Рациональность смерти

Этюд в непонятных тонах


       Постучитесь в гробы и спросите у
       мертвецов, не хотят ли они воскреснуть, -
       и они отрицательно покачают головами
       
       Артур Шопенгауэр

       Навеяно им же…

       С уважением, Автор



…вот, еще одна ночь проходит столь же бездарно, как и многие бездарные ночи до нее. А в голове роятся странные мысли; они - как те рваные тучи, что третий день носятся по небу, словно не понимая, то ли им развеяться, то ли пролиться дождем. И так грустно…

Размышлять о серьезном всегда сложно: многие знания – многие печали. Любой нормальный человек задаст вопрос: «Зачем?» Вот и я спрашиваю, зачем… все это? Так сказал недавно один человек, над ним все посмеялись, и фраза разошлась в виде веселого слуха. А вы, спрашиваю я, вы, все те, кто смеялся и шутил, все те, кто радовался непонятно чему, напиваясь до поросячьего визга – вы хоть раз за короткую свою бездарную жизнь задумывались над тем, зачем она? И кому нужна? Понятно, что все те горести и страдания, что мы порой испытываем, не нужны никому, но эта беспричинная радость, этот пьяный смех, эти дурацкие песни о любви – кому нужны они? «Мне нужны», - ответит любой. «А зачем они тебе?» - спрошу я. Зачем счастье и радость, зачем привязанность друзей и любовь женщин? Зачем они, если лет через восемьдесят от тебя останется лишь гниющий труп в могиле, и все равно тебе будет, прожил ли ты жизнь смеясь и радуясь или коротал дни в печали и тоске? Не лучше ли в грусти и скорби постичь что-то высшее, вечное и передать знания об этом потомкам, коих оставишь ты после себя, чтобы и они передавали их дальше, преумножая, своим потомкам, пока не отложатся эти прозрения в генах? И тогда, через много тысячелетий, дети будут рождаться, обладая знаниями, намного превышающими знания наших великих мудрецов сегодня. Может, они будут рождаться, как Лао-Цзы, с длинной седой бородой, но это не важно… Эти знания помогут им стать чем-то другим, уже не совсем человеком. Это как у Ницше: «Поистине человек — это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и остаться чистым». И быть может, они и станут теми самыми Сверхлюдьми, Сверхчеловеками, которые поймут, что тщетно бороться против привычного хода вещей, что все в природе рождается и умирает. Умирает зверь и птица, умирает человек, умирает планета, умирают звезды, а в один прекрасный день умрет и вся вселенная, и человечество вместе с ней. И противопоставлять этому что-то, крича о всесилии науки, бесполезно. Чтобы побороть противника, надо понять, что он такое, как он действует, как он устроен, найти его уязвимые места. Как вы, ученые, можете понять, что такое смерть, если вы пока даже не можете понять, что такое жизнь и для чего она нужна? И вообще, искать смысл жизни – нерационально. Ты все равно поймешь это, поймешь в тот самый момент, когда жизнь сменится смертью. Все познается в сравнении. Таким образом, смерть – самое верное решение всех наших задач, самый исчерпывающий ответ на все вопросы.

Смерть – самый рациональный выход из любой ситуации. Ночь наступает тогда, когда заканчивается день, и это рационально. Ночь нужна людям, зверям и птицам, чтобы отдохнуть, поскольку наши слабые организмы нуждаются в частом отдыхе. Ночь нужна растениям, чтобы не сгореть от переизбытка ультрафиолета. Ночь нужна хищникам, чтобы добывать пищу. Ночь нужна пустыне, чтобы не потерять последние остатки воды. Ночь нужна всем, она столь же рациональна, как и смерть, что наступает тогда, когда кончается жизнь. Смотрите и слушайте все, кто строит свою жизнь на скупом рационализме! Если в горести и печали постигать великие истины всю жизнь, то смерть может принести тебе лишь облегчение, ты будешь ждать ее как избавление от тяжести жизни, ты встретишь ее со спокойной душой. В любой из дней, когда бы не вздумалось ей придти за тобой, ты будешь готов. Не нужно будет бояться, метаться в тревоге, ожидая ее прихода, но принять ее спокойно, с достоинством и тихим счастьем.

Когда человек, проживший жизнь в радости (а таких немного), умирает, он обменивает свое счастье и радость на неизвестность. В этом случае нельзя сказать точно, теряет ли он что-то на самом деле или приобретает нечто большее, так как никто еще не вернулся из-за той окончательной грани, чтобы поведать о том, что нас ждет там. Проживший же жизнь в тоске и печали, умирая, меняет все это на ту же неизвестность, зная, что хуже уже не будет, и тем самым только выигрывает от обмена. Даже если предположить, что за гранью жизни нас ждет тот самый Ад, то несчастный будет готов к нему больше, чем счастливый, так как всю свою недолгую жизнь он провел в страданиях и привык сносить их с достоинством стоика. От этого он выигрывает вдвойне. К тому же страдания эти – новые, неизвестные человеку и, таким образом, являются тоже своего рода новыми знаниями, новым опытом. Умирающий на поле боя в грязи и крови солдат выигрывает по всем позициям: он пал, сражаясь за свою страну; в случае победы его причислят к тем, кто заплатил за эту победу своей жизнью, и его потомки будут гордиться своим предком как героем; в случае же обратном он не увидит и не ощутит всей горести поражения, разрушения своей страны, не придется ему перенести смерти своих близких и всего того, что обычно испытывают побежденные.

На Востоке говорили: «Проживай каждый день так, словно ты уже умер», - и были по-своему правы. Вся наша жизнь – долгий путь к смерти, и что плохого и ужасного в том, что ты придешь к своей цели раньше, чем многие миллиарды других?

Нет ничего страшного в том, что человек умирает. Почему-то никто не страдает и не убивается, когда умирает муха, и даже сама муха не предполагает, что когда-нибудь прекратит свое существование. Умирая, человек лишь подчиняется законам природы, нами открытым, но не нами установленным. И нет в этом никакой катастрофы, пусть даже и исчезает вместе с человеком один из множества субъективных миров. И даже когда исчезнет вся вселенная, тоже не случится никакой катастрофы – она лишь последует своему же правилу… Или не исчезнет, и станет тем самым исключением, которое должно существовать для подтверждения правила. Но мы, как одна из мельчайших частиц мироздания, этого уже не увидим…

Все это – не есть призыв к умышленному приближению смерти, нет. Это есть лишь простое объяснение ее рациональности и закономерности. Это – стремление убедить людей в том, что к смерти надо относиться с некоторой долей здорового фатализма. Ведь, как бы это ни звучало, мы все умрем, кто-то раньше, кто-то – позже. И надо лишь быть готовым к тому, что это произойдет и с тобой, и со мной. Это понимание нужно всем, так намного проще будет ожидать приближение собственного конца и легче сносить потерю близких.
Это – не философский трактат и не руководство к действию. Это то, что может предложить (именно предложить, а не заставить) человеку немного подумать о том, что неминуемо ждет всех нас. Подумать и сделать для себя выводы. А уж какие – пусть каждый решает сам…

26 – 31 мая 2008