Тихая ночь

Духота воздуха заставила дороги испускать горячие клубни. В середине лета это вполне нормальное явление. Лес, который стоял рядом, тоже вспотел не на шутку. Внутри был парниковый эффект. Сыростью тянуло на расстоянии. День плавно катился навстречу вечеру. Перевалило за 17.00, и наступила пора, когда природа начинает просто изнывать от изнеможения. Все кругом плавилось. Ярко-голубое небо сияло настолько сильно, что даже солнце на его фоне как-то меркло, и его уже не было видно отчетливо. На улице народ как будто вымер. Все попрятались в свои деревянные строения. Их металлические крыши отражали солнечный свет. Казалось, что жара даже землю прокалила насквозь. Лишь изредка мелькали чьи-то фигуры. Это были самые стойкие лица, которые даже в 36 градусное пекло могли свободно гулять. Животные, которые рады любому теплому дню, весело бегали. Их “четырехногие” организмы можно было заметить везде. Где-то шумело радио. Иногда прослушивались редкие стуки топора. Даже любопытно, кто это мог в такой катаклизм жары еще махать топором? Иногда создавалось впечатление, что ритмы, доносившиеся из радио, совпадали местами с отголосками стуков непонятного происхождения. Я всегда хотел узнать, насколько далеко раздавались эти ритмичные удары. Но рискнуть выйти на разведку днем было просто никак нельзя. Это можно было осуществить лишь ночью, или вечером. А вечер в здешних местах был необыкновенным. Ближе к вечеру появлялись на небе облака, которые как бы проходили мимо. Они уносили жару прочь. И уже после 19.00 вареный ад начинал остывать. Это был неимоверно замечательный период в суточном цикле. Солнце под тяжестью своего жареного света как бы притягивалось к горизонту. И все, как в черную дыру, уходило вместе с ним туда, за горизонт. Вырываться удавалось только ватным, белоснежным облакам. Они в своем бесконечном свободном полете наплевали давно на все земные дела. Их грация заставляла меня смотреть на них и завидовать им. Мне тоже хотелось безвозмездно присоединиться к старожилам неба и, слившись с ними, незаметно полететь дальше, где их ждали такие же ценители их красоты, как я. Но ничего. Их родственники еще и завтра будут снова летать тут. Может, даже лучше. Кто знает? Каждое облако по-своему красиво. Оно уникально. И все они объединены синим небом. Но синее небо потихоньку начинало уходить непонятно куда. Я вышел из дома. И сразу почувствовал запах вечера. Начинало холодать. Пружина дня, которая была сжата диким давлением, теперь ослабла. Все кругом вздохнуло, наконец, полной грудью. Я тоже вздохнул полной грудью и прошелся по участку. Дачники тоже повылазили, как мыши из своих нор. Если посмотреть на лес, то можно было увидеть, что свет от уходящего солнца играл теперь верхушками деревьев, меняя свой цвет. Каждая секунда становилась картиной.
       Я чинил свой велосипед, который по своей старости сыпался, когда услышал знакомый скрип педалей. Не поднимая головы, я догадался, что это был Эльдар. Как разумный человек, он тоже пережидал эту чертову жару дома. А теперь был на подъезде к моему участку. Его вечно скрипящие педали меня уже нисколько не тревожили. “Ты когда смажешь эту проклятую ступицу педалей?”- сказал я вместо “привет”. Это у нас была такая манера здороваться, если он был “верхом”. Он улыбался сначала, как будто слышит это в первый раз, после чего выкидывал очередную шутку: ”тогда, когда ты перестанешь мне напоминать об этом каждый день.” Это было не совсем смешно, но мы с ним понимали юмор друг друга. Он, в подкрепление своих слов, дружелюбно улыбнулся и протянул свою руку, которую я иногда боялся жать при виде его. Он был весьма видный. Его безрукавная футболка подчеркивала его сильные, мускулистые руки. Для него было вовсе не проблемой подтянуться 30 раз, в то время как я висел бесформенной массой, как тюк, наполненный куриным дерьмом. Он, как близкий друг, пытался помочь мне укрепить мне мое положение, но из этого мало что получалось. Так и вышло в итоге. Слон и Моська. Но этот неоднозначный факт не мешал дружить нормальной дружбой.
       От солнца остались жалкие остатки. Прохлада, которую я любил больше даже, чем себя, понемногу входила во всех и каждого в отдельности. Сырость опустилась на траву. Это я заметил по потрепанным кроссовкам Эльдара, которые, собрав приличное количество влаги травы, немного поблескивали, отражая последние, чуть заметные лучики света. Вся эта красота отвлекала меня от моего прямого дела. Мой велосипед так и стоял в перевернутом виде. Только я подумал, что два ума лучше, как этот остряк “сострил”: ”одна голова хорошо, так как две будут ссориться.” Мы заржали, как придурки. Все было весело, за исключением одного велосипеда моего. Я глянул на Эльдара. Это означало только одно. Сегодня придется ему везти меня. Эта альтернатива ему не очень, видимо, подошла: “Ты побежишь рядом.” “Может еще песочком при этом тебе посыпать, чтобы ты не соскользнул в канаву?”- сказал, наконец, я, желая хоть как-то внести свою лепту в этот разговор. Пришлось поднапрячься, что бы решить эту проблему. Два ума ушли целиком в ”умодумие”, что бы не портить сегодняшний вечер. А вечер тем временем разыгрался совсем. Его чарующая сырость стала щекотать нос. Дышать стало легче. Немного чесались легкие. Мои волосы от этой влажности чрезвычайной немного завились. Это раздражало, но с каждым разом привыкаешь. Особенно имело огромное значение природа. Это не был пыльный, шумный город. Это был загород. Самый настоящий. Пусть не юга, пусть здесь не стоят особняки по 15 этажей. Зато тут есть домишки с досочной обшивкой, крышами, крытые железом. Некоторые забавно покрылись мхом. Огороды перед ними, несчастные, зажатые в 6 соток. Но это все успокаивало. Навевало детством, полным всяких воспоминаний. Пусть не всегда хороших, но всегда таких ярких. Все тут напоминало о нем. И так же все веяло душевным спокойствием. Тут не было необходимости делать каждый день прическу, или думать, что же такое одеть, что бы хоть как-то удивить окружающих. Эта простота лилась бальзамом на душу. Прохладным душем в мертвую жару. Местом на кресле у камина в зимнюю, страшно морозную ночь. Облака на небе стали засыпать. Почти незаметный ветерок, который задул было после заката, стих. Природа, и ее прекрасные ночные сторожили готовились ко сну. Только мы, два ночных кота, вынашивали планы по проведению этой ночи. ”Как ты думаешь, может тут вытащить эту поганую деталь? ”- сказал я. “Ты можешь повытаскивать хоть все, только боюсь, велик от этого уж точно лучше двигаться не начнет.”- вымолвил он. Я на него глянул и понял, что там смотреть было не на что. Его абсолютно кислое лицо не вдохновляло меня. Оно, напротив, удручало. Становилось противно. Даже пропадало желание, что-либо делать. Борясь и фыркая, я углубился туда, в ступицу педалей. Перебирая каждую деталь, умудрялся даже испачкать нос. Эльдар хихикал рядом, вместо того, что бы хоть морально помочь. “Дерзай, я верю в тебя” – весело говорил он и тут же заливался. “Главное, понять суть проблемы и тогда само решение придет само собой ”- бормотал я себе под нос - “Я, конечно, не Эйнштейн, но логически можно дойти до всего. К примеру, взять вот эту деталь и выкинуть ее. В сломанный подшипник нужно запихнуть, находящиеся в хаотическом порядке, шарики стальные. Затем установить все, как было… ” – я уже сам себя плохо слышал. Минут 20 канули в лету. Эльдар вился вокруг меня, как кот вокруг сметаны. Хотел помочь, но не знал, как и чем. К тому же, навряд ли я подпущу кого близко к тому, чем занимаюсь.
       Прошел еще час с того мгновения, когда я думал. После того, как все было взвешено и оценено по пятибалльной шкале, дело и в самом деле разрешилось. Велосипед стоял, к удивлению земли, колесами вниз. Хотя земля редко видела эти колеса. Чаще руль и сидение, под которое я никогда не клал газетку. Но суть была не в этом. Было приятно созерцать эту великолепную картину: велосипед стоял сделанный, вымытый; рядом стоял я и жадно смотрел на собственный труды. Эльдар уже был не тут. Он уже давно ушел с головой в ночь. В его глазах мелькали тени. Я чувствовал, что через каких-нибудь несколько минут у нас начнутся обсуждения. Но никаких обсуждений не было. Я сходил домой и налили себе чаю. Я предлагал и ему. Но он отказался. Тем более, что чай пить я люблю один. Потому что одному легче прочувствовать прелестный и неземной вкус настоящего чая. Хотя, глядя на пакетик из пегой коробки, понимаешь, что кроме краски и ароматизаторов ничего нету. Печальный факт. Но, вкус хотя бы был похож на чай, и это предавало сил. Когда чашка стала пустой, я выскочил на улицу. Человек, что ждал меня все это время, пока мое величество изволит насладиться чаем, почти спал, облокотившись на руль своего почти железного коня, только без двигателя. Но я оказался ушатом холодным воды для него. Он встрепенулся и мы тронулись. Наши велики параллельно покатились по грунтовой дороге. На улице было совсем темно. Если дышать ртом, то шел пар. Воздух был пронизан сырой, холодной влагой. Даже металлическая часть руля покрывалась росой. Вдалеке можно было разглядеть не более ста метров. Остальное было покрыто мраком ночи. Клочок неба, куда ушло солнце, совсем стало тусклым. Лишь небольшая сиреневая стеночка медленно убиралась за горизонт. Уже нельзя было четко видеть лиц. И поэтому физиономия Эльдара была в непонятной, ночной тени. Виден был силуэт. Было тихо. Только мелодичное поскрипывание велосипедов. Легкие были довольные. Этот чистый, богатый кислородом воздух немного жег их, и в то же время давал необычные силы. Я обычно уставал ехать. А тут как будто открылось третье дыхание и пятый глаз.
       Лес стоял неподвижной стеной. Издалека было видно только единую, монолитную стену. Там была загадочность и какая-то таинственная энергия. Приближаясь к нему, отчетливо нос мог чуять прелые листья и своеобразный лесной запах. Только человек, который был там, может это понять. Понять, каким бывает летний, ночной лес. Когда часы показывают 23.00. Когда все вокруг как будто умирает. Все начинает слушать звуки природы. Не так сильно охваченной человечеством. Далекий лай какой-то собаки. И при этом оба мы молчали. Оба слушали все это и упивались этим молча. Зачем было о чем-то говорить? Все и так было ясно без слов. Это все не требовало никаких человеческих реплик. Потому что было создано без слов и не нуждалось в них.
       Место, куда мы приехали, находилось в лесу. Сюда нас привела лесная дорога, скорее просека. Не более трех метров в ширину. Видимо, она была проложена еще во время войны. Она была весьма заросшая, но ехать было возможно. Если по этой полу-дороге ехать обратно до конца, то она уведет в болото. Затем выйдет из него и последует в деревню. Но это 18-километровый путь. Наш путь лежал сюда, в лес. В лесу она шла километра два и заканчивалась у железной дороги. Но нам не надо было до нее. Мы остановились на полпути. В лесу было совсем черно. Иногда приходилось слезать с велосипеда и просто идти. И то был риск угодить в лужу или куда-нибудь еще. А это было бы совсем неприятно, учитывая, что оба были в кроссовках. Но несмотря ни на что, мы смело шли и добрались до нашего места, которое знали только мы. Напротив одного дерева надо было свернуть немного налево. Справа был ручей.
       Положив велики на землю, мы принялись готовить костер. Иначе находиться тут, среди комаров и дикого уже холода, было невозможно. А огонь и был нашей общей целью. Все мысли уже ушли туда, где запылает горячий, жаркий костер. Но тела наши были еще тут, в мокром от ночной влаги лесу, где ветки и всякие мелкие сучки были мокрыми и разкочегарить их будет проблемой. Но эту вещь Эльдар продумал. У него была маленькая стеклянная баночка. Как у капель в нос. А в ней находилось горючее вещество. Когда он мне сказал, что у него есть горючее вещество, я ему сказал, что пить я не буду. На это он ответил, что и он пить не будет. Я удивился. Стал выяснять, в чем дело. Дело оказалось в другом. В баночке был бензин. Сразу мир стал намного лучше, чем прежде. Вскоре ветки и всякие, более-менее, сухие палочки лежали единой кучей. Теперь оставалось главное. Полить этот салат маслом. Масла было немного. Буквально несколько капель. Я предоставил этот шанс сильным мира сего. Эльдар гордо встал рядом с этой кучей и полил бензином сверху, хотя надо было капнуть и снизу. Еще через несколько секунд чиркнула зажигалка. Как звездочка в черноте. Доля секунды, и наш костер загорелся. Как то ни странно, но все стало пылать мгновенно и сразу стало кругом светло. Наша крошечная полянка метра три радиусом ожила. Тени стали бегать по стоящим рядом деревьям. Все как будто двигалось теперь. И центр этой красоты был жаркий монстр. Мы вытащили взятые нами скамеечки и уселись почти впритык к костру. Что тут говорить? Этот незабываемый час настал. Ожидание длиться нескончаемо, а дело совершается в один миг. На нашей мини-полянке все стало сухим. Примятая нами трава ковром теперь лежала вокруг огня. “Ты знаешь, вот только теперь можно жить” – сказал я. Эльдар хмыкнул носом и спросил – “как ты думаешь, долго ли он будет гореть?”. “Не знаю”- ответил я. Молчание стало обычным делом. Все кругом молчало и нам не хотелось ничего говорить. Но мне, почему то, спустя минуток 10 перехотелось молчать:
-Быть может это последние часы такие, Эльдар. Надо бы их провести хорошо.
-Да уж. Скоро надо будет плестись в город, и снова “универ”. Как это все достало. Я бы вообще бы жил вот так вот первобытной жизнью, твою мать, и горя бы не знал.
-Мне тоже. Но только без душа это было бы ужасно, согласись. Вообще, моя мечта- это совместить природу и некоторые удобства. Представляешь, домик на краю поляны, посередине поляны течет река, а сзади дома лес.
“А рядом сауна и бассейн” - сквозь зубы процедил Эльдар – “А газификация как, включена в твой список?”
-Нет. Неплохой туалет и душ. А остальное, в общем-то, не обязательно.
       Разговор немного остановился. Надо было поддерживать горение. Походили рядом. Отходить от теплого места было противно. Но необходимо. Зато возвращаться было приятно. Когда снова костер жег немного лицо. А все остальные части тела просто находились в тепле. “Эльдар, я тут подумал. Ты только не говори никому, что мы тут бываем вообще или были. ” – сказал я. “ Ты это к чему?”- ответил он. “Сам факт-то прибытия тут ночами и без того оформит нас, как придурков. Да еще следует подчеркнуть, что ночь и мы тут вдвоем” – я улыбнулся. Мы оба стали угорать. Когда дикий смех прошел, Эльдар обронил: “Мне вообще по боку, кто что будет думать. Но если в чьих-то головах будет чернь, я ее пресеку в мгновение ока. ” “Ох, я и не сомневаюсь.”- сказал я – “Вот только мне пресечь это дело будет гораздо сложнее в силу того, что силы нету.” Снова раздался смех. “Я тебе помогу в обороне твоей крепости” – сказал он. “Ну да. Только я уйду сразу лучше через черный ход, а ты обороняй, сколько твоей душе угодно.” – ответил я. Этому разговору не о чем не было конца. Почему- то умные мысли в голову не лезли. Была только всякая чушь. Раздался отдаленный гул. Это шел ночной поезд. Его тихий, как бы сливающиеся с лесом шум плавно перебирался с одного места на другое. Незаметно для нас, он стал очень громким, но все же оставаясь при этом мягким и совершенно не действуя на уши. От него хотелось спать. Тихой волной он, убавляя темпы, стал затухать. Лишь теперь где-то вдали все еще был слышен, чуть заметный, приглушенны вой. “Мне всегда нравился шум поезда” – сказал я – “под него можно засыпать. У меня тут в доме вообще хорошая слышимость. Особенно, когда открыто окно и этот звук пробирается в помещение без особого труда. ” “У меня аналогично. Хотя мой дом расположен гораздо дальше, чем твой. ” – сказал Эльдар. Запахло горелой соляркой. Так бывает всегда, когда проходит поезд. Хоть он идет и далеко, но все же спустя какое-то время этот аромат доходит до конечного субъекта. В данном случае нас. Я уставился на открытое небо, что было слева. Так как там был ручей, то лес там на немного открывался и открывал ночной вид черного неба. Звезды были яркими ,не смотря ни на что. Эльдар тоже стал смотреть туда. Зашел диалог о звездах. Оба мы любили смотреть на это. Наверное, поэтому и сдружились. Вдруг ярко-желтый объект, как капля по стеклу, скользнул от центра неба за горизонт. Это была секунда, другая. Не больше. Мы оба наперебой заорали “смотри, смотри!” Это было фантастически. Метеор пронесся по ночному небу. Это было здорово. Появился совершенно из ниоткуда и ушел за горизонт. “Ну, бля, вообще пипец. ”- в восторге завопил я – “Вот это действительно стоило того. И как это мы одновременно увидели это.” Эльдар вместо внятного ответа издавал какие-то непонятные звуки. Было ясно, что мы стали свидетелями очень редкого явления. Ну, разве обычный человек смог бы увидеть это желтое чудо? Ответ очевиден. Мы делились впечатлениями. К счастью, оба мы были эмоциональными, и поэтому ярким словам и жестам не было предела.
       А огонь тем временем понемногу угасал. И все угасало вместе с ним. Даже прежний жар стал другим. Он немного отпустил лицо и теперь просто грел. Эмоции заодно с ним утихли. Уже как будто и не было никаких удивительных вещей. Угольки мерцали на черной земле. Какие-то из них вовсе погасли, а какие-то упорно боролись и не хотели уходить. Но нам надо было идти. Кругом было чернее сажи. Холод стал взбираться по нашим телам и пробираться под одежду. Я сказал об этом ему. А он не нашел ничего лучше, чем ответить – “лучше бы чьи-нибудь руки пробирались мне под одежду. Полезнее бы было.” Я улыбнулся. Видимо, был согласен с ним. Тем не менее, разговоры были всего лишь разговорами, а ночь делала свое черное дело. Велосипеды от влаги были мокрыми. Ехать было невозможно. Темно. Приходилось, как во сне, идти на ощупь. Наше место уходило так же от нас, как и мы от него. Звезды смотрели на нас и хотели нам помочь, но не могли. Они даже не грели. Грела только одна мысль о теплой постели, что ждет меня дома. Эльдар думал, видать, о том же. Ручей, что был теперь слева, стоял неподвижно. В его воде отражались звезды. Вода у него была торфяная, черная. Поэтому воды не было видно. Лишь камыши, стражники этого ручья, стояли по стойке смирно и провожали нас из леса. Вдали снова послышался шум поезда…