Жизнь после смерти. Глава 7

***
Лия была невообразимо изменчивым человеком. Сегодня ей нравился рок, а завтра классика, неделю назад она бегала как сумасшедшая и лазила по деревьям, но с легкостью превращалась в скромную тихоню и садилась за книги. И дело вовсе не в том, что она хитрила или меняла характер по ситуациям, напротив девушка никогда не знала, что выкинет в ближайшие десять минут, и часто ей здорово попадало по этому поводу, но обычно все заканчивалось счастливым смехом не только девчонки, но и окружающих.
В один из тех невыносимо приятных майских дней, когда каждый распустившийся цветок излучает тепло, молодые листочки весело тянуться к прозрачно-голубому небу, а ветер приносит в комнаты ароматы наступающего лета, я сидел в душном кабинете и мечтательно рисовал на парте какие-то неведомые закорючки, от всей души желая поскорее смотаться из школы и пойти покупаться на речку. Но мои моления были тщетны, так как ничто не предвещало мне скорого избавления от нудного голоса учителя истории, протягивающего какую-то непонятную и до ужаса надоедливую песню о столетней войне. Впереди маячили еще два урока, причем ни один из них не мог похвастать чем-либо интересным. Поэтому я решил, не слишком себя утруждая, вздремнуть до окончания урока, тем более времени для того, чтобы как следует выспаться у меня имелось в избыточном количестве, так как любой урок, а особенно история, тянется порою бесконечными часами. Но не успел я прилечь на исписанную парту, как дверь кабинета неспешно отворилась и впустила в класс пару крепких мужчин с улыбающимися лицами.
- Здорово, ребятня,- прогудел мягким басом один из них. – У нас для вас есть небольшое объявление. Мы проводим кастинг среди учеников школы для участия в постановке местного театра. Всех желающих приглашаю сегодня после уроков к 16:00 часам.
На пришедших тут же посыпалось множество вопросов: «Какой спектакль? Какие роли?» и, конечно же, любимое: «А вы освободите от уроков?». Но никто из мужчин так и не ответил, предпочтя удалиться, весело подмигивая глазами. Оставшаяся часть занятий прошла мимолетно, так как у всех на уме были лишь пробы. У меня особого желания идти не появилось, поэтому я только слушал Лиины мечтания по поводу спектакля.
- А если я буду Джульеттой?- томно вздыхая, закатывала она глаза, уже представляя себе грандиозную картину.
Сомнений о том, что ее возьмут, у девочки не было. Я тоже не колебался, так как сегодня Лия находилась в романтичном образе, что вполне соответствовало юной актрисе. На пробы мы пришли практически всей школой, поэтому чтобы напрасно не ждать подругу, я решил попытать счастье в очереди для мальчиков. Мне повезло, так как впустили меня одним из первых, и объяснили, что ставиться будут «Алые паруса» и отбор производиться на все мужские роли. Стоит ли говорить, что в ожидании Лии я почти выучил текст персонажей и настолько сжился с некоторыми героями, что меня к моему величайшему изумлению утвердили на роль Грэя. Лия же, грациозно выходя из кабинета, промолвила с улыбкой превосходства: «Я буду играть Ассоль». Но как только девочка услышала о моем триумфе, то завизжала от счастья и принялась обнимать меня и непрерывно прыгать на месте. Всё было замечательно, но на протяжении репетиций и подготовок я постоянно боялся, как бы Лия, до сей поры пребывавшая в состоянии скромной наивной девушки, не превратилась в маленький настырный двигатель с бесшабашным огоньком в глазах. Тогда сколько её не упрашивай, любое благое начинание пойдет крахом.
В день выступления мое опасение по вечному закону подлости оправдалось. Подружка с самого утра носилась по сцене со скоростью реактивного самолета, сбивая стулья, вешалки и декорации. Те, кто знал её плохо, следили за подозрительным поведением девочки с тревогой и беспокойством, а некоторые что-то нервно лопотали про врача и психическое расстройство. Я же, прекрасно осознавая всю безнадежность ситуации, старался успокоить Лию любыми возможными способами, но попытки не приносили результатов, поэтому оставалось лишь полагаться на самого себя и своих вменяемых товарищей.
И вот выход. Только с трудом передвигая ватные от волнения ноги на сцену, я начал задумываться и о своем первом выступлении, которое должно состояться с минуты на минуту. Надо признаться, зал, забитый жующими, пьющими, смеющимися, беззаботно болтающими языком и ногами школьниками, немногие из которых имели четкое представление о культуре и этикете, а также их родителями и просто уважаемыми людьми города, вызывал у меня двоякие ощущения. С одной стороны мне было лестно, что столько людей посетили сегодня театр и ждут, в том числе и моего появления на сцене, с другой мои страхи опозориться и провалить спектакль только усиливались от этого. Лия вела себя достаточно сносно, хотя сомневаюсь, что вы увидели бы где-нибудь столь нахальную и бездумно радующуюся Ассоль. Мне уже начинало казаться, что самое худшее позади и скоро нас оглушит шквал аплодисментов, как вдруг на мою финальную фразу: «Ты ждала меня?» Лия, растянув и без того широкую улыбку до ушей и разжигая безумный огонек у себя в глазах еще сильнее, ответила: «Нет!» и весело рассмеялась. Я не знал, что сказать, краем глаза замечая, что зал тоже насторожился. Повисла неловкая пауза, прерываемая смехом неуклюжей подруги, которая умудрилась нечаянно опрокинуть декорацию, изображавшую корабль. Девушка нисколько не растерялась и лишь воскликнула: «Снимите алые паруса – это сказка!- и вдруг, распростерши объятия, кинулась на меня со словами. – А мы уже превратили её в быль, любовь не нуждается в вещественных доказательствах!». Послышались негромкие нарастающие аплодисменты. Опустился занавес. Я стоял весь мокрый от холодного пота, с горечью взирая на Лию. Это был провал. Удивляюсь, как я еще не убежал со сцены перед началом позора. Наверное, просто не хватило сил. Через несколько минут к нам подошел постановщик и молча пожал всем руки. Но, увидев наши огорченные лица, ухмыльнулся и произнес:
- Вы прекрасно сработали!
- Не утешайте, мы прекрасно всё понимаем,- недоверчиво глядя на него, сказал я.
- Я серьезно,- запротестовал режиссер, - в конце концов, вы еще только учитесь, а перед победой всегда бывают некоторые поражения.
Тут из-за кулис появилась маленькая растрепанная и постоянно спотыкающаяся женщина. Подбежав к нам, она схватила постановщика за руку и начала быстро говорить:
- Великолепно, великолепно,- тараторила она. – Великолепный спектакль, оригинальна концовка. Великолепно!- видимо от избытка чувств у женщины не находилось в лексиконе слов, чтобы выразить свои эмоции, - вот, вот и вот,- в руки режиссеру посыпался град странных листочков.
Женщина удалилась, а мы недоуменно принялись рассматривать бумажки, которые оказались билетами в парк аттракционов.
- Щедрая зрительница, - промолвил я, не переставая удивляться.
- Это не зрительница,- усмехнулся постановщик,- это наш директор…
На следующий день мы поехали в парк. Такого количества веселья, смеха и радости каждый из нас давно не получал. Мы опробовали все аттракционы, и были самыми счастливыми детьми на свете, но выступать не один из нас больше не хотел, кроме Лии, которая совсем не думала о проблемах и просто наслаждалась жизнью.
***
Проснувшись следующим утром, я обнаружил около себя чашку ароматного кофе и горячую яичницу с беконом. Изумляясь заботе, которая мне, безусловно, льстила, я принялся есть свой завтрак с волчьим аппетитом, смакуя каждый кусочек и проглатывая живительный напиток. Когда появилась Мила, вся еда уже была уничтожена.
- Спасибо за завтрак,- поблагодарил я. – Он неподражаем.
- Рада, что тебе понравилось,- смущаясь, проговорила девушка. – Чем собираешься заняться сегодня?
- Хочу найти больше данных о Миксте: без доказательств в его вину никто не поверит.
- Я могу тебе помочь,- нерешительно предложила Милана.
- Не стоит,- подруга Лии была симпатичной, но я решил не увлекаться. – Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю.
С этими словами я накинул на себя пиджак и поспешно удалился. Выйдя и стараясь завести машину, я раздумывал над тем, как бы разузнать все о Ньютоне, не вызывая ненужных подозрений, и решил воспользоваться своим служебным положением и, представляясь как журналист, задавать людям наводящие вопросы. Проезжая по главной улице, я заметил пару человек, голосующих на дороге, и подумал, почему бы ни начать прямо с них. Остановив машину, я согласился за небольшую цену подвезти их до университета, тем более сам туда торопился.
- Как учеба, ребят?- спросил я у юношей.
- Неплохо,- ответил один из них,- но, по-моему, с наступлением лета лекции стали скучнее.
Я ухмыльнулся – эти парни ни чем не отличались от меня в колледже: я тоже постоянно мечтал куда-нибудь смыться или прогулять пару занятий.
- А вы на каком факультете учитесь?- поинтересовался я.
- Журналистика,- хором произнесли юноша.
- Правда? Я тоже,- обрадовался я. – Слушайте, а вы случайно не знаете Ньютона Микста?
- Нет,- озадаченно пробормотал один,- а с ним…
- Да подожди ты,- перебил его другой,- как же нет? Знаем мы его, химичит постоянно, да и с головой, похоже, не в порядке.
- А так это тот полоумный химик,- догадался первый. – Чудной тип, нечего сказать, но ведь может быть нормальным, когда захочет!
- Это ты с чего взял? И когда же ты видел его в здравом уме? Уж не тогда ли, когда он с крыши спрыгнуть хотел?
От неожиданности я чуть не врезался во встречную машину. Ньютон помышлял о самоубийстве? Действительно странно, неужели он и со своими проблемами справиться не может? А возможно его проблемой была Лия?
- Да, да, он явно псих!- воскликнул юноша, увидев мое вытянувшееся лицо. – И ведь не признается, почему так сделал! Его надо бы в больницу отправить, а то шатается по университету, людей пугает.
- Нет, Сид, ты не прав,- возразил первый,- я уверен, что все это не просто так! У него точно какие-то проблемы, ему надо помочь, тогда может он и изменится.
Тут мы приехали, и ребята выпрыгнули из машины. Напоследок защитник Ньютона сказал:
- Вам бы лучше поспрашивать о нем у его факультета, они-то точно все знают!
Я поблагодарил его, и некоторое время глядел им вслед, обдумывая информацию, данную мне юношами. Их мнения были столь различны, и не сразу можно было понять, кто из них прав. Больше меня волновал факт того, что, по сути, о Ньютоне говорят то же, что и о Лии. Одна якобы покончила жизнь самоубийством, другой пытался это сделать. Все это было странно и… страшно. Я в очередной раз пожалел, что вчера не выслушал Крэйга, а ведь он хотел сообщить мне что-то очень важное. Но укорять себя сейчас не имело смысла, поэтому я направился к университету, спрашивая студентов о Ньютоне, и при наличии вопросов, ссылаясь на то, что я будто готовлю репортаж о гениальных людях, и Микст кажется мне идеальным персонажем. Мне повезло, так ума у Ньютона видимо было не занимать и большинство учеников с воодушевлением рассказывали о нем всё, что знали. Однако я решил воспользоваться советом парня, которого подвозил, и направился к кампусу факультета Микста, внимательно всматриваясь вперед, чтобы при случае успеть спрятаться от гения. Надо заметить, что студентов подобных Ньютону на его курсе находилось великое множество, и я иногда даже путал их. Видимо Микст являлся здесь кумиром, так как на мои вопросы о его чудачествах люди пожимали плечами, говоря, мол, с кем не бывает. Наконец я остановил трех девушек, которые значительно отличались от своих сокурсников, так одеты были прилично, и на их одежде не имелось пятен и грязи. Я использовал все свое красноречие для описания «великого репортажа» и спросил барышень о Ньютоне. Девушки отнюдь не начали удивленно расширять глаза, кокетничать, смеяться или восхищаться Микстом, как встреченные мною до этого персоны, а напротив с совершенно серьезным видом кивнули с готовностью продолжить разговор.
- Знаете,- сказала одна из них, по-моему, Нерина,- вам, наверное, уже много гадостей про него наплели. Я не спорю, он конечно не ангел и не праведник, но ничем от нас не отличается. Я думаю, если бы у нас с вами было столько же проблем, сколько у него, мы бы тоже не выдержали и совершили кучу глупостей.
- Мне постоянно говорят о его бедах,- нетерпеливо прервал её я,- но я ни разу не услышал, в чем они состоят.
- Ньютону не повезло,- ответила другая девушка, Риала.- Он любил и любил безответно, отчего сильно страдал. Та же, которая стала объектом его вожделений, оказалась жестокой и бессердечной. Поиграла им, да и бросила, а он, сами видите, не всегда ведет себя адекватно.
- Я думаю,- добавила третья красавица, Аила, - он вряд ли до того случая влюблялся, поэтому просто не знал, что делать. Тем более, насколько я знаю, она совершила что-то такое, в чем Ньютон винит себя. Возможно, это и стало причиной его попытки суицида.
Прозвенел звонок, и студенты побрели в свои кабинеты. Мне осталось задать лишь последний вопрос:
- Как зовут эту девушку?
Вдруг на меня вихрем налетела Милана, старавшаяся меня крепко обнять, несмотря на то, что я не очень-то был ею рад.
- Привет, Марти,- торопливо извиняясь, промолвила девушка. – Как ты? Как статья?
Я обернулся: девушек уже не было. Ругая одновременно себя и Милану, столь бесцеремонно прервавшую разговор, открывший мне глаза не только на Ньютона, но и на его окружающих, я медленно пошел к веранде, на которой находилось ближайшее кафе, надеясь, что девушка за мной не пойдет. Но ожидания часто бывают обманчивыми, и на этот раз они тоже не оправдались. Жужжа и бросая в меня тысячу вопросов, Мила решила ко мне присоединиться. Чтобы на некоторое время она оставила меня и дала поразмыслить надо всем сказанным, я доложил ей о содержании разговора, правда девушку информация не очень заинтересовала, видимо её любопытство требовало большего, чем я мог предложить.
В тот момент мне захотелось все бросить, взять и уехать как можно дальше от этих проблем, от Миланы, от Крэйга, от Ньютона. Хотелось увидеть Лию, заглянуть в её глубокие глаза, взять за руку и никогда, ни за что не отпускать. Но прекрасное не всегда бывает возможным, поэтому мне приходилось лишь сидеть и думать о несбыточном счастье, вспоминая счастье прошедшее.
***
Дни веселого детства и свободолюбивой юности проходят незаметно для времени, но неизгладимо для человека, и, когда беззаботные годы, прощаясь, махают нам рукой, мы по обыкновению расстаемся с ними с ностальгической печалью и необузданным весельем перед лицом будущего на школьном выпускном. Именно там, в великолепном платье или строгом костюме мы, опьяненные мечтами и шампанским, решительно переступаем порог во взрослую жизнь, готовясь удивить мир своими открытиями и приключениями.
К своему выпускному балу Лия готовилась со всей тщательностью и нетерпеливостью. Часами выбирая платье и украшения, она водила меня по бесконечным магазинам в поисках «сногсшибательного, умопомрачительного и просто невероятного… чего-нибудь». Причем этим «чего-нибудь» могла быть и дешевенькая милая сумочка, и роскошное, но очень дорогое платье. Однако цена перестала меня волновать, когда девушка на пятый день нашего шопинга так себе ничего и не выбрала. Лии не составляло труда полдня простоять около одной единственной витрины, обсуждая достоинства и недостатки данных туфель, а потом сказать, что они все-таки не самые прекрасные, и пойти дальше, а меня такие походы не радовали. В конце концов, я взял себе один выходной. К моему удивлению в этот же день мне позвонила Лия и сказала, что купила «невообразимо красивое платье и немыслимо прекрасные туфли». Теперь мне оставалось только ждать.
Иногда мне кажется, что к выпускному подруги я готовился намного тщательнее, чем к своему. Тогда я не выбирал так долго костюм, не причесывался столько времени у зеркала, не натирал до отблеска ботинка и не душился парфюмом. Сам не знаю почему, но тот день не был для меня настолько важным и долгожданным, а сейчас мне хотелось всех поразить.
Наконец, свершилось. С самого утра в воздухе витал аромат праздника, на деле являвшийся Лииными духами. Настроение было настолько отменным, что хотелось петь, танцевать, улыбаться, дарить подарки и радость людям и наслаждаться чудеснейшим на свете днем. Лия сообщила мне о времени начала торжества, предупредив, что будет немного позже, и поехала в салон. Как вы уже знаете, я прекрасно подготовился, и мое появление на вечере для многих стало неожиданном, но довольно-таки приятным сюрпризом. Через некоторое время я увидел одну девушку, явно претендовавшую на звание королевы вечера. Не то чтобы она была очень красива, скорее пыталась это доказать. Высокие, сантиметров пятнадцать, каблуки заставляли меня упираться глазами в её подбородок, а множество лязгающих украшений делало из девушки новогоднюю елку, хотя сама она гордилась своим нарядом и при недолгом разговоре со мной успела упомянуть все магазины, где покупала вещи, а также салон, услугами которого она пользовалась. Я решил запомнить сказанное девушкой хотя бы для того, чтобы в следующий раз, делая покупки, предупредить Лию, куда заходить точно не стоит. Забавно, но парень будущей «королевы» не доставал ей и до плеча, зато обладал здравым умом и отнюдь не желал становиться королем, тем более с таким невнушительным ростом.
Вдруг, как говорят в разных сказках, зазвучали фанфары, застучали барабаны, и в зал впорхнула принцесса. Легкое белое платье, выгодно облегавшее фигуру, превращало девушку в снежную бабочку, которую насмешливый ветер в шутку забросил сюда. Эта бабочка взмахивала распущенными пышными волосами, словно крыльями, и принцессе, наверное, удалось бы улететь, если бы я вовремя не подошел и не обнял её. «Ты готова стать королевой, милая?»- ласково прошептал я, и Лия улыбнулась, а её глаза заблестели ярче украшений на шее девушки-великанши, и в этих огоньках любви и доброты было намного больше, чем в любом из присутствующих. Я немедленно закружил принцессу в воздушном вальсе, какой ангелы частенько танцуют на небесах. В этом танце все понятно без слов; достаточно прикосновения теплой руки, распустившейся случайно улыбки, и перед тобой уже не два человека, а единое целое, в котором одна половина чувствует и переживает то же, что и вторая, и никто из них не может ни секунды друг без друга. Мы настолько утопали друг в друге, что совсем не удивились словам: «Королем и королевой бала назначаются Мартин Лоуренс и Илона Эванс!».
***
На небе весело резвились пышные пушистые облака, то прячущие, то открывающие нам солнце. Луч солнца, иногда пробегающий по черепицам крыш и бесцеремонно заглядывающий в окна, заигрывал с витой ножкой беседки, на которой обнималась пара влюбленных. Скрипящие половицы и торопливые шаги пели гимн лету и любви. Мой любимый коктейль грелся на солнышке, призывая обратить на него внимание и, наконец, выпить. Окинув взглядом эту наивную и необычную красоту, я заметил, что Милана, щурясь, прилагает все усилия, чтобы разбудить меня от летнего сна раздумий. Она уже всерьез начала за меня беспокоиться, когда я решил все-таки ответить что-нибудь, дабы не расстраивать девушку.
- Сегодня великолепный день,- мрачно произнес я, стараясь сам поверить в свои слова; доказательств против Микста не было, и мое «расследование» зашло в тупик.
- Не отчаивайся, Марти,- дотронувшись до моей руки, ласково прощебетала Мила. – Я уверена – все будет хорошо.
Недоверчиво хмыкнув, я медленно кивнул головой:
- Может и хорошо, но только без Лии.
- Я думаю, она хотела бы, чтобы ты был счастлив,- осторожно проговорила Милана и добавила, - чтобы ты любил.
Мне не понравилось сказанное Миланой: её намек казался слишком открытым, а взгляд как-то не по-доброму блистал, словно пытаясь проткнуть меня или разорвать на мелкие кусочки. Натянуто улыбнувшись, я всё же отвел глаза, не желая думать о Милане и её словах. Возможно, мне действительно стоило решить, как я буду жить дальше, но мысль о жизни без Лии приносила мне нестерпимую боль, мне казалось, что этим я предам её, и чувство вины тяжелым камнем давило на сердце.
- Я не знаю, что делать,- признался я Милане, так как она являлась единственным человеком, который был рядом и мог меня выслушать. – Не знаю, кому доверять.
- Верь мне,- прошептала девушка. – Я никогда тебя не брошу, я никогда тебя не предам, я всегда буду с тобой.
На этих словах губы девушки дотронулись до моего лица, и я ощутил ледяное пламя поцелуя. Раскрыв от удивления шокированные глаза, я невольно отшатнулся, моя рука машинально оттолкнула Милану, и если я был поражен поцелуем, то девушка тем, что я его отверг. Отмахиваясь и качая головой, я пытался отогнать от себя лживое наваждение, не в силах видеть девушку и её испуганно-решительное лицо.
- Нет, нет, я не готов,- взволнованно произнес я, словно задыхаясь от долгого бега.
- Я обещаю, всё будет хорошо,- потянулась ко мне Милана. – Чего ты боишься? Лии всё равно уже нет в живых. Нам никто не помешает.
- Я ухожу, поговорим позже.
С ужасом взглянув на неё и неуклюже опрокинув свой стул, я развернулся, быстрым шагом пересек площадь и, завернув за угол, пошел вверх по улице. Пару раз я, кажется, слышал, как меня окрикивали, но не обращал внимания и лишь ускорял шаг. Только когда, резко схватив меня за плечо, кто-то с огромной силой развернул меня, я увидел лицо Крэйга, заботливо осматривающее мою потрепанную одежду.
- Знаешь, нам все-таки надо поговорить,- мягко, но настойчиво сказал он; я коротко кивнул, и друг начал медленно говорить, словно отбирая нужные слова. – Когда ты ушел, Ньютон мне рассказал одну историю, которая, я думаю, должна помочь тебе. В общем, мой брат несколько месяцев назад влюбился в одну девушку, а она никак не хотела отвечать ему взаимностью. Знаешь, Ньютон влюбился так сильно впервые и жутко мучился. Девушка же использовала его, издевалась и просто играла с ним, но однажды вдруг согласилась быть с ним. Не суди его строго, от счастья он даже не желал и подумать, почему возлюбленная ответила взаимностью и так заинтересовалась наукой, а в особенности действиями ядов; но вскоре он заметил пропажу одной склянки и потребовал девушку объясниться, та ничего не ответила, а мой кузен через несколько дней заметил крысиный яд у себя в кружке. Он решил всё выяснить, но его подруга сама выложила ему всё, сказав, что хотела проверить действие яда на нем, чтобы потом отравить еще кого-то, кто мешал ей. Ньютон был шокирован подобным признанием, но он слишком любил девушку, чтобы обращаться в полицию. Постепенно сжимаемый любовью с одной стороны и чувством вины и причастности к преступлению с другой он не выдержал и решил прыгнуть с крыши. Слава богу, его остановили, но Ньютону легче не стало. Когда он узнал о смерти Илоны, то не находил себе места, но никак не мог пересилить эту пагубную страсть к жестокой красавице. А тут появился ты, и брат заподозрил, что она хочет отравить и тебя, поэтому, когда ты ушел, он рванул за тобой, желая предотвратить хотя бы одну смерть, но она тебя не тронула. Мы метались в догадках, думая, что ты или сообщник девушки, или её жертва. Сейчас, смотря на твое лицо, я понимаю, что всё-таки не первое. Ты можешь мне не верить, Мартин, но, зная через какие мучения прошел мой брат, я просто не мог не рассказать тебе. Теперь решай сам.
Вдруг из-за угла выбежала Милана. Как близко порой далекое…