В городском саду

Мода приходит и уходит… Иногда возвращается. Все новое - это давно забытое старое.

Все женщины моего поколения помнят время, когда не иметь нижней накрахмаленной юбки было равносильно трагедии неописуемой. Юбку шили из белой ткани, очень пышной и крахмалилась она до стоячего состояния.

Крахмал можно было купить только по блату, но голь на выдумки хитра. Мы разваривали картошку до такого состояния, что оставалась каша, которую разбавляли водой. Все это выливалось в тазик, юбка замачивалась в этом киселе и вывешивалась без споласкивания, в надежде, что к вечеру высохнет. Я помню эти "зонтики", висящие на веревках и дожидающиеся своего вечернего часа.

Платье–клеш, а под ним накрахмаленная юбка, по которой идет туго затянутый пояс. Талия в такой пропорции кажется в два раза тоньше. Красота, глаз не оторвешь!

Танцы по пятницам. В Городском саду. Под духовой оркестр…

«В тихом городе мы встретились с тобой... До утра не уходили мы домой... Ля-ля-ля--ля-ля-ля—ля-ля-ля…»

Музыка и слова казались волшебными, и ласкали слух, и заставляли сердце биться часто и сладко. Мы стояли стайками, и очень важно было делать вид, что тебя абсолютно не волнует, пригласят тебя на танец или нет. Если тебя не пригласили - ты очень деловито начинаешь разговаривать со стоящей рядом "невыбранной", как будто важнее разговора на свете нет …

Но, как правило, тебя приглашают на танец. Юбка отделяет от партнера этаким "каменным валом", через который добраться до тебя невозможно и только протянутая рука ложится на талию, а вторая, чуть в сторону, встречается с твоей. Шурша крахмалом, ты плывешь под стоны медных труб…

"Сколько раз мы расстава-а-лись и обратно возвраща-а-а-лись, чтоб друг другу все сказа-а-а-ать…"

У парней считалось шиком иметь спортивные тапочки, которые намазывались зубной пастой и высушивались на солнце, опять-таки, в ожидании вечерних сумерек и медных труб. К концу вечера пол на танцплощадке был разрисован кругами, крахмалом и зубной пастой по ходу вальса, как лицо актера разводами плохо смытого грима.

Волшебство заканчивалось в одиннадцать вечера и "золушки" стайками бежали домой, чтобы успеть к двенадцати часам.

"Мне б забыть, не вспоминать, этот день, этот час, мне бы больше никогда не видать милых глаз… Но опять весенний ве-е-е-тер бьется в окна и зове-е-е-т"...