По ту сторону улыбок

- Сколько раз я тебе говорила – не ори. Как ты меня достал!
Воздух напряжён, словно пытается справиться с острой, давно не дававшей покоя болью. Вдох – и не земле нет десяти человек. Выдох – и родилось три. Увлечённая, как ребенок перед шагом в неизвестное, я даже не задумалась и села не в тот автобус. Компостер угрожающе щёлкнул зубами вместо приветствия и пробил мой талончик.
- Нет, ну ты слышишь, что я тебе говорю?!
По раскалённой обманчивым июньским солнцем улице шла красиво одетая, ухоженная женщина с раздражённым лицом, а за ней отрешённо и смиренно шёл мальчик в старых тряпичных тапочках, спортивных штанах и фланелевой рубашке. Неестественно передвигаясь, что выдало его болезнь, он пытался догнать маму, взять за руку и уже начинал нервничать, ведь женщина даже не оглядывалась, точно и не знала его…
Контролёр в яркой спецодежде поравнялась с моим сиденьем и протянула руку, требуя оплаты проезда:
- Ваш билет, - посмотрела она на меня, собираясь уже высаживать из душного, нагретого за день автобуса.
С минуту проверив карманы джинсов и байки в поисках злополучного билета с рядом дырочек, к разочарованию женщины, уже готовой пристыдить меня, я протянула его в пухлую руку , которая тут же разорвала бумагу с краю.
... – Кто это тебя так?
- Да, было дело, - протянула женщина с опухшим лицом и забинтованной рукой.
- А-а, понятно, - продолжая разговор ни о чём, смотрел на неё пьяный знакомый.
Женщину уже давно лишили родительских прав, но несмотря на это, она не перестала рожать детей. Их сразу забирают в дом малютки, где они будут ждать эту сволочь под ласковым словом «мама».
… Я потянула Вику, рассматривавшую спящего бомжа без ботинка, за руку и подтолкнула вперёд, в сторону белого вокзала:
- Не трогай его, пусть спит себе.
Никогда я ещё не была в этой части родного города, грязной, с облупленными заброшенными зданиями, на которых местные граффитисты любят рисовать свои замысловатые, яркие картины-надписи; с толстыми трубами и футбольным полем.
Время здесь и не собирается сдвигаться с состояния душащей неопределённости и бедноты; ветер флегматично перегоняет пустые бутылки по потрескавшемуся асфальту и, изредка попадая в горлышко прозрачного сосуда, постанывает, выдувая одинаковые ноты: восьмая, половинная, четвертная... Полдня забвения на поллитра водки. Честная ли это сделка?
Настя обернулась и сказала:
- Чувствуешь запах? Пахнет поездом…
И с улыбкой вдыхая запах мазута и путешествий, мы шли вдоль железных спутников стучащих колёс к вокзалу, где стоял синий дизельный поезд. Возле продовольственного киоска остановился мужчина с большим пакетом и стал разглядывать витрину в поисках чего-то.
- Папа, купи мне, пожалуйста, вон ту шоколадку , - указала пальчиком в стекло четырёхлетняя девочка.
Мужчина заглянул в окошко:
- Мне Лидского полтора литра из холодильника.
- Папа, а шоколадку?
- Пошли, - сказал он и засунул в уже и так огромный пакет пиво. Девочка захныкала, и они пошли прочь – ребенок и шатающийся человек, который взял на себя ответственность вырастить и воспитать другого человека…
…Вчера в районе водохранилища около теннисных кортов нашли новорожденного, - сообщили сегодняшние новости, - мать скрылась в лесу, а скорую вызвали услышавшие плач ребенка прохожие.
- Чего сел? Дал бы прикурить лучше! – не по-детски грубым голосом парнишка лет тринадцати посмотрел на соседа по скамейке.
- Держи! – протянул чёрную зажигалку парень постарше. - Небось тоже здоровым умирать жалко?
- А то, - улыбнулся смуглый мальчик и затянулся Фортом.
… - Чего ты ревёшь? Ну, что такое?! – орёт женщина этажом ниже на двухмесячного младенца. Девочка начинает плакать еще сильнее.
Сжимая виски я пытаюсь читать книгу, но вот уже как минут двадцать, не могу прочитать и строки, вновь и вновь перевожу взгляд на начало, чтобы понять напечатанное…
- Следующая остановка – магазин «Лазурит», - голос диктора прервал мои воспоминания.
Вскочив с кожаного сидения я вылетела из автобуса с мыслями, как бы не опоздать. Из-за незапланированного маршрута я могла потерять двадцать минут на дорогу к детскому садику «Вiшанька».
Тихий час должен уже заканчиваться. Но всё же на цыпочках я зашла в группу и вздохнула с облегчением, ведь давно не смазанная дверь не скрипнула по своему обыкновению.
- И жили они счастливо и долго и не знали горестей и бед, - я с удивлением обнаружила, что дети еще спят, а Ирина Семёновна, в это время имевшая привычку заполнять документы и прочие бумаги, сидела на детском стульчике с книжкой сказок на коленях. Мне показалось, что она недавно плакала. Может быть, сказка так растрогала женщину, а может, я ошиблась. Но что же остаётся от сказки потом, после того, как её рассказали? Сладкие сны детей или зависть героям, у которых всё так благополучно заканчивается; радость ли от нахлынувших воспоминаний о детстве, а может сожаление о том, что вера в сказочные чудеса притупляется с годами?
- А ты уже проснулась, Палашенька? – улыбнулась я девочке с необычным именем Пелагея и тёплыми глазами, окаймлёнными пушистыми ресницами.
- Да, - серьёзно ответила маленькая жительница группы номер три.
- Ну, тогда одевайся, и будем с тобой вместе накрывать полдник. Поможешь мне, ладно?
- Хорошо.
И она потопала босыми ножками по линолеуму в спальню, где воспитательница всё жалела прервать дневной сон детей.
Вечером я попрощалась с ребятами и пожелала приятной прогулки.
- Пока, Даша, - ответил мне дружный хор детских голосов.
С чувством приятной усталости я не спеша пошла домой.
Как хорошо! Жара спала на нет, оставив после себя лишь запах жасмина и дикой розы, такой приятный, что, казалось бы, можно весь вечер дышать ароматом моего лета.
На моё плечо присела тёплая капля, потом ещё одна. И вдруг небо разрыдалось горькими слезами… Люди столпились под козырьком остановки и забегали в подъезды. Это длилось недолго, и перевоплотилось в меланхоличные короткие стоны-жалобы. А в саду за старой школой дождь целовал лужи, точно после расставания с кем-то очень близким. По-другому небо не сумело выразить своего участия, да и зачем?
Только были бы в следующий раз эти слёзы от чьих-то радостных мыслей. А понять грустный дождь или светлый легко – нужно посмотреть много ли улыбок на лицах.