Призрачное пламя. Глава 8

Глава 8

Мона вздрогнула и очнулась от мыслей, услышав стук в дверь. Вардолис, карлик-слуга, поспешил открыть двери и впустить в покои Зиго. Тот, улыбаясь лишь одними губами, знаком отпустил слугу и приблизился к Моне. Колдунья сидела на кровати, перед ней было разложено несколько нарядов, переливающихся разноцветными блёстками на тёмном фоне. Волосы её, распущенные по обнажённым плечам, окутывали фигуру словно плащом. Она подняла на Зиго глаза. Тот остановился, оценивающе оглядывая женщину. Великолепная фигура, которую она бесстыдно выставляла напоказ, прекрасное лицо. Всё это заставило Зиго задрожать от вожделения. Он постарался принять безразличный вид.
- Готовишься к приёму, красотка? – спросил он хриплым голосом.
- Да. А тебе что за дело? Зачем ты пришёл?
- Проведать тебя. Узнать, как провела день, - Зиго нахально разглядывал Мону.
- Чего уставился? – рассердилась та и накинула на плечи прозрачный халат из алой ткани, лёгкой и воздушной. На лице мужчины появилось довольное выражение. Он облизнул серые губы острым кончиком языка и негромко произнёс, вложив в слова всю чувственность, на какую только был способен:
- От тебя невозможно отвести глаз. Если бы ты знала, какие чувства охватывают меня при взгляде на тебя!
По телу Моны пробежали волны дрожи. Её охватило желание, которого она не испытывала уже давно. Желание оказаться в объятиях мужчины, пусть даже такого, как Зиго, внушающего ей лишь презрение и ненависть. Наоборот, эти чувства лишь подстёгивали её желание. Она опустила глаза, пытаясь скрыть переполнявшие её эмоции, по Зиго подошёл к ней так близко, что она кожей ощутила его напряжение, и приподнял её за подбородок сильными пальцами. Она подняла глаза и встретила его горящий взгляд.
- Убирайся! – прошептала она, не в силах оторвать взгляда.
- Может, не будем играть в эти игры, - так же тихо сказал он. – Мы ведь оба знаем, чего хотим.
Губы Моны приоткрылись, тело податливо прижалось к Зиго, и тот впился в рот женщины страстным поцелуем, вжимая зубы в мякоть губ, терзая рот быстрым языком. Руки их лихорадочно ощупывали тела друг друга. Ласки были жёсткими, яростными. Зиго охватил ягодицы Моны и сильно сжал их. Приподнял женщину, и она охватила его длинными ногами. Руки её обвивали шею мужчины. Она оторвалась от губ Зиго и принялась покрывать укусами-поцелуями его шею. Тот ласкал длинные ноги, ягодицы, с силой сжимая и разжимая их. Затем, зарычав, оторвал от себя женщину и бросил её на кровать. Мона упала на спину. Губы её, распухшие от поцелуев, горели, глаза блестели, волосы разметались по плечам, грудь вздымалась от прерывистого дыхания. Зиго принялся раздеваться под её горящим взглядом, торопясь, обрывая завязки и пуговицы. Сорвав с себя всё до последней нитки, он рухнул рядом со своей любовницей и впился в её тело жадными губами, покрывая поцелуями каждый сантиметр кожи. Мона, изогнувшись, билась в его руках, отвечая хриплыми стонами на каждое прикосновение. Когда же Зиго раздвинул её колени и проник в неё одним длинным плавным движением, она издала звериный рык и вцепилась в его спину длинными острыми ногтями, оставляя на гладкой поверхности спины следы глубоких отметин. Тела их сплетались во сё более тесном объятии, содрогались, и, наконец, достигнув пика, оба испустили крик, слившийся в единое целое и отозвавшийся эхом от высоких стен и потолка покоев. Через мгновение они разжали объятия и откатились друг от друга, тяжело дыша. Зиго закрыл глаза, испустив блаженный вздох, погрузившись в расслабленное, томное состояние. Мона первой пришла в себя. Она приподнялась и ногой пихнула Зиго в бок. Тот, не удержавшись, скатился с постели и, упав на каменный пол, больно ударился коленом.
- Ты что, с ума сошла? – закричал он.
- Убирайся с моей постели! – прошипела Мона. Растрёпанные волосы упали на грудь. Она свесила ноги с кровати и сидела на ней, с ненавистью вперив взор в своего любовника. Лицо исказила гримаса отвращения. – Вон отсюда! Ты мне противен! – завопила она, вытянув руку и указывая на дверь.
- Что-то ты забыла об этом, когда стонала подо мной, - цинично усмехнулся он, потирая ушибленное колено.
- Мерзавец! – глаза колдуньи яростно сверкнули.
- Ах, какие слова! – Зиго откровенно насмехался над ней. – Я просто потрясён! Ну, вот что, хватит, - тон его сделался угрожающим, - довольно брани. Я не собираюсь терпеть твои оскорбления. Я пришёл, чтобы поговорить.
- Поговорить? О чём?
- Ты сама хотела узнать от меня что-то. Помнишь, ты просила прийти пораньше, чтобы я ответил на твои вопросы. Хотя я вижу, что тебя уже интересует нечто другое.
Мона смутилась. Она и вправду, просила Зиго прийти. После вчерашнего приёма в главном зале Цитадели у неё накопилось много вопросов, но её спутник отказался отвечать на них. Особенно её интересовала ссора, возникшая между той Избранной, что толкнула её, и странным мужчиной, чьё лицо и тело покрыто было многочисленными серебряными украшениями, продетыми прямо сквозь кожу. Зиго лишь шепнул ей, что это сын Главного карателя Моргена. Ссора вспыхнула внезапно, среди лёгкого шума загремели гневные голоса, Мона увидела несколько ярких вспышек, и тут её спутник крепко ухватил её за локоть, и буквально потащил вон из зала. Как ни выспрашивала и ни выпытывала у него Мона подробностей, он ограничился лишь обещанием рассказать ей всё позже. Сильно дёргая колдунью за руку, Зиго довёл Мону до её комнаты и поспешно удалился. Сейчас же, отдавшись внезапному порыву, она совершенно забыла о вчерашнем происшествии, и Зиго напомнил ей о нём довольно бесцеремонно.
Она поспешила встать с кровати и накинуть на себя халат из плотной бордовой пушистой ткани. Зиго неторопливо оделся, окинул Мону холодным взглядом и подошёл к столику из красного дерева, на котором стоял кувшин с терпким пряным напитком. Налив себе полный кубок, стоявший рядом, он осушил его одним глотком, вытер губы и, повернувшись к колдунье, спросил:
- Что ты хотела знать?
Мона постаралась принять независимый вид. Она успела слегка пригладить волосы и пыталась унять дрожь, всё ещё сотрясавшую её тело. Ей не хотелось признаться даже самой себе, что Зиго доставил ей удовольствие, которого она не испытывала ни с кем прежде. Больше же всего она боялась, что Зиго догадается, какую власть может получить над ней, и постаралась смотреть на него презрительным взглядом.
- Что произошло вчера во время приёма? – спросила она, облизнув губы.
- Обычная ссора Избранных, - Зиго уселся в кресло, стоящее посреди комнаты. – Они ссорятся довольно часто.
- Из-за чего?
- Да кто их знает! Я думаю, каждый из них стремится урвать побольше власти, забывая, что вся власть принадлежит Великому господину.
- Расскажи мне подробнее, - попросила она.
- К чему тебе? – он внимательно вгляделся в лицо Моны, но та оставалась невозмутимой, и он ничего не смог прочесть на её бесстрастном лице.
- Мне просто интересно. Хочу побольше узнать обо всём, что здесь происходит. Откуда взялась Цитадель? Кто такие Избранные? Но главное – как получилось, что я снова жива?
- Хо-хо, сколько любопытства! – Зиго деланно расхохотался, откинув назад голову и демонстрируя свои зубы. – Много же тебе хочется знать!
- Расскажи! – Мона устремила на него настойчивый взгляд.
- Ну, ладно. Расскажу, что знаю. Наш Великий господин создал эту Цитадель много веков назад, заняв весь мир, в котором мы сейчас живём, и населив его своими слугами. Он создал Избранных, самых преданных своих помощников, которые помогали ему во всём. Долгие века, пока шли войны между нашим миром и тем миром, в котором прежде жила ты, Избранные были слишком заняты битвами, и у них не было времени на ссоры. Но теперь, когда уже несколько веков царит мир и покой, они ссорятся друг с другом, стремясь управлять этим миром, пока Шунарра погружён в сон.
- Я не понимаю. Что значит этот мир, и тот, из которого пришла я?
- Это Сопредельные миры. Твой мир – это мир Света, - тут губы его искривились. Казалось, слова разъедают его рот. – В нём всем управляют Белые маги, хараставы. Те же из них, кто становится на сторону Великого господина, называются там Темными магами.
- Теперь я поняла. Значит, вся моя семья, отец, мать и прочие – хараставы.
- Да, и лишь ты стала последовательницей Великого. Поэтому после смерти там, в сопредельном мире, ты воскресла здесь. Все, подобные тебе, получают одно воскрешение, чтобы доказать свою верность Шунарре.
- Но ведь он, как ты сказал, спит. Откуда ему знать, что я готова служить силам Тьмы?
- Для этого есть Избранные. Они управляют всеми остальными обитателями нашего мира и определяют, что нам делать. Сами же они подчиняются лишь Шунарре.
- А он спит.
- Да, а он спит. И потому… - тут он замолчал. В ответ на немой вопрос Моны он лишь прижал палец к бескровным губам.
Некоторое время оба молчали. В полной тишине было лишь едва слышно дыхание обоих. Затем за запертой дверью послышался тихий шорох. Зиго глазами указал Моне на дверь. Та испуганно оглянулась, затем повернулась к Зиго, и тот одними губами произнёс: «Вардолис».
- А Избранные тоже воскресают? – возобновила она тем не менее свои расспросы.
- Да, и не один раз, - неохотно ответил Зиго. – Иногда они даже отправляются в Сопредельный мир, специально вытворяют там что-нибудь, и люди убивают их.
- Значит, Избранные бессмертны?
- Нет. Они могут умереть от руки другого Избранного. Поэтому-то и возникла та ссора. Сын Главного карателя Нетвал обвинил Тельму и Вардульфа в том, что они виновны в смерти его брата. Хорошо, что мы поспешили убраться оттуда. Несколько гостей с слуг погибли.
- Я видела какие-то вспышки.
- Тебе лучше не спрашивать, что там произошло. К тому же, уже время. Тебе пора одеваться. Вардолис проводит тебя. Впрочем, если хочешь, я могу остаться и помочь тебе, - и он усмехнулся своей ленивой самодовольной улыбкой. Мона мгновенно вскипела. Она даже подскочила от негодования.
- Ну, уж нет! Убирайся! Я в состоянии одеться сама.
- Ну, что ты, красотка, я собирался помочь тебе не одеться, а раздеться, - он оглядел её взглядом, от которого у Моны задрожали колени. Пытаясь прикрыться гневом, она громко вскричала:
- И думать не смей! И вообще, забудь, что между нами что-то было. Уж не думаешь ли ты, что я снова позволю тебе дотронуться до меня? Фу, гадость! – всем своим видом она постаралась выразить крайнюю степень отвращения. Он же в ответ лишь громко расхохотался и направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся к Моне и негромко добавил:
- Откровенно говоря, и я не испытываю особого восторга при мысли о тебе. Ты не так хороша, как я думал. Не думаю, что захочу тебя ещё когда-нибудь.
Мона задохнулась от ярости. Она схватила со столика один из флаконов с притираниями и швырнула его в Зиго, разразившись градом проклятий. Но тот был слишком проворен для неё, и флакон разбился о закрывшуюся дверь, окрасив её разноцветными разводами. Мона топнула ногой.
- Вардолис! – завопила она. Карлик появился мгновенно. – Вели подать воды! – приказала она, и двое уродливых слуг внесли большой таз и кувшин с горячей водой. Оставшись одна, Мона принялась яростно мыться, стремясь смыть с себя прикосновения Зиго и проклиная его последними словами. После она тщательно оделась, но не стала менять свою внешность. Резкими движениями расчесала волосы и закрутила их в высокий узел. Подойдя к нише, где стояла голова Крона, и отдёрнула занавес.
- Наконец-то моя матушка вспомнила и обо мне, - встретил её саркастический голос. Мона на мгновение испытала чувство вины. За всё это время она не удосужилась поговорить с сыном. Подавив это чувство, она произнесла:
- Давай не будем ссориться, сынок!
- Что ты хочешь?
- Я хочу просто поговорить с тобой.
- Поговорить? – голос Крона звучал презрительно. – Ты не наговорилась со своим лысым дружком? Хотя о чём это я. Вы ведь не только разговаривали.
- Так ты… - ахнула мать.
- Да, да, я всё видел и слышал. Этот занавес достаточно прозрачен, - проворчал он. – Хоть бы потрудилась завесить нишу плотной тканью, чтобы избавить меня от подробностей твоей личной жизни.
- Прости, я не знала, что так получится, - Мона умоляюще посмотрела на голову.
- Видно, он сильно допёк тебя, если ты извиняешься, - Крон с интересом взглянул на мать. Насколько он помнил, та никогда ни перед кем не извинялась. Мона же опустилась на пол у постамента и, глядя в такое знакомое лицо, произнесла:
- Я так скучаю по тебе, сынок! Мне так трудно здесь. Я и не думала, что когда-нибудь буду жалеть, что стала такой, какая есть.
- Почему?
- Мне страшно, Крон. Мне очень страшно. Здесь всё чужое, всё запутанно и сложно. И мне очень не хватает тебя.
- Нужно было думать раньше, когда ты хотела добиться власти и отнять силы у Эйданы.
- Не говори о ней! – вскричала Мона. Её снова охватил гнев и ненависть. Ведь это она, Эйдана, виновата в том, что случилось с ними.
- Как прикажешь, - холодно произнёс Крон и закрыл глаза. Мона, встав на колени, охватила его лицо ладонями.
- Прости, сынок, - горячо прошептала она и поцеловала бескровный лоб. Крон поморщился, открыл глаза и прошипел:
- К чему эти запоздалые нежности?
- Ты прав, - Мона поднялась с колен. – Лучше скажи, как ты здесь оказался.
- Не знаю, как. Я помню лишь, что моя голова отделилась от тела, и свет померк, а потом я очнулся уже здесь, на этом штыре, - и он с отвращением обвёл глазами стены комнаты. – Это было почти сразу перед твоим приходом.
- Значит, тебя не мучили так, как меня? – спросила она задумчиво.
- Не понимаю, о чём ты говоришь. И вообще, я устал. К тому же, за тобой пришли, - и он повёл глазами. Мона обернулась и увидела Вардолиса, который склонился в низком поклоне и жестом показал им, что пора идти. Она вздохнула, провела рукой по волосам Крона, задёрнула занавес ниши и отправилась следом за своим сопровождающим на ежевечерний приём.