Простые формы в личных письмах

 
1
 
Утром я натянула войну как давно забытый свитер. Оружие только холодное. По руке. Не для угрозы. Победивших или побежденных не будет, только учитель и ученик.
- Скажи, пожалуйста, зачем проламывать лбом? Силы тут вообще не требуется, просто измени центр тяжести.
В самом начале, когда мне не хватало скорости, я поднырнула ему под руки и обняла. Он пробурчал:
- Непротивление злу насилием. Ну-ну… - больше он мне такого маневра не позволил ни разу. Забетонированный от.
Он научил меня войне исподволь, в постели, шепча в ухо:
- Расслабься, ну же...
Война — это особая пружина внутри, состояние диафригамы.
- Почему ты больше не работаешь телохранителем?
- Я устал бояться.
       
2
 
 «Отсчитай три секунды, приготовься, потом открывай дверь»
Раз и, два и, три и....
Прямая и сжатая вхожу в кафе, столик - в углу, лицом ко входу. Никого за спиной, все как зона прострела. И тер-пел-ли-во жду официанта. На столе треугольник рекламы: «Рассказ за 20 шекелей». Только у нас, только сейчас, бла-бла-бла…
- Вы уже готовы заказывать?
- Капучино и рассказ, за 20 шекелей.
Капучино - на столе, рассказчица - напротив:
- Мия.
- Аня. Откуда рассказы?
- Я придумываю. Он будет только Ваш. Про что Вы хотите - любовь, ужасы, приключения?
- Про тактику и стратегию.
- Звучит порнографически, - смеется, - про победу или поражение?
- Нет, вопрос снимается. Рассказ в письмах.
- Кому будем писать? Петру? Федору? Мартыну?
- Марифат.
- Поехали!
 
3
 
Письмо первое (написанное)
Марфин!
Вы стали суперлаконичны, друг мой
пишу километровые письма разному народу, а Вам - нет
как-то мы с Вами на разных волнах
что ли
даже обидно
не страшно
сойдемся, как орбиты :))))
как будто все время оглядываешься в поисках
и пусто, пусто, пусто :))))
 
пишется в худших традициях "про погоду"
обычно это твой стиль, но
 
сегодня никак не могла вылезти из кровати
потом кровать мелко затрясло, пришлось вставать, так как логика подсказывала, что во время землетрясения неплохо быть, как минимум, одетой
 
Растрезвонила эту весть всему инету.
К. отозвался: «Перед господом хочешь предстать в одетом виде?»
А я скорее в том смысле, чтобы по лестнице бежать не стыдно.

Штурм прислала целую инструкцию. Цитирую: "Если попадать в землятресение, нада афтаномный абагреф, чтоба патом в завале спакойна ждать спасателей и нимерзнудь! Еще нада взять с сабой воду, чтоба пить, если это мериприятие на нескалька дней, лучша ва рту, патамучта руки могут быть завалены атдельна. Вапще спасы гаваряд, что те, каво фпервфе дни находят жывыми - палюбому находились в верхних этажах. Такая инстругцая! Испалняй".
Я не переношу "жженого" языка, но Штурм даже в ГАИ права отдают без выплаты штрафа. С формулировкой: "Учитывая личность нарушителя...". Мне просто ничего не остается. Прослезиться. :)
Мы с ней переписываемся. Забавно, когда в первый раз ее увидела, она мне небожителем казалась, я с ней даже разговаривать боялась, а теперь вот пишу в небесную канцелярию. Призналась ей в этом, отвечает: «Ничего забавного, так все и есть».
Я, знаешь, себе вообще ребенка-дауна напоминаю. Нет, просто я юродивая. Все меня в такой восторг приводит, такие вы прекрасные и невероятные. До слез. :)
 
Отвлеклась
я же про погоду
в течение последних двух недель успела погреться на пляже, попасть в снежную бурю и проснуться от землетрясения
сегодня задувает так, что если не закрывать дверь на ключ, то она распахивается.
За окном воет, как в лесу
Пустыня. :)
Мне нравится. У меня внутри также завывает, получаю физическое удовольствие от всей этой погодной истерики, а завтра будет солнце.
Как будто навсегда
 
Да, смешное.
Пару дней назад принимала душ. Вдруг стало темно. "Кто-то выключил свет,"- думаю. Подождала, потом вдруг озарение: "Это же я просто глаза закрыла!"
Соседи надо мной потешаются, говорят: "Ты теперь главное не мигай, а то будем без света сидеть!"
Сегодня из-за бури электричество таки действительно вырубилось в городе. Написала смску Айзен, она отвечает: "Теперь наконец-то ты закрыла глаза правильно". Только с Айзен :)
Сходишь за меня на "Дерево"? Они на гастроли к Вам приезжают
Обнимаю
А.
 
 
4
 
Письмо второе (ненаписанное)
 
Помнишь? Как я ненавижу этот глагол. Даже я не помню, чего я от тебя-то хочу?
Все как один порыв ветра. В худших мелодраматических традициях. Ты входишь в комнату — свет, удар. Первый разговор, первая книга, первый кофе, первый концерт, второй круг, третий. Мы не можем расстаться, мы провожаем друг друга поочередно.
В этом едином течении как заноза — вешка, мною же оставленная. Мы стоим на платформе и ждем поезда. Это еще до того как. До того, как мы вросли друг в друга как деревья.
На этой платформе я когда-то училась быть с Айзен, только мы с ней стояли на другой стороне, и поезда шли в другую сторону.
Сегодня ты не провожаешь меня, сегодня ты говоришь:
- Мне нужно ехать домой, к ней.
Перебой в моем счастливом дыхании. Я знаю, как это бывает. Все мои мужчины и женщины составляли треугольники и квадраты. Случаются ли простые формы?
Ты видишь тени на моем лице:
- Надо вещи забрать, - и потом спрашиваешь, - Ты будешь любить меня всегда?
Во мне клокочут то ли хохот, то ли слезы, но я стараюсь не обижать тебя:
- Как я могу такое обещать? Я люблю тебя сейчас.
В начале ты – это только хохот и только слезы в ответ: "Я в эти игры больше не играю", - потом я уже не могу вспомнить, что меня так веселило.
Ты возвращала мне невинность или отнимала ее окончательно. Это зависит от. Что это? Невинность — это страхи или бесстрашие, знание или невежество, любовь или сомнение? Среди платформ и людей ты спрашиваешь меня, погрязшую в кровосмешении друзей, братьев, любовников и любимых: «Ты будешь любить меня всегда?». Смех и слезы.
 
Гроздь невинности в 19 стала клонить меня к земле. Первый опыт голого тела был "на троих". Он был длинноволос и решителен. Прижимаясь к нему, я обретала бесчисленное количество молочных сестер, и… Она, третья, отстраненная вдруг оказалась важней. Кончиками пальцев – плечо, ключица, грудь. Будто ветер под её кожей. Я сбежала.
Я люблю его, длинноволосого: «Меньше всего я хиппи!». Когда становиться тревожно, прихожу и прислоняюсь. Он гладит по голове: «Ну, ничего, ничего», - я верю.
 
Ты спрашиваешь, как я с ним познакомилась?
 
 
Любовники моих подруг становились моими любовниками. Без стыда и ревности. Познание мира телом. Близость как продолжение разговоров и сигарет.
Закончился хороший концерт, пили кофе в ночных теплых запахах. Он сидел напротив. Подруга ушла звонить. Или куда уходят в подобных случаях? Улыбался и спрашивал. Неважное. Я отвечала как прилежная ученица, он был взрослым, незнакомым и даже музыкантом.
-Так, я тебя абсолютно не слышу, - и пересел на стул, куда уже были закинуты мои летние ноги. Детство покраснело у меня на щеках: «Я даже говорить не умею внятно». Шутил легко и весело, и так же легко, весело и случайно гладил пальцы моих ног.
На день рождение я подарила ему детскую книжку: «Доброму сказочнику, Борису Дмитриевичу!» Рассердился:
- Когда ты наконец перестанешь называть меня на Вы?
- Простите.
Он рассказывал сказки, целовал ступни и не назначал встреч заранее.
- Что ты сейчас делаешь?
- Да. Расскажете мне сказку?
Количество счастливых женщин вокруг него измерялось в. И одна любимая жена. Я люблю его. Ветер.
 
- Как-то он тебя так обнимает, и как-то он тебе так улыбается…
- Он просто музыкант.
 
 
Любимые моих подруг становятся моими любовниками. Прекрасный и даже влюбленный мужчина обнимал, чтобы целовать. Легко и без колебаний: «Не надо», - я и ушла пить чай к другу.
Он болел в одиночестве, лежал на диване и вдруг открыл руки. Что же делать, если мы рыжие, у нас веснушки, и мы будто родственники. Это такой особый запах.
Технические ассоциации. Поток. Течение информации. Передача тайных сведений, черт подери. Ну, что же делать, если это не словами?
С утра нет ни голоса, ни сил, переломаны все кости. С таким ведь не живут? Это моральное уродство. Я знаю, что его - моего друга, моего «брата», ее любимого никогда в моей жизни больше не случится. Тем более, не случится ее, моей тонкой подруги. Это предательство? Ведь должна же быть какая-то кара.
Вся эта несовместимость оказалась болью одного дня. Я позвонила вечером в ту же дверь. Мой «брат» стоял на пороге:
- Я думал, ты не придешь
- Я тоже.
Я люблю его. Когда он меня целует, с ним очень редко случается, то это будто первый и последний вдох, будто никогда никого не было, будто никогда никого и не будет. И только я в свете его лампы. Какая пошлость!
 
- Мне кажется, таких отношений как у вас не бывает без…
- Без чего?
 
 
Опыт голого тела, еще опыт голого тела. Как насчет опыта голой души? Это никогда не совпадало. Ни разу, до того как мы с тобой стали деревьями, женой и женой, мужем и мужем.
Айзен была тонкой и бесстрашной. Суровая любовь. Я до сих пор боюсь ее потерять.
 Между уходящими поездами, тикающими часами и потоками ее любимых мы шли по городу, и она держала меня за руку. Я забыла, как дышать. Я была только ладонью в ее тонких пальцах. Она уезжал, рожала детей, делала бесценные подарки, а я стояла на той платформе и смотрела на обожженную ладонь.
Она мой компас, юг - это там, где Айзен.
Ты очень ревнуешь меня к этой обожженной ладони:
- Хочешь, я буду держать тебя на голодном пайке, а потом возьму за руку?
Слезы и хохот в груди:
- Я буду любить тебя всегда, - или я сказала это в другой раз?
 
И грохочет поезд в туннеле. как в квесте, когда найден правильный ответ. "Осторожно, двери…", - переход на следующий уровень.
Мы живем долго и счастливо, два года или три. Ты баюкаешь меня как ребенка. Я теряю, ты находишь. Я падаю, ты жалеешь. Я размахиваю ушами от восторга, ты смотришь и улыбаешься. Мне не страшно днем и отчего-то душно ночью. Тихая заводь, тихая заводь, и хочется шарахнуть камнем по воде. Я не помню тебя красивой. Тебе скучно? Мы не расстаемся больше чем на день.
Два года или три? Мне объявлено, что настало время для переезда. В эту секунду я снова вижу. Ты ослепительна. Черная вспышка. Мы стоим во дворе, я кричу:
-Еще неделю назад ты прислала смску: «Ya lubl’u tebya». Ты лгала?
-Нет.
Простые формы. Бывают?
Еще один месяц вместе в одной квартире. Сладкий и тяжелый. Кому-то из нас необходимый? Соседи по постели. Ты засыпаешь, я касаюсь ногой твоей ноги, представляю, как жар, что накопился за день скандалов и примирений, толчками входит в тебя. Ты дышишь в такт моей любви. Я считаю это знаком надежды.
Вещи приходят в движение – наше, мое, твое. Приезжает машина, уходит время. Год или два?
Брат сказал: «Это лучшее, что могло с тобой случится». Я вырываю фразу из контекста.
Теперь я живу. В светлом доме, представляешь, и действительно на берегу моря. Два этажа и два набора кошерной посуды.
Как водится, ночью, не разделяя молочного и мясного, я тянусь к тебе через географические расставания. Я касаюсь тебя там, где ты в чужой квартире с другой женщиной и верю, что ты отзываешься на толчки моей любви.
Не сдержавшись, однажды высылаю смску: «Hochu slishat tvoj golos». Через 30 секунд звонок – Айзен: «Как ты там?» Смску послала правильно, я проверяла.
 
5
 
Письмо третье (написанное)
 
Марфин!
Собственно ранее вечером я выслала Вам письмо. Милое такое, "розовое-розовое". И впервые это письмо не было адресовано Вам, я писала его другому человеку, а потом скопировала, убрала имя и детали, Вас не касающиеся, добавила нужные имена и детали.
Отправила, и так меня это покоробило потом
Как предательство этой несуществующей, черт ее подери, уже нашей связи.
как продолжение твоего: "я всегда жду, это всегда вопрос".
разве есть "всегда"?
когда всегда, тогда ровно,
а если ровно, значит мертвое

Когда работаешь работником на работв, получаешь зарплату деньгами, поддерживаешь контакты, отдыхаешь. Я НЕ УСТАЮ!!!
Когда играешь в этого функционального человека, то привыкаешь к жизни, к этим маленьким радостям
и пульс замирает
и на своих, на самых драгоценных распространяешь эту маленькую жизнь
и я, удаляя имена и вставляя обращения, распространяла на тебя эти маленькие радости, успокаивала тебя этой чепухой
потому что неистово вдруг было не для тебя
и тебя давно уже две
одна получает мои маленькие письма
другой адресованы все эти ночные бумажки, горы ночных бумажек, из которых потом может быть выйдет душещипательный рассказ

Я раскачала себя, я вернулась, я давно уже не помню этого маятника внутри, разъебывающего, к чертовой матери, привычку жить. Как будто это навечно.

Как я с этим приеду и пойду в офис, как я это ухайдакаю, мне страшно
а Вы говорите: "я Вам позвоню, и Вы мне что-нибудь еще расскажете"

Я дошла до кондиции столько прекрасной, что в пять часов утра я не могу спать, а могу только писать тебе

Какое количество Воденникова я заслала тебе за последние месяцы? Какое-то бесконечное число слов, ты ответила мне что-нибуль? Я не помню. Это что-то означает?
Нравится ли он тебе. Наверное, не очень.
Я сжираю его тоннами, до полной тошноты. до головокружения и галлюцинаций.

Я написала рассказ
то есть пока это только кипа бумажек, которые надо еще перетасовать сотню раз. Но кипа уже есть, и, несмотря на страхи, что все это пустота, меня все же вытошнило словами.

И как я тебе уже, наверное, задолбала этой нашей уже несуществующей любовью, по праву которой я все еще треплю тебе нервы. И все же, очередное откровение.
Теперь я, по крайней мере, знаю, за что же Вы так мучились. Что именно я от Вас хотела?
Вы знаете с N. случается, он меня целует. И вот в эти секунду нет больше никого и ничего. Я знаю, что он меня любит в любую другую секунду тоже. Но в этот поцелуй, есть только я. Нет никаких других желаний. Господи, как убого. И это какое-то правило со всеми мои безумными друзьями, любовниками и любимыми. Есть этот "поцелуй", это физическая близость.

Этот год или два года, я уже не помню, это как вечность.
Я все тянусь к тебе за этим поцелуем
и он все время украдкой, чтобы не расстраивать, никого.

помнишь
в самую первую ночь, в первую ночь как соседи
я скандалила и требовала меня поцеловать, ты поцеловала, это было ужасно
самый вымученный поцелуй в моей жизни

и эта моя над тобой наклоненность и эта твоя выгнутость спиной, руками, шеей
эта моя вечная вина за

я на Вас, моя солнечная, взвалила эту безумную обязанность любить меня вечно
и Вы все выгибаетесь, чтобы

странно думать, что я не хочу уже быть с Вами женой
но не быть с Вами любимой я не умею
N., сука, заразил меня этой болезнью

нет конца

Тянусь.
А.
 
 
6
 
Мия вдруг:
- Все выдохлась. Чем закончится, еще не придумала.
- Постскриптумом?
- Можно. Как-то так?
 
Пы.Сы. Теперь уже совсем редко, теперь уже почти никогда. Вдруг, как бабочка из под ладони: «Ты вернешься», - и вертится цветной калейдоскоп, как мы не разнимая рук, не разнимая глаз, не разнимая губ, вдоль наших улиц, по набережным. Как будто не было всех этих слов, болей, мук, просто оттолкнуться и полететь. Неожиданно пугаюсь, и сразу как только во снах бывает, оказываюсь одна и у N: «Мне нужен твой совет. Что же делать, что же теперь делать?». И будто тень находит: «Успокойся, этого никогда не случится. Успокойся, этого никогда не случится».
- Мелодраматичненько вышло. У меня, Мия, есть ответный тост, то есть постскриптум, чтобы уж запечатать все это бесповоротно.
 
Пы.Пы.Сы. Последнее открытие. Я монашка. То есть в монастырь меня, конечно же, не примут. Не придумали еще такой религии, и в грехи я не верю. Но во мне стержень – серый каменный стержень. У кого-то внутри ветер, у кого-то – рыжий цвет, а у меня камень и такой особенный запах. Пустота?
 
- Ну, что я не испортила? Мия, спасибо. Очень. Мия, не уходите, первый разговор и первая сигарета?