Свадьба

- Мама, ты придешь? Мы послезавтра расписываемся.
 Из полуоткрытой двери выглянул славный белокурый мальчик. За его спиной виднелась особа средних лет, пожалуй, если и моложе мамы, к которой обращен вопрос, то немного. Оторопевшая мама села поскорее на чемодан, который собирала для завтрашнего отлета в свой Пермский театр.
 – А на венчание в церкви? – продолжил сын.
Час от часу нелегче. Уже и церковь…
 Ее малютка (таким он ей казался до сих пор) начал «мужать». К нему с недавних пор зачастила женщина (у нее не поворачивался язык сказать, что к сыну приходит девушка). Пусть дама. Для первого опыта даже лучше. Мальчику пора стать мужчиной, а то круглые сутки сидит за компьютером. Дама проскальзывает незаметно, так же незаметно и исчезает. А когда родители были на даче, жила у них. Мама и отчим делали вид, что ничего не видят и ничего необычного не происходит. Правда, некоторое время назад произошел эпизод, который мог бы насторожить. У мамы, надо отметить, очень красивая фамилия. Когда ее слышат, то редко кто не спросит, не имеет ли она отношение к N? Да, имеет, она из этого рода. Но мальчик носит фамилию отца. И неожиданно, совсем недавно, он выразил желание поменять на мамину. Маме эта идея понравилась. Только с чего бы это? Прожил свои неполные двадцать с отцовской... Поменял. Потом вдруг дама исчезла, и на вопрос, что случилось, последовал лаконичный ответ: «Так надо», – а лицо, как у монаха, который принял послушание.
 Наконец, дама появилась, и вместе с ней - сообщение о свадьбе.

 «Придем ли мы на свадьбу сына? – задумалась мама. - А куда деваться? Мальчуган при кажущейся детскости уже все решил, церемония заказана. Знать хотя бы имя невесты, не мешает узнать и возраст». Но невеста (если это и есть она) не спешит показаться, хотя видно в полуоткрытую дверь, что она ходит из угла в угол, нервничает. Ее задача – не оставить жениха наедине с мамой. Маме тоже не легче. Впору и самой начать ходить из угла в угол… Но нет, надо сохранить лицо. Говорить с сыном при постороннем человеке тоже не хочется, хотя этот человек завтра будет невесткой, почти дочерью.
 «Ничего себе дочка, да она не моложе меня, – прикидывает мама, вспоминая мельком увиденную даму. Надо бы ей сказать, что у мальчика плохая наследственность, – его отец умер от этого, предупредить, чтобы он никогда не притрагивался к алкоголю».
 Мама скрывается в недрах квартиры, надеясь, что это всего лишь сон, который уйдет, когда она пробудится от своего оцепенения.
Через неделю, как раз перед выходом в церковь, позвонил их энергичный друг-дирижер и сказал Маме:
«Я все узнал. Ее зовут Анна. Она на 10 лет старше нашего Антошки». Мама быстро произвела перерасчет: «значит, в полтора раза старше». Дирижер продолжал: «Они расписались, и она взяла твою фамилию. У нее, оказывается, есть сын Никита, мальчик лет 10-12, который, кажется, тоже стал вашим однофамильцем. Итак, до встречи в церкви».
Мама с некоторым ужасом представила, что невеста нарядится в подвенечное платье, но действительность превзошла ожидания. Она даже не сразу узнала ее, увидав рядом с сыном особу в странном желтом платье, словно только что извлеченном из бабушкиного сундука, в скромном белом платочке, повязанном под узелок. «Только что из гимназии», – вспомнила мама «детский» анекдот.
 Ребенок невесты оказался хорошенькой девятилетней девочкой - в джинсах, со стрижкой под мальчика и по имени Никита, – отсюда и ошибка.
 К родителям никто из молодых не подошел, просто все стояли отдельными кучками. Стайка родственников невесты не пересеклась с родственниками и знакомыми жениха, по крайней мере, до момента отбытия из церкви.
На церемонии Антоша стоял – цыпленок цыпленком: с редкой щетиной, худенький, рукава словно бы коротки, с бутоньеркой в петлице, - и смотрел на собственную свадьбу с большим интересом: он впервые был в церкви. После венчания невестка сняла платок с головы и тут же, в церкви, повязала его вокруг бедер, в таком виде она и на свадьбе была, только платок был повязан вокруг джинсов.
 По окончании церемонии все отбыли на дачу для свадебного ужина. Накануне Мама сделала соте из баклажан, испекла 4 пирога с разными начинками, а ее муж, мастер по шашлыкам, замариновал мясо для свадебного пира. Родственники невесты привезли с собой различные салаты и закуски.
 Свадьба так свадьба! В гостиной уже стоял стол от пинг-понга, занимая все пространство, и сесть за него можно было, только отодвинув сначала угол, - залезть и уже не рыпаться. Во главе стола рядом с молодой женой сидел Антоша, блаженно улыбаясь. Два ручейка родственников растеклись по разные стороны стола, не успев даже представиться друг другу. Со стороны жениха, кроме родителей, были тот самый Дирижер, Поэтесса с дочкой, Альтистка с мужем, дама-Психолог и ближайшая Соседка (ее-то и заткнули в противоположный стан, как наиболее лояльную, иначе не удавалось разместиться). Она оказалась между молодыми и матерью невесты (это выяснилось позднее). Никита скакала по лестнице вверх-вниз, развлекаясь и изучая дом. Стол ломился от блюд, все были голодны – наполняли тарелки, рюмки, кто-то уже жевал.
 Полное молчание.
 Становилось неловко. Причем чем дольше, тем нелепее. Положение спас Дирижер, привыкший руководить оркестром. Подняв бокал, словно дирижерскую палочку, с восточной пышностью он произнес нечто нейтральное, для почина. Сошло. Следующий тост с трудом наскребли за всеобщее здоровье. И снова все мучительно думали, что бы такое еще пожелать. Мама выдавила нечто о счастье, которое в браке зависит не от печати в паспорте, а от желания жить вместе. Хороший тостик, ничуть не хуже предыдущих. Выпили. Жених пил только грушевый сок, зато молодая прикладывалась к водочке (соседка все видела!), хоть по наперсточку, но каждый тост. Соседка, как самая почтенная дама по возрасту, почувствовала, что тоже должна внести свой вклад в застолье. Она напряглась и пролепетала какую-то чепуху вроде: «Вот, мама Анны выдала дочь замуж, теперь семья, как одна, так и другая, увеличилась вдвое, теперь и счастья будет вдвое…» На что Тетка, сидящая рядом с Соседкой, сказала, что она и есть мама Анны, и что она сама об этом только вчера узнала. Соседка неловко исправилась, кажется, из кулька в рогожку. Кто-то из стана чужих сдуру робко крикнул «горько». Молодые поднялись и, конфузясь, поцеловались. Снова заорали оттуда же, но с большим энтузиазмом: «Горь-ко!». Молодые снова поднялись, а кричавший начал считать: раз, два… – Дальше дело не пошло, и Анна с ангельской улыбкой сказала, что они не могут целоваться, так как две недели у них было воздержание, и они просто не ручаются за себя, могут не выдержать и будут вынуждены срочно покинуть гостей... (Так вот откуда слова «Так надо…» – вспомнила Мама.) Все отставили рюмки и понимающе замолкли, прикидывая…
Никита, набегавшись, уселась на ступеньки лестницы и принялась писать своей маме записки, на которые та добросовестно - тоже письменно - отвечала.
 Мать Анны и Соседка, наконец, представились друг другу. «Маша». «Галя». «Это брат Анны, это ее дядя». До остальных не успели добраться, так как почему-то возник разговор о судьбе Феликса Эдмундовича.
 «Зачем вы сняли нашего Джер-Дзерджинского?» – вопрошала Маша. Судя по тому, что возврат Железного Феликса горячо поддержал дядя, возможно, он работает у «него»? Анна холодным тоном посоветовала матери не вмешиваться в судьбу Феликса Эдмундовича, а лучше присматривать за Никитой, но Маша продолжала горячиться: «Верните Дзержинского на место». Соседка призвала временно отложить решение вопроса, резонно заметив, что даже демократическое голосование не поможет, так как, скорее всего, голоса разделятся поровну. Мама Антона с признательностью посмотрела на Соседку и попросила мужа поскорее подавать горячее. Нарезанная красивыми ломтями свинина отвлекла гостей от Феликса Эдмундовича, и все забыли не только о его судьбе, но даже о судьбе молодых.
Вскоре Дирижер отбыл, захватив с собой Поэтессу с дочкой. Альтистка с мужем укатили на своей машине. Соседка с Психологом ушли в свой дом, оставив хозяев с молодоженами и приверженцами Дзержинского. Вскоре и последние гости покинули дом, причем молодые отправились на московскую квартиру хозяев с условием, чтобы к завтрашнему возвращению родителей с дачи, и духу их там не было…
 Оставшиеся собрались вместе за утренним кофе и размышляли: к кому бы примкнула жена Антоши, если бы мы вздумали голосовать. Судя по реплике, обращенной к матери, скорее всего, к "нашим". Пожалуй, стоило рискнуть, могли бы выиграть правое дело.
Антон на следующий день вернулся домой к своему компьютеру и в дальнейшем не чаще одного раза в неделю отправлялся на свидание с супругой, которая больше ни разу не встретилась с семьей мужа.
Довольно скоро молодые расстались. Они остались хорошими, если не друзьями, то знакомыми, приобретя в длительное пользование: один – бесценный опыт, другая – красивую фамилию.