Северная сказка

Говорят, далеко на севере жил охотник, в которого влюбилась тюлениха и с тех пор помогала ему и в рыбалке, и в охоте. Произошло это следующим образом.
В один из дней, когда мороз был особенно сильный и запасы еды подходили к концу, собрался охотник к морю в надежде выловить большого тюленя и накормить свою семью и многочисленных родственников, которые, как и он, чувствовали приближение голода.
Ледяная равнина была пустынной, лунок почти не было видно, лишь ветер играл снежинками, закручивая причудливые фигуры в снежном пространстве. Охотник взял топор и стал прорубать лёд, затянувший одну из лунок. На край он положил рыбу и стал ждать, приготовив гарпун. Очень долго ни одна морская живность не появлялась у поверхности. Море казалось уснувшим и одиноким. Охотник стал замерзать. Грустные мысли свили гнездо на его макушке, и карие раскосые глаза готовы были подарить морю несколько солёных капель.
Вдруг из воды высунулась чёрная блестящая голова и стала обнюхивать рыбу. Охотник занёс гарпун… и выронил. На него уставились два влажных человеческих глаза. Казалось, тюлень молил о пощаде, грустно и приветливо улыбаясь своими чёрными усиками. Долго смотрели друг на друга две пары глаз. Наконец, охотник снова поднял гарпун и сказал тюленю: «Я должен тебя убить. Моя семья скоро начнёт голодать, и мне нужно её накормить». Тюленья голова улыбнулась ещё шире, две пары ласт показались на льду. Постепенно вся изящная, лоснящаяся тушка оказалась на льду рядом с охотником.
«Ты можешь меня убить, верный охотник. Но если ты мне оставишь жизнь, я подарю тебе нечто большее…» - нежный женский голос лился, словно дивная мелодия, смешиваясь в воздухе с тёплым запахом тюленя. Охотнику на мгновенье показалось, что он где-то уже слышал этот голос, так светло от него стало на сердце. Рука его поколебалась, но он вспомнил о своих детях, которым ещё нужно вырасти и окрепнуть. «Что ты мне можешь предложить взамен? Другого тюленя?» - спросил он, предвкушая снова услышать чудесную музыку.
«Я могу предложить взамен то, о чём ты мечтал, но потом забыл» - мягко разлилось в снежном пространстве.
«Мои дети могут умереть от голода, а ты мне предлагаешь что-то, о чём я даже не знаю».
«Тогда убей меня. Ты накормишь свою плоть, но навсегда забудешь о душе», - тюлениха подставила свой нежный живот под остриё железного гарпуна. Всё её гладкое тело лучилось тёплым сиянием, из глаз текли прозрачные сверкающие слёзы. Охотник опустил своё оружие и отвернулся: «Уплывай! Пока я не передумал, возвращайся в море!»
Раздался плеск воды, потом всё стихло. Долго стоял охотник, унылый и подавленный. Перед его глазами стояли растерянные лица детей, презрительно сморщенный рот жены, слышались осуждающие разговоры родственников.
Вдруг снова раздался плеск, и на берег плюхнулось что-то тяжёлое. Охотник открыл глаза и раскрыл рот от изумления: это был детёныш кита.
С тех пор охота всегда ладилась. Дети крепли, жена всегда улыбалась, огонь в юрте горел, не угасая. Казалось, можно жить и радоваться. Но охотник становился с каждым днём всё грустнее. Он не мог забыть блестящие чёрные глаза и дивный голос тюленихи. Она как будто звала его, опутывая его сердце неведомой доныне тоской.

Однажды весной, когда лёд начал трескаться и петь по зиме реквием, охотник пошёл на берег моря без гарпуна. Он сел на влажный песок и стал звать тюлениху сердцем, которое вдруг стало похожим на звонкий бубен. Вскоре в воде показалась чёрная спина, потом блестящая голова, затем ласты. Тюлениха играла в свободной воде между льдинами, подставляя солнцу разные участки своего сильного и ловкого тела. Она вся светилась радостью, и эта радость передалась охотнику. Ему тоже захотелось плескаться и кувыркаться в море, ощущая нежные прикосновения гладких ласт.
«Я ждал тебя!» - крикнул он. Тюлениха выбралась на берег, переливаясь на солнце. «Я ждал тебя, - повторил охотник. – Я хочу спросить, откуда у меня эта тоска?» Тюлениха улыбнулась, поиграла ластами и сказала: «Когда-то очень давно, когда земля образовывала совсем другой узор на поверхности океана, ты был таким же как я. Ты играл с волнами и подпевал ветру. Ты умел разговаривать с океаном, и его мудрый голос никогда не оставлял тебя в трудную минуту. И день, и ночь имели для тебя равное значение, ты ничего не боялся и проживал каждый день в радости. Ты умел любить… Ты любил, как любит только вода: безоглядно, ничего не требуя взамен, принимая всех существ целиком. Но потом ты решил измениться, потому что кто-то сказал, что человек совершеннее нас. Ты стал другим… Но любишь ли ты тех, с кем живёшь?..»
«Я не умею любить, как вода… Я не знаю, что такое голос океана. Я не знаю, о чём ты говоришь…»
На этом разговор окончился, но с тех пор охотник, приходя к морю, стал звать тюлениху, и они много разговаривали, после чего в сердце охотника ненадолго воцарялась тишина и умиротворение. Однако вскоре его начинало неизменно тянуть к морю.
Как-то придя домой с охоты, он взглянул в лицо жены, которое никогда не выражало столько нежности и любви, чтобы зажечь ответную искру. Он посмотрел на детей, которые учились вести хозяйство, а старший сын стал иногда сопровождать отца на охоту. Вспомнил пустые разговоры родственников. Мир представился охотнику пустым и серым, как высохшая галька. И в этот самый миг он услышал рёв, подобный хору сотни айсбергов весной, тело его содрогнулось от этого мощного звука, а в сердце разгорелось пламя бесконечной любви ко всему сущему.
«Это голос океана. Я должен идти туда», - сказал охотник и вышел. С тех пор никто из людей его не видел.

Морские волны ласкали чёрные спины двух тюленей, которые играли в водном пространстве, нежно касаясь друг друга гладкими ластами. Они подставляли разные участки своих крепких тел солнцу, переливаясь под его лучами. Океан рассказывал им свои тайны, наполняя их сердца бесконечной мудростью и любовью.
Охотник не оставил свою семью без помощи. Его старший сын был удачлив в охоте и рыбной ловле, а дочери регулярно находили раковины с жемчужинами на берегу. Но сердце человека-тюленя теперь безраздельно принадлежало океану и той единственной, которая так долго ждала его – с тех времён, когда земля образовывала совсем другой рисунок на поверхности океана.

Москва,
29 декабря 2006 г.