Жди скоро будем

(Родинка)
…А еще сообщаю тебе тетя Паня, старая ты плошка, что ездила я в командировку в Челябинск. Говорили там нету неба, но небо есть, и офигенно зеленое. Вот смотри на фотке – прямо свежезалитый каток! Снимала с балкона гостиницы. Фотк у меня крутой, зацени.
Знаю, что тебе интересней другое, ну так вот! Не было другого. Мой шеф лениво пас меня в ресторанчике. Официант стал мне знаки внимания оказывать, типа – все, как хочет дама, да салфетки поправлять, да поддакивать об искусстве… а я смотрю - шеф прямо сразу и мрачнеет. Я ему – вы не парьтесь, это особый визит-официант, дает понять, что любит каждую клиентку… Такой у них фирменный стиль. На танцполе мне даже трудно было прыгать, так как налопалась деликатесов. Но я прыгала буйно, терялась в толпе, знала, что ему не угнаться толстому да за мной.
Когда официант принес все заказы, включая десерты и мороженое, а они иссякли только через два часа – я уже все съела. Шефу неудобно наминать, и так корпусной, сидел, вилочкой ковырял, а я-то, я-то довольна! Четыре блюда «в одну харю»…
На заключении договора он смотрел ну фиг знает куда. Я бровями кривила – сколько можно позиций оставить в дополнении? И особые условия - ка к с ними? А он ноль эмоций смотрит куда-то, как этот! Тетя, в командировки стало ездить невозможно. Ну, так много еды и так мало свободы! Шеф заколебал уже своим молчанием. Намекала ему и так, и сяк - я занята. Неважно. Занята – значит, не одна.
Я к тебе в деревню приеду на праздники, видимо, с подружкой. Ты давай, не зуди на нас особо. Я в меру помогу по хозяйству, но учти, спать буду отдельно в гостевой, и чтоб никаких там побудок на заре. Сплю до двенадцати и точка. Обнимаю. Вея.

***
…Никак я не пойму, к чему ты распыхтелась за столом о детях…. Все же так хорошо шло.
Погреб тебе прибрали! Скажи, сколь лет тебе был не до погреба, а?
Особенно баня удалась. Баня – это просто, ну. Слабость моя. Не знала, что ты одну крытую теплицу отвела под резервуар, так здорово из парилки чебурдахнуться в ледянку. Офигенное чувство. И ничего не болит потом. То есть с банькой ты тетя явно просекаешь. Думала, что будешь меня пилить за прическу…то есть за ее отсутствие. Спасибо хоть тут промолчала, моя ты принципиальная.
Знаешь, я привыкла ходить лысой. Страшно было только первую неделю, все приставали. Каждый лох норовил погладить… Поэтому вставила в косичку стразы, чтоб не трогали.
Нет, ну с моими-то глазами-бровями раскосыми – еще такие голые виски и одна косичка на затылке. Просто девушка из космического триллера.
Есть у тебя, тетя, воспоминания юности – ну и хорошо, зачем всем–то их знать. И вот давай нам о пропащей дочери баллады читать, мама родная. Как по мертвой причитала. Вот некрасиво, тетя Паня, так гнусить! Ведь у тебя еще один ребенок, сынок при тебе, ну фига ли ты при нем такой плач Ярославны вклшючила? Да и дочка жива, просто все не по-твоему делает. Ну и что, что не замужем. Может, у нее карьера. Вот и у меня карьера. Я чем приехала в город? Секретуточкой. А сейчас? Без пяти минут начальник отдела. Вот именно. Так что я большая.
Ты все спрашивала, кто моя подружка по жизни. Повторяю: мы вместе снимаем квартиру. Тебе довольно? Конечно, нет! Настя работает на книжной базе, и она привезла тебе твоего разлюбезного Свияша. Помнишь, ты прошлый раз зимой жаловалась, что все не по-твоему? Что у тебя нервы от этого на пределе? Я говорила ей! Она запомнила и нашла тебе книгу, специально, а ты повертела в руках и засунула в комод, с трусами-простынями. Тетя Паня, ну кто так делает? Да еще заставила ее альбом твой поздравительный зачитывать, ах, какие у вас в детсадике все крутые, все куплеты умеют писать. А моя Настя кстати – поэтесса, она уже печатается, для нее твои куплеты – вообще нож острый. Эх, тетя…Видала бы ты ее на вечере – шарф двухметровый обернет вокруг плеч, на голове кучка рыжих кудрей, читает мерно, листы по сцене разбрасывает. Понтовая жутко…А сама-то боится…
Моя жизнь - это жизнь моя, и я ее живу так, как умею. Считаешь - плохо живу? Но почему? Не колюсь, не пью, не курю даже! Правда, Настя курит, но пусть лучше курит, чем… Зато какая хозяйственная! Ты заметила, как она цветы твои рассаживала? Ничего ты не заметила. Лучше читай, читай Свияша. Может, меньше будешь обижаться на всех. И на себя тоже.
Не о детях тут надо думать, которые тебе всю душу вымотали, а о том, что мы-то с тобой разругаемся вконец. И никакого преступления не было, одни только твои коммунистические лозунги… Ты этого хочешь, да? От Насти, между прочим, мать давно отказалась. Как ты от Аньки своей. Ты чего, хочешь, чтоб я тоже отказалась? И что с ней будет? Куда она пойдет? Ты думай, на что меня толкаешь… Вся твоя Вея.


***
Здравствуйте, Панна Павловна. Давно мы с вами не виделись. Пишу, чтобы поздравить с днем 8 марта. Примите наилучшие и так далее. После вашего письма я реально не хотела писать. Все же материна сестра, могли бы пожалеть сироту. Но вы наверно думаете, я очень крепкая и меня можно хлестать по-всякому. Ошибаетесь, мать свела в могилу не я. Когда она заболела, она еще не знала. То, что ей не надо знать. То, что вам тоже не надо знать. Но зато я узнала то, что мне надо знать. Дело дрянь. Настя нашла кардиолога, я сходила. Клапан у меня какой-то не пашет. Ну, то есть он пашет, но халтурно, неплотно защелкивается. Поэтому кровь артериальная с венозной смешивается и получается хаос и недопоставка сырья. Кислородное голодание клеток.
Но тут уж штрафные санкции некому начислять. Если только матери, которой нельзя было родить, а она бедняга старалась. Только зачем? Ей хоть для здоровья полезно, а мне?
И как вы уже догадались, кардиолог мне объяснил: не получится у лысой девушки никакого младенца, даже если она выйдет замуж. Лысая девушка лучше перебьется, она же не хочет вреда этому младенцу, еще какой больной окажется… Родишь некондицию, куда потом?
Так что, уважаемая Панна Пална, высокая девушка в коричневой коже гордо сидела на площади, крошила булку голубям и терпела это дело.
Честно говоря, зря. Настя и так все знала уже. А может, догадалась? И она стала реветь и говорить, что она не против, чтобы я создала другую семью. Но с кем я ее создам? Для чего? Насте уже катит к сорока, она жалеет меня больше всех на свете. Кто еще меня так жалел?
Мы вместе почти восемь лет, за это время она стала очень нервная, так что даже не может работать от головных болей и невроза. У нее начались всякие страхи, что автобус взорвут, дом взорвут. Она когда работает, то ни фига не пишет. Так что мне надо работать за двоих. Отношения теперь стали другие. Она была хорошей женой, а стала офигенной обузой, вроде родинки на лице. Большая, мешает, а трогать нельзя. Хуже ребенка всякого.
А я все еще хожу по судам и езжу в другие регионы подписывать договора. Была и в Пятигорске. Походила я там, было стремно, когда набежал народ. Кажется, что люди сами это все придумали… Надо было одной прийти, но не выдалось. Шеф продолжает меня пасти. Упрямый черт.
Да, насчет Ани. Вы говорили поискать в Интернете Анну Землеву. Пока не нашла. А вдруг у нее теперь фамилия другая? А вы не давали ей мой адрес, когда я от вас уехала?
Хочется в деревню, но чтобы избежать разборок, не злить вас и не дразнить гусей, будем ходить в парк. Фиг ли нам ваша деревня. У нас по городу бегут реки воды. В этих реках плывут бутылки, коробки от сигарет, школьные чешки, презики, всякая дрянь. Но это ж не значит, что вся весна дрянь. Какая весна-то быстрая. Бешеная, крутая, пьяная… Виринея.

***

Панна Павловна. Доброго вам здравия. Мы с вами были знакомы три года назад, мы у вас бывали на усадьбе, а вы так и не отгостились. Вспомнили? Пишу по срочному делу. Настю выписали из больницы, она еще слабая. Вроде ничего страшного, но стала кричать по ночам, реально спать не дает. Из нормальных болячек ставят ишемию, остальные по части нервов.
Знаю, знаю, вы сейчас скажете, что надо не валять дурака, а просто рожать, покоряться природе и все пройдет. Эти песни я знаю наизусть.
Вы вот тоже рожали, а чего хорошего? Но разводить пожиже некогда.
Настю надо в пансионат, только нет сейчас подходящих путевок. Пока мы ждем, ей хуже. По телевизору вчера увидала рекламу срубов и ну рыдать. Я ей капли, я ей рюмку, а она зашлась на фиг, задыхаться стала. Нет, говорит у меня ничего. Ни таланта, ни дитя, ни угла своего. А чего надо, недвижимость? Не знаю, говорит. Напрасно прожитая жизнь и все. Девочка моя, говорит, лучше умереть. Сама не живу, тебе не даю. Уйду, говорит. Тряпки стала собирать. А куда, на вокзал? Да ее, росомаху, первый же наряд загребет с просроченной регистрацией. Короче? Уложила спать, пузырек с коньяком прикончила, стала думать. Нужен креатив! Так она быстро на сопли изойдет. Последние силы она мне отдала, осталась никакая. Спасать надо.
Уважаемая Панна Пална. Не пугайтесь суммы, которую вы получите. Помню за мостом по вашему порядку короб белого кирпича, недострой. Не могли бы вы узнать, прибрал кто к рукам или нет. Обещайте, что сразу сообщите. Виринея.


***

Тетя Паня, старая ты вешалка. Так бы тебя сейчас и удушила. Как ты меня обрадовала. Надо же, мою фамилию не забыла. Только не суетись, деньги не занимай, икру зря не мечи. Хорошо, что короб не купили. А я и не знала, что на балансе сельсовета… Копию паспорта и всех документов отправила тебе ценным письмом. Ты сразу все отнеси в сельсовет, да не посей ничего, я потом приеду, все подпишу. Крышу мне накроют за одни сутки, дальше посмотрим.
Настя уже немного ожила, закупает семена, как дурочка. Уже целый пакет стоит на окне. Каждый день раскладывает, как пасьянс из карт: «Люпин розовый, белый, сиреневый. Календула. Астра. Мальва…» Лекарства пьет по графику, но воду в ванной забывает. Вчера пришли соседи снизу, требуют ремонт за мой счет. Когда его делать? Совсем офигели, еле уговорила на деньги.
Настя и раньше любила кошек подбирать, а теперь вообще, с каждой дворнягой готова разговаривать. Ну, представь, бежим через мост, а она увидела под мостом дохлого пса и давай смотреть, вздыхать, руками разводить. «Да у его на х, опоздаем…» Так и опоздали.

Был корпоратив. Все упились, одна я бродила по поляне с коробкой сока, обходила тела. Двадцать лет фирме это не кот понюхал Шеф прищучил меня сильно. Долго разговаривали над обрывом, душевно было. У него жена хорошая. Знает, что он любит другую, то есть меня. Даже слезу пустил. Гладила его по руке. Но потом, гад, не выдержал, снова за свое… Только я же сильная, крикнула в ухо – «я тоже люблю другую» и навернула с обрыва. Да не плачь, там кусты... Не убился, живой.
Тетя Паня, а теперь самое главное. Анька твоя нашлась, и ее фамилия та же. Держись, мать, крепко за табуретку. Она мне написала первая, живет тут же в городе, очень по тебе тоскует. Но боится, конечно. Помнит, как ты ее прокляла тогда. Работает как и раньше, оператором на игровых автоматах, учебу бросила. Ведь Анька твоя стала матерью! Как? Как-как и кучка. Из пробирки родила Анька, за большие деньги в институте столичном…. И хорошая девка у нее, скоро два года - Вичка. Вика Землева. Потому что жена у Аньки что надо. Была я у них – дите трескает соленые огурцы с шоколадом, вся в коричневых потеках. Квартирка так себе снята, зато все на ребенка. Лицом не знаю в кого. Я отпала на раз. Может, хватит уже, тетя Паня, флагом-то махать на демонстрации? Пора уж внучку в попу поцеловать.
Так что готовьсь, летом завалимся, если ты не против. Если против – напиши, против чего: меня, Насти с мальвами, Аньки с женой. Или для начала Аньки с Вичкой малой.
Клянусь тебе, тетя Паня, что не буду больше ходить лысая, я уж тут пообросла, у меня теперь стрижка с мелированием. Если орать много не будешь, так может, и юбку куплю. Вея.