Я смертельно больна

       ***
Бабушка накрывает теплым мягким одеялом, ласково смотрит, перекрестив, целует и уходит. В печке трещат догорающие дрова, и я медленно начинаю засыпать.
       Странно, почему мне уже на протяжении нескольких месяцев снится один и тот же сон? Картинки из моего детства часто посещали меня и раньше, но почему одно и то же? Наверное нужно съездить к старикам, уже два месяца не нахожу времени, или скорее оправдываюсь его отсутствием. Не хочу смотреть, как медленно подкрадывается смерть к людям, которых я люблю.
Нужно вылезть из-под одеяла, а так не хочется. Сегодня суббота и длинный список дел, одно из которых сдать кровь на анализ. Скучно…
       ***
Сырой дождливый день. Уже около одиннадцати, а я еще валяюсь в кровати. Вспомнив о том, что бабушка сегодня печет хлеб, я быстро встаю, одеваюсь и бегу в летнюю кухню. Там пахнет тестом и мне хочется быстрее попробовать свежего хлеба. Дедушка смотрит добрыми глазами, такими, какими смотрит только на меня и отламывает мне кусок большой и румяной корки. Скоро приедут родители, и мы всей семьей сядем завтракать.
Просыпаюсь со слезами на глазах. Почему? Как им всем сказать, как смириться? Лейкемия - прозвучал приговор. Почему я? Почему со мной? У меня остался только год, может полтора. Предлагали какую-то терапию, но сами сомневаются что поможет, а я не хочу оставшееся время провести в больнице, цепляясь за нитку, которая в любом случае порвется именно сейчас. Нужно вставать, а зачем? Зачем куда-то идти, что-то делать? Как же странно все в этом мире, мы строим планы, надеемся, верим и чего-то ждем, и вдруг все медленно начинает таять. Неизлечимая болезнь не дает тебе шанса, но зато «милосердно» дарит кусочек времени. Наверное, лучше было бы умереть от несчастного случая, тогда не умирает надежда, просто не успевает...
Вспоминаю Ночь перед Рождеством, или как говорили в селе - Святой Вечер. У нас в семье он всегда был каким-то волшебным, во всяком случае, мне так казалось. И дело не в подарках, меня всегда ими баловали, тогда было все как- то по-особенному. Я с трепетом дожидалась вечера, наблюдая как мать с бабушкой суетились на кухне, а дедушка важно ходил по дому, расхваливая свое вино и подмигивая мне, лукаво говоря, что в это году подарков не будет. Я же смеялась и убегала к бабушке, она всегда носила в больших карманах передника какие-то сладости. Под вечер дедушка рассказывал мне сказки, которые придумывал сам, сказки обо мне. В ту ночь спать не хотелось, но как обычно и бывает с детьми, я засыпала, сама не замечая когда…

       ***
Я всю ночь гуляла по городу. Встретила рассвет и теперь направляюсь домой. Спать не хочется, но ноги уже болят. Я никогда не гуляла ранним утром и не видела того как просыпается город. Еще до восхода солнца выходят из своих стареньких квартир старики, беспомощные и всеми забытые, забытые детьми, жизнью и даже смертью. Одни берут в руки метлы и убираются во дворах, другие роются в мусорных баках. Их глаза потеряли всякое стремление к жизни, остались лишь недоверие и безысходность. Постепенно улицы заполнились людьми. Все куда-то бегут, всем есть ради чего жить. Исчезли старики, будто растаяли - также незаметно, как и появились. Я медленно иду по улице, несколько прохожих задели меня, произнесли что-то невнятное и побежали дальше, как кучка муравьев, трудящихся ради собственного благополучия. У меня возникло желание остановится и закричать. Меня будто не замечают, будто я уже умерла, я же стою живая. Внутри меня все сжалось, стало так больно и горько. Вот сейчас я стою здесь, вы идете и вам все равно, и через год меня уже не будет, и вы все так же будите идти и вам все также будет все равно. Я бросилась бежать - просто бежать. Не знаю, как так вышло, но я вдруг упала, сил чтоб подняться во мне не было, да и желания тоже.
       ***
Я очнулась только в больнице. Я даже подумала, что было бы лучше, если б я умерла. Первые несколько секунд открывать глаза не хотелось. Всю голову охватила тупая и томящая боль. И вновь картинка из светлого, солнечного детства.
Осень. Я в поле вместе с родителями, бабушкой и дедушкой - собираем кукурузу. Еще тепло, но уже не жарко. Меня никогда не отягощал физический труд, и я весело помогала взрослым. Как сейчас помню этот запах сухих листьев, черной земли, этот золотой цвет початка...
Но открыть глаза все ж пришлось. Какой-то бред начал нести доктор. Зачем лицемерить, ведь и он и я знаем, что надежды нет, а умереть здесь мне бы не хотелось. Я не дослушав вышла из палаты и направилась домой. По дороге все те же люди. Но я не чувствую боле озлобленности. Просто иду. Бездомную собаку, перебегающую дорогу сбила машина… насмерть. Ее глаза - полные отчаяния и страха так и остались открыты. Вот так же и я. Не имеющая в этом мире ничего своего, не оставив следа – сбита с дороги жизни. Мне не дали шанса стать счастливой.
Я пришла домой в пустую квартиру, где меня ждали всего два слова. «Прости. Прощай» - это все что Он мог мне сказать. За что простить, за то, что я умираю? Я скомкала листок и бросила на пол, не посмотрев, куда он упал. Я знала, и поэтому стало еще больней. Я села на и начала рассматривать свою квартиру. На стенах весят фотографии друзей, какие-то плакаты, рисунки. Я только теперь поняла, что для меня это все не имеет никакого значения, и тем более для них. Мне не хочется видеть больше людей, называемых друзьями. В их глазах появилась жалость, снисходительность. Нет, они меня не бросили, просто уже похоронили…
Зарылась под одеяло, но не удается уснуть. Острая тишина режет все внутри. Не душу, не сердце, а что другое… внутреннее напряжение сдавливает грудь. Комок остановился в горле и по щекам, медленно, молчаливо полились слезы. Сердце бешено забилось. Наконец комок отпустил горло и откуда-то, изнутри, вырвался крик. Подобно загнанному зверю, окруженная охотником под именем - Страх я билась в истерике. Потом легкое спокойствие, мягкое тепло усталости постепенно взяло верх надо мной и глаза медленно закрылись под тяжестью отчаянья и безысходности. Несколько минут я слышала, как все еще пульсировал страх в моем виске, а затем отпустил в мир одиночества.
Какой сегодня день недели? Впрочем, какая разница. Просто Новый день.… Теперь для меня потерялась важность слов. Кто-то однажды сказал, что они всего лишь обозначают нечто, и отнюдь не всегда что-то значат. Тогда для чего говорить что-то, лишь для того чтобы не молчать? Для чего мне говорят, будто все будет хорошо, что я справлюсь, что я сильная? Зачем они стараются заставить меня поверить в то, во что сами не верят. Я устала…
       ***
Проспала весь день. Не могу понять, откуда такая сонливость, хотя с другой стороны лучше уснуть чем жалеть себя и плакать по еще не ушедшей жизни. Перестали сниться сны, наверное, так даже легче. Вспоминать детство, беззаботное, светлое, полное надежды и веры. А теперь? А что теперь? Меня учили, что нужно быть доброй и честной, мне говорили, что если любить и верить в Бога, то он тоже будет любить меня.… И я верила, и я любила, хотя не всегда понимала его, но искренне всей душой я любила и знала, что он любит меня. Знала,… а теперь не знаю, теперь не знаю, любит ли Он, люблю ли я. Да, а какой любви может идти речь, разве можно любить палача? Наверное, действительно верующий человек, даже скорее не действительно, а фанатично сказал бы что это испытание, наполненное любви и сострадания, дающее возможность переосмыслить свое предназначение и понять…. Да что за бред! Можно подумать человек стоящий у стены и ждущий расстрела думает о том, правильно ли он поступал. Я сомневаюсь. Помню как-то давно, дедушка написал мне на клочке бумаги молитву, и сказал, чтоб я всегда ее носила с собой, и я носила. Всегда когда мне становилось страшно, одиноко или грустно я произносила ее. Она до сих пор со мной. Но почему, сколько не повторяя эти слова ничего, не меняется, мне даже не становится легче.
«Молитва Воизбравших Воеводы, всепобеждающих списуемая, ты рабы твоей Богородица, но экого имущего державу непобедимую и от всех битв освободи…..приснодева мать Христа Бога принеси нашу молитву сыну твоему, Богу нашему. Радуйся невеста……….Радуйся, Радуйся, Радуйся……..Помоги мне, помоги.... я сломлена, я больна, я смертельно больна... Радуйся……»
       ***
Мама плачет, отец тоже не смог сдержать слезы, и я не до конца понимая почему, тоже плачу. На полу перед нами маленький котенок, пепельного цвета с голубыми глазами, наполненными слезами. Несколько дней назад у него парализовало задние лапки, и теперь он ползет на кухню, чтоб поесть. Мама принесла блюдце с молоком в комнату, чтоб он не мучил себя и нас, а он не понимая, все еще ползет, ползет туда, куда раньше смешно бегал. Мама, не выдерживая, выбегает в коридор и оттуда слышны громкие рыдания, она плачет как ребенок впервые встретившейся со смертью. Папа, наконец сумел накормить его и теперь бережно взяв на руки гладит его в надежде что он уснет и хоть на какое-то время не будет страдать.… Но он маленький и ему хочется играть, он начинает кусать папу за руки, не больно, играя, и увидев маленький шарик на полу, старается вылезть из его рук. Папа ставит его на пол, а он с голубыми глазами, наполненными слезами пытается играть, пытается, не понимая, что он умирает….
Я просыпаюсь, а перед глазами маленький пепельный котенок, и на моих глазах те же слезы, да именно те же… я пытаюсь вспомнить, как его звали, но не могу, мне было тогда года четыре, если не меньше. Я не помнила этого, или не хотела помнить, не старалась вспоминать. Прошло часа два, как я уже проснулась, но до сих пор еще не пошевелилась. Я не могу сказать, о чем думала и думала ли вообще, я просто лежала, а рядом со мной играл пепельный котенок, с голубыми глазами.
Я наконец встаю, подхожу к окну и впервые за долгое время отдергиваю шторы, пыльные, темные, уставшие от слез. Солнце - ярко, безжалостно режет глаза и слезы, впервые за все это время текут по щекам не из жалости к самой себе, а просто из-за желания жить, сильного и такого же безжалостного ко мне, как и солнце. Около часа я так и стояла у окна, а потом оделась и вышла на улицу. Тепло, и легкий ветер нежно стирает с моего лица слезы. Я иду и улыбаюсь, но они все равно наполняют мои глаза, медленно стекают по щекам и шее, но я улыбаюсь, а в моей душе играет маленький котенок, играет, не понимая, что умирает,…не желая понимать… Как красиво на улице, красиво, не потому что мне нечего сказать, а потому что если и есть определение всего что вокруг меня, то это действительно можно назвать одним словом – красиво. На целых четыре месяца я ослепла, я перестала ощущать, я даже не заметила что уже весна. Я закрылась за шторами, за стенами, за болезнью, за собственным ничтожеством. Я похоронила себя, не друзья, не доктор, не любимый человек, я похоронила себя, только я. И лишь теперь я смогла осознать это. Ведь не столь важно как долго я проживу, как то, как я пройду этот путь. И пусть у кого-то впереди целая вечность, дети, внуки – это их жизнь. Они имеют право на четыре месяца закрыться за шторами, я же не имею на это право. Я должна, нет, я буду дышать каждой секундой, я сберегу весь свет в своей душе, я не сломаюсь… пусть хотя бы еще полгода. Я шла и говорила это вслух, не для того чтоб кто-то услышал меня, я говорила это себе, Небу, Солнцу, Богу. Говорила и улыбалась, а по щекам - слезы.
Во дворе играли дети, собирали цветы, смеялись, жили. Я начала представлять что ждет каждого из них присела на скамейку и не отрываясь смотрела. Ко мне подбежала девочка с большими доверчивыми глазами. Долго смотрела на меня, а я на нее. Потом подошла ближе и спросила, почему я плачу, а я не зная, что ответить, вытерла слезы, начала улыбаться, но они предательски лились, не обращая внимания на мои усилия остановить их. Девочка улыбнулась, протянула мне букетик желтых одуванчиков и убежала. Я встала и пошла домой, меня ждала куча дел, впервые за все это время - дела.
Зашла в квартиру, светлую, освободившуюся, поставила цветы в вазу и долго смотрела на этот солнечный букетик жизни. Меня отвлек стук . Я радостно посмотрела на дверь, будь там хоть сосед, пришедший одолжить соли, мне все равно. Я жива.
Открыла дверь, даже не посмотрев в глазок. Он…. В руках корзинка, а в ней маленький котенок с голубыми глазами, но только без слез….
       ***
Бабушка накрывает теплым мягким одеялом, ласково смотрит, перекрестив, целует и уходит. В печке трещат догорающие дрова, и я медленно начинаю засыпать.