Testament

«Тестамент» - это, по-нерусски, завещание. Мне слово понравилось, вот я и решил написать свое завещание. Не знаю, будет ли оно иметь силу, в случае моей безвременной кончины или нет. Я умирать, пока, не собираюсь.

Я, находясь в твердом уме и трезвой памяти…. Ой – к, ошибочка вышла. Ну да ладно, и так сойдет. Короче, я во вполне нормальном состоянии, насколько это возможно, хочу распорядиться своими богатствами.

 Свою коллекцию фильмов я оставляю своей родной сестре. Она единственный человек, который по достоинству может оценить этот, поистине королевский подарок. Единственно хочу, чтобы диск с фильмом «Достучаться до небес» был бы похоронен вместе со мной. Хотя нет, не похоронен. Вообще, я хочу, чтобы меня кремировали, а прах развеяли где-нибудь над морем. Соответственно диск тоже сжечь, а кучку пепла досыпать в сахарницу, где будет лежать другая кучка, побольше. И все это зашвырнуть в синее море. Ну, или хотя бы в Черное. На крайняк можете и в ближайшем пруду утопить – мне-то уже все равно будет.
Свои диски с музыкой завещаю местной радиостанции. Они такие бедные, что у них каждый день одно и тоже крутят. Это как минимум в десять раз повысит их запасы музыки. Хотя, еще одно исключение. Диск «Эванесенс», пусть перепишут, копию отдадут на радио, а оригинал сожгут вместе с фильмом.

Все мои сбережения в виде денег (для тех, кто не знает это бумажки такие, с не очень высокохудожественными картинками, но люди больше любят смотреть на них, чем на произведения искусства) сжечь тоже. Шучу. Оставляю их своим ближайшим родственникам. Пусть разделят их поровну, или по-братски, или по совести, ну, или жребий тянут.
Компьютер, и разные другие вещи представляющие ценность и полезность оставлю…. Блин, кому же такое счастье-то привалить??? А, пусть, как там, по закону.

Весь хлам, не представляющий никакой ценности (черновики моих произведений, сломанные часы, подаренные школой на выпускной, и другие сломанные, неработающие безделушки, мои коллекции камней, раковин, ключей, спичечных коробков…. И, наверное, еще кучи других вещей) запихать в большую коробку и закопать. Над могилкой поставить камень и вырезать следующий текст: «Здесь покоятся личные вещи человека, который не боялся смерти и не нашел смысла в жизни. При жизни они были дороги ему как память о минувших событиях и людях, с которыми он встретится только на небесах. После его смерти их сочли бесполезными и зарыли здесь.» Хотя можете их просто выкинуть. Им-то будет уже все равно…
Мои рассказы, неважно опубликованные или нет издать книжкой. Хотя бы тиражом в пару десятков. Раздать книги, всем кто меня знал, и, несмотря на это все же согласных принять их. Пусть они хранят обо мне память. Это моя последняя просьба к миру. Хотя можете забить и на это тоже. Как делается и сейчас, при моей жизни.

И еще хочу, чтобы на моих похоронах, если сочтете нужным, их проводить кто-нибудь бы выступил с речью. Ну, хоть кто-то, хоть незнакомого какого-нибудь наймите, что ли. Пусть он скажет: «Мы провожаем в последний путь человека, который считал, что все качества человеческие, что люди причисляет себе (ну, типа благодарность, или та же человечность) никак не могут относится к ним. Он пытался не считать себя человеком. Но все же ему приходилось признавать этот позорный факт. Да, он был человеком! Но, поверьте, он этим не гордился! Он, как мог, скрывал это от вас». «Что может быть хуже лицемерия? А ведь люди считающие, что они человеки - лицемеры», - говорил он. Еще, он не раз повторял, что «В мире нет ничего абсолютного – все относительно под Луной, да и под Солнцем, и под тучами ничего абсолютного нет, да и в них тоже. Из всех правил есть исключения, даже из этого. Но они только подтверждают правила». Он считал, что жалеть о чем-то сделанном, или хотя бы зависящем от тебя, значит признаваться, расписываться в собственной некомпетентности. А это – худшее оскорбление. Он ненавидел шаблоны и тривиальность. Так, что пошлите отсюда. Если бы он узнал, что вы здесь сопли поразвесили, ему бы это не понравилось».