Таял снег

Шел конец марта, и снег почти уже весь растаял. Солнце начинало потихоньку брать все в свои руки. Серый, остаточный снежок еще уютно лежал у подножий деревьев, и земля была сырая, так как снег таял и разливался ручьями. В такое время люди начинают оживать. Молодые по инстинкту начинают искать новых, приятных и резких ощущений, а старички мирно радуются тому, что теперь очередь за пенсией с утра будет немного лучше, так как стоять на улице три часа будет тепло. Животные как будто вылезли из неоткуда и бегают нынче вместе с людьми по тем же дорогам. Им весело. Еще бы. Наконец-то суровая зима отпустила этот мир и отнюдь не будет никаких злых ночей, когда звезды так сурово светят и при этом ни капельки не греют. И к тому же ощущение того, что они далеко, как-то немного пугало. И воздух. Это особое чувство. Когда выходишь на улицу в такое время, то в нос, если он не заложен, ударяет запах жизни. Это какой-то такой необычный дух. Он сразу заполняет всего тебя до предела и уже не хочется ничего делать, вот только стоять и вкушать этот потрясающий по своей внутренней красоте, воздух.
Особенно красиво в такие дни на кладбищах. Земля смешивалась с тающим снегом и превращалась в кашу. В такое необычное варево природное. Деревья оттаивали и издавали приятный запах леса. И вообще, издали могло показаться, что тут, в общем, и не кладбище находиться, а чудный пригородный лесок. Листьев, конечно, еще не было, и от того этот лес казался каким-то пустынным, диким, брошенным. Всегда хотелось туда пойти. Он как бы манил тебя издали и тихо говорил, что ждет тебя и ему одному скучно и одиноко.
Но не всем в такие минуты хотелось думать обо всем этом. Неподалеку от 4 участка кладбища, самого дальнего из всех, тусовалась небольшая группа молодежи. Ничем особо не приметная. Разве что несколько "бакдах" пива стояли рядом, и от компании исходил прелестный синий дымок. Складывалось такое впечатление, что ребята просто состоят из соломы, и их подожгли, и вот они тлеют. Это все никак не вписывалось в рамки картины этого кладбища, которое и без того находилось на отшибе города.
Обычно тут не бывает народа. Разве что какая-нибудь бабка, божий одуванчик, придет сюда, чтобы немного прибраться на могилке своего мужа. Кладбище было весьма заросшее, и кресты здесь часто падали, а раковинки рассыпались. Здесь больше никого не хоронили. Оно официально было закрыто. Было печально наблюдать, как когда-то жившие люди сейчас уходили в некуда. Они были забыты самими же людьми. И некому не было дела, что тут творилось.
Компания, уже известная нам, сильно разгулялась. Пошли песни в ход под какую-то не отрегулированную гитару. В это время на кладбище зашел старик. Медленными шагами он брел как раз мимо той компании на 4-й участок. И конечно, раздались неприличные слова в его адрес. Мол, чего он здесь шляется и чего ему вообще надо. Старик молча глянул на эту компанию и пошел дальше, тяжело вздыхая. Молодые люди уже собирались уходить, и один парень из компании от них отстал и пошел вслед за стариком. Это был Леша 20 лет от роду. Он был нормальный парень, наверное, самый культурный и воспитанный из всех тех, кто был там. У него была цель. Он хотел извиниться перед пожилым человеком от лица всех. Он был очень душевный и учился в институте.
Старик же тот долго добирался до места назначения. Было видно, что он хорошо знал то место, куда держал свой путь. И парень, Леша, несмотря на грязь и сырость, следовал за ним в надежде догнать и попросить прощения. Наконец все преграды были преодолены, и старик сделал привал на старой, старой могилке, которая отличалась от других лишь тем, что была хорошо ухожена. А вокруг стояла оградка красивая, и вообще, несмотря на всю грязь вокруг, можно было смело утверждать, что тут был настоящий уголок Эдема. Этот дед аккуратно открыл дверцу и вошел. Он тщательно начал приводить все в порядок и казалось, что там находилась его жена, которую при жизни он, видимо, сильно любил. Он был без цветов, и каких либо других вещей, которые свойственно всем смертным сей земли носить в такие места. Тут же рядом стояла скамеечка, деревянная, но на стальных, поржавевших от времени, ножках. Дедушка первым делом присел на эту скамейку и тяжело вздохнул. Было видно, что на него нахлынули какие-то воспоминания о прежней жизни, которые не давали ему покоя ни на миг. Он долго так сидел, и парень Леша не решался все никак подойти. Но, наконец, окончательно поняв, что оставаться на месте глупо как-то и бессмысленно, он, глубоко вздохнув, подошел к старичку и молча встал рядом. Старик, на удивление, оказался добрым и улыбнулся. Это придало парню смелости, и он начал что-то непонятное лепетать, оправдываться, как школьник, который забыл сделать домашнее задание и сейчас стоит и что-то вкручивает совершенно непонятное и даже местами смешное.
Но дед даже не слушал его, а жестом руки дал понять Лешке, что все хорошо и что бы он, Лешка, прошел и сел рядом с ним на скамеечку, что он поспешно и сделал.
Старик закурил, и только теперь парень понял, что уже начало потихоньку темнеть. Облака успокоились и дали понять ветру, что пора бы уже и угомониться. Все стало куда то уходить, как будто бы засыпать. Даже некий шум, который всегда сопровождал день, тоже стал приглушаться, отдавая борозды правления вечеру. Небо только на горизонте сияло каким-то фиолетовым светом. Складывалось впечатление, что там, за горизонтом, стоит какой-то таинственный город и испускает такой вот чудный свет, который манит.
Дед курил и дым от его папиросы сначала неподвижно стоял, как туман, а потом потихоньку начинал тянуться наверх, и казалось, что вместе с этим дымом уходит что-то важное. Быть может, этот пожилой человек специально так глубоко затягивался. Было видно, что он готовился толкнуть речь, но ни как не решался, или просто готовился. Парень в это время неотрывно следил за каждым его движением. Его удивляло, с какой проворностью этот божий одуванчик на первый взгляд, мог зажигать папиросу. Даже ему, Лешке, было так не повторить. Парень глубоко задумался в том момент, когда старик вдруг заговорил: "О чем думаешь, сынок?". Алексей вздрогнул от такой неожиданности и немного поежился, так как легкий, прохладный, сырой ветерок подул, почему-то, только на него. "Да я это... какие вы сигареты курите? "- спросил парень, не в силах больше ничего из себя выжать. "Это Беломор" - сказал старик и добавил - "По мне так, в самый раз." Было видно, что разговор как-то не очень шел. Но тут старичок начал - "Эх, жизнь у нас такая вот. Денег нету. Поэтому и приходиться потягивать всякую дрянь. " Наступила пауза. Прошло минуты две и дед продолжал - "Вот тут вот лежит мое сердце- мое сокровище. Давно это все было. Уже и не упомнишь всего. Зато, как сейчас помню, было тогда такое же время. Весна, так же вот этот снежок подтаивал. Так же стояли деревья. Ты знаешь, а ведь в этом-то мире ничего не меняется. Меняются только люди. Их мышление и фантазии, а все остальное, по-моему, будет жить вечно. "
Сумерки уже вовсю искали свою власть. Небо чернело, вдали уже было не различить, то ли одно дерево стоит, то ли несколько слились воедино. Парень сидел молча и слушал старика, его приглушенный, старческий голос, - Было это в 1954 году. Мне тогда было всего-то 17 годков. И мыслишки, знаешь, были такие вот, как у твоих дружков. Все было весело. И даже смерть Сталина как-то пронеслась мимо меня. Хотя сейчас-то я уже понимаю, каким он был. Но все же и тогда мне было все равно. Открывались новые горизонты жизни, я мечтал о светлом будущем, как и миллионы тогдашних людей-коммунистов. Одним только лишь я отличался. Я был романтиком. Я замечал любую мелочь, которая только имеет место быть. Дождь пошел, я к окну стремглав. И мне было приятно наблюдать, как капельки били о стекло и затем медленно спускались вниз и пропадали. Снег - я на улицу. Ночь - я не сплю опять. И это качество я пронес в себе всю жизнь и мне жалко людей, у которых этого качества видеть природу нету, - дед говорил не спеша, разборчиво, что не свойственно людям в таком возрасте,- И так вот я плыл по предписанному мне течению. Но однажды все в моей жизни перевернулось с ног на голову.
Я жил тогда тоже в Петербурге, как и сейчас. Я работал обычным рабочим. С утра и до ночи я вкалывал на стройках, был младшим помощником. Такая вот милая должность у меня тогда была,- старик ухмыльнулся, но глаза его выражения не меняли,- таскал кирпичи, гнул спину за замесом цемента и свято верил, что когда-нибудь я стану королем мира. И мне было все равно, так как я понимал, что дальше моей стройки я никуда не уйду.
Однажды вечером я возвращался домой и почему-то остановился. Меня поразила неимоверная рябь воды Невы, так как лед уже давным-давно с реки ушел. Я решил постоять. Думаю, дай закурю, пока никто не видит. А то ведь милиция могла тогда и дело завести по поводу моего курения. А оно было совсем ни к чему молодому парню-труженику. Я курил с опаской, как вдруг вижу: идет девушка. Мое сознание тогда молодое так и помутилось. Это была настоящая принцесса. Я сейчас диву даюсь, как это я в воду-то не упал тогда? Она как раз шла мимо меня, и я понял. Я все сразу понял. А понял я то, что либо я знакомлюсь, либо жизнь моя оборвется вместе е тем, как она свернет за ближайший угол какого-нибудь дома. Я думаю, у тебя тоже такое было, потому что молодости без этого не бывает,- он впервые глянул парню в глаза, и парень, который совсем растаял от его истории, встрепенулся и сказал, что было, конечно. Пожилой человек снова закурил и тяжело вздохнул. Было видно, что воспоминания нахлынули с полной силой и остановиться было уже не в силах,- я тогда, как в тумане подошел к ней и попросил разрешения познакомиться. И мои ноги подкосились, когда я увидел смущенную улыбку. Это означало, что она согласна. Причем, как не странно, с ее стороны не было, ни страха, ни какой-то другой тени недоверия. Я сразу увидел, что и она была не прочь прогуляться со мной вдоль реки. Так мы и поступили. Мы до самой ночи гуляли по городу, и даже никто из нас тогда не устал. Говорили о разных разностях, рассказывали друг другу о своих делах. Она заразительно смеялась, когда я ей ведал о том, как упал однажды в цемент. Ее не смущало то, что я простой юноша. Как сейчас говорят это... чернорабочий, во! А она училась в институте, была студенткой, которая приехала из другого города. Мы так до ночи шли, и я незаметно проводил ее до самых дверей ее дома. Уходить не хотелось. Мы еще общались, стоя у ее дверей. Она с ехидцей улыбалась, а я думал о том, разрешит ли она себя поцеловать или нет. И в конце концов, получилось так, что я был приглашен в дом. Там я познакомился с ее мамашей, тоже красивой женщиной и с ее отцом. У нее была прекрасная семья, не то ,что у меня. Родители ее сразу нашли во мне хорошего человека и мы ужинали вместе. Так я еще не ел. На свою ничтожную зарплату я не могу даже штанов купить нормальных, а тут такие хоромы, да еще царский прием. Все было ,как во сне. Потом всю эту ночь я не спал. Я думал о ней. Мои мысли и мой разум были поглощены ею. Небо тогда было звездное, не то, что сейчас,- старик глянул на небо и Лешка последовал его примеру,- и я смотрел, лежа на кровати, в окно. Мне хотелось к ней. Дерево, которое заглядывало ко мне в окно, как будто говорило мне, что эта девушка будет моей женой. Я начал дремать и сквозь сон слышал, как кто-то за окном стучит и где-то что-то происходит. Эту ночь я запомнил.
На следующее утро я вскочил, как ошпаренный. Свежая голова, хорошее настроение. Все напоминало о том, что теперь у меня есть девушка. Да еще какая. На часах было 6 утра. Я думал, что если я поспешу, то успею добежать до ее двери и проводить ее в институт. Так я и поступил. И проводил, и потом снова встретил. Так вот шли эти первые деньки, полные надежд и самых хороших воспоминаний.
Прошла неделя. Не было и дня, что бы мы не встречались. Даже на третий день она тайком не пошла в институт, а я на работу, и мы целый день гуляли. А когда настал понедельник следующей недели, я ее пригласил поехать тем летом к себе на дачу отдохнуть, и она согласилась без тени сомнения. Весь вечер понедельника мы провели вместе. Мы настолько душевно говорили, что октрыли друг другу самое сокровенное, что у нас было. На это ушла вся ночь. Под утро я ее проводил к дому и она сразу пошла в институт. Мы договорились увидеться вечерком. Я купил цветы на последние деньги. Потом стал ждать ее в условленном месте. Но ее не было. Я нервничал, так как она опаздывала уже на час. На моем сердце стало нехорошо, и я побежал к ней домой,- дед приостановился и замолчал. Лешка тоже молчал. Он видел, как старик поник. Не было уже былой удали в его глазах,- возле ее дома стояло много народу, и скорая помощь. У меня подкосились ноги. Я взмолился, что бы это все было не в ее честь. Я пробрался сквозь народ и... на дороге напротив ее парадной двери, лежала она. Рядом стояла машина, у которой бампер был в крови. Я все понял. В тумане я кинулся к ней, но было уже поздно. Ее сбила машина. В руках у нее был мешок, а из него торчали штаны... она купила их для меня. А ведь тогда это было так сложно сделать. Я уже не помню, что и творил тогда. Помню только, как одинокий снег лежал серой массой вдоль дороги и как ветер забирался ко мне по рваную курточку. Родители ее стояли там же как будто в каком-то другом мире. Я подошел к ним и чувствовал свою вину. Я потом не спал пол года, корил себя за то, что не встретил ее с института. Позже были похороны, но этого я не помню. Я запомнил только, что снег таял так же ,как сейчас. Так же текли ручьи, так же пахло весной.
Мне было сложно смириться с этим и каждый год, весной я прихожу сюда. Уже 63 года я хожу сюда. И никакой другой женщины у меня никогда не было. Я храню память об этой принцессе, о той неделе. Эта неделя изменила всю мою жизнь. Я полюбил и был любим. И эта любовь, настоящая, меня грела, и греет по сей день. Я прихожу сюда и общаюсь с ней. Я вижусь с ней во сне. Сейчас, когда мне уже 80 лет, я понимаю, что скоро я ее увижу. Недолго осталось, радость моя. Скоро мы увидимся,- пожилой человек закончил свой рассказ и закурил. Парень сидел рядом и боялся что либо спрашивать. Все было ясно без слов.
На улице уже было совсем темно. Было уже не разобрать, где дед, а где парень. Подул ветерок и как будто выгонял их отсюда. Она засобирались и вместе стали выбираться с кладбища. Глубокий вечер страшно на них смотрел. Снег по обочинам лежал неподвижно. Облака разошлись, и появилось звездное небо. Старик в очередной раз вздохнул. Надвигалась ночь.