Рубашка

Когда она умерла, на ней была фланелевая рубашка в клетку. Я несколько месяцев не мог решить, что же теперь делать с этой рубашкой – она оказалась последней вещью, которая ощущала тепло её тела – и первой вещью, почувствовавшей холод смерти. Рубашка висела на спинке стула, словно испуганный зверёк, ожидающий своей участи. Иногда мне хотелось зарыться в неё лицом и рыдать, но каждый раз, подходя ближе, я ощущал обжигающее чувство чуть ли не ненависти – будто рубашка была виновата в её смерти… Удивительное дело – несколько месяцев, а мне казалось, фланель хранит её запах, и этот запах наполняет всю комнату, где мы жили вместе, где ругались и смеялись, ели печенье, пили вино, целовались, плакали, одевались и раздевались, спали, читали, слушали музыку, слушали дождь за окном, слушали и перебивали друг друга…
Рубашка висела, покрывалась пылью, иногда падала – и я снова вешал её на прежнее место…
Не придумав ничего лучше, я взял эту рубашку с собой, когда поехал по делам в Прагу – и оставил её в гостинице. Просто оставил, будто забыл, повесив на спинку стула.