голос. Открываю глаза и вижу Ицуки. Её лицо всё перепачкано в крови одного из инструкторов. Она улыбается. Я тут же понимаю, что всё это неправильно, нереально. Подобная сцена действительно была, но Ицуки тогда было уже двадцать три... Я закрываю глаза и затыкаю уши, но её голос по-прежнему звучит у меня в сознании. И тогда, что бы хоть как-то уйти от него я начинаю кричать. Тихий голос Ицуки тонет в моём животном крике, а затем всё стихает. Я вновь открываю глаза. На этот раз над моим лицом свешивается вполне славянское личико Кои...
 - Ты кричала, - она констатирует факт, и ничего более.
 - Я ничего не помню, - вру я.
 - Кто такая Ицуки? - серьёзное лицо девочки не даёт мне малейшего шанса на сопротивление или ложь.
 - Подруга детства...
 - Она действительно убила кого-то? - спрашивает Коя, и тут же добавляет, - Ты кричала об этом во сне.
 - Да.
 - И ты тоже.. убивала...да? - как бы стесняясь собственного голоса спрашивает Коя.
 - Да.
 - Я не хочу что бы ты убивала. Это плохо. Так не должно быть.
 - Такова реальность воина, - выдаю я очередную порцию заученной бессмыслицы и начинаю плакать.
 - Это неправда. Ты сильнее этих дурацких истин, о которых только и говоришь.
 - Закукливание... - шёпотом произношу я.
 - Что? - недоуменно спрашивает Коя.
 - Закукливание прошло... Как же я сразу не догадалась? Реструктуризация сознания... Но почему я не потеряла память? Ведь это необходимый шаг... Новый виток... Неужели всё так просто? - я продолжаю засыпать себя вопросами аналитического характера под недоумённый взгляд Кои, которая сидит на кровати вместе со мной и не знает как реагировать на извергаемый мною поток чуши.
 - Да о чём ты говоришь!? - внезапно кричит Коя, пугаясь произносимого мною бреда.
       Я мгновенно затихаю и, не давая ей отстраниться, обнимаю крепко-крепко.
 - Я знаю кто он... Я знаю кто он..., - шепчу я ей на ухо, повторяя эти слова раз за разом, словно мантру. - Я знаю кто он...
 - О чём ты? - ещё больше прижимаясь ко мне, спрашивает Коя.
       Но я не в силах объяснить ей всю красоту структуры нового витка жизненной спирали. Обретённый в пустоте смысл наполняет меня энергией с каждым прожитым мгновением вечности. Я знаю кто он...



       ******

       Рано утром СЭМ пересылает данные камер наблюдения на отрытый мною на чужое имя сетевой ресурс. Но я даже не смотрю эти записи, потому, что теперь я знаю, что на них ничего нет. А если и есть, то это ровным счётом ничего не значит. Попутно заказываю у СЭМа легальные документы для Кои в обмен на информацию о "Проекте", частью которого я являлась всю свою сознательную жизнь. СЭМ безо всяких торгов соглашается на подобного рода обмен, указывая лишь на то, что Коя должна будет встретиться кое с кем и сдать необходимые анализы. Нас это устраивает. А днём мы идём в японский секондхенд, тратим сразу все четыре талона и набираем гору всякой дикой яркой одежды. Так что теперь нам есть из чего творить. И это кажется мне сейчас таким же важным, как и то, что меня больше не держит та необъяснимая сила, которая воплотилась в почти реального "Снайпера" и всячески пыталась остановить неминуемые изменения моего сознания вне рамок "Проекта". Последняя линия обороны моих хозяев, которая прожила куда дольше своих создателей...

       Раскрытые "Проектом" способности позволили мне в недалёком прошлом неосознанно влиять на Сеть, создавая в её структуре целые массивы фантомной информации (хотя применим ли к информации подобный термин?). Этот факт доказывает нечёткость границ между нашими мирами... Ведь человеческое сознание - это исключительно информационная сущность, которая может беспрепятственно перемещаться в виртуальности внутрисетевого пространства путём медитативных практик и определённого видения мира. Это уже не требует доказательств, так как именно на подобной практике была сконструирована последняя линия обороны "Проекта". Возможно в ходе развития "Проекта" мы получили бы возможность полностью управлять своим сознанием в пределах Сети, но этого не произошло... Стоит ли сожалеть об этом? Думаю что нет...

       Ночью мы опять говорим с Коей. И на следующую ночь тоже. Я открываю ей глаза на ту реальность, свидетельницей которой я стала. Безо всякого давления. Каждая отдельная "истина" рассматривается нами отдельно, затем принимается, отвергается, а возможно и мутирует исходя из соображений нашего нынешнего мировоззрения. Так, шаг за шагом, я пересматриваю себя и выделяю то, что стоит того, чтобы оставаться в новом для меня мире, а что нет. Медитативные практики продолжаются. Они помогают нам сблизиться и почувствовать живые потоки информации реального мира. И, возможно, "Снайпер" стал теперь одним из этих потоков...




       эпи.log

 - Свобода, - с этим словом его тело вздрагивает, и он открывает глаза. Полумрак комнаты начинает преобразовываться в визуальный ряд, переключая осознание на восприятие материальности. И первым, что он видит, становится попавший в поле его зрения кусочек отвалившейся штукатурки, грациозно летящий с потолка на изрытый остатками паркета пол. Крохотный взрыв разлетающегося на мелкие кусочки объекта кажется ему очень красивым, но об этом он никому и никогда не расскажет. Он поднимается, поправляет свой серый костюм и без тени сомнения покидает, ставшую пристанищем на единственную ночь, комнату.
       Входная дверь, лишённая какой-либо электроники, хлопает, и очередной кусочек штукатурки начинает свой полёт, что бы завершить его не менее красивым взрывом. Но увидеть его уже некому...

г. Днепропетровск
19.11.2003 - 21.11.2003


Александр Харитонов ака freaXtyle

[разрешается распространение только на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста].
С автором можно связаться: freaxtyle@mail.ru