Шарф

Они снова поругались, она снова расплакалась, побежала на кухню, накапала в стакан валерьянки. Горлышко флакончика билось об края стакана, пока она дрожащими руками капала валерьянку в воду. Она выпила, села на пол, обхватила голову руками.
Он ходил кругами по комнате, слыша запах валерьянки из кухни.
Она вернулась в комнату, разобрала постель, они легли спать.
На следующий день она купила моток пряжи, длинные спицы и села вязать шарф. Лицевая, лицевая, изнаночная, изнаночная… Два ряда за каждую каплю валерьянки.
Он пришёл с работы, не сказал ни слова, она сидела и вязала шарф. Он смотрел на движения спиц, на её пальцы, на разматывающийся клубок. Она смотрела на движение спиц, на свои пальцы, на новые петли. Лицевая, лицевая, изнаночная, изнаночная…
Час за часом, ряд за рядом, она продевала спицы в петли, она наматывала нитку на спицу, она вывязывала новые ряды, ряды складывались в полотно, шарф уже можно было накинуть на плечи.
Он приходил с работы позже неё, не говорил ни слова, смотрел на её руки и на движение спиц. Он взял её руки, он отложил спицы, положил их рядом с клубком, конец шарфа свесился с кровати, он взял её ладони в свои и стал целовать ей пальцы. Она смотрела на его затылок, опустив плечи, слёзы текли из её глаз, пальцы её были холодные, его губы были горячие. Её слеза упала на его волосы. Он перестал целовать её руки, вздохнул, посмотрел в её заплаканные глаза, провел ладонью по её щеке, поднялся с колен и ушёл на кухню. Она взяла спицы. Лицевая, лицевая, изнаночная, изнаночная… Шерсть впитывала следы его поцелуев, оставшиеся на её руках, и слёзы, падавшие из её глаз.
Она купила второй моток, шарф уже можно было обмотать вокруг шеи, вечерами она вязала, конец шарфа свешивался с кровати.
Он пришел с работы, он налил себе чаю, попытался завести разговор, она молчала, он повысил голос, она стала кричать, они смотрели друг на друга злыми глазами, он разбил кружку об пол, она забилась в угол кровати и снова взяла спицы. Он смотрел на её пальцы, спицы резко мелькали, она часто ошибалась, не сумев вдеть петлю, и распускала несколько петель, и начинала заново. Он собрал осколки, выбросил, вернулся в комнату, забрал у неё спицы и клубок, разложил постель, они легли спать.
Они не разговаривали, он ходил кругами по комнате, она вязала. Разложенный шарф по длине занимал всю кровать.
У неё закончились нитки, она купила новый моток, они разговаривали, они плакали, они кричали. Петля – обида, петля – злость, петля – грусть. Когда она садилась вязать, она складывала шарф в несколько раз, чтобы он убирался на кровати, начиная новый ряд, она переворачивала шарф. Лицевая, лицевая, изнаночная, изнаночная…
Он вернулся с работы, он сказал, что так невозможно, он предложил ей разъехаться, она плакала и металась по кровати, аккуратно сложенный шарф разматывался и раскидывался во всю свою длину, его конец свешивался с кровати, его середина свешивалась с другого края кровати… Она плакала в шерсть, он взял её ладони, он целовал её, он лёг рядом с ней, шарф опутал их обоих.
Она покупала новые мотки, шарф вился по всей комнате, она ходила по квартире и вязала, шарф разматывался ей вслед. Перед сном она сматывала его и клала рядом со шкафом.
Она приходила с работы и садилась вязать, он приходил позже и смотрел на её пальцы. Они ложились спать вместе, они плакали вместе, они молчали вместе. Лицевая, лицевая, изнаночная, изнаночная… Двадцать метров тоски…