Сезон

Сезон

       Это был один из тех вечеров, когда твоя душа сверкает всеми цветами радуги, когда твоя аура сияет на полкилометра и, возможно, кто-то даже её видит…

 Это был осенний вечер. Царил Октябрь. Благословенный, прохладный, светлый октябрь.
       
       Два глуповатых романтика в такое волшебное время не придумали ничего лучше, чем мерзнуть на лавочке детской площадки и рассуждать о… Музыке, стихах, прозе, любви, да Бог его знает, о чем. Но главное место в их дискуссиях занимали падающие листья: они золотым дождем спадали вниз и отправлялись в свой растительный рай. А злые листья - в ад… возможно.

       Девушки – романтики мечтали только об одном – о тишине. Крики детей заглушали речевой поток гениальных философов, и их это смущало. Детям ведь на самом деле плевать на то, что писать сочинения о классических произведениях и разбирать художественные средства, использованные в определенной поэме – это все равно, что препарировать бабочек. Дети кроме басен Крылова ничего не читали, да и на этот счет были сомнения.

       Романтики понимали, конечно, что довольно глупо прийти на детскую площадку и быть недовольными шумом, но ведь недовольство от человека не зависит. Оно либо есть, либо нет.

       Девушки сидели на скамейке, наблюдали за счастливыми детишками, здоровались со знакомыми лицами, проплывающими сквозь золотой дождь листьев и оглушительный детский смех, громче которого нет ничего в мире.

       Осень лучше всего наблюдать в парке. Во всяком случае, в таком, где четко виден контраст между серым, однородным, заасфальтированным Городом и яркими, разными, живыми деревьями. Волшебство такого места нельзя передать словами, да, наверно, и не нужно. Осень – не сезон слов. Это время, когда каждый человек становится своего рода художником или, на крайний случай, ценителем чужого искусства. Время, когда все влюбляются в оттенки коричневого. Когда люди понимают, что любовь к кому–то не так уж и сильна и больше всего на свете хочется купить теплый плед и пользоваться им по назначению. Осень – это сезон смещения времени и пространства. Сезон недосказанных мыслей и не доведенных до конца дел. Это время, когда всем на все наплевать.

       Философы все сидели и сидели на своей скамейке, ожидая часа, когда настанет и их черед стать на время детьми. Они уже мечтали о двух качельках на цепях. Когда ты взлетаешь в воздух на таких штуках, твоя восприимчивость обостряется, и ты можешь увидеть все, что захотят показать тебе Высшие.

       Детская площадка опустела. Какое – то время философы недоуменно оглядывались по сторонам. Без громкого смеха, криков, визгов, стало как–то неуютно. Все исчезло так быстро: качели все еще совершали затухающие колебательные движения, поскрипывая своими несмазанными подшипниками. Все еще пребывало в движении, будто по привычке.
       
       Немного посидев на нагретой уже лавочке, романтики отправились на своеобразную машину времени.

       Раскачиваясь все сильнее и сильнее, слушая скрип цепей в абсолютной тишине, философы смотрели в небо и рассказывали друг – другу о мечтах, о местах, где по ночам можно увидеть все созвездия и купаться в них, как в парном молоке. Они мечтали оказаться там, где нет давящей атмосферы, где городские фонари, неоновые вывески и прочие осветительные приборы не разрушают магию звезд, таких далеких и манящих. Где можно найти целую кучу опавших листьев. Где можно валяться прямо там в самой осени и наблюдать. Слушать. Рассказывать.
       
       В Городе, и философы были уверенны в этом, листья воруют дворники. Дворники – последние мудрецы нашего времени. Они сохраняют часть каждой осени, из года в год, ни с кем не делясь. А все остальное сжигают. Вот она – подлость человеческая.

       Романтики обсуждали все это. Все больше и больше они влюблялись в осень. Все больше и больше им было жаль, что нет денег на вино.

       И вдруг, действительно неожиданно и действительно ниоткуда, появилась девочка. Маленькая, нереальная, она уверенно шагала в сторону двух глупых философов. Ее волосы были прекрасны на фоне светящихся опавших листьев. Ее детская, гладкая, почти прозрачная кожа сама светилась. Мягко, матово, волшебно.

       Она хотела кататься. Точнее, хотела, чтобы ее покатали. Ее требовательный, уверенный взгляд покорял.

       Раскачивая качельку с удивительной девочкой, романтики узнали ее имя, но на вопрос о родителях она опускала глаза и мило улыбалась.

Возможно, были прохожие, которые удивлялись, почему две взрослые девушки раскачивают пустую качельку, но ведь, во–первых, девушки об этом не знали, а во – вторых

       …осень – это сезон смещения времени и пространства ;