Желтоглазое Дитя Бури

       Темно.
       Сначала только темно, а потом неясные силуэты пронзают холодную темноту. Вокруг начинают кружиться серые нити, и нет им числа. Нити переплетаются, и все больше сжимают круги. Попытка пошевелиться - и понимание того, что ты есть мысль - голая мысль, без тела. Тебе дано созерцать и умозреть, но не дано чувствовать.
       Нити оплетают плотным коконом. Сквозь узкие щелки между бешено вращающимися прядями виднелись яркие всполохи. Все задрожало - и появился слух. Слышался жуткий вой, слышались крики, грохот, слышалась буря.
       А потом появилось зрение. Но все вокруг было скрыто за пеленой песка и земли, кружащихся в воздухе.
       Песок бил по лицу и телу, но лишь через мгновение появилась боль. Еще одно мгновение потребовалось на то, чтобы ощутить покусывание камней на ступнях. Запахи пепла, моря и дыма ударили в еще непоявившиеся ноздри.
       Все вокруг туманно и неясно, но начинает приближаться, наступать, окружать.
       И когда круг замкнулся, когда мысль обрела реальность и плоть, когда Исчадие Бури вытолкнуло из сияющего сумрака в Мир, раздался Крик.
       И все смолкло.

       * * *

       С вечера ничто не предвещало бури. Даже молодые парочки, гулявшие под звездами тайком от давно спящих родителей, не заметили, как заполночь с севера, с моря, наползла серая мгла.
       Ветер поднялся едва, чуть покружил осенние листья, оставленные на лавке тряпки, поиграл флюгерами, поскрипел калитками да успокоился.
       Сын бури увидел все, что нужно было, и унесся прочь.
       И тут же с ревом ворвался в поселение невиданный ранее ураган. Ворвался резко и уверенно, одним махом сорвал крыши с одних домов и ими же разрушил другие. В неистовом порыве закружился над домами, вздымая в небо тучи песка. По воздуху неслись доски, ведра, да что там - люди! - люди попались в цепкие когти Бури. И та хватала их, расшибала о землю, о стены, кромсала тела всем, что оказывалось в её власти. Люди кричали, люди пытались спастись - но она настигала их, и они знали, что настигнет.
       Потому что раз в столетие Буря собирает свою кровавую дань. И еще никто не смог избежать такой участи. "Придет черед каждого поселения, каждого города. Придет! Ждите и дрожите!" - возвещали одетые в лохмотья безумцы, Чтящие Бурю. Смеялись над ними, но нынче и им было не до смеха.
       Буре не нужно, чтобы ее чтили.
       Все было стерто в труху в мгновение ока, не осталось ни развалин, ни стен, ни кровавых останков. И в самый разгар бури раздался истошный Крик. Все смешалось и рухнуло наземь. Ураган взвился над землей - и, грохоча громами и сверкая молниями, ринулся прочь.
       Вновь засияли звезды над сгинувшим в небытие поселением. Луна осмелилась вынырнуть из-за туч, и ужаснулась наступившей тишине. Но, присмотревшись, она разглядела-таки на земле чудом уцелевшую девушку. Та лежала на спине, прекрасная и живая, и в беспамятстве смотрела тускло-желтыми глазами на звезды и шептала неведомо кем произнесенное имя:
       - Марго...

       * * *

       - Эй, куда путь держишь?
       Вест мягко остановил лошадь перед воином, преградившим ему дорогу. Воин держал в руках копье, а через плечо горделиво перекинулась зеленая лента - символика личной охраны графа Лога.
       - Немудрено ответить, - усмехнулся Вест, - дорога здесь одна и упирается она прямехонько в Приволницы. Туда и держу путь.
       Солдат криво усмехнулся.
       - В Приволницы, говоришь. Ну, давай, езжай. Только остерегайся каторжников - сегодня с утра у нашего несравненного графа Лога умудрились сбежать двадцать с лишком рабов. Так что берегись и, - он снова ухмыльнулся, - возвращайся поскорее.
       - И вернусь очень скоро. Только награблю добра и сразу назад.
       Солдат нахмурился.
       - Ты это шутки со мной вздумал шутить, что ли.
       - Истинную правду. Приеду и ограблю одного достойного купца - дочь его - моя невеста, а в возу - бесценные подарки, достойные только ее одной. Так то вот. Так что не скучай, уже завтра встретишь меня тут с женой, и получишь подарок как первый человек, которому я поведал эту радостную новость!
       Солдат заулыбался и закланялся.
       - Почту за честь, уважаемый. Будь добр, проезжай, и не отвлекай меня более от службы. Завтра не забудь про свои обещания.
       - Не забуду! - Вест уже стеганул кобылу, и та веселой рысью понеслась по дороге.
       Одного только не мог взять в толк Вест: зачем графу Логу, пусть он хоть трижды дуралей, приводить сюда к поселению каторжников. Какие тут могут быть работы?
       Он оглянулся. Солдат стоял посреди дороги спиной к нему и лицом к одинокому пешему путнику.
       - Ну его к лешему, - проворчал Вест и стеганул кобылку. Та фыркнула, но пошла быстрее, почуяв настроение возницы.
       До Приволниц был еще час езды.

       * * *

       Пепел ссыпался с ладони на землю, образуя маленький холмик посреди неестественно плоской равнины.
       "Так вот, значит, над чем смеялся солдатик... Над чужим горем смеялся.. А я-то дурак, развесил уши, язык распустил... Где же ты теперь, моя Маи... Что же стряслось здесь"
       - Буря. Буря опустошила эту землю.
       Вест обернулся. Давешний пешеход стоял в нескольких шагах от него и ковырялся в песке посохом.
       - Неужели я говорил вслух? - растерянно произнес Вест.
       - Да. Такое случается, когда у человека большое горе или потрясение. Мыслям становится невдомек, что делают мускулы.
       - Вы лекарь?
       - Что лекарю делать на этом пепелище? Кого лечить? Нет. Я из королевской академии. Оказался неподалеку, в нескольких лигах к западу, в славном городе Граитэ. Там и застигла меня скорбная весть о гибели Приволниц.
       - Но что произошло здесь? И где все жители? Может, им удалось спастись? Знаешь ты это?
       - Нет, не знаю. Может и удалось. Но раньше никогда еще никому не удавалось избежать гнева Бури. Каждые сто лет она приходит с севера и обрушивается на одно из поселений с неистовой мощью.
       - Я слышал в детстве сказки о Буре, но никогда не верил в них.
       - Я тоже, - вздохнул академик. Только сейчас Вест увидел, что его собеседник, будучи бодрым и быстрым, уже не был молод, и, видимо, сожалел об этом сейчас, когда столько еще неразгаданных загадок появилось у него на пути.
       Вест помрачнел. Конечно. Этому ученому мужу интересна только эта буря. И если бы ему предложили увидеть ее еще раз, он бы согласился не раздумывая, сколько бы людей ни погибло при этом.
       Академик стал противен Весту. "Ведь здесь умерла моя Маи. А он копается тут как свинья в навозе!"
       - Не тревожьте-ка вы прах умерших, господин академик, - недобро начал Вест, - Над этим местом еще не провели обряда очищения и погребения. Граф бы вам не позволил такой вольности.
       - А, суеверия, - отмахнулся академик, - А что до графа, то мне до него дела нет. У меня грамота от самого короля. Могу делать, что мне вздумается в целях просвещения.
       Вест поднялся и подошел к нему. Тот в страхе попятился.
       - У меня, господин академик, грамоты королевской нету, но что-то мне подсказывает, что это я могу делать все, что мне вздумается.
       Академик крепко сжал палку, и тут же выронил, когда Вест схватил его за капюшон и с воплем: "Вон отсюда!" выпихнул за пределы погибшего поселения.
       Академик поднялся из пыли, жалко кряхтя и отплевываясь.
       - Ну, погоди... Вот придет сюда полк королевской гвардии, отведаешь плетей - вот тогда, может, поумнеешь. Мужик! - крикнул он, - Что бы ты понимал в науке! Да что с тобой говорить. С вами надо плетью да палкой, иначе не понимаете. На кол посажу!
       Вест уже не слушал, а господин академик, светило науки и приближенная к королю особа, валялся в песке и ругался последними словами. Всю свою обиду он решил выместить на Весте, а тому было все равно. Вест понимал, что за ворошение могил академика по головке не погладят, и потому будет он молчать, даром, что важная особа.
       Противно. Люди погибли. Хорошие люди. А им лишь бы все в дело пустить. Жутко.
       Весту надоели причитания академика, и он ушел. Просто ушел к морю, желая остаться одним со своим горем и своими мыслями.

       * * *

       - Где же ты, моя Маи, - грустно прошептал Вест. Мысли спутались. Вроде бы тот же песчаный берег, что и месяц назад. Но все вокруг чужое, враждебное. Жуткое. Волны мягко касались берега, шепча на ухо нежные слова успокоения. На землю опускалась ночь. Сутки прошли с гибели Маи.
       Вест лег на спину и положил руки под голову.
       "Буря... И что же это за буря, которая всегда прибывает с севера и разрушает до основания целое поселение, никого не оставляя в живых. Ведь буря - это ветер, и более ничего. Погода. А как объяснить вот это...
       Хотя все это заботы королевской академии. А моя забота - дождаться утра и возвращаться домой... Один... Неужели все пошло прахом?"
       - Неужели все пошло прахом из-за какой-то бури? - громко произнес он.
       Но никто ему не ответил.
       Он почувствовал, что замерзает. Поэтому поднялся и пошел к оставленной повозке. Забрался в нее и заснул как убитый, убитый горем.

       * * *

       Проснулся он от неясного чувства, что на него кто-то пристально смотрит. Было еще темно. Вест вдруг с ужасом вспомнил о беглых каторжниках и сжал кнут покрепче.
       "Не дотронетесь вы до подарков моей Маи" - подумалось ему.
       Он резко выпрямился и осмотрелся.
       Удивился.
       Вместо банды каторжников его взору предстала сжавшаяся от холода и страха девушка, отшатнувшаяся от его резкого движения и уставившаяся на него огромными желтыми глазами. Руки ее сжимали его же накидку, которую он забыл на берегу, а на ней самой было странного покроя платье, черное, как сама ночь.
       - Ты кто? - спросил Вест.
       Девушка молчала и не двигалась.
       - Откуда ты здесь?
       Девушка помотала головой, отрицая неизвестно что, и махнула рукой в сторону погибших Приволниц.
       Вест понял лишь, что девушка, вероятно, чудом уцелела, или просто была вне поселения в момент начала бури. Но какой странный на ней наряд... Вест снова вспомнил про каторжников и солдат. "Ей нельзя здесь оставаться совсем одной..."
       - У тебя есть родные... в другом городе?
       Она молча помотала головой. Вест вздохнул. Что же с ней делать... Нельзя оставлять ее, а забирать с собой можно?
       - А друзья, знакомые - есть? - с надеждой спросил он.
       Девушка, чуть подумав, кивнула. У Веста отлегло от сердца. Все-таки есть куда ее доставить. Куда только?
       - А где они живут?
       - Город Граитэ. Пекарня Дирта. Мне нужно туда.
       Голос ее не понравился Весту. Странный голос, хоть и приятный. Он спохватился: ведь она же наверняка продрогла!
       - Садись сюда, не бойся, - он спрыгнул с телеги, - я посмотрю, что тебе накинуть.
       Девушка кивнула и неуклюже вскарабкалась, немного изумленно озираясь по сторонам.
       - Почему ты здесь один? - спросила она.
       "Странно... Я бы на ее месте спросил что-нибудь другое"
       - Потому что я один приехал. Приехал к своей невесте, Маи, которая сгинула в эту ночь от Бури.
       - От... Бури? - она спросила это так тихо, будто просто повторила, но Весту явно слышались вопросительные нотки.
       - Да... От нее, проклятой.. От нее... - он, наконец, нашел то, что искал - свою меховую куртку и шерстяной жесткий плед, - Ложись спать. А завтра я отвезу тебя.
       Она посмотрела на него - и опять как-то странно.
       - Мы не поедем сейчас? Почему? - желтые глаза блеснули, а потом Вест ясно услышал скрежет.
       "Ох, устал же я сегодня... Девушка, видать, тоже''
       - Завтра, завтра. А сейчас надо спать.
       - Ты спал, когда я пришла?
       - Да. Я, знаешь ли, по ночам сплю - он протянул ей куртку - одень. Замерзнешь.
       - Замерзну... - еле слышно повторила она. Потом посмотрела на него, и желтые глаза изумленно спрашивали, а потом, наконец, она подобрала слова и спросила чуть слышно, - Это - мне?
       - Тебе. Оденься.
       Она странно, чуть по-детски смотрела на куртку. Потом взяла ее и прижалась к теплой ткани. Украдкой взглянула на зевающего Веста, и надела, путаясь поначалу в рукавах, куртку на себя.
       Вест недоумевал. Снится ему это все, что ли.. Девушка сидела и просто сияла от счастья, и даже жмурилась от удовольствия. А потом сказала.
       - Спасибо... Я не знала, что вы такие. Я знала, что вы... другие... Но не такие.
       Кто это "вы" и какие это "такие" Веста уже не интересовало. Он взобрался на телегу и рухнул, засыпая.
       - Как тебя зовут? - вдруг спросила она.
       - Вест, - только и ответил он. И уже сквозь дрему услышал мягкий тихий голос, ответивший ему
       - Меня зовут Марго.

       * * *

       Утро выдалось на удивление теплым. Вест открыл глаза и увидел перед собой голубое небо. На минуту перед ним застыл виденный во сне кошмар со странным завершением. Он потянулся и приподнялся.
       Лицо его сразу помрачнело. Кошмар оказался явью. Нет больше Приволниц и его Маи.
       А странное завершение мирно спало рядом в телеге, свернувшись калачиком.
       Вест вздохнул. Надо возвращаться назад. И отвести бедную девушку к родным. Теперь она такая же, как и он. Потерявшая всех своих близких в этой катастрофе. И на беду свою оставшаяся в живых.
       Он легонько тронул ее за плечо. Раздался треск - он решил, что треснула ось у телеги, резко соскочил. Осмотр оси показал, что все в порядке. Подняв глаза, он увидел как Марго потягивается, жмуря глаза. Странная, в непонятном черном одеянии и Вестовой меховой куртке. Красивая.
       Девушка сладко зевнула и посмотрела на него большими Желтыми глазами. Улыбающимися глазами.
       - Доброе утро, Вест.
       Вест удивился. Ее голос как будто не изменился за эту ночь, но теперь не вызывает неприязни. Наоборот. Очень хороший и звонкий голос.
       - Утро доброе, Марго. Как спалось?
       - Хорошо. Спасибо... что приютил меня.
       - Ну, пока еще не приютил, - усмехнулся Вест, - Надо собираться в дорогу. Здесь нечего больше делать.
       Он окинул взглядом безжизненную пустошь. Внезапно ринулся к вещам, долго рылся в мешках, плюясь и чертыхаясь, а потом достал большие зеленые ветви, причудливо узорчатые и красивые. Ветви папоротника.
       Он взял их в охапку и пошел к пепелищу. Разложил их кругом, встал на колени, прошептал что-то и наклонился, поцеловав землю. Марго видела на его глазах малые слезинки и понимала - у него очень большое горе. Он прощается с умершими, как с живыми... Как с живыми...
       Ее тронуло это. Она вздрогнула, как вдруг ее огромные желтые глаза расширились от ужаса, и из ее уст вырвался стон.
       Вест обернулся - Марго падала с телеги, схватившись руками за живот. Он подбежал к ней, - а сердце бешено колотится! - и склонился над нею. Ее губы шептали что-то, чего он разобрать не мог, а он просто гладил ее по голове и говорил что-то успокаивающее.
       А потом все закончилось. Она вдруг выпрямилась и села, непонимающе смотря вокруг. Потом вдруг вздохнула глубоко и произнесла с облегчением.
       - Отпустило... Так прихватывает иногда... Жутко...
       Он помог ей встать и усадил на телегу. Подумал немного, глядя на нее, и, скрепя сердце, произнес.
       - В таком виде тебе ехать нельзя.

       * * *

       Марго сияла.
       На ней было прелестное голубое платье - платье, которое так и не одела Маи - туфельки, но больше всего нравилась ей брошь в виде бабочки, красовавшаяся на накинутом плаще. Ее Вест хотел подарить своей невесте. Ее он два месяца назад заказал у ювелира и берег как зеницу ока - чтобы отдать незнакомой девушке, к которой ничего, кроме жалости, он не питал.
       Лошадь уныло брела по пустынной дороге. Вест сидел на месте возницы, а Марго, эта странная Марго - позади него.
       - Ты грустишь? - спросила она его.
       - Да... Я потерял ее. И даже не смог попрощаться хотя бы с ее телом. Надеюсь, ее душа услышала меня.
       - Ты прощался с ней там?
       Вест кивнул.
       - Папоротник я вез на свадьбу. Есть у нас в Рудокопищах такое поверье. Коли жених привезет с собой незаметно листья папоротника, да с первыми лучами солнца выложит их вкруг во дворе невесты, то невеста, выйдя рано поутру, обязательно наступит в круг ногой, и тогда никогда уже больше молодые не расстанутся. Ехал на свадьбу, а попал на похороны.
       Вест замолчал. Молчала и Марго. Потом вдруг снова спросила.
       - Это все ты вез ей?
       Вест кивнул.
       - И отдал мне?
       Вест снова кивнул.
       - Но ведь я для тебя совсем-совсем чужая.
       - Все мы люди. Все мы друг другу когда братья, когда - волки. А разве у нас не одно горе на двоих? Одно. Оставить тебя там одну - это было бы не по-человечески. Не по-людски.
       - Я не знала, что кто-то... думает так, как ты.
       - Ну, дела.... Что же за звери были те люди, у которых ты жила? Нет, нет, не отвечай - быстро заговорил он, почувствовав, как она замялась, - Об усопших ни слова. Мир праху их.
       - И это - тоже по-людски?
       - По-людски, - спокойно ответил Вест.
       А про себя тихо решил ничему не удивляться. Странно было ему. Но горе все еще затмевало ему весь мир, а рядом был человек, живой человек, которому нужно помочь и которому он помочь может.
       Так его научила мать. Так прожила она, так проживет и он сам.
       По-людски.

       * * *

       Вест придержал лошадь. Впереди была застава. Солдаты лениво валялись в тени одинокого дерева, то и дело поглядывая на жарящегося на солнце соратника, вынужденного стоять на посту.
       Вест сумрачно жевал травинку, выискивая среди солдат знакомое лицо. И нашел-таки.
       Давешний солдатик повернулся в его сторону и обомлел. Протер глаза - и уставился на Марго, не веря в увиденное.
       - Вернулся... И не один вернулся! - невольно воскликнул он.
       - Вернулся и не один, как и обещал, - размеренно произнес Вест, - и про тебя не забыл, и про свое обещание. Держи свой подарок!
       Вест схватил лежащий рядом тюк и швырнул к ногам воина.
       - Это тебе плата и за проезд, и за приветливость.
       Солдатик опасливо потянулся к тюку, ожидая подвоха и недоверчиво косясь на Веста. Тот даже не смотрел в его сторону, а сидел и жевал травинку. Товарищи с интересом наблюдали за движениями сослуживца.
       Солдат развязал узел и извлек из ткани новенькие кожаные сапоги, прочные и красивые. И никакого намека на злую шутку и насмехательство, за которую не сносить Весту головы.
       Вест выплюнул травинку и стеганул легонько лошадь.
       Часовой преградил ему дорогу.
       - Велено никого не впускать и не выпускать. Приказ графа Лога.
       - Пусть проезжает, - вдруг заговорил солдатик, - Я вчера его видел. Пусть проезжает с миром.
       - Но граф Лог...
       - Отставить. Это приказ. Пропустить со всем добром и описи не делать.
       В голосе зазвенела сталь, но голос предательски дрожал. Часовой колебался некоторое время, а потом махнул рукой и отошел в сторону.
       - Ладно, езжай. Только осторожнее. Мы-то порядочные, а другие могут и поживиться слегка.
       Вест криво усмехнулся и снова приказал лошади трогаться. За его спиной перешептывались солдаты, но Веста все это уже не интересовало.
       - За что ты одарил этого человека? - спросила Марго.
       - За то, что он обидел меня, - сумрачно ответил Вест.
       Марго не поняла ответа и замолчала. Вест вздохнул и вдруг начал рассказывать:
       - Когда мы с другом жили в Рудокопищах, то любили бегать на реку ловить раков...

       * * *

       Никогда в своей жизни Марго так не смеялась. Вест был великолепным рассказчиком. Да и сам он заметно повеселел, вспоминая все эти забавные истории, коими полнилась его жизнь.
       Он даже стал задумываться о себе. Разве знавал он когда-либо нужду, или беду, или горе? Такое, как сейчас? Нет. Рудокопища были тихим поселком, родители его были при достатке, крепкие руки отца да нежные руки матери держали семейное счастье. До конца.
       Отец умер, когда Вест был еще мальчишкой и, бывало, с другом Сенгом воровал яблоки у соседей. Но даже когда его за уши притаскивали домой и отчитывали перед родителями, отец никогда не поднимал на него руки. Он лишь с укором смотрел, а Вест жалобно начинал оправдываться.
       Кто бы знает, как бы он вел себя дальше, если бы отец просто хватанул его хворостиной хотя бы раз, но после его смерти все шалости были забыты. Пропали и нелепые извинения и оправдания. Он стал смотреть правде в глаза, не опасаясь ее и не стыдясь.
       Вскоре он вырос настолько, что сам начал вести хозяйство. Сенг к тому времени переехал в Овражек, и частенько случалось им засиживаться вдвоем в «Перекрестке» - самом знаменитом трактире на всю округу. Выйдя однажды из него, Вест и увидел сурового купца Петера и дочь его – Маи, которые проезжали мимо. Одно мгновение он видел ее – но этого мгновения хватило, чтобы он на следующий же день без оглядки бросился в Приволницы…
       Марго слушала его внимательно. Вест дивился ей. Словно ребенок, совсем ребенок. Ее душа была чиста как белый лист. И дальнейший путь зависел от того, что будет записано на этом листе.
       Высечено навек.
       И Желтые Глаза жадно впитывали в себя все, что он говорил.
       Потому что изнутри ей шептали совсем другое.
       – Ох. Поспеть бы до ночи в трактир.
       – Мы сегодня не успеем в город?
       – Нет, Марго, что ты.. Даже если бы это была не дохлая кобыла, а лучший скакун его величества, мы добрались бы до Граитэ только к завтрашнему вечеру. А так плестись будем еще дня два, не меньше.
       – Скажи, Вест.. То, что ты рассказывал… Это правда?
       – Да, - удивился он, - неужели я так лживо рассказывал?
       – Нет. Наоборот. Поэтому я и спросила.
       Ему хотелось попросить ее рассказать о себе, но он понимал, что это было бы неправильно. Не по-людски.
       Поэтому он промолчал.
       Дальше они ехали молча, и никто не попадался им на пути. Марго смотрела по сторонам, как вдруг вскрикнула.
       – Что случилось?
       – Посмотри… там… - она выбросила руку в сторону востока – там за полем начинался скалистый перевал с редкими деревьями по краям, но больше ничего Вест не видел.
       – Что там такое?
       – Там… люди… или… кто там, Вест?
       Вест как мог напряг зрение, но ничего увидеть не мог.
       – Я не вижу ничего, Марго.
       – Там одни убивают… других… И это тоже люди, Вест, тоже люди? – она вонзила в него Желтые глаза, в которых читались ужас и непонимание.
       Вест покачал головой.
       – Вряд ли их можно было бы назвать людьми. Рожденные людьми, а превратившиеся в зверей. Но я не вижу ничего там, Марго. Ты уверена, что тебе не кажется?
       – Мне? – удивилась она – Я вижу… Хотя я хотела бы не видеть этого… Как ты.
       Его покоробило от ее слов. Там что-то происходит… А он болтает тут, вместо того, чтобы ринуться на помощь.
       Но куда он ринется? До перевала им до ночи не успеть, а ночью оказаться в месте, где «одни убивают других» - не лучший способ свести счеты с жизнью.
       – Мы уже не поможем им. Понимаешь? Не сможем помочь. Слишком далеко.
       - Но… зачем? Зачем лишают жизни, Вест?
       - Чтобы продлить свою.
       – Разве нельзя иначе?
       – Можно. Но многие уверены, что иначе нельзя. Так проще.
       – Проще… убить?
       – Ты дивишься этому… И я тоже этому дивлюсь, Марго. Я тоже. Когда доберемся до города, дадим знать городской страже. Это могут быть беглые каторжники.
       Марго промолчала. Весь путь до трактира она то и дело с беспокойством глядела на восток – и с ужасом отворачивалась.
       Вест сумрачно смотрел на дорогу. Мысли его приобрели кровавый оттенок.
       Но вот вдалеке замаячили огни трактира, и Вест облегченно вздохнул. И тут же сердце его заныло невыносимо.
       Маи.

       * * *
       
       Они вошли никем незамеченные и пристроились на скамье в углу. Народу было тьма тьмущая, стоял жуткий гвалт и шум, звон стекла и стук тарелок. Трактир "Перекресток'' был весьма популярен в округе, благо стоял точно в том месте, где связывались пять дорог из ближайших поселений. И редкий путник, совершая путешествие по какой-либо причине из города в город, обходил стороной уютно горящие окна трактира.
       К Весту и Марго подошел взмыленный хозяин и весело спросил:
       - День добрый, сударь и сударыня. Чего откушать изволите?
       - Здравствуй, Ганс. Уже не узнаешь?
       Хозяин подумал чуток, щелкнул пальцами и провозгласил.
       - Вест из Рудокопищ, сын Шейна и Риты. Как же, помню. Третьего дня ты, говорят, проезжал мимо, да так торопился, что даже не заглянул навестить. Говорят, торопился ты в Приволницы свататься к Маи, дочери Петера, - он хитро покосился на Марго, - и, вижу, вернулся не с пустыми руками. Так за это надо выпить!
       Последние слова он произнес нарочито громко, и гомон тут же стих. Все с интересом посмотрели на парочку, предвкушая, что новоиспеченный супруг, несомненно, пожелает отметить столь знаменательное событие в своей жизни.
       И среди полной тишины, изредка прерываемой нетерпеливым шептанием, громом среди ясного неба раздался тихий спокойный голос Веста - одна Марго только знала, как тяжело давался ему этот тихий и спокойный голос!
       - Проклятье бури вернулось к нам. Буря налетела с севера, из-за моря, прошлой ночью, и стерла Приволницы с лица земли. Погибли все. И моя невеста Маи. Осталась в живых только эта девушка, Марго, которую я и нашел на останках Приволниц. И теперь я сопровождаю ее к родственникам, чтобы хоть как-то помочь этому горю.
       - Врешь! - раздался голос из толпы, - Нажрался и врешь! Я сам из Приволниц, третьего дни поселение было цело, а на небе - ни облачка! Как бы я в пути не заметил бури?
       - Да как же это.. У меня брат в Приволницах живет...
       - Да он шутки над нами шутить вздумал! Это ж Вест - с него станется, с пройдохи.
       Вест не произнес больше ни слова. Несколько человек схватили бутыли и табуретки и придвинулись ближе. Остальной народ отодвинулся подальше и принялся наблюдать, а хозяин суетился и пытался смягчить гостей.
       - Господа, господа, успокойтесь... Видите же, не в себе человек... Грех не берите на душу...
       - Да ты поп что ли, мои грехи считать? - человек, родом из Приволниц, грубо отпихнул его в сторону, - А ну, вдарим-ка!
       - Отставить!
       Властный голос сзади заставил нападавших замереть на месте и обернуться. В дверях стоял капитан королевской гвардии собственной персоной.
       - Хозяин! - рявкнул он, - Что за порядки в заведении?
       - Виноват, господин капитан... Непонимание вышло у сударей. Устраним в сию же минуту.
       - Ну-ну. Устраняй. Чем быстрее, тем лучше. Я у тебя своих ребят расквартирую.
       - Помилуйте сударь... Что случилось? Неужто война?
       - Буря разрушила Приволницы. Велено охранять участок до прибытия академиков из столицы. Никого не впускать, никого не выпускать.
       Молчание. Потом ропот, восклики и тихий плач - будто людей подменили в какой-то момент.
       - Приволницы? Он тоже сказал - Приволнцы!
       - Что же это... Умер старый Уно?
       - И Рой...
       - Да как же моя Гани?
       - Вегек-то, ему еще и десяти не было... Горе-то какое!
       Люди плакали. Марго видела их слезы. Люди, которые были готовы причинить вред Весту, рыдали у нее на глазах и жались друг к другу от ужаса. На лице ее застыло презрение.
       Но Вест смотрел иначе. Он понимал их. Но свое уже отгоревал. Поэтому просто сидел, уставившись в пол.
       Капитан откашлялся, произнес что-то вроде "Соболезную", развернулся на месте и вышел прочь.
       Про Веста и думать забыли - все, кроме хозяина. Тот подбежал к ним сразу после ухода капитана.
       - Вовремя он подоспел, вовремя. А не то быть беде. Ему-то поверишь, как не поверишь. Но какое горе-то... Славный был городок, Приволницы, славный... Что ж, Вест, делай заказ - не по лицу же получить за дурные вести ты сюда приехал.
       - Дурные, недурные - правда, а я правды не стыжусь, - угрюмо ответил Вест.
       - Не стыдись, кто ж просит. Да есть правда к месту, а есть - не к месту. Понимать должен, не маленький.
       Вест промолчал. Ганс постоял с минуту, махнул рукой и ушел.
       Марго сидела, сжав кулаки и глядя на Веста.
       - Как они могли тебе не поверить.. Как они могли напасть на тебя... И почему ты не защищался, Вест? Ты же был прав!
       - Поэтому и не защищался, Марго. Потому что был прав. А что до веры... Люди не верят в то, во что им верить не хочется. Люди верят в то, во что им верить легче., проще, что не обременяет их, а наоборот - облегчает жизнь. Но их нельзя за это винить. Ни тебе, ни мне. Ведь мы с тобой такие же. - Вест улыбнулся. Марго лишь примерно поняла, что же он все-таки сказал. В этот момент их внимание привлекло всеобщее оживление в трактире. Люди переговаривались и указывали украдкой пальцами в сторону одного из столиков. Марго и Вест обратили свои взор и слух туда же, и увидели и услышали, как пожилой человек, в мантии, выдающей в нем королевского академика, что-то оживленно рассказывал сидящему рядом со скукой на лице молодому коллеге.
       - Всю академию пригнали... Чтобы, значит, исследовать явление бури, - услышали они шепот сбоку.
       - Да уж, поди, сто лет изучают, а толку никакого - буря она буря и есть.
       - Ладно, хватит языком трепать, послушаем, может чего умного скажет.
       Разговоры стихли, слова старого академика все четче раздавались и достигали, хотя и с большим трудом, того угла, где сидели Вест и Марго.
       - Я изучал архивы. Я пятьдесят лет изучал архивы, и уже тогда сказал своим коллегам, которые хотели найти живых свидетелей, что это бесполезная трата времени. Доподлинно известно, что явление, именуемое некоторыми невежами "Проклятие Бури", налетает внезапно и уничтожает всех до единого свидетелей сего действа за две тысячи шагов от эпицентра урагана. Но живых свидетельств нет и не может быть!
       Молодой собеседник что-то ответил, но не было слышно, что.
       - Я не знаю таких случаев. И никто из академии не знает.
       - Да что вообще ваша академия знает! - осмелился крикнуть кто-то.
       - Побольше вашего, остолопы! - огрызнулся академик - Нам известны даже все ваши глупые сплетни и байки, потому что даже в ваших глупых сплетнях и байках можно отыскать, хоть и с трудом, зерно истины.
       - Во заливает! А про Исчадие Бури - байка или что?
       - Ха! А что ты, ротозей, знаешь про Исчадие Бури?
       Все с интересом уставились на спросившего. Тот замялся и пробурчал в ответ:
       - Ну... Дескать... Появляется оно после Бури и сеет страх и разрушение... Вот.... Что лик его ужасен и грозен, и что огнем дышит, и что появляется враз через три года после самой бури... И что..
       - Дурак, - заключил академик не без удовольствия, - Огнем оно, видите ли, дышит... Ох, постыдились бы! Я-то и то лучше вашего знаю все ваши сказки да побасенки, а вы уж и забыли бабкины рассказы. А ты говоришь - Академия! В наших архивах собраны тысячи - тысячи! - сказаний, и целыми днями мы мучаемся, чтобы найти в них какой-то прок.
       - И что намучали, с исчадием-то?
       - Явление сие столь же необъяснимо, как сама буря, - послышался смех. Академик гневно шикнул - Молчите! Да, необъяснимое, но изученное! Что нам стало известно за сотни лет? Каждый раз буря уносит жизнь целого поселения. Но не этим она страшна. Ранее в образе зверином, а теперь в образе человеческом, рождается из недр стихии Исчадие Бури. Рождается оно в самом центре бури, и найти его можно на месте разрушенного града сразу после нее. Исчадие Бури три года живет среди нас, словно человек, общается и высматривает. А потом вызывает на свет бурю, страшнее прежней, и разрушает она те города, в которых Исчадие побывало, убивает тех людей, кто видел его. И само оно обладает неистовой силой, но цели его неясны. Говорят, что оно - благо, что разрушение есть очищение. Говорят, что оно - зло, что оно призвано покарать и уничтожить нас. Говорят многое. Но разрушения происходят, и это так.
       - И что же, нет спасения?
       - Есть. Убив его раньше, чем оно это поймет, вы уничтожите угрозу. Описан в архивах такой случай, когда академики после очередной катастрофы нашли на пепелище мертвое тело исчадия бури. Разбойники убили его, когда оно только появилось на свет. И через три года все было спокойно, и разрушения не последовало.
       - Да как же его отличить, коли образ-то человеческий!
       - На то академия ответа не знает, - гордо ответил старец.
       - Так надо поехать и отыскать!
       - Да что искать! Выжечь всю округу, да и дело с концом.
       - Умный ты! А коли люди мирные сгорят?
       - Какие там мирные? Сказал же тебе господин академик, светлая его голова, никого в живых не остается.
       - А как же Вест?
       - Что Вест? Вест нашенский, он опосля бури приехал!
       - А девчонка с ним - откуда?
       Шум смолк. Изумленные и чуть испуганные взгляды обратились к пустому углу, в котором только что сидели невесть куда скрывшиеся Вест и Марго.
       Посреди тишины и всеобщего удивления молодой академик с усмешкой произнес:
       - Кажется, господин профессор, вы только что прозевали важное открытие.
       Он встал, стряхнул крошки с мантии и горделиво вышел из трактира.

       * * *

       "Быстрее, быстрее!" - слова стучали в жилах Веста, ударяли в голову. "Ах, черт, влип! Как дойдет весть до королевской гвардии, пиши пропало. Ведь велено было никого не впускать и не выпускать. А наш-то орел, граф Лог, чихать хотел на приказы и погнал каторжников на работы - прибрать значит к рукам Приволницкое хозяйство. А они у него и разбежались. Ох, и влетит ему от короля... Но нам-то что, ни в жизнь не поверит никто, что Лог держал среди рабов девушку. И черт меня дернул сказать где я ее нашел. Ох, молчал бы лучше!"
       - Куда мы идем? - прервала его невеселые рассуждения Марго. Она плохо понимала, почему Вест украдкой увел ее из теплого светлого дома на самой середине интересного рассказа. Но видела, что ее поводырь чем-то обеспокоен.
       Вест встал как вкопанный. Действительно, куда... Уже вечер, а они одни посреди поля, вдалеке от дорог. И наверняка стража идет по пятам.
       "Так Овражек тут рядом! Там стоит хата Сенга, что с месяц как уехал в столицу. Авось ключ он на прежнее место сложил"
       Сенг был старинным приятелем Веста, и его дом был и Вестовым домом.. Но что если он вернется завтра и застанет в доме и его и Марго? Завтра новость достигнет столицы. За их головы будет назначена награда. И их уже ничто и никто не спасет...
       "Была не была. Другого пути нет. Переждем ночь, а там видно будет, что делать"
       Ключ оказался на месте. Ночь и вокруг ни души. По крайней мере, Весту очень хотелось в это верить.
       Войдя, он тут же натолкнулся на стол. Загремели неубранные миски, покатилась кружка и стихла где-то в углу под лавкой. Вест выругался про себя, и развернулся, чтобы закрыть дверь за Марго.
       Марго вошла просто и тут же устремилась куда-то во мглу.
       - Ты где? - шепотом спросил Вест?
       - Здесь, около окна. Ты... не видишь?
       - Ну и глаза же у тебя... Ничего не вижу.
       - Почему ты не зажжешь свет?
       - Это... Это не мой дом. Дом моего друга.. Марго, за нами гонятся. Не знаю кто и зачем, но нам придется скрываться... Я сейчас слишком устал, чтобы думать, нужно... нужно поспать.. Ты видишь все?
       - Да, - с беспокойством ответила она.
       - В углу напротив окна должна быть дверь в погреб. Видишь?
       - Вижу.
       - Проведи меня к ней.
       Вест долго стоял в напряжении, пока ее рука не коснулась его руки, а потом увлекла куда-то за собой.
       Он шел и не понимал, что влечет его.
       Просто ее рука?
       - Дверь заперта, - ее голос вырвал его из мира сумрака и грез.
       - Заперта.. - об этом он не подумал. Хорош был бы Сенг, если бы не запирал погреб. Амбар тоже заперт наверняка.
       Ему жутко хотелось спать. Он не сразу понял, что сказала ему Марго.
       - Там в полу - тоже дверь. Только маленькая. Ее можно открыть.
       - Подвал... - вздохнул Вест, а потом подумал: почему бы и не подвал? Чем не укрытие?
       - Ну-ка... Покажи мне, где она?
       - Вот - она утянула его руку вниз. Присев, он нащупал холодный обруч и потянул на себя. Тяжелая дверца поддалась и медленно, но тихо и без скрипа откинулась.
       - Там должны быть ступени.
       - Вижу.
       - Спускайся ты первая.
       - Мы там спрячемся?
       - Да. Тише. Спускайся.
       Марго, не отпуская его руки, присела на корточки. Потом свесила обе ноги, нащупала первую ступень и начала осторожно спускаться.
       Вест выпустил ее ладонь.
       Растерялся.
       Опомнился.
       И отправился вслед за ней.

       * * *

       В подвале было сыро и промозгло, но ничего другого не оставалось. Маленькое окошко находилось на уровне земли, заросшее травой и паутиной. От стен и пола тянуло холодом. Вест беспокойно посмотрел на окно, из которого лился тусклый лунный свет. Но все было тихо, и он осмелился зажечь фонарь, чтобы осмотреться.
       - Мы будем здесь спать? - спросила Марго.
       - Д-да, - дрожа от холода, ответил Вест. - Мне нечего предложить тебе поесть, но завтра утром что-нибудь найду.
       - Я не голодна. А когда мы дойдем до города?
       - Марго... З-завтра... Завтра я придумаю, хорошо? Сегодня... Сегодня я уже ничего не придумаю и не сделаю, а вот завтра - он посмотрел на нее - завтра я все придумаю и сделаю. Только не сегодня.
       - Хорошо. Останемся до завтра здесь. Я верю тебе, - она сама еле могла говорить и с трудом держалась на ногах. Вест в полумраке увидел, как девушка опустилась на пол и, вытянувшись в полный рост - не свернувшись калачиком! - закрыла глаза и ровно задышала. Вест приблизился и сел рядом на колени. Прикоснулся к оголенной руке - и одернул. Рука была словно раскаленный прут.
       - Да у нее жар, - самому себе сказал Вест, - Или... Жар ли это?
       На всякий случай он укрыл ее своей курткой, а сам отравился к углу с бочками, взгромоздился на них и попытался уснуть.

       * * *

       Сон не шел. Вест ворочался, пытался нашептывать самому себе сонные наговоры, но сон не шел. В какой-то момент ему начало казаться, что за ним старательно наблюдают.
       Вест присмотрелся к Марго. Но та спала, распластавшись на полу, не чувствуя холода. Его взгляд скользил по подвалу в поисках того, что так беспокоит его.
       Взгляд его достиг подвального окошка - и он тут же соскочил с бочек, схватив в руки валявшийся на лавке нож. Из окошка на него смотрел два прищуренных глаза молодого мужчины, по-паучьи распластавшегося перед окном.
       Юноша приложил палец к губам, пролез в оконце и спрыгнул вниз. Вест держал нож перед собой, а фонарь поднял повыше, чтобы разглядеть лицо незваного гостя.
       Гостем оказался тот самый молодой академик, бакалавр, которого они видели в "Перекрестке''. Он уставился на нож и тихо прошептал:
       - Оставьте. Я не причиню вам вреда.
       - Кто ты и зачем здесь.
       - Мое имя мало что тебе скажет, но изволь - меня зовут Тогол, - он покосился на Марго, - Так значит это и есть то, за чем охотятся наперегонки король, академия и граф Лог, несчастный он человек.
       - Не подходи к ней. Оставь в покое.
       - Я уже сказал, что не собираюсь причинять вам вред. Но я должен был увидеть... Понять... Что она такое.
       - Человек, как и все мы.
       Марго вдруг пошевелилась во сне, тяжело вздохнула, и из ее горла раздался звон, будто лопнула струна.
       Вест вздрогнул. Тогол внимательно посмотрел на него.
       - Но ведь и ты, и я понимаем, что она - не человек.
       - Ничего подобного, любезнейший, я не понимаю, - отрезал Вест, - Как и не понимаю, почему за нами гонится свора придворных ищеек и академиков.
       - Раз убегаешь, значит понимаешь, - невозмутимо продолжал Тогол, - Я должен предупредить тебя. Будет лучше, если ты убьешь и ее, и себя. Иначе вас поймают. Если до вас доберется Академия, для нее это окончится весьма плачевно. Ее будут исследовать. Черт, теперь это называется "исследовать"... В подвалах Академии из нее вытянут по жилам все, что она знает, знала или даже не знала, а потом отдадут наверх, где ее разделают, как корову. А что до тебя... Боюсь, тебе повезет меньше... Ибо...
       - Хватит меня пугать. Я как-то уже насмотрелся на ваших хваленых академиков. Кишка у них тонка.
       Тогол расплылся в широчайшей улыбке и сел на бочку, покачивая головой.
       - Неужели ты решил, что те седовласые старцы в мантиях, собирающие травы и мелящие всякий вздор - это и есть Королевская Академия? Неужели им удалось напускать вам дыма в глаза? Неужели ты настолько глуп, чтобы думать, что кучка полоумных стариков управляют такой машиной как Академия?
       Нет, мой друг. Когда надо полистать архивы, пошляться по окрестностям, повыступать на площадях, тогда зовут наших стариков. А когда нужно найти человека, или узнать что-то у человека, или сделать так, чтобы человека никто никогда больше не узнал, или испытать какое-то новое снадобье или препарат - вот тут за дело берутся совсем другие люди, Вест. Совсем другие.
       Вест даже не успел понять, что произошло, но через секунду он уже валялся на полу с жуткой болью в животе, а еще через миг тонкие и острые пальцы сжали ему сонную артерию - немного, а потом отпустили.
       - Это была лишь демонстрация, - Тогол был явно доволен выходкой, - Если бы я захотел, я бы уже забрал ее отсюда. И сам бы допросил, сам бы осмотрел и узнал все, что мне нужно, и даже быть может позабавился слегка, - он неприятно рассмеялся, - Но это не в моих правилах. Я уже давно понял, что основная суть - не в ней. Основная суть там, за морем, на севере. Никто никогда не возвращался оттуда. Буря прилетает из тех краев, уничтожает город и оставляет резидента. Знаешь, я насмотрелся на такое в Академии. Берем муравья из муравейника, красим в другой цвет и пускаем к своим. Те ничего не соображают, принимают за своего. Рано или поздно он приводит нас к матке. А мы уничтожаем ее и наблюдаем дальше. Но ни муравьям, ни шпиону невдомек, кто все это затеял и для чего. Для них это - стихийное бедствие. А я хочу понять, кто покрасил этого муравья, - он выдержал паузу, - Для этого я должен держать ее в поле своего зрения.
       - То есть будешь тащиться за нами, а потом сдашь своим мясникам, так? - потирая шею, ядовито спросил Вест.
       - Нет. Я буду поблизости, и ты возблагодаришь небо за то, что оно ниспослало меня к вам. Мы подождем, когда шумиха утихнет и все забудут про нее. Кроме меня. Тогда ты реализуешь свои цели, я - свои. Нужно уходить. Гвардия успокоилась, но ищейки Лога все еще хотят доставить его превосходительству графу очередную игрушку. Хотя, как мне известно, граф Лог сегодня же будет взят под стражу и тайно доставлен во дворец. Назавтра его публично казнят. - Тогол недобро усмехнулся, - так будет с каждым, кто осмелится противиться воле короля. Укладывайся спать. И ни слова девчонке. Я слежу за вами, - он проследовал назад к окну и, ловко запрыгнув на бочки, выпрыгнул наружу.
       Вест дышал и не мог надышаться. Он еще долго стоял, потирая шею, не веря в происходящее. Он еще раз посмотрел на окно. Куски порванной паутины колыхались на сквозняке.
       Он опомнился от тихого шепота Марго. Долго вслушивался, пытаясь разобрать хоть слово, но это больше походило на скрежет и треск. А потом он вдруг ясно услышал слова тем самым голосом, который так всегда его пугал. Сломанным голосом.
       - Я человек. Я Марго. Я человек.
       Она бредила всю ночь и только под утро ее сон стал спокойным. Ему даже показалось, что все это был лишь его собственным ночным кошмаром.
       Утро встретило их ярким солнцем, светлый след которого лежал на каменном полу, струясь из подвального оконца.
       Наверху был шумно. Вест мигом вскочил с бочек. Не хотел спать, а вот - сморило. Марго приподняла голову и посмотрела на люк.
       - Идет сюда. С оружием, - раздался ее голос, окрепший и суровый. Вест с удивлением посмотрел на нее.
       Она выжидающе смотрела на люк и вся была напряжена, как кошка перед прыжком. Весту неожиданно стало страшно, и он бросился к ней, обхватив за плечи.
       - Все хорошо. Не бойся. Я тебя не дам в обиду.
       Марго изумленно осмотрела на него - и ее скованность и напряженность куда-то исчезли. Осталась слабая и беззащитная Марго. Она молча кивнула и глаза ее наполнились испугом и надеждой, и с этой надеждой в сердце Вест схватил валявшийся нож и, заслышав скрип открывающейся двери, громко спросил.
       - Кто там ломится сюда?
       - Вот это наглость! - услышал Вест знакомый с детства голос, - Это вы кто такие, кто забрался в мой подвал? Выходите по одному! Живо!
       - Сенг! Сенг, дубина, это я!
       Послышались чертыханье и возня, и в люк просунулась заспанная физиономия, знакомая от западных берегов до самых восточных болот всем купцам и трактирщикам - купец Сенг собственной персоной вниз головой.
       - Черт тебя побери, Вест! На черт ты забрался в подвал? Я ж тебе целую комнату выделил, подлец! Я уж думал, воры!
       - Да было бы хоть что у тебя тут красть.
       - Давай вылезай оттуда. Что за нелегкая тебя сюда привела? - тут, наконец, Сенг заметил Марго, все еще сидящую на полу рядом с Вестом. - Ладно. Поднимайтесь наверх. За завтраком расскажете.
       Физиономия пропала. Вест улыбнулся Марго и подал ей руку.
       - Не бойся. Это Сенг - мой самый лучший друг. Он поможет нам.
       - Почему?
       Вест не выразил и тени удивления. Ничему не удивляться.
       - Потому что друг.
       - Тебе - да. А мне?
       - Потому что я помогаю тебе, а он - мой лучший друг. Он будет стоять за тебя так же, как за меня, и гораздо сильнее, чем за себя самого.
       - Вы такие... замечательные люди, - с восторгом выдохнула она. После этого только заметила протянутую ей руку. Вложила свою руку в его, не зная, что делать дальше.
       Он слегка потянул ее наверх - она встала, опираясь на его руку, и пошла к лестнице плавным шагом. Он помог ей забраться наверх и отправился вслед за ней, уже слыша болтовню Сенга.
       - Добрый день, очаровательная сударыня. Купец Сенг, из Рудокопищ, всецело ваш и весь во внимании ваших пожеланий.
       Вест последний раз обернулся на подвал. На полу валялся фонарь и блестело лезвие ножа. Воспоминание о ночном визите омрачило его душу. Он бросил взгляд на подвальное окно.
       Но паучьи глаза Тогола с тревогой смотрели сейчас в другую сторону.
       Граф Лог должен быть убит следующей ночью. Его высочество назначило для этой цели его.
       Но разве может дешевый интриган сравниться по значимости с великой тайной? Такой рискованной игры у Тогола еще не было.
       И он желал выиграть в ней во что бы то ни стало.

       * * *

       Марго шла по дороге, глядя перед собой незрячими глазами.
       Боль. Жуткая боль глодала ее изнутри. Грызла, жгла, рвала на части и перемалывала.
       Вест видел это, и ничем не мог помочь. Он лишь шел позади нее, готовый подхватить, если она вдруг упадет, вспоминая события последних двух дней.
       А за эти дни многое успело произойти. Этой ночью явился Тогол и велел и убираться прочь, пока не поздно. Вест не поверил было ему, но когда утром он не обнаружил ни Сенга, ни хотя бы весточки от него, они бежали сей же час. Вест надеялся, что еще не поздно.
       Зря надеялся. Потому что в полдень Марго стало плохо. Она рухнула посреди дороги и стала шептать сквозь стоны боли о каких-то сроках, о смерти и умолять его доставить ее в город как можно быстрее. Он полчаса стоял на коленях перед ней, поглаживая по голове и рукам. Потом их нагнал обоз, идущий из Овражка в Граите. И Вест попросил их помочь им, и люди помогли, но так странно смотрели на Марго, бредившую страшными словами и пророчествами, что Весту пришлось соврать о пути их следования. И высадили их на перекрестке, чтобы дальше они сами добрались до Рудокопищ. Немного выждав, Вест и Марго двинулись по дороге в Граите.
       Но это ведь не все. Ведь просил-просил он дубину Сенга не трубить об их появлении, а Марго взяла и сама все испортила. В первый же день, выйдя на улицу, разговорилась невзначай с какой-то бабкой. Вест еще вышел посмотреть, все ли в порядке, а они сидят вдвоем и так и чешут языками. Думал, карга старая совсем ее изведет или напичкает всякими россказнями. Но Марго после этого разговора полегчало. Не видел Вест в ее глазах суровой злобы, не слышал шипения в ее голосе. К вечеру он уже сам заставил себя поверить в то, что Марго - обычная девушка.
       А сама она поверила в это еще легче. И на следующий день, после спокойной ночи - ведь Вест каждый час вставал послушать ее дыхание! - она опять отправилась к Лотте - так звали старушку - чтобы поболтать вдоволь и помочь старой женщине по хозяйству.
       Тронутая заботой о себе, Марго с неистовым усердием хотела заботиться обо всех и обо всем.
       А сам Вест из дома не выходил. Слишком многие его здесь знали, многие же могли уже и прослышать о последних событиях.
       Но все было тихо. Даже до Сенга дошли только слухи, преувеличенные в сто крат, но искаженные, ставящие во главу угла беглых каторжников, а не Бурю.
       Буря. Она не давала покоя Весту, мучила его своей жестокостью и своим странным подарком, но даже об этом он не мог говорить с лучшим другом детства. Сенг понимающе кивал и переводил тему. Но излишняя удрученность Веста не давала и ему покоя.
       Их будто окружало беспокойство, какая-то напряженность, хотелось оглядеться, прислушаться, насторожиться. Вот и сейчас они шли по дороге. Идут люди, а проходят мимо - вздыхают, оборачиваются, подозрительно косятся - и не на них вовсе, а, к примеру, на соседа, или на собаку.
       Одного не мог понять Вест - почему сам он не подвержен этому влиянию? Почему он сам бодр и весел, помня про осторожность и скорбь?
       Почему? Почему для него она - не то же, что для всех, не то же, что для самой себя?
       Марго оступилась и упала на грунт. Пальцы ее вцепились в землю, стеклянные глаза смотрели за горизонт, и весь ее вид напомнил ему льва, застывшего перед прыжком.
       Он поднял ее и тихо сказал.
       - Пойдем. Не так много осталось. Там ты отдохнешь, там ты сможешь спокойно отдохнуть.
       - Мне не будет покоя, Вест. Мне нигде не будет покоя. Никогда.
       Он удивленно воззрился на нее. Ее голос. Ее обычный голос шел приглушенно и с трудом из-под каменной маски.
       - Нет, Марго, нет, - он взял ее за руку - ледяную руку, тяжелую, словно налитую свинцом - не ту руку, что вела его через мрак в доме Сенга! - Все будет хорошо. Замечательно все будет. Ты отдохнешь в городе и все пройдет, поверь, все закончится.
       - Я знаю, что это не так, что ты меня обманываешь, но я верю тебе, потому что хочу верить.
       Вдали показались шпили башен и зубцы стен. Столичный город Граите.
       - Видишь? Мы уже почти пришли. Вот он - город Граите.
       Глаза ее прищурились на миг - и снова распахнулись как прежде.
       - Идем, - глухо сказала она. А потом добавила тихо-тихо, так, что он расслышал ее едва-едва - иначе они замучают меня. Замучают.
       Голос сорвался, а она вдруг сникла вся, и идти могла только с помощью Веста.
       Держа ее под руку, с тревогой на сердце Вест вошел под своды огромных каменных ворот. Миновав их беспрепятственно, они свернули в одну из многочисленных улочек. Там Вест слегка передохнул и принялся размышлять, куда идти дальше.
       К несчастью, это уже решено было за них.

       * * *

       Откуда появились солдаты, Вест мог только догадываться. Через мгновение они оказались окружены целым взводом, а острия их мечей были направлены им в грудь.
       - Что случилось, любезные? - скрывая дрожь в голосе вопросил Вест, - Мы простые селяне...
       - Закрой пасть, - оборвал его капитан, - Нам известно, что эта девчонка и есть Исчадие Бури. Ее велено немедленно доставить во дворец.
       - Вы ошибаетесь, - с вызовом произнес Вест, - Это моя кузина Марго, и я сопровождаю ее.
       - Разговор окончен. Взять их!
       Весту скрутили руки и пинками погнали впереди, на посмешище зевакам. Те смеялись, а потом с гневом бросались на солдат, почтительно и даже с опаской сопровождавших Марго. Та шла, по-прежнему апатичная ко всему, изредка останавливалась, но острые наконечники копий приводили ее в чувство и заставляли идти дальше.
       В ее тусклых глазах не отражался ее внутренний огонь. Она боролась с болью внутри себя, с неодолимой волей.
       А в нее летели булыжники и гнилые овощи. Люди нашли виновницу всех своих несчастий.
       Внезапно гомон стих. Процессия подошла к самой дворцовой площади, как вдруг остановилась. Человек в мантии академика преградил дорогу солдатам. С трудом поднял опухшие и подбитые глаза, Вест узнал Тогола.
       - Я представляю собой Академию, мой уважаемый капитан личной охраны графа Лога. Король и Академия поручили мне эту юную особу. Именем короля приказываю вам сложить оружие и отпустить пленников. Иначе вы отправитесь вслед за своим хозяином. Вы разве не знаете, что графа Лога больше нет?
       Толпа ахнула. Всемогущий король добрался-таки до последнего претендента на престол! Неужели до скончания времен теперь править самодурам из рода Нейро?
       Капитан улыбнулся.
       - Вы правы, мой уважаемый академик. Графа Лога больше нет. Есть Его Величество Король Лог, этим утром низвергнувший недостойного отпрыска Нейро с престола и занявший положенное ему по рождению и по праву место в королевском дворце. Перед тобой, уважаемый академик, начальник новой королевской гвардии, и мне приказано после предоставлению государю Исчадия Бури Марго арестовать наименее лояльных членов Академии. Среди оных числится и Тогол, которого я имею честь видеть перед собой, не так ли?
       Толпа с ужасом внимала словам капитана. Теперь у власти не кто-нибудь там, а Лог, Лог-пустая-бочка, слывший одним из недальновиднейших и глупейших отпрысков рода.
       - Правильно! - закричал кто-то - Бей академиков! Нашей крови попили - теперь пустим им кровь!
       Вопль был подхвачен, и сразу несколько человек с палками и ножами бросились на Тогола.
       С невиданной быстротой Тогол отобрал у первого же палку и хорошенько проехался по ребрам следующему нападавшему. Вест не сомневался, что так он бы расправился со всеми, но в его сторону сделали шаг несколько солдат, и Тогол, метко запустив палкой в голову одному из крестьян, запрыгнул на бочку у дома, оттуда на крышу - и пока толпа была сбита с толку криками раненных, скрылся.
       Солдаты бесцеремонно расчистили путь, и процессия двинулась дальше. На площади уже заканчивались приготовления. Вест успел заметить шест и кучу хвороста под ним - это наверняка для Марго. Граф Лог был верен традициям, а народу не хватало зрелищ при Нейро, который просто отдавал осужденных академии.
       Что с ними там делали, не знал никто
       Специально для себя Вест приглядел симпатичную виселицу. А вот для кого стояли плаха с топором и клетка с собаками, он до конца не понимал.
       Его достаточно грубо схватили за руки, скрученные за спиной, понесли к плахе.
       "Не угадал" - мрачно подумал Вест. Было нестерпимо больно. С трудом повернув голову, он увидал поставленные у стен дворца кресла, на которых важно восседали судьи и сам король Лог. Все было приготовлено, как будто их только и ждали.
       Голову его бросили на плаху, и больше ничего видеть он не мог.
       Он слышал толпу, которая медленно, но верно наполнила площадь. Слышал устрашающий скрежет точильного камня. Слышал поскрипывание досок эшафота под тяжелыми сапогами палача.
       И наконец услышал голос судьи.
       - Академик Парт!
       - Прибыл! - отозвался чей-то хриплый голос. Рядом с ним Вест ясно слышал чье-то тяжелое дыхание.
       - За предательство, колдовство, государственную измену, наведение порчи, убийства и грабежи мирных граждан, за клевету, за пособничество в чудовешнейших опытах над людьми, за работорговлю и торговлю частями тел убитых граждан, и прочее приговорен к смертной казни через повешение.
       Толпа ахнула, а потом козлиный голос Лога отмахнулся от толпы.
       - Исполняйте.
       Раздались шаги, шум, потом долгая тишина - а потом внезапный всплеск, всхрип, вскрик - и снов тишина, наполненная мертвенным запахом.
       - Академик Рудог!
       "Господи, да пока они перевешают всю академию, неделя пройдет. Неужто так и стоять всю дорогу?"
       - Академик Сатин!
       "Как там Марго? Боится наверняка, бедная. Хотя боится ли? Да ей же плохо опять, она и в себя-то еще не пришла."
       - Академик Намега!
       "Прав был Тогол. Отравиться надо было и ее отравить. Чтобы не больно. И чтобы без позора. Ежели уж все равно умирать"
       - Академик Тогол !
       "Ну дела! Легок на помине! Ловкач, а ведь тоже поймали, гады! Ну да поделом ему. Знаю, что негоже так говорить, да ведь иначе не скажешь!"
       Много еще имен выкрикивал судья, много прочел приговоров и обвинений, много раз он слышал одно и тоже слово "Исполняйте" - как блеянье старого козла, коим, в общем-то, и был бывший граф Лог-пустая-бочка. Но, наконец, с Академией было покончено, и судья дрожащим голосом зачитал следующий указ.
       - Его величество король Лог, правитель Земногорья и прилегающих окрестностей, объявляет своей собственностью и ставит под личную охрану Марго, именуемую так же исчадием бури. Тем самым его величество король Лог обещает безопасность своих поданным, ибо уже через несколько дней секреты Бури будут в руках нашего Короля!
       - Сожги ее! Сожги исчадие бури! - закричали из толпы. - Сожги Исчадие Бури!
       - Тихо, дурачье, тихо! - закричал судья.
       - Сожги ее! Лог, сожги ее!
       Раздался блеющий голос.
       - Успокойте же их!
       - Не могу сир. Они требуют, чтобы вы предали ее смерти. И я нахожу это разумным.
       - Что? Вы хотите сказать, что я должен расстаться с этим сокровищем? Ни за что!
       - Сир, это было бы крайне неразумно. Я сразу сказал вам, что надо было провести все в тайне.
       - Я король, черт побери!
       - Сир, если вы хотите побыть королем хотя бы до вечера, - теряющим терпение голосом продолжал таинственный советник, - Исполните желание толпы. Исполните! - с напором повторил голос.
       - Мой народ! - раздался вдруг громкий голос Лога, - Вы в неразумии своем требуете смерти этому созданию...
       Марго подняла глаза на говорившего. "Созданию..."
       - Вы верите в то, что только смертью спасете себя от проклятия бури.
       "Проклятие бури". Бешено бьется сердце, сокращаются затекшие мускулы. Кровь наливается свинцом и тянет к земле.
       - Я хотел поступить мудрее, но мой народ! - я, ваш король и повелитель, не привык перечить воле народа моего! Я сам объявлю Исчадию Бури Марго смертный приговор!
       Глаза налились желтым светом, из-под полуопущенных век полилось мерное сияние.
       - Исчадие бури Марго приговаривается за разрушения, убийства и колдовство к смертной казни через сожжение!
       - Сожги ее! Сожги исчадие бури!
       Ее схватили и потащили к шесту.
       "Исчадие..."
       - Давай дальше.
       - Вест из Рудокопищ!
       "Наконец-то..." - почему-то подумалось ему.
       - За сокрытие, неповиновение, ложь, предательство и воровство приговаривается к двумстам ударам плети и смертной казни через отрубание головы!
       "Да что же за невезение..." - мысль оборвалась, потому что спину прожгла тонкая змейка кнута, впившись до самых ребер. За ней была другая. Третья... Четвертая.... Пятая....
       "Исчадие бури..."
       Марго привязывали два человека, причем руки их блуждали по ее телу совсем непозволительно.
       Она еле заметно повела рукой, и оба неслышно, незаметно для остальных, наблюдавших за Вестом, упали к ее ногам вместе с веревками.
       "Исчадие Бури Марго".
       Она - исчадие бури!
       ОНА - ИСЧАДИЕ БУРИ!!!
       Глаза распахнулись, и она увидела, как хлыст в сотый раз опускается на спину Веста, ее Веста, как толпа самодовольных глупцов взирает на это.
       И она видела боль на его лице.
       На ЕГО лице.
       Она истошно закричала и бросилась к нему, а ее волосы хищно растрепались от быстрого рывка, и больше всего напоминали сейчас бушующие волны.
       Гнев наполнил ее душу, и она дала волю гневу.

       * * *

       В тот день жители окрестных домов наблюдали страшную картину. С грохотом и воплями перепуганные люди втискивались в узкие улицы, растаптывая друг друга и сметая все на своем пути. А там, откуда они бежали, бушевал хаос.
       Тех, кто осмелился не убежать, больше не видели. Король и его приближенные успели спастись. Но многих настигла суровая и неизведанная кара.
       Ужас обуял людей. Неземной ужас. Нечеловеческий.
       Рассекая камни словно масло, сияющий силуэт раздвинул здание дворца и понесся прочь, метясь из стороны в сторону.
       А на площади остались развалины, обломки, осколки - и ни одного погибшего.
       И только один выживший.

       * * *

       Вест сам не помнил, как оказался в развалинах левого крыла королевского дворца. Полоса руин шла от площади и через дворец и весь город к окраинам. Людей вокруг не было, даже птицы в страхе разлетелись кто куда.
       Он кое-как поднялся, потирая ушибленные места и приходя в себя.
       Это все сделала ОНА. На секунду его охватил страх, а потом вдруг наполнило восхищение. Пусть знают, как трогать Марго! Пусть знают, какая Марго в гневе!
       Однако мысли быстро вернулись в прежнее привычное вестовое русло. Прежде всего ему следовало бы выбираться отсюда, да поживее, пока не вернулись солдаты.
       Вест осторожно выглянул из-за угла - и быстро-быстро пошел по улицам, опасливо озираясь по сторонам.
       Трижды свернув, стараясь держаться прожженной Марго линии, Вест внезапно натолкнулся на человека, который весь сжался при его появлении.
       Сенг.
       - Ты не запыхался случаем, любезный друг?
       - Я? Н-нет.. С чего это я должен был запыхаться?
       - Ты так торопился позавчера утром, что даже забыл свой кошелек на столе. Я взял его, чтобы найти тебя и отдать, но теперь ведь он тебе не нужен, так?
       - Бог с тобой, Вест, бери, не пугай меня так! – Сенг еще сильнее сжался под взглядом Веста.
       Вест одним ударом в живот пригвоздил его к стене.
       - За сколько ты нас продал? Сколько стоит поднять твое брюхо с кресла и помчаться в столицу писать донос? Сколько? Сколько тебе показалось достаточным, чтобы продать двадцать лет, двадцать неразлучных лет? За сколько ты продал раков из Медлянки, за сколько яблоневый сад, за сколько ты продал меня и все что было?
       - Вест, я не продавал тебя! - взмолился он.
       Молчание. Тяжелое молчание. Вест убрал руку, и Сенг начал судорожно глотать воздух.
       - Я выехал в то утро из дома, потому что прибежал мальчишка из города и сообщил, что мне нужно срочно явиться к одному купцу. Я и поскакал, но по дороге меня перехватил конвой, который отправили за вами. Господи, Вест, они били меня и все расспрашивали и расспрашивали, а я ей-богу ничего и не сказал и не мог, потому что ты сам ни черта мне не объяснил. А про то, что ты в моем доме ночуешь, они и без меня знали. И про девушку знали! Хочешь знать кто? Да старая карга Лотта! Пока твоя Марго за ней ухаживала, готовила, доила ее коров и подметала ее двор, эта ведьма снарядила своего сынка за солдатами. А ты ... ты... ты как был глупым бездельником, так и остался! Даже за яблоками я лазил, а ты внизу стоял.
       - Это потому что ты сам залезть и слезть не мог, и я тебя подсаживал! - невозмутимо ответил Вест.
       - Так и лез бы сам!
       - Да? А кто бы тогда давал в репу тем, кто сунулся бы вслед за нами?
       Снова наступила тишина, но уже другая. Мирная тишина.
       - Ладно, - буркнул Вест, - Ты меня не видел. Я пойду за ней.
       - Вест... - он покачал головой - Ты похоже играешь в игры со смертью.
       - Все играют в игры со смертью. Суть в том, кто задает правила игры. Пойми, я не могу ее бросить. Не могу. Человек не превращается в чудовище сам. Его лепят другие люди. И я сам ничуть не лучше, слепив чудовище из тебя. Но она - это другое дело. Совсем другое. Ее нельзя бросать и я не могу ее бросить.
       - А я тебя могу? - с вызовом произнес он, - Бегаешь тут ищешь тебя... Я уж думал тебя в живых нет.
       - Обрадовался поди...
       - Вест, я ведь обижусь насмерть...
       - Прости. Больше не буду. Но мне и верно пора.
       - Ступай с миром. Подай весточку хоть, когда схоронишься.
       - Непременно. Бывай, друг. Привет Лотте от меня пламенный. Передай, что Вест из Рудокопищ скоро приедет навестить, и что обещает не затягивать с приездом.
       - Передал бы, да скончалась старушка. Принес ей сынишка утром деньгу за донос, а к вечеру она возьми да помри. С чего бы это?
       - Видать, старая была, с чего же еще.
       - И то верно - согласился Сенг - Ступай. Хорошо, что ты живой.
       - Посмотрим, - Вест крепко стиснул руку другу и пошел дальше.
       Он осторожничал, как мог, но одна пара внимательных глаз ловила каждое его движение и даже не думала выпускать из виду.

       * * *

       Вест нашел ее за городом, в овраге. Она просто лежала на траве, а на глазах ее были слезы.
       - Я не хотела этого, понимаешь? Я хотела, чтобы они называли меня человеком, чтобы приняли меня. Ведь я и есть человек, понимаешь? Но они назвали меня Исчадием Бури - и я стала им. Я не хотела причинять им вред, не хотела. Пусть бы они избили меня, но оставили бы человеком! А так... - она вдруг испуганно посмотрел на него - Ты не боишься? Ты же видел, на что я способна. Я - Исчадие Бури Марго!
       Наступила тишина. Марго испытывающе смотрела на Веста, а тот смотрел в землю.
       Он боялся. Но она этого не видела. Она ждала его ответа.
       - Исчадие.., - он поднял на нее глаза - и рассмеялся, - Нет, Марго. Не подходит тебе это имя.
       - Но я и есть Исчадие Бури, - упрямо твердила она.
       - Желтоглазое Дитя Бури, - вдруг сказал он неведомо откуда пришедшие слова. - Вот кто ты на самом деле, - он вдруг осмелел, и эта смелость сбросила с него пелену сомнений. - Только так тебя и можно называть. Дитя, невинное дитя, обладающее силой бури, но наивностью и добротой ребенка, и такими яркими желтыми глазами. Я тебя такую знаю и такой буду называть тебя всегда и везде и горе тому, кто посмеет назвать тебя иначе!
       Она изумленно взирала на него. Неужели он – он говорит ей это? Она внезапно увидела его совсем другим – не таким, каким знала все эти дни – а много ли их было?
       - Повтори это еще раз, - попросила она. Вопрос, который мучил ее кошмарными снами, будет разрешен здесь, сейчас и только им.
       - Желтоглазое дитя бури, - мягко, тихо, произнес Вест слова, которые согрели Марго душу. То, что было внутри нее, требовало, мучило, глодало, было убито, отринуто. Если бы Вест только знал, какая борьба шла внутри нее в эту минуту. Если бы она сама это все понимала, если бы она догадалась, что выиграна лишь одна битва... Но она была опьянена победой - впервые за всю ее жизнь она ясно почувствовала себя человеком.
       Просто человеком.
       Марго.

       * * *

       Они просидели в овраге до вечера. Было решено, что наутро Вест проберется в город и найдет пекарню Дирта, чтобы предупредить их о сложившейся ситуации. А затем уже тайно переправит туда Марго.
       С тем они и заночевали под звездами.
       Всю ночь Марго спала спокойно, улыбалась во сне и норовила прильнуть к Весту. Весту не спалось. Слишком много событий выпало на его долю. Слишком много проблем. Марго... А кто она на самом деле? А сам-то он верит в то, что ей говорил?
       Так он мучился почти до утра, пока не уснул. Проснулся от того, что солнце нещадно било ему в глаза.
       "Пора... Надо идти..." - он посмотрел на спящую Марго и в душу ему закралась заманчивая мысль - бросить ее здесь одну, а самому бежать без оглядки. Бежать, бежать, чтобы никогда не встретиться больше с нею, и никогда ничего о ней не услышать.
       Но тут же отбросил подобные мысли. Он не смог бы расстаться с нею. Теперь - не смог бы. Он разузнает все, вернется сюда за ней - и не оставит ее. Он уведет ее в горы... Да, лучше всего - в горы. Там они смогут прожить спокойную жизнь. И он, и она. Не боясь, не прячась.
       Но он обещал ей сходить в город. Он сходит. Но уговорит ее уйти прочь. От города, от людей, от короля и виселицы.
       От себя самой.

       * * *

       Сегодня был выходной – день почитания богов и заслуженного отдыха в городе. Вест шел по пустынным улицам, изредка встречая таких же одиноких путников, как и он сам. Внимательно глядя по сторонам, он уверенно шел по намеченному маршруту. Где находится пекарня Дирта он не знал, а спрашивать опасался – неизвестно, какой славой пользовалось это место, а ему во что бы то ни стало нужно было оставаться незамеченным.
       Безуспешно прошатавшись по окраинным улицам, Вест начал сворачивать в грязные проулки, из которых легко можно было и не выйти живым. Людей на улицах становилось все больше. И все больше мыслей наполняло голову Веста.
       О себе. О Маи. О Марго. Обо всех, кто попадался им на пути. Обо всем, что происходило. Ему казалось странным, что из всех, кто знал Марго, он единственный никогда не задавался всерьез вопросом, кто все-таки она такая.
       Его это не интересовало. Ему было все равно, кто она такая на самом деле. Она была человеком, с ней случилась беда. И она больна, очень больна. Вот и все, что он знал и понимал, и ничего другого он знать и понимать не желал.
       Но почему другим так хочется узнать что-то еще? Что-то такое, за что ее можно будет ненавидеть?
       Почему проще найти повод ненавидеть, чем повод…
       Мысль обожгла его, резанула сердце и сжала горло. Неделя прошла с момента гибели Маи. Не мог же он настолько привязаться к ней, что… полюбил…
       Он с ужасом понял, что даже когда он приведет ее сюда и оставит у таинственного Дирта, и она спокойно продолжит свою жизнь, ему покоя не будет никогда. Он понял с еще большим ужасом, что если Тогол все-таки прав, что если силы, бушующие внутри нее, ниспосланы кем-то другим, кем-то извне, то он приведет ее к ним. А что это для нее, для Марго? Вечная мука, вечная боль. Нет! Уж лучше прямо сейчас он повернет назад, придет к тому месту, где оставил ее, возьмет за руку и уйдет с нею в горы. В горы, как можно дальше в горы, чтобы никто и никогда не нашел ее. Спрятать от всех и вся, пока из памяти не сотрется воспоминание об Исчадие Бури, пока она не сможет жить среди людей и не опасаться летящего в спину из-за угла камня…
       Вест встал как вкопанный. Проулок неожиданно оборвался и вывел его на улочку, которую он раньше никак не примечал. А прямо посреди этой улице, под крепостной стеной, ютился маленький кривой двухэтажный домик, на котором приветливо болталась на ветру вывеска «Пекарня Дирта»

       * * *

       Но Вест уже принял иное решение. Он мрачно посмотрел на грязные стены, огляделся по сторонам, и развернулся, чтобы уйти.
       – Уже поздно, мой друг. Я хотел предупредить вас, но сегодня утром вы превзошли все мои ожидания и сумели пройти в город мимо меня. У вас есть последний шанс.
       Вест вздрогнул. Голос раздавался из темного угла проулка. Ненавистный знакомый голос.
       Тогол, живой и невредимый, вышел из тени и встал, расставив руки в странном боевом приветствии, как обычно презрительно улыбающийся и готовый ко всему, бледный и вызывающий всем своим видом даже не страх, а просто смертельный ужас.
       – Она уже здесь.
       – Не может быть. Она обещала мне дождаться меня за городом. И теперь я принял другое решение. Я уведу ее. Подальше от тебя и таких как ты. Дайте ей спокойно пожить и спокойно умереть. Оставьте нас в покое.
       – Обещала тебе? – он сказал это насмешливо, но лицо его отнюдь не смеялось, – А знаешь ли ты, что она обещала тем, кто ее послал? И чье обещание для нее важнее?
       – Обещание, данное мне, – ответил Вест.
       – Ошибаешься, - оскалился Тогол.
       И сразу после того, как он произнес эти слова, в темноте проулка показалась знакомая фигурка.
       Подул ветер. Подул слишком сильный ветер для такого тихого проулка. Пыль и грязь полетели клочьями, ударяя по лицу и одежде. Девушка шла медленно, оступаясь, словно слепая, а двое стояли и смотрели на нее.
       – Ты думаешь, она пришла к тебе? Она пришла к ним. Если не хочешь ее мучений, убей ее, – Вест ощутил холод в руке, а потом Тогол вдруг куда-то скрылся. Он опустил взгляд.
       В руке его остался длинный и узкий кинжал.
       – Вест?
       Ее голос. Сломанный голос.
       – Вест, я… испугалась за тебя.. Я пришла сюда… К тебе… Меня вдруг что-то потянуло.
       – Я здесь. Все в порядке, – он старался говорить как можно мягче, но мысли путались, в глазах стояла картина разрушений, в мыслях проносились воспоминания о Приволницах.
       И ведь все это сделала она.
       Все это было из-за нее.
       Но больше не будет. Она не виновата. Что-то заставляет ее. Что-то страшное.
       – Все в порядке. Давай уйдем отсюда.
       – Ты нашел дядюшку Дирта?
       – Он… Знаешь… Марго, я прошу тебя, уедем отсюда! Давай уедем прямо сейчас, ты и я, вместе, вдвоем. Поедем в горы, Марго, мы будем там жить, вдвоем. Ты будешь там счастлива.
       – Ты… Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
       – Да. Я очень того хочу. Только сейчас.
       – Ты напуган… Ты чего-то боишься? Давай просто навестим вдвоем дядюшку Дирта, а потом уедем. Я… тоже очень хочу уехать с тобой, но… пойми… мне очень нужно побывать там, – она подошла ближе и заглянула через его плечо, – Это же здесь рядом, да? Он ведь ничего не знает про меня.
       – Марго, его… его нет дома. Он уехал на ярмарку, и будет только через несколько дней? Неужели ты думала, что иначе я бы не предложил тебе зайти к нему? Но раз его нет, нужно скорее уходить. Нас может увидеть стража.
       Испарина покрыла его лицо. Спрятанная за спину рука судорожно сжимала кинжал. Он не знал, что предпримет, если она будет настаивать на своем.
       – Да… Да, Вест. Я согласна, – она подняла глаза на него, – Я пойду за тобой. Пойдем вместе. Сейчас.
       Она вдруг сама взяла его за руку и повела прочь из проулка. Вест осторожно убрал кинжал за пояс и улыбнулся ей, следуя за ней. Ее глаза сияли.
       Ведь он согласился быть с ней.
       Он. Ее Вест. С самого начала ее Вест.
       Теперь они неразлучны. Навек.
       На выходе из проулка Марго вдруг побледнела и схватилась рукой за грудь.
       – Что… случилось? – Вест лишь со второго раза смог выговорить эти два слова.
       – Брошь… Ты же подарил мне брошь в виде бабочки… Я… Ее обронила… Там – она кивнула в сторону проулка. Вест нехотя посмотрел туда. Действительно, даже отсюда было видно, как серебряная с сапфировыми камнями брошь сверкает на солнце посреди грязной улочки. Там она могла зацепиться за стену, когда шла, спотыкаясь навстречу Весту.
       – Я принесу, подожди меня здесь, – Вест решительно направился в сторону переулка.
       – Пустяки, я подниму ее и вернусь! Это же твой подарок! – она приподнялась на носочки и поцеловала его в губы, а потом бегом ринулась в сторону улочки.
       Вест опомнился слишком поздно. Он ринулся ей вдогонку, но еще на середине пути он услышал скрип двери и ее радостный голос.
       – Дядюшка Дирт!
       Дальнейшее Вест помнил лишь отрывками, чудовищными мазками, криками и незнакомыми ему запахами.
       Он выскочил из проулка и разглядел Марго, идущую в сторону вышедшего из домика худосочного мужчины в засаленном фартуке и длиннющей бородой.
       Дядюшка Дирт, не говоря ни слова, сделал несколько шагов навстречу девушке – и нервы Веста не выдержали. Он рванулся вперед и, оттолкнув Марго правой рукой, левой со всей силы вонзил нож в грудь мужчины.
       Дядюшка Дирт охнул и упал на землю, не произнеся больше ни звука. Запах крови и чего-то еще наполнил воздух. Марго тихо выла от боли, лежа на грязной земле. Вест подошел к ней и рывком поднял ее на ноги.
       Она выглядела более чем жалко. Грязная, вымокшая в уличной грязи, она стояла перед ним, глядя на него непонимающими Желтыми глазами. Прекрасные волосы свалялись и свисали с головы, ноги подгибались сами собой, а сама она дрожала, будто от холода, и по лицу ее текли слезы.
       – Зачем ты… Зачем ты, Вест? Зачем ты это сделал? – она закричала на него и набросилась, молотя по нему маленькими кулаками.
       Вест обхватил ее и прижал к себе. Окровавленная рука продолжала сжимать кинжал. Она как будто почувствовала теплую кровь на своей спине. Она всхлипнула и вжалась в него, рыдая и дрожа всем телом.
       Из тела ее с шумом раздался нечеловеческий звон.
       Словно кто-то ударил по пустой бочке кулаком.
       Глаза Веста судорожно искали источник пристального взгляда, который, казалось, пронзал насквозь, изучал, запоминал. Взгляд его пересекся со взглядом Тогола, по-паучьи притаившегося на крепостной стене.
       – Марго…
       Она не ответила ему.
       Лопнула еще одна струна в ее теле.
       – Марго, ответь…
       Она не ответила ему…
       Скрежет, словно кто-то процарапал по точильному камню.
       – Марго, ты согласна уйти со мной? Марго, я хочу уйти с тобой. Марго, этот человек хотел помешать нам. Марго… Марго!
       Он отодвинул ее и встряхнул. Она посмотрела на него заплаканными глазами и тихо произнесла.
       – Мне нельзя, Вест.
       Нельзя!
       – Мне нельзя уйти с тобой.
       Ей нельзя! Она пришла к ним, она останется с ними!
       – Я не могу уйти с тобой.
       Не может! Она – уже не она! Уже слишком поздно!
       – Я должна пройти в этот дом и оставаться там.
       Оставаться! Обречь себя на муки, на слезы, на смерть! НЕТ!
       – Я не могу уйти с тобой, но я…
       Голос ее оборвался на полуслове. Прекрасные желтые глаза распахнулись, когда лезвие кинжала прошибло ей ребра и сломалось в том месте, где у нее должно было быть сердце.
       – … уйду с тобой… - на последнем выдохе она сказала последние слова и упала из его рук на землю.
       Вест наклонился к ней.
       – Ты…. Сказала… Что уйдешь…
       – Ты хотел меня убить… Ты тоже боишься меня.. – из ее уст вырвался смешок, а глаза недобро повеселели, – Ты тоже понял, кто я такая… Нет ведь никакого Желтоглазого Дитя Бури, да? Есть Исчадие Бури… Которое ты хотел убить… Хотел?
       – Нет, Марго, нет! Но это мучает тебя, это тебя терзает, это убило бы тебя!
       – Так лучше, чтобы меня убил ты… - она закашлялась, – Потому что тогда ты останешься жив… Только так ты останешься жив, а я умру… Я любила тебя, Вест.
       – Марго… Я тоже…
       – К чему слова, Вест? – она холодно впилась в него глазами, а голос ее превратился в шипение, – Ты уже сказал их. Иногда проще лишить жизни другого, чтобы продлить свою. Ты абсолютно прав, Вест.
       Голос ее сломался. Ее руки налились сталью и вцепились в его тело. Он ясно услышал хруст собственных ребер, а потом в последний раз увидел ее лицо.
       Желтые глаза сверкали безумным огнем, и все ее прекрасное лицо исказилось в чудовищной гримасе. Она отшвырнула его к стене и, широко шагая, вошла в дом, перешагнув через тело хозяина.
       Ветер усилился, а с Севера наползла невиданная туча, черная и тяжелая, готовая упасть на город и раздавить всем своим весом.
       Вест умирал. Он понимал, что умирает, и время тянулось слишком медленно.
       Мысли путались в голове.
       Но он ничего не успел подумать, как вдруг из самого центра дома раздался Крик.
       И Буря вырвалась на свободу.

       * * *

       Тогола отбросило назад, и он еле успел удержаться на крепостной стене. Налетел смерч, нет, десятки смерчей. Он видел своими глазами, как развеялся на ветру королевский дворец, как королевская академия была вырвана из земли и брошена на землю с высоты птичьего полета, он видел, как за мили и мили отсюда загорались огни, били молнии и рвал и метал ветер.
       Пелена пыли скрыла от него все это через мгновение, а уши наполнил жуткий вой и грохот.
       Он заставил себя открыть глаза и увидел, как сияющее пятно прорезало город и устремилось к северу. Тогол соскочил со стены и побежал вослед.
       Ветер сбивал его, ветер раскидывал камни, ронял деревья на его пути, но тот бежал, одержимый одной лишь мыслью – успеть.
       Молния молотом ударила по земле, и Тогол упал. А когда он пришел в себя, и зрение вернулось к нему, все было кончено.
       Развороченная земля лежала перед ним, а вдалеке неумолимо улетали на север черные тучи.
       – Нет, – простонал он, – Я должен быть там… Я должен попасть к вам туда… Я должен понять, черт побери, зачем вы все это делаете! Зачем?! Зачем?!!
       Но ответом ему была лишь погребальная тишина, наполнившая воздух свежестью дождя и затхлостью кладбища.
       Тогол встал и, сжав кулаки, медленно побрел назад в город.
       Из города раздавались лишь тихий плач и колокольный звон.

       * * *

       Потускневшая брошь в виде бабочки одиноко и печально красовалась на груди вытащенной из-под осколков девушки. Тогол со злобой посмотрел на нее и отдал четкий короткий приказ.
       – Схороните ее на кладбище вместе с прочими.
       – Но ты же сказал, что она – та самая, – удивился недавний его коллега.
       – Ты не понял какое-то из произнесенных мною слов? – Тогол посмотрел на своих помощников и сделался страшен. Те поспешно схватили тело и понесли его к груде тел, сваленных на улице для массового захоронения.
       Тогол бросил взгляд на растерзанное тело Веста и содрогнулся.
       – В конце концов чем были они виноваты? – вслух спросил он пустоту. Но пустота ничего ему не ответила.
       Помощники успели вернуться и, небрежно схватив тело Веста, поволочили его по земле. Тогол сдержался и на этот раз.
       Он мягкими шагами подошел к сваленным в кучу телам. Среди окровавленных останков он легко нашел их лица. Нагнулся и сам закрыл им распахнутые от боли и ужаса глаза.
       – Вы добились своего. Вы теперь такие же как они. Просто люди, – прошептал он, – Просто люди.
       Бросив взгляд на юг, он неслышно двинулся по улице, оставляя позади себя окровавленные тела и сожженный город. Шел твердой походкой человека, уверенного в том, что недостижимых целей не бывает. В этом он всегда был уверен.
       Просто впервые в жизни он задумался о цене и о том, готов ли он заплатить такую цену.
       Тихий плач из подворотни за углом был ответом ему.
       И печальный колокольный звон.
       И чертово синее небо.
       И биение собственного сердца.

       Сентябрь 2005 – Январь 2006
       Санкт-Петербург, Вавиловых 11/6