Музыкант

Музыкант
***
Сегодня ветрено и снова будет дождь
Мы будем пить вино, и думать о пространстве
О том, что ненадежно постоянство
О том, что неизменно бытие
(В. Колесников)
Я часто просыпался раньше в этом месте, и всегда на глаза мне попадалась эта картина (наверное, она и сейчас еще висит там) – вернее репродукция картины, прибитая к стене канцелярскими кнопками. Мне нравится сюжет картины. Постепенно просыпаясь, я мысленно воспроизвожу в воображении эту нехитрую историю любящих друг друга сердец, отправляющихся из уютного теплого домика в дождливый серый день на какую-нибудь железнодорожную станцию или автобусную остановку. Я думаю, что станция или остановка находятся не очень далеко от того места в сосновом лесу, откуда они выходят в дождливую летнюю погоду. Скорее всего, они отправляются в город на работу или по делам. В городе их могут ждать неприятности – оттого они опираются сейчас друг на друга. Приятно думать, что они могли быть здесь, в этом домике. Девушка находится спиной к наблюдателю и, несомненно, очень красива. Тонкие плечи, руки, изящный изгиб спины и облегающая бедра длинная юбка. Слева от девушки идет мужчина, которого она очень любит (она идет очень близко, прижимаясь к нему). Он несет широкий черный зонт, укрывающий их обоих от дождя.
Я всегда думал, чем именно художник добился такого восприятия картины, что с завистью глядя на эту пару, хочется также идти вдвоем по лесу. Мысленно возвращаюсь к образу, запечатленному художником, хочется нарисовать в своем воображении, пользуясь словом, один только вечер – вечер необычно прекрасной загадочной музыки, вернее гитарных песен. Слушая любую мелодию мысленно всегда можно представить ее в ином – лучшем свете. Новое исполнение наиболее выгодно может подчеркнуть ее изящные ритмическую форму, неожиданные паузы или причудливую мелодию. Я говорю это не случайно, и читатель поймет это, прочитав несколько страниц.
Глава 1
Как это часто случается, сразу мотор не завелся. Дернув раз десять за шнур, мой товарищ стер пот со лба грязной рукой. Мы собственно никуда не спешили, но ситуация становилась напряженной. Был август. Стоял знойный летний день - самый его разгар. Мы сидели в лодке на оживленном пляже на одном из заливов Волги и заводили бензиновый лодочный мотор. После каждой попытки сдернуть стартер веревкой с завязанной на конце палкой пахло бензином. Но мотор не заводился. Как только мы разделись и сели в лодку, мы сразу же выпили по рюмке водки. Мы делали так всегда, когда добирались до пляжа. Большая часть трудностей позади – осталось только доплыть до дачи на острове. А дальше. Дальше начинается отдых. Впрочем, он начинался уже в лодке. Распаренный солнцем организм быстро и легко впитал эликсир молодости в течение минуты. Раздражающие звуки, прежде долетающие до моего слуха – как будто перестали существовать или стали восприниматься совсем по-иному. Например, когда я спускался к берегу по мокрому песку, я видел, как молодая мамочка держала за руку малыша и громко кричала, стараясь перекричать всех окружающих, что ходить к воде нельзя. Малыш этого почему-то не понимал или делал вид, что не понимает и все пытался вывернуться и сбежать к воде. Кроме того, мамочке еще нужно было кричать на мужа и разговаривать с другими мамашами. Но вот я уже видел совершенно другую картину. Мамочка уже не кричит истошно на свое чадо, а как будто играет с ним в какую-то игру. Как будто вместе с мальчиком они изображают самолет, который собирается взлететь. Стоит ей отпустить тормоз – как маленький самолет начнет скользить по воде, а затем, разогнавшись по водной глади – полетит. Звуки, вырывающиеся из груди самолетика-малыша, напоминают рев турбин и тонут в общем реве толпы.
Музыкант (так образно я буду называть своего друга) сразу предложил выход – грести на веслах на остров «Грез» – место назначения. Психолог - так я буду называть моего второго друга - еще колебался и размышлял над сложившейся ситуацией. То ли прочистить свечи, то ли подождать несколько минут, когда испарится бензин.
Мой третий друг – барабанщик – молчал, наблюдал и был совершенно спокоен. Быть может, он настукивал про себя песню о лете и море, футболе или девушках.
Неожиданно из-под моста, который свисал над протоком реки, вынырнула моторная лодка и промчалась мимо. Затем, описав полукруг, она вернулась обратно и с выключенным двигателем подъехала довольно близко. Видимо пассажиры в лодке заметили наше общее замешательство, а может они увидели начатую бутылку водки, стоявшую на дне лодке в специальном углублении. А может, причины были совсем иными. Самый бравый рулевой закричал, приближаясь к нам:
- Не заводится?
- Может на буксире? – ответил вопросом на вопрос Музыкант, доставая из бардачка лодки якорную цепь.
- Легко, отвечал капитан лодки, перехватывая один конец и завязывая у уключины.
- Только полегче, - предупредил Психолог, покрепче схватившись за борт лодки двумя руками.
На другой лодке дружно закричали, их было четверо, они были возбуждены и веселы. Капитан лодки сказал: «Вперед». Через несколько минут мы были на месте. Только не на нашем, а на их месте, на соседнем острове, который находился ближе по дороге. Они были очень гостеприимными. Когда мы выходили на берег острова, где находилась дача, в которой они остановились, на берег выскочили две девушки. Сначала они весело смеялись, потом стали грустными и ушли в дом. Но тотчас появилось множество закуски, несколько бутылок водки. Еды почти не было. Но было много шума и суеты.
- За что выпьем? Конечно за знакомство, - кричал капитан, чокаясь своей чашкой со всеми подряд. Они были так рады нам, как будто мы не виделись несколько лет. Потом я спрашивал своих друзей, видели ли они раньше этих славных ребят, но они не могли определенно сказать о времени или месте их возможных встреч в прошлом. Но капитану было виднее. Он кричал – Вы отличные парни, - и обнимал музыканта за плечи. Музыкант был в тельняшке, которая совсем не скрывала его могучие бицепсы, и капитан сразу принял его за старшего матроса.
Я совсем не запомнил – пили ли с нами девушки. Они все время спорили о чем-то, о чем я не мог слышать в общем шуме голосов. Сначала они спорили друг с другом, а потом каждая из них нашла тему спора с мужчинами. Они предпочитали разговаривать на высокой ноте с глазу на глаз. Для этого они отзывали кого-то в сторонку и что-то горячо обсуждали. Единственное, кто не сбился с ритма и чувствовал себя как рыба в воде – был Психолог, но не потому, что он был знатоком женских душ. Напротив, как видно девушки ему не понравились. И успокаивать их он совершенно не собирался. Больше сказать, ему было наплевать на них. Он много курил и пытался выяснить, кого из местных обитателей поблизости он знал. Оказалось, что таких знакомых набралось с десяток. Такими людьми были: «бородач» - парень с бородой, все время проводивший на рыбалке; «мухомор» - джентльмен в черной в горошек куртке без рукавов и красной шапке; «глаз» - пенсионер, постоянно наблюдающий за окружающими с веранды второго этажа; «красная шапочка» - местная девушка-мальчик в широкополой шляпке, которая упорно избегала всех представителей противоположного пола. Увидев парня, она старалась поскорее исчезнуть из его поля зрения. Все эти персонажи закрутились в моем воображении, пока я находился вместе с рассказчиками.
Мы еще выпили за дружбу, и я заметил, что друзей стало совсем мало. Несколько пассажиров-спасателей разморило, и они лежали на траве в тени смородиновых кустов. Солнце медленно склонялось с небосклона в сторону горизонта. Но по-прежнему светило ярко, хотя не так беспощадно, как в обед. Несмотря на относительную жару, неподалеку горел костер, и одна из девушек жарила сосиски. Я спросил ее, откуда распространяется такой зловонный запах. Она ответила, что это горит краска на крашеных досках. Наверно мальчики отодрали ее от какого-нибудь туалета на соседнем острове. Я уже был знаком с процветающим на островах воровством. Здесь воровали все, что плохо лежало. И не только лежало, но было плохо приколочено или привинчено. То есть то, что покоилось на месте благодаря только силе гравитации, а не охраняемое или прикрепленное к тяжелым объектам более надежным способом.
Другая длинноногая девушка, имени которой я не смог узнать, вдруг оказалась расстроенной. Ее никто не мог успокоить. И тогда за дело взялся Психолог. Он проникся ее настроением до такой степени, что расстроился сам. Он постоянно повторял девушке, чтобы она не расстраивалась по пустякам. О каком пустяке шла речь, можно было только догадываться. Вообще алкоголь имеет свойство усиливать впечатление от происходящего в настоящем и прошлом.
Неожиданно кончилась водка. Гостеприимные друзья обыскали всю свою дачу, но не смогли отыскать ничего, кроме портвейна. Мы к счастью отказались от портвейна и стали прощаться. Оказалось, что «ходячих» осталось мало, и процесс прошел довольно быстро. Мы с Барабанщиком уже сидели в лодке и ждали Музыканта и Психолога.
Меня называли Волшебником. Не помню, откуда это пошло. Я не возражал. Даже льстило мне. Я правда ни разу не находил подтверждения этому. Но ведь – это как посмотреть…
Музыкант, которого капитан прозвал моряком, был неутомим и что-то горячо обсуждал с капитаном. Наконец, Психолог запрыгнул в лодку, и мы нетерпеливо отчалили. Надо сказать, что я испытал некоторое облегчение, когда гостеприимный остров остался вдалеке за кормой. На другой день мы снова встретимся с ними, но сегодня они оставили нас в покое. Не успели мы доплыть до нашего острова, как Музыкант как настоящие моряк уже плыл быстрым темпом за нами. Все же догнать в воде он нас не смог.
Глава 2
Вечер выдался ветреным, хотя и теплым. Так бывает, когда погода обещает измениться. Мы хорошо поели и выпили еще, обсудив важные проблемы. Мы поговорили о женщинах, затем о ценах на продукты и бензин, которые постоянно растут. Потом о музыке. Немного затронули Гребенщикова. Затем я попросил сыграть Музыканта. В нашем кругу все играют на гитаре, а Барабанщик еще может стучать на барабане. Когда не бывает барабанов, он стучит по кастрюлям или просто по столу. Получается неплохо. Сразу слышится ритм. Иногда по кастрюлям стучит и Музыкант, когда уже не может больше играть на гитаре.
Когда солнце стало клониться к закату – захотелось послушать музыку, а музыку мы все очень любили. Наш музыкант долго не решался взять гитару. Потом, когда каждый исполнил по несколько песен, Музыкант все же решился и сначала неуверенно заиграл.
- Расстроенная, - сказал он и протянул гитару Барабанщику.
Музыкант казался уставшим и думал о чем-то своем. Барабанщик быстро подстроил гитару и протянул ее обратно. Психолог разносил очень маленькие пластмассовые рюмки грязно-желтого цвета на подносе из доски, на которой режут хлеб, и подбадривал нас, заставлял присутствующих выпить и закусить.
- Хорошо, - обычно приговаривал барабанщик, насвистывая про себя и выстукивая ритм.
- Бодрит и согревает, - обычно говорил я.
Музыкант выпивал реже. Чаще он держал маленькую стопку в своих руках и говорил тосты. Они были бесконечны, но мы никуда не торопились. Я давно заметил, что после употребления алкоголя время начинает течь по-другому. Оно летит быстрее. И мы не заметили как село солнце, оставив на горизонте легкие светлые полосы. Потянулись серые деревянные лодки и разноцветные катера, спешащие к домам своих пассажиров. Кто торопился покушать, кто зарядиться дополнительной энергией на всю ночь, а некоторые совсем не спешили и дрейфовали посреди залива. Обычно в таких лодках с поднятыми веслами находились влюбленные парочки.
Дача, где мы остановились, представляла собой деревянное двухэтажное строение, чудом уцелевшее на острове «Грез», заселенное грабителями. На самом деле, трудно было доставить на достаточное большое расстояние, отдаленное от суши какие-то строительные материалы. Легче было отодрать доску от соседнего дома, когда в нем отсутствовали их обитатели.
Так мы сидели и наблюдали прекрасную картину летнего вечера, написанную создателем в момент благодушия. Однако спустя час ветер стал усиливаться, и горизонт затянуло черными облаками. Если можно было бы посмотреть в это время на нас со стороны воды, то можно было увидеть четыре силуэта, освещенные красноватым пламенем костра. Костер горел совсем недалеко от воды и освещал водное пространство вблизи дачи. Дул довольно сильный ветер, который отбрасывал наши силуэты на водное пространство.
Чем больше хмурилась природа, тем больше входил во вкус Музыкант. Песни, которые он играл раньше, сейчас казались исполненными намного благозвучнее, чем раньше. Как сейчас помню эту картину. Крыльцо маленького домика, расположенного вблизи воды, широко шагнув с которого можно очутиться с головой в воде. Крыльцо такое маленькое, что на нем может сидеть только один человек. Спиной Музыкант упирается на чудом уцелевшие перила. С другой стороны перил на земле стоит Психолог и наслаждается пением. Музыкант одет поверх своей тельняшки в черный бушлат, на голове - кепка с красной звездой. Он похож на военного моряка. Такой вид создает еще большую неправдоподобность всего происходящего. А песни – точные зарисовки маленьких жизненных ситуаций, в которые попадал или находился любой из нас. Любой, упомянутый в песне предмет, будь то картина на стене, или ваза, старый пень или куст сирени. То на что писатель может потратить несколько страниц, Музыкант выражал в нескольких емких фразах. Наблюдатель, наделенный чувством воображения, мог нарисовать по ходу исполнения песни свою картину, и, зафиксировав ее на бумаге, тут же повесить на стене.
Если бы меня спросили в этот момент, понравились мне песни или нет? Я бы не ответил сразу. Во-первых, я слышал многие из них раньше, но это ничего не значит. Настоящее искусство – это то, что созвучно времени и эпохе. В нашем случае все это звучало в темноте в такт грому и молнии. Звучало в эпоху значительных перемен в стране, связанных с перестройкой. Действительно, сильный ветер нагнал на потемневшее небо очень хмурые тучи, которые стали изрыгать искры, освещающие то одну, то другую сторону неба. Все это усиливало общее впечатление от музыки, которая становилась более ритмичной музыкой «регги». Хорошо, что Музыкант пил немного. Также хорошо, что он играл свои песни. Это позволяло ему исполнять их с особым искусством. И если бы сыграть их на хорошей аппаратуре, то они, несомненно, имели бы коммерческий успех. Но сейчас нам было не до того. Казалось, мое настроение слушателя было понятно и Психологу и Барабанщику. По окончании очередной песни Психолог то и дело просил исполнить новую композицию. Но по заказу у Музыканта не получалось. Так он спел около тридцати песен. Постепенно он начал путаться и сбиваться. Сказывалась, усталость за целый день.
Воспользовавшись минутной паузой во время приема эликсира молодости, Музыкант потянул за ручку дверь, которая располагалась прямо за его спиной. Неожиданно для него она открылась, и Музыкант пропал на некоторое время. Затем он появился с гармошкой в руках и заорал что-то несусветное, растягивая меха во все стороны. В своем черном бушлате и бескозырке со звездой он был похож на красноармейца, празднующего победу после тяжелой битвы. В нашем случае он просто радовался своей находке и пел все, что приходит на ум. Раньше он проделывал подобные вещи на гитаре. Теперь все побережье огласилось его криками – все, что сидело внутри, – в этот момент вырвалось наружу. Ему можно было позавидовать в этот момент. К этому времени уже начался дождь, и мы все сгрудились на этом маленьком крылечке, над котором был метровый кусок крыши. Нас обдавало брызгами со всех сторон, но мы все вместе дружно орали, стараясь перекричать друг друга. Громче и быстрее всех говорил Психолог, ему через раз отвечал Барабанщик. Музыкант теперь просто пел непонятные песни, а Волшебник, то есть я, больше наблюдал и записывал в память все происходящее.
Я думал о том, что сейчас мы очень дружны и это мгновение нашего единения очень затянулось. Благодаря музыке и песням. Благодаря тому, что мы не думали о себе, а думали о звездах, небе, ветре и дожде. О чем-то неясном и смутном, терзающем наши души, о том, что так или иначе связывает людей и объединяет друг с другом на время…
Еще я думал о том, как странно устроен мир. Как много всего в нем намешано и перемешано, как и в людях. Высокие материи соединены с низменными потребностями, а благие порывы гармонично сочетаются с мелкими пакостями, которые мы с удовольствием доставляем друг другу. Но только не сегодня и только не сейчас!
По-моему, вечер удался на славу. Что еще можно требовать от одного лишь вечера. Утром я, просыпаясь в этом волшебном домике на острове «Грез», где мы остановились, я снова видел этот рисунок. Мужчина и женщина уходят в этот дождливый день. И они счастливы, потому что знают, что обязательно сюда вернутся снова.