Дуальность 3 Sex and money заметки одного циника

       Sex and money (заметки одного циника)
 Русская Ницца – место гостеприимное, тем более, если у вас есть кредитная карта. Эта пластиковая картонка продавцам, не говоря уже о банкирах, предпочтительнее, так как в запале есть возможность потратить больше, чем, имея наличные. Но капитализм в России не настолько прогрессирует, чтобы в продуктовом магазине можно было расплатиться American express. Большинство продавцов недоуменно посмотрят на кредитку и без тени стеснения спросят, что это есть.
       Антону универсальное средство платежей не грозило. Когда он хотел открыть на свое имя кредитную карту, родители остудили его, объяснив, что он не столько зарабатывает, чтобы покрывать незапланированные расходы, и у них средств на подобную блажь нет. Проходя по одному из сочинских базаров, Антон пожалел, что тогда не настоял на своем, ведь за определенную комиссию любой банкомат вам выдаст свеженькие купюры. 150 рублей – таков был лимит Антона, который он приберег на будущее. Симпатичная армянка угостила парня апельсином, в надежде на то, что он, отведав ее божественные фрукты, раскошелиться. Антон лишь поблагодарил ее и свернул на блошиный рынок.
       Компактные лавчонки пестрели всеми видами кустарной деятельности. Преобладала, само собой разумеется, деревянная бижутерия. Куда ни кинь взгляд, везде на миниатюрных каруселях висели бусы и четки. Надо же, кто-то предложил Антону украшение для дамы сердца. Под сенью небес, еще вчерашние выпускники художественных школ, рисовали портреты и шаржи, хорошие и не очень. Одна сухая дама рискнула сесть в раскладное кресло к такому мастеру. За пять минут в тайне ото всех, он набросал черты лица клиентки и придал им совершенные иные, те которые выражали его субъективное мнение о незнакомом человеке. Наконец он объявил, что работа завершена, и женщина может взглянуть. Исполненная любопытства, она, вместе с праздными зеваками, увидела нечто уродливое и бесформенное, с носом-шишкой, огромными ушами, напоминающими локаторы, и золотыми зубами, на каждом из которых красовался знак доллара. Женщина разозлилась, обрушившись на художника с упреками, и под конец заявила, что отказывается платить за это безобразие. Люди, окружавшие их, между собой посмеивались, но как скандалистка исчезла в толпе, тут же нашлись те, кто не прочь увидеть себя со стороны, но теперь мастер брал предоплату.
       Чуть дальше старый слепой скрипач ублажал людей мягкой льющейся мелодией, классическим гимном “Ave Maria”. Музыка растекается в пространстве, как призрак ищет ценителей, проникая в мозг, и не найдя отклика, продолжает поиск. Перед скрипачом лежит футляр, куда надобно кидать десять рублей, в том случае если вы приютите “Ave Maria” в сердце, на крайний случай, если станет жалко старика, всем известно как тяжело прожить на пенсию. Но мы никогда не узнаем для кого музыкант исполняет свое соло: для бога, для людей, а может, чтобы заработать, но тогда доходней сыграть какие-нибудь узнаваемые современные ноты. Знают ли люди самый известный церковный гимн, еще вопрос. Антон не знал, что играл скрипач ранее, но то что “Ave Maria” денег не напела, было ясно по частоте падения купюр, а таковая стремилась к нулю. Футляр от скрипки на четверть заполнен десятками. Если бы старик был не слеп, то без труда подобрал бы наиболее коммерческие композиции. Чтобы поддержать российскую старость и искусство в одном лице, Антон распрощался с десятирублевой бумажкой. Его примеру последовали остальные, и дед обогатился на полтысячи.
       Но продолжим культурно-капиталистический экскурс. Незаметно блошиный рынок снова уступил место обыкновенному, цветочному. Орхидеи, розы, тюльпаны, калы… Откуда только не везут эти изящные создания природы, и насколько велика спекуляция ими! Да, те роскошные упакованные розы, что иногда продают штучно, закупают продавцы в несколько раз дешевле. Антон поинтересовался, сколько стоит один цветок, и услышал в ответ 70 рублей, и это притом, что женщина за прилавком с утра заплатила за него в семь раз дешевле. Но что ни сделаешь, чтобы порадовать дорого человека, даже уплатишь баснословную цену за недолговечный идеал красоты. Он завянет уже через три дня, а благодарность любимой уже на завтрашний день, потому что она ожидает цветы каждый день. А по большому счету, цветы – это женская прерогатива, и поэтому не будем задерживаться в рыночной оранжерее: впереди еще много интересного.
       Дорога, покрытая новой плиткой, ведет в один из парков, но покрытие успели поворовать. Пробелы зияют через каждые три метра, обнажая песчаные дыры, полные оберток от шоколадок и окурков. Только грустные смотрят в землю и только им суждено узреть переполненные мусором ямы, а те, кто радуются, довольствуются речкой вдоль дороги: по ней проплывают лодки и катамараны, по которым можно узнать, кто, чем любит орудовать. Чтобы не тревожить отдыхающих утопающими речку отгородили высоким каменным бордюром, также покрытом поворованной плиткой. Но если вам взбредет в голову поплавать, полуметровая ограда вас вряд ли остановит. Минимальная сила конечностей, и вы выше всех до тех пор, пока вода не поглотит ваши члены. Пережитый опыт не вдохновил Антона на новые подвиги; в самую жаркую пору он любовался редкими пальмами, но не будем лукавить. Деревья отдают тень, укрывая прелестниц от палящего солнца. Минимум одежды, крем для загара – вот секрет успеха красивого цвета кожи и мужского внимания, и чем ровнее ноги и короче юбка, тем выше шансы на удачу. Вложение капиталов, вероятно, принесет существенную прибыль, а лучшее место для вложений – это курорт. И тут же наглядный пример: к дорого размалеванной барышне с предложением выпить, что подразумевает под собой нечто большее, подкрадывается парень. Наши родители знакомились по-другому, стесняясь, краснея, приглашая на мороженое или в кинотеатр. Какие времена, такие и нравы. Девица повыламывалась пару минут и после ушла под ручку на встречу новым ощущениям. Ее судьба теперь никого не волнует, так же как и желанную вещь, которую мы не успели купить. Расстраиваться не надо, вокруг еще есть товар, потому что женщина сегодня именно товар, который сам ищет спонсора. Но не забывайте – его надо оплатить. У Антона не было ничего кроме желания.
       От приятного к весьма отвратному: по краям дорожки понатыканы деревянные скамейки для тех, кто не прочь передохнуть, но если одни останавливаются лишь на короткое время, то для других скамейка становиться местом жительства. Впечатление от города Антону испортил вот такой житель. Он расстелил старую куртку на плоской поверхности и, никого не стесняясь, уснул. Запах, исходивший от него, отпугнул даже непривередливую кошку, что под ним умывала мордочку. Кошка тоже бездомная, но хотя бы следует правилам личной гигиены в кошачьей интерпретации. Миллионы людей отказываются на улице, и миллионы кошек в ужасе ищут новое место, в отличие от дворняг, льнущих к таким же отбросам общества, как и они сами. Образуя команды, собакам и нищим легче выживать. «Чем человек отличается от бомжа?» – задал себе вопрос Антон. Ответ в паспорте – пропиской. Но вот парадокс: можно иметь прописку и жить на улице, а можно и наоборот. Антон путешественник, и для нас это главное.
       Часовая стрелка мчится вперед, как и люди из одного летнего кафе в другое, и это единственное место, куда войдя, придется распрощаться с деньгами, иначе осмеют. Те открытые кафе, что как грибы после дождя появляются в весенне-летний сезон в Сочи, Антон старался избегать. Со свиным рылом в калашный ряд не лезут; правда, бывают исключения. Отмеряя шаги, Антон гулял по парку, приглядываясь к прохожим, оценивая и делая выводы. Случайно он обратил внимание на ухоженное кафе, что располагалось в природной пещере, а по кругу, на свежем воздухе, расставили столик, и огромные зонты укрыли их. Кафе пустовало, те, кто отдыхал, потягивали пиво, ели мягкое мороженное или неторопливо пережевывали шашлык. Делая заказ, мало любителей соригинальничать, хотя вот в углу примостился рыжий мужчина и с видимым наслаждением прихлебывал холодный борщ. Впрочем, остальные посетители придерживались традиционного меню. Это кафе лишь одно из многих, главное отличие которого пещерное помещение, и вроде ничто не могло привлечь внимание Антона.
       По центру за столом на четыре персоны сидела приятная на вид девушка и потягивала молочный коктейль. Антон замер, наблюдая; вероятно, она кого-то ждет. По прошествии нескольких минут никто кроме официантки ее не потревожил. Красивая, с волнистыми черными волосами, с правильными чертами лица. Не смотря на то, что вокруг было много хорошеньких девушек, именно эта заворожила Антона, ее вид воспалял воображение. Возможность, что она так же одинока и так же нуждается в общении, привлекла парня. Тело незнакомки обтягивала белая блузка, подчеркивающая видимые достоинства, а глубокое декольте их открывало. «Подойти познакомиться. Не выйдет, как узнает, что денег нет, сразу пошлет».
       Сомнения переполняли Антона, и едва ли бы он осмелился познакомиться с ней, но помог случай. Кто-то сзади окликнул его. Антон обернулся и увидел парня чуть постарше него. В руках он держал запечатанный конверт с бумажным цветком на обороте.
- Можешь помочь, - попросил парень. – Видишь, девушка за центральным столиком, передай ей, пожалуйста.
       Антон, не медля, согласился, взял конверт и направился к ней.
- Добрый день, - сказал он, - глупо, конечно, выглядит, но один парень попросил передать вам вот это, не подумайте, что он от меня.
С этими словами Антон положил на стол конверт, пытаясь предугадать ее реакцию. Девушка молча осмотрела конверт и длинным ногтем вскрыла его. Внутри лежало розовое, приятно пахнущее письмо. Такие отправляют лишь безнадежно влюбленные или те, кто не прочь пошутить.
- Как он меня достал, - протянула девушка, - Вы присаживайтесь – составите компанию.
       Антон выдвинул пластиковый стул и робко сел, чуть краснея от волнения.
- Вам, кажется, не впервой получать такие письма.
- Да уж, нашелся таки человек, готовый носить меня на руках. Сколько я не объясняла, что мне этого не надо, все без толку.
- Вы очень красивая. Неудивительно, что парень голову потерял.
- А, - отмахнулась девушка, - он еще в детстве ее потерял.
- Так вы знакомы уже много лет.
- Сегодня юбилей – пятнадцать лет неразделенной любви.
       Подошла официантка. Она увидела, как к посетительнице присоединился еще один человек, и бросилась в атаку. Антон отказался что-либо заказывать и снова залился краской.
- Чем он вам так не нравится?
- Он – подкаблучник, а разве мужчина имеет право быть подкаблучником?
- Нет, наверно.
- Наверно или нет? – уточнила она.
- Во всяком случае, это не про меня.
- Уже хлеб.
       Девушка допила свой коктейль и приняла более удобную позу. Вот в третий раз она провела рукой вдоль ушной раковины, освобождая ее от прядей волос. Мочка ярко блеснула на солнце, так ярко, как только могут блестеть бриллианты.
- Я – Лили, - представилась девушка.
- Антон. У тебя редкое имя, - подметил он.
- Родители сначала назвали Лиля, а потом решили, что имя не эстетично и им пришлось переоформлять мне свидетельство о рождении.
- По-моему, Лиля звучит лучше, привычнее.
       Теплый фен ворошил ее волосы, и она поправляла их, забавно хмурясь. В ней не было непосредственности, также как и задумчивости. Лили была образцом среднего человека, за рамки выходила лишь ее броская внешность.
- Путешествуешь? – спросила она, бросая взгляд на рюкзак Антона.
- Решил испытать себя. Главное условие – отсутствие денег.
       Антон порадовался удачно сказанному слову, порешившему все последующие недомолвки.
- Откуда ты, путешественник?
- Из Краснодара.
- Я тоже. Замечательный город. В Сочи нахожусь четыре дня, а домой хочется.
- Ты одна здесь?
       Лили отрицательно покачала головой. На шее родинка, отметил Антон.
- Мы со студенческой группой отдыхать приехали.
- А парень тот? – напомнил Антон.
- Он на педагогическом курсе учиться. Представь себе, мужчина – учитель младших классов.
       Настырная официантка прервала их вновь, требуя сделать заказ, аргументируя тем, что другие посетители также нуждаются в столике. Антон обвел взглядом кафе, которое наполовину пустовало. Он собирался возразить, но Лили его опередила, предложив прогуляться по парку, оставив мелочную официантку среди одиноких солонок и салфеток. Незадолго пожилая пара покинула кафе, Антон и Лили последовали их примеру.
Птицы, клевавшие хлебные крошки, вспорхнули навстречу отпускникам, покидающим пляжи. В купальниках и без них, закутанные в махровые полотенца, они возвращались в курортные домики, которые сдавали местные жители. Для них лето было единственным временем, когда есть возможность заработать, так как зимой в Сочи никто не поедет, а более состоятельные курортники отдыхают в фешенебельных гостиницах, и им нет надобности вместе со всеми возвращаться с городского пляжа, для этого у них есть частный. Ах да, еще бассейн, баня, сауна… «Любой каприз за ваши деньги».
       Но птицам деньги не нужны, и капризы их не так притязательны. Они общаются в полете, толкаемые слонообразными тетками. Еще не оперившийся птенец Антон изо всех сил старается заинтересовать самку, она же про себя гадает, какое он способен свить гнездо, и как много веточек в него вложить. Место жительства – чрезвычайная надобность для серьезных отношений; в подтверждение этому под фонарным столбом нищенка выставляет искалеченную, покрытую струпьями руку. Она - навязчивое напоминание, что у Антона нет с собой денег, и от осознания этого факта неожиданно прерывает разговор и виновато молчит.
- Где ты живешь? – поинтересовалась Лили.
- Я говорил ведь тебе, в Краснодаре.
- Да нет же, сейчас, где ты живешь?
- Пока не знаю: скорее всего переночую на пляже, а там видно будет.
- Я пригласила бы тебя к себе, но номер у нас трехместный, и кроме меня в нем еще живут две подружки.
       Какая замечательная перспектива для Антона, не правда ли? Были бы они еще такими красивыми, а сил у парня хватит на всех, ведь он молод.
- И как вы развлекаетесь в компании? – спросило Антон
- Сегодня, например, пойдем на пенную вечеринку. Вход платный, - предупредила Лили, чтобы Антон имел ввиду.
       Упрек больно кольнул его. Когда он уезжал, проблема денег проблемой не была, а лишь вящим символом свободы. Независимость, оказывается, имеет свою цену, и Лили, видимо, тоже, придется ограничится общением. Как ранее сказала Лили, вход платный.
Высоко в небо взвился оглушительный возглас, приказывающий им застыть на месте. Повернись, Лили бы не обратилась в соляной столб, она бы разлетелась на миллион фрагментов, подгоняемых топливом ее злости. Вновь он, непонятый воздыхатель. Каков его доход? Девушка подстегнула поклонника к большему заработку, но на что ей парень, который никогда не переступал порог спортзала. Сексуальность – еще один важный компонент при обольщении женщин, однако, Серафим, так звали того, кто мчался сквозь живую стену, даже не догадывался, что фемины способны возбуждаться, а он, как ни горестно, не возбуждал никого.
       И шестикрылый серафим на перепутье им явился; он поднял свой меч, тощую, болезненную руку, и направил кулак чуть выше глаз Антона. Досадный промах обернулся вывихом запястья, к нему Антон добавил более удачный синяк. Отдыхающие всегда рады, когда кто-то способен разбередить томную летнюю атмосферу. Ради этого удовольствия они не побрезгуют пропустить прекрасный морской закат и ужин столовой. Увы, всего два резких движения, и представление закончилось, едва начавшись, но зрители особо не расстроились, – зрелище то было бесплатное. Те же, кто остался, долго хохотали над подбитым Серафимом он: прыгал на одной ноге и взывал о помощи Творца, тряся одной рукой, как будто после ожога, отчего боль в запястье только усиливалась. Лили наградила победителя поцелуем, который ничего не обещал. Как легко женщина способна растоптать любовь мужчины! Сердце – мягкий кусок мяса, его легко проколоть шпилькой. Без особых чувств на него страшно смотреть, иначе чувство стыда посмотрит на вас. Гораздо легче дарить ни к чему не обязывающие поцелуи.
       Неужели кто-то додумался вызвать карету скорой помощи. Белая машина (смерть тоже белая) с номером 03 увезла бедолагу в травмпункт.
- Спасибо конечно, но на курортный роман можешь не рассчитывать, - уже вслух выказала Лили.
       Ни тонкий, ни прямой расчет не были свойственны Антону, но либидо заявило о себе. Легкое касание и в глазах мутнеет, дыхание подстегивает эффект, желание ощущается кожей. Финансовая плотина перекрывает бурную реку страстей, но стоит кинуть монетку, и шлюзы откроются. До отеля 300 метров. Там, где кончается парк, кончается их случайная встреча. У Антона в запасе считанные минуты. Для их использования нужен известный опыт или природное обаяние. Ни того, ни другого у Антона никогда не было.
Лили рассказывает об учебе, о безбашенный друзьях, изредка касаясь табуированной темы, играя с Антоном.
       У выхода из рощи с левой стороны начинается вход в студенческий кемпинг – дюжина кирпичных домиков, столовая, теннисный корт, футбольное и баскетбольное поле, бассейн и танцплощадка. Отличное предложение за минимальный взнос, но вход только по пропускам, а он лишь после оплаты. Главная заповедь кемпинга висела напоминанием для молодых пройдох: «Интимные встречи с посторонними на территории лагеря запрещены» Владелец заведения еще помнит, как кипит кровь. В поддержку распутного студенчества в каждом домике висит плотная занавеска для спокойствия проживающих студентов. Той же цели служит и преднамеренное умолчание о скрытых камерах, включаемых по ночам. Вам, надеюсь, не составит труда угадать, куда выводится изображение. За чертой недосягаемости Антон упустил Лили. Покачивая бедрами, она отгородилась стальной дверью, скрывающей студенческий мирок от посторонних глаз. Лето отогревает все: возвышенное и приземленное. Дело стоит за моралью. Надо отметить, что монитор, отображающий комнату Лили, пока она жила там, всегда был отключен за недостатком интересных кадров.
       Весенний бриз остудил юношеский пыл – так легче добраться до пляжа, ведь это то место, ради которого тысячи людей срываются с места и с котомками, сумками и Бог невесть с чем, спешат на побережье, тряся целлюлитом, и выставляя свое несовершенное тело в оригинальной кунсткамере. Купальник не в состоянии скрыть проблемные места, которые возникают после тридцати лет. А они едут, уверенные в своей индивидуальности, ощетиниваясь при виде идеальных форм, и не признаваясь никому, даже себе, комплексуют. Благо есть такие же особи, а значит, есть некое оправдание собственного убожества. Но то, что потерянно для старшего поколения, для свежей поросли уникальный шанс, имя которому спортзалы, и там есть возрастной ценз. Дряблые мышцы в отличие от дряблых морщин здесь вполне можно исправить. Спортзал – территория агрессивной молодежи.
       Небесной синеве до лампочки, сколько вы весите и как много заплатили за максимальное приближение к идеалу, а то, какие лекарства для похудения вы принимаете, интересно лишь людям с проблемным весом. У них та же цель, но другие средства ее достижения, и когда вы дефилируете по Сочинским аллеям, будьте, уверены, вас оценивают самым предвзятым образом: то с долей снисхождения, то с завистливой ненавистью. Следует помнить лишь один закон, чем больше вы обнажитесь, тем больше к вам внимания. Гордитесь им! И любуйтесь сородичами, а что еще делать в отпуске?
       На улицах пыльного города идут бои без правил. Особи женского пола долго готовятся к выходу, красятся, одеваются, делают личностную установку и все ради Антона. Он не прочь приблудится к какой-нибудь юбке, и они согласны его приютить. Стреляют подведенными глазами, колышут бедрами, не зная, что ему нечем платить за это великолепие. Самые смелые заводят знакомства; одна за другой спрашивают его имя, но интересно ли оно им. Нет. Главные параметры: толщина кошелька и размер члена. Сразу следует предложение: «Пойдем посидим где-нибудь», и в ответ доносится отказ. Недоуменные девушки выискивают новую жертву, укорачивая юбки, и все более наглея. В наш век ожесточенного феминизма инициативу берет женщина. Это касается всех сторон жизни: заработка, сексуальных позиций, воспитания детей, особенно в России, когда она отбирает у отца детей и старательно в их глазах поливает его грязью – классика советского периода. Ныне оттепель в моде, и нет свободе границ. Из крайности в крайность, эксперименты еще жестче. Вчерашние пионеры, сегодня пациенты наркологических клиник, мучают людей алкоголизмом и укоряют всех и вся за развал СССР. Но нежные ростки удобряются капиталистическим навозом, чтобы стать бизнесс-акулами. На кого ты хочешь учиться? На олигарха.
       Антон изучал английский язык. Два курса мало, для того чтобы стать профессиональным переводчиком, но достаточно, чтобы понять, – знакомя людей с образцами современной зарубежной литературы, желанные миллионы не заработаешь. Что еще хуже, университет располагался в нескольких кварталах от дома, и получить комнату в общежитии было невозможно. Да и кто отпустит! Самое ценное в жизни родителей, сын, должен быть всегда под рукой, и даже в сорок лет он останется ребенком. А мальчику девятнадцать лет и он так и не стал мужчиной.
       Антон, путешествуя в одиночку, не успевал замечать то прекрасное, что мы называем природой. Его тень плелась за ним, боясь оторваться, она пронзала стены и деревья, десятки раз погибала под колесами автомобилей, но мужественно сопровождала хозяина, напоминая, что он не одинок. Тень делала это так тихо и невнятно, в отличие от веселых парочек и пьяных компаний. Вот уж кому хорошо. Одиночество одно из тех чувств, которое Антон никогда не ощущал. Рядом с ним всегда были друзья, книги, радио, наконец, и посмотрите какая ирония: та тень, что всеми силами берегла юношу, часть его самости, она проговорилась об одиночестве. С другой стороны, последние два дня подарили Антону не стираемое ощущение подлинной свободы, ничем не прикрытой, не опошляемой деньгами. Вольность в мыслях и поступках – это то чего он доселе не мог себе позволить. Тотальный контроль родителей и общества призваны уничтожить зачатки индивидуальности и подчинить человека безликому коллективу. Взамен мы получаем право на не одиночество. Как заманчиво для тех, кто вкусил обратную сторону индивидуальности, но перед Антоном открывался новый неведомый мир собственной души.
       Постепенно заасфальтированная дорожка превратилась в зыбкую кальку, и произошло это так незаметно, что погружение стоп в рассыпчатые камушки смутило Антона. Вместе с тем, нагретый за день песок, подарил завершенность, он возвестил о том, что проделанный путь обрел некий символизм. Обозримое пространство уже опустело, и лишь беззаботные романтики остались посмотреть закат. Среди них были как совсем юные парочки, так и в весьма преклонном возрасте. У самой кромки моря пожилая пара, держась за руки, обмывали оголенные ноги. Холодало, и температура воздуха опускалась все ниже, стремясь сравняться вечным морем. А они держались за руки, глядя в бесконечную даль. Когда жизненный финал близок, деньги как-то обесцениваются. Верно, ведь говорят, что в могилу ничего не заберешь. Но в холодную зимнюю ночь, только любимый человек поведает об истинном смысле жизни, особенно если он все время был рядом. Теперь пожилая пара, нежно обнимаясь, оставляя следы на гальке, которые вели к асфальту, и дальше терялись. Они знали, что такое счастье, и тайну эту унесли с собой.
       Антон занял их место. Он снял кроссовки и опустил ноги в ледяную синеву Черного моря. Она обожгла его, но Антон терпел. Волны яростно набирали силу где-то вдалеке и, готовясь снести все на своем пути, неслись к кубанским берегам. Все, что доходило до Антона, было лишь бледным подобием неукротимой стихии, притом начался отлив. Вскоре Антон остался в одиночестве. Последний человек покинул пляж, оставив Антона наедине с собой. Он, не раздеваясь, лег на спину, устремив взор в звездное небо. Шум волн, отнюдь не убаюкивал его, но наоборот разжигал пламенные мечты. Свобода была в воздухе, и он дышал полной грудью. Она ощущалась в последний раз.