Вокруг Европы

       Не так давно я нашёл в одном из морских интернет-сайтов следующие строки: "В 1955 г. учебный корабль "Нева" с курсантами высших военно-морских училищ совершил поход из Севастополя в Баренцево море вокруг Европы. Будущие морские офицеры получили на переходе отличную практику."
       Поскольку я участвовал в этом походе и ещё помню некоторые подробности, попробую дополнить эту скупую информацию.
 
«Нева»

       Сначала в двух словах об учебном корабле «Нева». У этого корабля была непростая история Сначала это был испанский грузо-пассажирский пароход "Эссекибо", построенный в 1914 г. в Англии. В 1937 году на нём и ещё четырёх пассажирских пароходах, прорвав франкистскую блокаду, из Испании бежали в Советский Союз семьи бойцов-республиканцев. Советское правительство не стало возвращать пароходы франкистам, а передало их советскому военно-морскому флоту. Их использовали в качестве учебных кораблей и пловучих казарм. Во время Великой Отечественной войны "Нева" служила плавбазой для экипажей подводных лодок.
       Когда мы плыли на "Неве", матросы из её команды говорили нам, что на самом деле её под видом учебного корабля перегоняют на Северный флот для использования в качестве плавбазы для подводных лодок. А возможно, и перегонят дальше по Северному морскому пути на Тихоокеанский флот. Так оно и случилось. В 1957 году "Неву" перегнали во Владивосток, а в 70-х годах её как негодный хлам продали японцам на металлолом. К несчастью, такая печальная судьба ожидает все корабли, которым не повезло стать легендарными (как крейсеру "Аврора") или честно затонуть где-нибудь на глубине, недосягаемой для дельцов.
 
Севастополь

       В марте 1955 года наше училищное начальство неожиданно объявило нам, что в нашей учебной программе будут существенные изменения. Мы поедем в апреле на штурманскую практику (на которую до этого всегда ездили летом), по её окончании вернёмся в училище, сдадим экзамены за последний семестр 3-го курса, и тогда уже, как обычно, разъедемся по домам в отпуск. Причину этих изменений начальство от нас почему-то старательно скрывало, но вскоре среди курсантов прошёл слух, что нам предстоит большое заграничное плавание. Наконец и начальство это официально подтвердило, но велело ни в коем случае не писать об этом домой (!). Не написать родителям или любимой девушке о таком событии никак нельзя, и все начали изобретать всякие эзоповские способы похвастать, не нарушив тайны. Один товарищ, почему-то вообразивший, что наше плавание будет широко освещаться по радио и в печати, даже послал домой странную телеграмму: "Следите за прессой". Поскольку почтовое отделение находилось прямо на территории училища, и кто-то видимо подсмотрел текст послания, у шутников тут же родилась новая хохма. Хохмач подзывал к себе ничего не подозревающего товарища, таинственно склонялся к его уху и что есть силы орал в него: "Следите за прессой!!"
       Но вот нас посадили в поезд и привезли в Севастополь. Мы уже знали, что в Севастополе нас ждёт учебный корабль "Нева", на котором мы с курсантами-штурманами из других военно-морских училищ поплывём вокруг Европы в Мурманск. На берег выходить нигде не будем, это не прогулочный рейс, а учебная практика с очень напряжённой программой. Пока для нас готовят помещения на "Неве", нам предстоит пожить два-три дня в казармах Черноморского высшего военно-морского училища в Севастополе. Порядки в Черноморском училище поразили нас своей строгостью. Мы-то думали, что нас в нашем Каспийском держат в чёрном теле, а оказывается, у нас почти санаторий! Чтобы не попадаться на глаза их строгому начальству, мы почти не выходили из казармы.
       Привычные корабельные порядки на "Неве" показались нам после Черноморского училища праздником освобождения от крепостной зависимости. Нас расписали по боевым постам, и мне повезло - я попал дублёром радиста в радиоприёмный центр корабля, где в моём личном ведении оказался приёмник "Русалка" - чудо тогдашней радиотехники. Я его включал, когда была возможность, и слушал радиолюбителей всего мира - удовольствие, граничащее со счастьем!

Босфор

       Мы вышли из Севастополя днём 28-го марта, и на рассвете следующего дня были уже у входа в Босфор. Я перед этим ночью отстоял свою 4-часовую вахту по прокладке. В большом салоне был организован прокладочный зал, где вплотную друг к другу стояли прокладочные столы. Склонясь над ними, трудились курсанты, время от времени выбегая в пеленгаторную рубку, чтобы взять радиопеленг на береговые радиомаяки. А если в разрывах облаков покажется яркая звезда, да при этом ещё и Луна подсветит горизонт, все вытаскивают из-под столов ящички с секстанами и разбиваются для удобства на пары: один "качает звезду" секстаном, второй записывает показания. Потом меняются местами. Зачётное число определений места корабля по светилам само по себе астрономическое, а погода большей частью пасмурная. Нельзя терять ни малейшей возможности определиться по светилам.
       В самом Босфоре нет необходимости определяться, и я настроился полюбоваться живописными берегами. Но меня крепко взял в оборот офицер из военной разведки, которому сказали, что я умею рисовать. Он дал мне бинокль, альбом для рисования и коробку цветных карандашей. Я должен был стоять на спардеке с левого борта и зарисовывать цветными штрихами участок берега, который он мне укажет. Потом он подбегал ко мне (у него было несколько таких "негров", и он бегал от одного к другому) и говорил мне: "Видишь радиолокационную антенну? Вон там, посмотри в бинокль!" Я смотрел и действительно видел решётку антенны. Разведчик знал своё дело! Я ставил в нужном месте на рисунке условный значок радиолокационной станции. Впрочем, когда мы подошли ближе к Стамбулу, он забрал свой альбом с карандашами и бинокль, сказал "спасибо" и оставил меня любоваться берегами Босфора.
       Вместе с парой десятков курсантов, которые переходили от борта к борту с фотоаппаратами и непрерывно щёлкали затворами, по спардеку ходил симпатичный пухлощёкий капитан второго ранга с висящим на шее биноклем и шикарным фотоаппаратом, своим вольным видом явно непохожий на офицеров корабля. Мне сказали, что он корреспондент газеты "Красная Звезда", его зовут Тимур Гайдар, он сын знаменитого писателя Аркадия Гайдара и герой известной книги "Тимур и его команда". Больше я его на корабле не видел. То ли он не выходил из своей каюты, то ли я был слишком занят и затуркан для того, чтобы обращать внимание на такое незначительное лицо, как сын знаменитого советского писателя и отец будущего премьер-министра России. Вскоре после нашего возвращения из этого похода в издательстве "Красная Звезда" вышла его книжечка под названием "Через шесть морей и два океана", из которой я узнал много таких подробностей нашего плавания, о каких и не подозревал. Наверное потому что был слишком занят и затуркан.

Дарданеллы

       Полюбовавшись на красиво освещённую предзакатным солнцем Галату, я с сожалением пошёл спать, потому что в предыдущую ночь не выспался, а в предстоящую мне опять нужно было заступать на прокладочную вахту. Ночью курсант, которого я сменял за прокладочным столом, сказал, что одна из двух машин корабля остановлена, а вторая работает малым ходом и вообще мы идём обратно к Босфору. И в самом деле, по отметкам на карте было видно, что мы уже прошли остров Мармару, когда корабль сбавил ход, а через некоторое время повернул назад и идёт шестиузловым ходом. Я побежал на свой радиоприёмный центр к друзьям-радистам, которые всегда всё знают. Они мне рассказали, что с машиной от самого Севастополя были неполадки, а сейчас корабельные механики вроде бы признали, что им с ней своими силами не справиться, и надо возвращаться на завод. Наше корабельное начальство связывалось по радио с "большими буграми" в Москве, и те дали "добро" на возвращение в Севастополь. Похоже, что наш поход накрылся.
       Это, конечно, неприятная новость, но что может сделать курсант? Я вернулся за прокладочный стол продолжать свою вахту. Где-то через час вибрация корпуса вдруг усилилась и корабль прибавил ход. Заработала вторая машина! А ещё через некоторое время картушка репитера гирокомпаса над моим столом повернулась и показала обратный курс. Всё-таки идём к Дарданеллам! Поход продолжается!
       Сами по себе берега пролива Дарданеллы, если смотреть на них с моря, далеко не так интересны, как берега Босфора. Пролив значительно шире, корабль идёт рекомендованным курсом довольно далеко от берега. Берег низкий, только в некотором отдалении начинаются пологие холмы. На склоне одного из них над городом Чанаккале был выложен, по-видимому, белыми камнями огромный профиль Мустафы Кемаля Ататюрка и цифры "1915". Турки очень почитают своего национального героя и первого президента!
       С европейской стороны Дарданелл расположен полуостров Гелиболу - одно из самых кровавых мест на Земле. Здесь только в первой мировой войне на маленьком пятачке погибло около полумиллиона человек. Как раз примерно в то время, когда мы проходили вдоль берега Гелиболу, исполнялся 40-летний юбилей со времени высадки на него в 1915 году британского (в основном австралийско-новозеландского) десанта. В память тех событий на Гелиболу построен мемориал, которого мы, конечно, не видели. С моря был виден только большой обелиск над ним. И ещё мы проходили мимо памятного буя над тем местом, где во время военных действий затонула турецкая подводная лодка вместе со всем экипажем.

Гибралтар

       Путь по Эгейскому и Средиземному морям не оставил у меня ярких впечатлений. Ярким было только солнце. На этих широтах в апреле уже по-летнему тепло, и мы пользовались малейшей возможностью, чтобы позагорать на верхней палубе в одних трусах. Но такая возможность представлялась редко. Мы были буквально задавлены тяжёлой учебной программой по определению места корабля в море всеми возможными способами, в основном астрономическими. Во время утренних и вечерних сумерек был самый богатый "улов" определений по звёздам и планетам, и в это время никто из курсантов конечно не спал. Все толпились на спардеке, разбившись попарно: один определял высоту звезды секстаном, второй сидя на ящичке от секстана записывал отсчёты высоты и времени наблюдения в "Записную книжку штурмана" (ЗКШ). Только и слышно было со всех сторон разноголосое: "То-о-овсь! Ноль!!"
       Когда уже светлело настолько, что звёзд и планет не было видно, или темнело так, что не было видно горизонта, все расходились по кубрикам и сосредоточенно решали задачи по определению координат корабля на момент наблюдения. Это занимало 15-20 минут на каждую задачу. Бланки с решёнными задачами тут же относили в каюту нашего руководителя штурманской практики капитана 2-го ранга М.М.Андрюкова. Он их сразу проверял на немецкой аналоговой машинке "Эврика". Она давала чуть менее точный результат, чем при "ручном" способе расчёта, но беспощадно отлавливала наши ошибки. Ближе к обеду снаружи на дверях каюты "Мих-Миха" Андрюкова появлялся большой лист бумаги с концентрическими кругами вроде мишени на стрельбище. Центр мишени означал истинное место корабля, пересчитанное к моменту определения (бралось со стола корабельного штурмана, у которого были конечно все средства навигации). Жирные точки с фамилиями курсантов - кто и где оказался в сравнении с истиной по результатам своих расчётов. Ошибка более чем в одну морскую милю (1852,3 метра) - "двойка", и задача не засчитывается.
       Величественная Гибралтарская скала открылась нам на западе, понемногу выползая из моря. Я сначала не мог понять, что за серые прямоугольники видны на крутом скате горы, пока кто-то из офицеров не объяснил, что это огромные бетонированные поверхности для сбора дождевой воды. Своих источников воды в Гибралтаре нет, водоснабжение идёт из Испании, через узкий перешеек, соединяющий полуостров с материком. С запада, со стороны Алхесирасского залива, Гибралтарская скала выглядит не менее величественно, чем с востока. Город Гибралтар лепится у подножия скалы и своей незначительностью только подчёркивает её величие.
       Мы оставили позади Алхесирасский залив и вошли в пролив Гибралтар. На юге в дымке были видны контуры голубых гор Африки. По правому борту совсем близко проплывал старинный испанский городок Тарифа. Когда-то он был гнездом пиратов, которые выплывали на своих пиратских кораблях и грабили проходившие мимо купеческие суда. Наверное с тех пор наши коммунальные службы взяли у пиратов моду облегчать наши карманы посредством грабительских тарифов. На наш корабль, идущий под советским военно-морским флагом, никто не напал, и мы вышли в Атлантический океан.

Ла-Манш

       Атлантический океан был к нам более чем милостив - не было никаких штормов, даже заметной качки не было. Бискайский залив, известный своими свирепыми штормами, похоронившими массу кораблей, тоже был тих и ласков. По статистике в Бискайском заливе в апреле только 5% штилевых дней. Видимо, мы попали как раз в эти проценты.
       Эта часть пути от Гибралтара до мыса Финистер, западной оконечности Франции, мне совершенно не запомнилась. Мы всё время шли довольно далеко от берега, может быть для того, чтобы не попасть в зону интенсивного движения судов. Так что определялись в основном "по астрономии", да ещё познакомились с интересной радионавигационной системой под названием "CONSOL". Она действовала в Северной Атлантике и позволяла довольно точно определять своё место в океане удивительно простым способом - достаточно было иметь на борту простой средневолновый радиоприёмник. Первые две базовые станции этой системы, "Севилья" и "Луго", размещались в Испании и были построены немцами во время второй мировой войны по соглашению с испанским диктатором Франко. Первоначально они были предназначены для немецких подводных лодок, но система оказалась настолько эффективной, что после войны были построены ещё три станции: "Плонейс" во Франции, "Бушмилс" в Ирландии и "Ставангер" в Норвегии.
       Наши преподаватели не включали в нашу учебную программу задач по определению места с помощью радионавигационных систем, подобных "CONSOL". Они готовили из нас ВОЕННЫХ штурманов и постоянно твердили нам: самый надёжный метод определения места корабля в море - по небесным светилам. Случись война - световые маяки погасят или взорвут, радиомаяки выключат, чтобы не демаскировать себя, а звёзды никто не погасит. Я давно уже не имею отношения к морскому флоту - ни военному, ни гражданскому - и не знаю, готовят ли сейчас штурманов и как их готовят. С появлением спутниковых систем навигации, например GPS (США) и ГЛОНАСС (Россия) можно с точностью до долей метра определить своё место где угодно, используя приборчик, который уже встраивается в мобильный телефон! Нажми кнопочку - и ты увидишь не только свои точные координаты, но эта штука мгновенно покажет твой курс, скорость, даст тебе направление и расстояние до того места, куда тебе нужно попасть. Кому теперь нужен подготовленный штурман с высшим образованием? Правда, если следовать логике военных, то и спутники можно сбить или закодировать их информацию таким образом, чтобы она оказалась недоступной или ложной. Выходит, что и сейчас нужно учить штурманов определяться по светилам?
       Миновав мыс Финистер, мы прошли немного на север, повернули и вошли в Ла-Манш. Теперь наш путь лежал на восток и приближал нас к родным берегам. Ла-Манш, как известно, место наверное самого интенсивного движения судов в мире. За сутки здесь проходит много сотен судов. Когда мы вошли в самое узкое место пролива, уже стемнело. Наше корабельное начальство сняло всех курсантов со всех вахт и работ, и расставило их попарно по бортам и на мостике. Мы должны были следить во все глаза за всеми судами, находящимися в поле зрения, и немедленно докладывать об опасном приближении к нам судна, лодки или любого крупного плавающего предмета. Меня поставили на левом крыле мостика.
       Зрелище было впечатляющее. Мы шли вдоль французского берега в Северное море. Впереди и сзади нас на расстоянии не больше двух кабельтовых видны были огни судов, идущих в одном с нами направлении. Навстречу нам вдоль английского берега двигалась непрерывная цепочка огней судов, идущих в сторону Атлантики. Время от времени наплывал туман, и тогда окружающие нас огоньки скрывались, а со всех сторон раздавались предупредительные гудки идущих в тумане судов. От недалёкого французского берега доносились тревожные завывания наутофонов маяков и буёв, вселяющие в душу смертную тоску своим низким тоном. Было к тому же страшно холодно. После того, как мы разнежились в тепле Средиземного моря, мы никак не могли привыкнуть к сырому пронизывающему ветру северной Атлантики. Напяливали под бушлат "весь аттестат" и всё равно мёрзли. Когда рассвело, начальство наконец отпустило нас поспать несколько часов в тёплом кубрике. Берегов уже не было видно, судов вокруг нас тоже заметно поубавилось. Мы вышли в Северное море.

Мурманск

       До этих пор нам везло. Машина худо-бедно работала, погода большей частью была хорошая. Поэтому мы не пошли проливами на Балтику, что начальство держало как резервный вариант, а направились в Мурманск. Вот тут-то примерно на широте Ставангера оно и началось! Наверное, мировой океан решил, что хватит с нами церемониться, и дал нам прокакаться! Сила налетевшего шторма быстро дошла до 9 баллов. Хотя наш пароход не какая-нибудь ореховая скорлупка, а солидная махина водоизмещением 13 тысяч тонн с лишним, болтало его неимоверно! Мы то взлетали на гребень волны, и с правого борта открывался шикарный вид на норвежские фиорды, то проваливались так, что гребни волн оказывались выше бортов.
       Я уже не раз обнаруживал у себя счастливое для моряка свойство - я не укачивался. Конечно, когда корабль проваливался вниз, и всё тело становилось лёгким, в желудке было какое-то неприятное ощущение. Когда корабль поднимался, ноги испытывали повышенную нагрузку и не хотели отрываться от палубы. Но надо было нести штурманскую вахту, надо было прибираться в кубрике и на отведенном нам участке палубы и вообще работать.
       Пожалуй самой неприятной работой было мытьё посуды. На корабле было, наверное, около тысячи человек вместе с командой, и аппетит во время качки мало у кого пропадал. Мыть всю грязную посуду после этой оравы приходилось бригаде рабочих по камбузу, которые назначались из курсантов. В помещении для мытья посуды посредине стоял обитый жестью стол с бортиками, вдоль одной стены была сушилка для посуды, а вдоль другой шёл лагун шириной и глубиной наверное с полметра, в который лилась горячая вода из доброго десятка кранов. Грязную посуду заваливали в лагун. Курсанты, стоявшие у кранов, мыли её мочалками под струёй воды и клали на стол, откуда другие курсанты перекладывали её в сушилку. Вода из кранов шла забортная, морская. Нам выдавали мыло для морской воды с выдавленным на нём якорем, но мы им не пользовались. Мылить им мочалку было всё равно что камнем-голышом. Так что приходилось терпеть горячущую воду, почти кипяток, обжигающий руки. Но главная неприятность состояла не в том, что руки потом напоминали варёных раков. В лагуне не было поперечных перегородок, и во время качки по нему, грохоча посудой, ходила туда и обратно волна горячей воды с огрызками капустных листьев и недоеденными остатками макарон. Эта волна доходила до конца лагуна, ударялась о переборку и окатывала посудомойщиков. Наверное мы выглядели смешно с клочьями капусты в волосах и макаронами, свисающими с ушей, но с юмором у нас тогда было неважно.
       Шторм нас немножко отпустил, когда вышли в Баренцево море. По крайней мере, появилась возможность определяться по светилам и береговым ориентирам. Мы с удовольствием отметили на своих картах, что находимся на траверзе мыса Нордкап, самой северной точки Европы. Теперь идти до Мурманска осталось всего ничего.
       Вошли в Кольскую губу 18-го апреля. По её берегам лежит снег, как будто нет на свете никакой весны и мы не загорали на щедром средиземноморском солнышке всего каких-то две недели назад. Прошли военные города Полярный и Североморск с множеством военных кораблей в бухтах. Пасмурная погода, низкие тучи, ледяной ветер. Вот и мурманский порт. Здесь нас выгрузили со всем нашим добром, посадили на поезд и довезли до Ленинграда. Там пересадка на московский поезд, а в Москве - на бакинский. Наш круг замкнулся.

       Мы обогнули Европу с юга, запада и севера. Видели и пеленговали маяк на мысе Матапан в самой южной точке Европы, маяк Финистер в западной и маяк Нордкап в северной. Прошли за 22 дня в общей сложности 5375 миль. Эта солидная цифра была записана в моей штурманской книжке, и основательно повышала мой рейтинг как специалиста. Жаль, что мне не пришлось воспользоваться приобретённым опытом, но это уже была не моя вина.


Рецензии
Юр!
Ну, ты и даёшь!
Помнишь такие мелочи и с точными названиями - класс!
Я всегда удивлялся твоей памяти, а теперь уважаю ещё больше.
У меня осталась фото нашей группы на палубе НЕВЫ, где ты разглядишь себя.
А меня там нет.
Я просил тебя сообщить адрес твоей почты - тогда смогу переслать фото.
Как тебе живётся-можется в Израиле?
Обнимаю - если тебе не противно

Юрий Елистратов   24.06.2012 20:02     Заявить о нарушении
ЮД, мой адрес 4z5lf@mail.ru. Конечно, буду рад всему, что ты пришлёшь.

Юрий Басин   24.06.2012 20:25   Заявить о нарушении