Захолустье

Уездный городок на Транссибе. Захолустье, тут останавливаются только местные поезда. Церковь с осыпавшейся штукатуркой, две школы, избы, сломанные в хребте чёрные бараки и ост-ровки унылых пятиэтажек. Достопримечательностей нет кроме, разве что, станционной водона-порной башни в готическом стиле, построенной в прошлом веке. Городок кормится от гидролиз-ного комбината, во чреве которого преет измочаленная древесина срезанной тайги. Комбинат по-жрал все окрестные леса, предгорья Саян оголились и теперь снег, не укрытый покровом леса, стаивает разом. Талые потоки скатываются с гор, затопляя городок каждую весну. Дома и избы в низинах раскисли и сгнили. У обывателей нет сил и средств ремонтировать их и деваться им неку-да, одно утешение: комбинат, не скупясь, снабжает всех успокоительным нектаром - гидролизным спиртом, зеленоватым, жёстким и резким как стекло, но замечательно эффективно вышибающим мозги из отчаявшихся голов.
Меня привело в городок частное дело и, быстро покончив с ним, я зашёл в местную прозек-туру навестить знакомого мне "судебника" (судебного эксперта). Я застал В.П. сидящим на пороге прозектуры. В.П. сидел, погрузив лицо в ладони, подставив лысину весеннему солнцу, а из-под его ладоней торчали кисточки пшеничных усов. Ему было скучно, на душе камнем висели нена-писанные протоколы, не отправленные ответы на запросы из "органов", а в зале его ждал вздув-шийся утопленник и подняться не было сил. Всё осточертело. Закрыв глаза, несчастный летал мыслью по просторам Отечества и искал места, где можно было бы притулиться. Перебирал горо-да, гальванизировал в памяти образы знакомых женщин за которых можно было бы зацепиться. Вспомнил, было, приятеля, что уехал на Сахалин, и далекий остров представился ему уютным и солнечным. Я окликнул его, В.П. поднял рябое лицо и, щурясь на солнце, долго смотрел, пытаясь вспомнить меня.
Наконец, вспомнил и протянул руку: "Здравствуй, какими судьбами?" - и с короткой паузой, - "Пойдём пить пиво, тоска заела". "Пойдём", - согласился я. "Стоп", - оживился он и бегом устре-мился в лабораторию. Минутой позже В.П. вновь стоял на пороге и, нежно улыбаясь, протягивал мне литровую банку на дне которой, скрутившись калачиком, лежала упитанная аскарида в чет-верть метра длинной. "Эка невидаль", - сморщился я. - "Не скажи батенька, лучше спроси, откуда я её достал?" - "Из кишок верно". - "Ан, нет. Из носа. Она, гадина, под нижней раковиной в носу схоронилась. Третьего дня мальчонку лет двенадцати вскрывал, кровью истёк, носовое кровотече-ние приключилось. А он и без того малокровный был, вот ему и хватило. Всю машину кровью за-лил". - "Отчего тампонаду не делали"? - недоумевал я. "Ну, делали, делали", - огрызался В. П. "Да, что толку-то, ведь эта тварь в носу у него сидела, разбуровила видать там всё". - "Ну а заднюю тампонаду делали? " - не отвязывался я. - "Заднюю, заднюю, да кто ж её смогёт, да и времени не было, пока доехали... ",- не без грусти закончил В.П. "Пошли пить пиво, пока всё не вылакали", - ещё раз предложил он. "Пошли, пошли. … А где второй червь?" - спросил я. - "Где? Ясно дело в кишках, я и его нашёл, он чуть меньше, видать самец".
Надо сказать, что аскариды - черви "нравственные" и всегда живут в кишках парами. Но на-ша злополучная глиста была видать гулящей бабой и вознамерилась погулять, и проползла через желудок, пищевод в носоглотку несчастного мальчишки. Такое редко, но случается, главным об-разом, во сне. Пивная лавка была безобразно грязна, кружки отрывались рывком от липких стоек. Маленькая мушка влипла в медовую каплю подсохшего пива и звонко жужжала, пытаясь освобо-диться. Я поддел её спичкой, но она прилипла к спичке и продолжала звенеть крылышками. При-шлось похоронить её в пепельнице. Напившись пива, мы попрощались и В.П. великодушно снаб-дил меня початой пачкой папирос. Я с благодарностью принял подарок, поскольку мои сигареты кончились. В.П. отправился к своему утопленнику, я - на станцию. Перрон был пуст и, к моему удивлению, чисто выметен. Было довольно тепло. Я сел на лавку подле тумбы с петуниями и, рас-стелив на коленях газету, стал ждать своего поезда в блаженной расслабленности, однако, закурив папиросу из подаренной В.П. пачки, я почувствовал странное шевеление в преддверии рта. При-открыв губы, я с омерзением увидел спрыгнувшего на асфальт таракана. Этот мерзавец, видишь ли, спрятался в папиросном мундштуке и изгоняемый дымом вознамерился переселиться ко мне в рот. Настроение было испорчено и ожидание поезда стало бесконечным.