Байки у костра 3

Байки у костра – 3

Ой, не знал я – не гадал я, что ожидание моего терпеливого читателя придётся испытывать столь долго. Ой, ребята, много чего пронеслось за эти полтора месяца… вам и не снилось… Ну, да ладно, приступим.
Предупреждаю заранее: байка – она не всегда бывает смешной. Есть и трагические…

Итак, провалившись на первых экзаменах в институт, работал я на стройке. Строил общежитие в Перловке, для того же МОПИ им. Крупской, где я провалился по физике (ой, наука, что излагается настолько тупо, что смысл её я понял лишь потом, из сочинений Ландау!). И гарантировали нам будущее поступление! – во что, признаться, мало кто из нас верил, но надежда умирает последней.
И в день моего 18-летия пришла мне повестка из военкомата. И сдал я, по велению врача, мои пахучие анализы. И обнаружили в них процент белка (чёрт его знает, может баночку плохо помыл?) И направили меня, раба Божьего, на обследование в больницу Боткина, где по коридорам бродят несчастные люди, страдающие от почечных колик и многого иного…
Словом, ничего такого жуткого врачи, как ни старались, во мне не обнаружили. А может быть, и обнаружили, поскольку обернулось это в конечном итоге отсрочкой и пятилетней задержкой к моему пребыванию в рядах Вооруженных сил.
Решающий вердикт был таков: следует сделать рентгенограмму, введя в кровеносные сосуды какую-то гадость, что-то, кажется, вроде солей бария или магния… Ну, ладно.
Посему, мне целые сутки, согласно этой методике, не давали есть и пить! И более того, медсестра-злодейка ночью будила меня каждые два часа и приглашала посетить «места не столь отдалённые».
Нет, я не сделался подобием каменного идола острова Пасхи.
Просто в какой-то из этих моментов, где-то уже под утро, на обратном пути из туалета я не в свою палату зашёл…
Что далее?
Привычно добрался до «своей» койки, отбросил одеяло и плюх…
А там какой-то дедок лежал.
Да как заорёт он спросонья!
Мне бы, конечно, рассуждая сегодня, извиниться и тихо уйти, но я тогда был спросонок, и мне было-то всего 18…
Короче, прячусь я под эту самую койку. Свет. Вбегает медсестра.
– Дедушка, дедушка, что с вами?
– За мною смерть приходила! Схватить меня хотела!
– Дедушка, да что вы? Никого здесь нет…
– Нет! Кто-то был! Я чувствую: где-то здесь ЭТО!
– Ну, дедушка, да что вы? Где он может быть? В тумбочке? – нет!
– А может, под кроватью?
– Да что вы, де…
И с этими словами она заглядывает под кровать…
Под её визг я каким-то образом всё-таки выскочил, пробежал к двери и скрылся в свою палату.
Утром мне это рассказали в столовой, не подозревая, что невольным виновником происшествия был я сам…

Шутки шутками… Хороши шутки…
А дело было в том, что покуда я отдыхал-бюллетенил в Боткинской, на стройке случилось ЧП. Одна из наших работниц-каменщиц, поскользнувшись на наледи, с восьмого этажа полетела вниз, на гору кирпича. Она была ещё жива, а по этажам уже бегали плотнички, приколачивая разные надписи вроде: «Стой, опасно для жизни!», и привезли, в кои веки, ремни безопасности и пояса…
Посему, вернувшись, я размешивал раствор в корыте (ой, спинища у меня тогда была! – кто мешал раствор «коммунистической лопатой», знает – ого-го какая!) уже надев тот самый пояс.
И подвернулась мне под ноги наледь.
И летел бы я с девятого этажа… да пояс помешал. Повис… меня и вытянули.
Вот так в жизни смешное и трагическое перемешиваются едино. Не было бы одного – не существовало бы другого.


Замечательный французский писатель… имени которого я, увы, не припомню, но слава ему!.. (слабая память на имена, что поделать), изложил в своём рассказе такую легенду.
Жила богобоязненная старушка. И был у неё племянник – ловелас, повеса, словом, «поручик Ржевский» в его истинном нынешнем понимании. Она его, естественно, осуждала, призывала к Суду Божьему, а ему было всё невдомёк…
И началась война. И племянник поступил в гусары. А в стране начался голод… А в стране погибали от голода и невзгод исстрадавшиеся люди…
И вот, преставилась благочестивая старушка, и душа ея отправилась к райским вратам.
Глядит – а там длиннющая очередь. В чём дело? Оказывается, войска вне очереди пропускают, и ждать придётся долго…
Идут войска! Прямо в рай! Кто голову подмышкой несёт, кто ещё что…
И вдруг замечает она знакомое лицо. Гусары. Племянничек, родной!
– Ты что здесь делаешь, тётка?
– Да вот дорогой, сколь я ни молилась…
– Гы! В чём дело, тётка? Садись ко мне сзади на круп!
Подхватил и едут. Тут апостол Пётр:
– Эй, гусар! А кто это с тобою сзади?
– Это? Так это же наша полковая шлюха!
– А-а-а… Ну, проезжайте, проезжайте!
Вот так и попала в рай наша благочестивая старушка…

===========

В институт, во второй раз, я проскочил «дуриком».
Начнём с того, что по меркам тех времён (середина 70-х) попасть даже в «пед» с аттестатным баллом 3,3 было весьма далёким от реальности. В школе, как вы сами понимаете, не блистал, и папы-генерала, как у кое-кого у меня отродясь не водилось. А то, что я уже тогда вовсю сочинял стихи и писал будущую «Тропу Исполинов», в зачёт, как вы сами понимаете, не входило. Что это была за школа? А туда, в качестве эксперимента, пускали учиться дебилов и олигофренов – сию педагогическую идею я отразил потом в своей «Сказке». Директриса, помню, двойку мне поставила – это за то, что я пример со многими действиями в уме решил. Дескать, не расписал действия – а значит списал ответ у кого-то. Запоминающийся, прямо скажем, стимул к учению и прилежанию…
Вот… Ну, при повторной попытке поступить в МОПИ, конечно, роль сыграла стройка. Меня наша декан тогдашняя, добрая Галина Михайловна, сама рекомендовала преподам: «ССО, ССО…»
И всё же я напоролся.
Дело в том, что на консультации прошёл слух: якобы было объявлено, что из билета изымут вопросы по анатомии и физиологии. Остаются мои любимые зоология и ботаника – блеск и красота! – потому к экзамену этому я и не готовился толком… а зря.
И вот, открываю я свой билет. Голосемянные… Моллюски… И – о ужас! – строение и работа почек!
Сижу. Готовлюсь. Почки шли вторым вопросом… Надо что-то предпринять. Надо заболтать их! – так я решил и поднял руку.
Потом я испросил соизволения начать с моллюсков и стал произносить долгую-предолгую речь об их истории, палеонтологии, разновидностях брюхоногих, об интеллекте осьминогов и пищевой ценности виноградных улиток… Экзаменаторы мои поскучнели.
– Переходите к другому вопросу.
– О! Голосемянные! Известны с эпохи мезозоя, 300 миллионов лет до нашей эры! Современные реликтовые тропические леса…
Короче, я так и не успел добраться даже до кайнозоя, как меня прервали.
– Строение и работа почек!.. – восторженно провозгласил я.
– Стоп, стоп, стоп! – ответили мне. – Вы этот вопрос знаете так же хорошо, как и остальные?
– Ну конечно! Почки человека имеют форму… (это единственное, что я тогда о них знал).
– Хорошо! Отлично! Вы свободны… следующий!

============

Вот! Анекдот вспомнил! Ходил он в нашей компании где-то в первой половине 80-х…
Приходит на приём в Кремль, к Владимиру Ильчу Ленину молодой писатель и поэт Корней Чуковский.
– О, Когней Иванович! Пгоходите, пгоходите! Что-то новенькое написали?
– Да сказочку вот написал, Владимир Ильич…
– Ну-ка, ну-ка, батенька, читайте, инрегесно, интегесно.
– Муха-муха, Цекотуха, позолоченное брюхо, муха по полю пошла, муха денежку нашла. Пошла муха на базар и купила самовар…
– Стоп, стоп, стоп! Аполитично, Когней Иванович, гассуждаете! Какой-такой самоваг? Мы неустанно богемся с мещанством и мещанским бытом! Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт, батенька!..

Прошло время… Приходит наш Корней Иванович уже к Сталину.
– И щто-то ви там, кажется, новэнькое написали?
– Сказочку, Иосиф Виссарионович…
– Чытайти, чытайте, ну?..
– Муха-муха, Цекотуха, позолоченное брюхо, муха по полю пошла, муха денежку нашла. Пошла муха на базар…
– Стоп, стоп, стоп! Этта какой-такой базар? Ми частную собственность ликвидируем, а вы чито зидесь нам пищете?

Минули годы. Приходит уже изрядно постаревший автор к Хрущёву. Та же история:
– Ну-у, Карней Иваныч, дорогой вы мой! Что-то новенькое, небось, написали. Сказочку? Читайте!
– Муха-муха, Цекотуха, позолоченное брюхо, муха по полю пошла, муха денежку нашла…
– Стоп, стоп, стоп! Это что у вас же выходит? Что у нас по полям деньги разбросаны? Не пойдёт!

Пришёл к власти Брежнев…
– Читайте, читайте, дорогой Корней Иванович! Будущему поколению будет интересно, что вы там написали…
– Муха-муха, Цекотуха, позолоченное брюхо…
– Стоп, стоп, стоп! Я цены на золото поднял? А вы что здесь пишете?..

Умер Брежнев. Тверды шаги Андропова у гроба…
– Так, Корней Иванович, давайте разбираться. Что у вас там? Ах, сказочка. Я тоже люблю писать… на досуге. Ну?
– Муха-муха, Цекотуха…
– Стоп, стоп, стоп! Что там у вас насчет ЦК?..

К сожалению, сказка дальше не продляется…

Вообще, историю Советской поры мы описывали в следующих лицах:
– Владимир Мудрый (понятно кто),
– Иосиф Победоносец, он же Иосиф Грозный,
– Максимилиан Неудачник (кто не знает – Георгий Максимилианович Маленков),
– Никита Чудотворец,
– Леонид Летописец,
– Юрий Первозванный, он же Долгорукий,
– Константин Блаженный,
– Михаил Долгожданный…

И покамест всё… Кто на новенького?

=============