Чурки

Темная ночь конца августа – заря угасла, ночь заволокла горизонт. Кончилось то время легких светлых загадочных ночей! Днем нужно собирать урожаи. Плывет, клубясь, в холодном воздухе туман, оседая влагой на кирпиче, деревьях, кустарниках, на желтеющей листве. Вверху мириады звезд тихо мерцают. Горизонт на востоке загадочно пуст, лишь чуть выше горят несколько крупных желтых звезд. Ни звука кругом - лето закончилось, и в парке, как будто после долгого и бурного пира, уснула набухшая, потемневшая трава, листва на деревьях.
Тоска изведет, если не потратить энергию лета на преодоление чего-то грандиозно нового!
На опушке березняка, в который переходит заброшенный парк, на возвышении у края лощины сидит молодой человек.
Сюда он пришел перед заходом солнца, принес с собой бутылку вина, новенький топор, ножик. Было еще тепло – надоедали мошки, виясь над его головой, где – то в дальнем березняке куковала кукушка, поблизости в лощине – другие птицы. Ультрамарин неба чист и высок. Солнце стало садиться – на востоке синяя даль, у горизонта сизая и мутная, темнела. Парень, разведя костер, пил и смотрел вдаль на восток. Верхушки берез стали погружаться в сон, последние лучи косо светили, наполняя все безграничной тоской и одновременно радостью.
Взошла крупная Венера, закат догорал, а парень сидел у костра и вырезал знак на ручке топора. Вырезав знак, допив бутылку, парень поднялся, глядя на восток, поднял топор и прокричал, что есть силы: «Пришло это время! Какого хрена! Встанем!» Прокричав все это, парень, размахнувшись, ударил топором и перерубил пополам, принесенное им сюда на днях, огородное пугало с приклеенной к головному ведру фотографией. Бутылку пнул, та укатилась в лощину. Потом парень сел у углей и погрузился в созерцание заката, смотря, как со стороны востока идет ночная мгла.
От выпитого вина, от вида глубокого очищающего темнеющего неба у парня потекли, побежали, зароились разные противные ему мысли, поднялись давно неразрешенные вопросы.
Пробудился от утреннего холода и сырости, восток белеет – скоро рассвет. Продрог бедняга пока лежал на земле, во рту сушь, голова угловатая; собрал свой скарб и пошел быстрыми шагами домой, чтоб опохмелиться и спать уже по-настоящему. Проснулся в полдень в обнимку с топором. Подскочил, ничего понять не может: руки в крови, топор в крови, весь в крови измарался, глянул в окно – чурки валяются, гора чурок, а в дверь стучат. Менты наверное.