Прогулка моей глазастой тени

        Безобъемный тенностный мир
  Темный, упрощенный дон`ельзя -
        Тени не чувствуют.
       
       - Если деревья - волосы Земли, то сугробы - толстый слой перхоти, - радостно заявила моя тень.
       - Будь потише, - шикнул я. - Не хочу, чтобы люди от нас шарахались. И береги мои глаза от зубов и лап животных! Как я буду жить без глаз, если ты их проглядишь? Писателю, знаешь ли, без глаз ну совсем жизни нет!
       Признаться, эту напасть я наколдовал сам, своей шариковой волшебной палочкой - ручкой. Сегодня я снова занес ее над бумагой, и вдруг понял, что не могу вывести и слова. Мне было скучно и тоскливо, и я подумал, что совсем неплохо было бы, если бы у меня был друг! А еще лучше - настоящее альтер-эго, которое знало бы меня наизусть и чувствовало бы всякое движение моей души. Тут же за моей спиной и раздался этот наглый голосок: "Эй, Сомерсет! Не дашь ли поглазеть твоими глазами? Так уж мне хочется увидеть этот мир!" Я резко обернулся, но никого не увидел. Обычно, когда я слышу голос за спиной и оборачиваюсь, то обязательно вижу какого-нибудь монстра... Ну, к примеру, моего худого кота с неизменно строгим взглядом; или же маму, неизменно с дневником; или же папу, неизменно с ремнем. Как-то раз было и так, что я увидел настоящее чудовище с длиннющими клыками и шипами на толстой шее, но в этот раз все оказалось намного лучше! "Не дергайся, Чокнутый Литератор, это я, твоя тень! И ты слышишь мой голос у себя в голове, так как у меня нет связок, но если хочешь, то можешь мне одолжить и связки, здорово было бы поговорить вслух, а не вмысль!" "Хм, так ты моя тень! Мое альтер-эго!" - возрадовался я. "Ну конечно, я - твое второе я в другом, безобъемном тенностном мире, - передразнила она мое восхищение, - Ну что? Дашь поглядеть на твой мир?" Я призадумался. Что же это, если я отдам глаза тени, которой они нужны только из праздного любопытства, то сам ничего не буду видеть? "Нет!" - решительно покачал головой я и принял вид, будто собираюсь что-то очень великое написать. Озарил лицо вдохновенной миной и занес ручку над листом.
       - Ну почему-у?.. Почему нет?.. Ну дай, - заканючила тень. - Ну дай, дай! Ну что тебе стоит, или ты мне не друг? (1)
       "Хм, хуже конфликта и не придумаешь, чем конфликт между телом и тенью!" - подумал я, но все же решил, что она оставит свою затею, если я не буду обращать внимания. Но ошибся. Тень начала распевать слово "Дай!" на мотив какой-то песенки, а потом так громко его завопила, что мне стоило превеликого труда перекричать:
       - "Так. - Весь я не умру; но часть меня большая,
       От тлена убежав, по смерти станет жить!"
       - Конечно, - протянула тень, - Именно я и буду этой частью. Кого, как ты думаешь, отправляют в Царство Теней после смерти тела? "Подумай, поищи"! Знаешь ли ты, как долго мне придется мучиться на каторге за грехи твоей душеньки? Ну?! Знаешь?! - слезоточительно надрывалась она.
       - Хм, а ты права... - почесал голову я. - Так уж и быть!
       Я надавил на глаза, и они запрыгали по полу, покружили и пристали к голове тени.
       - А теперь, - торжественно заявило альтер-эго, - раз уж ты мне дал свои глаза, то пойдем гулять!
       - Что?! Гулять?! Да ты с ума сошла! Представляешь, как будут напуганы люди: идет по улице человек без глаз, вернее, нет, идет по улице человек с глазами, вот только человек сам по себе, и глаза сами по себе!
       - Послушай, Чокнутый Литератор... Во-первых, с ума сойти я могу только, если ты сойдешь с ума, без твоего тела несчастная тень и шага не сделает. А во-вторых, ты же говорил что-то об альтер-эго, которое должно чувствовать движения твоей души, - раздраженно проговорила тень. - Если хочешь знать, я получше тебя в курсе того, куда сейчас двигает твоя глупая душа, знаю, что все идеи твои иссякли, и всего-то хочу помочь!
       - Хм... Ты такая благородная! - удивился я. - Я-то решил, что ты - альтер-эго, которое поступает эгоистично.
       - Ты меня с кем-то путаешь. Наверное, с собой, - недовольно буркнула тень, и мы вышли на улицу.
       И вот теперь моя тень...
       - Ты записывай, Литератор! - прокашлялась она. - Солнце одарило вымощенную кирпичом дорогу лимонно-белым сиянием. Солнечный клубок с лимонно-белыми нитками и его дорожное отражение захватили этот мир, и я не знал, прямо-таки, куда девать глаза! Единственным спасением были сугробы, но они были такими грязными оттого, что весеннее тепло и машинные газы успели коснуться их, что напоминали мне... ванильное мороженое, покрытое шоколадной крошкой...
       - О боги! - зажмурился от отвращения я.
       - И богинь не забудь, а то тебя сочтут дискриминатором!
       - О боги и богини, - более сдержанно согласился я.
       - От этого сравнения моя жизнь не становилась легче, ведь я терял надежду на то, что доплетусь до дома, ведь я не ел с самого утра.
       - Почему? - прервал тень я.
       - А потому, что опаздывал как всегда в школу, но это уже несколько другая история, остросюжетная причем, - назидательно пояснила она. - А в школе меня задержали, потому что я должен был решить три контрольных по алгебре, к которым, кстати сказать, не готовился, и поэтому просидел около пяти часов.
       - О боги!.. и богини!
       - И, между прочим, меня очень сильно донимали эти сугробы на обочинах. Во-первых, не будь их, и я мог бы срезать, пройти кратчайшей дорогой, а во-вторых, мне просто надоела Зима, она не оставляла никакой надежды на появление вдохновения. Я звонил Музе по пять раз на дню, но она все говорила, что у нас слишком холодно, да и сугробы такие некрасивые, совсем не праздничные, и потому она задержится в другом месте. Я звонил ей с помощью кофе, с помощью громкой музыки, с помощью много еще чего! И все-то ее не устраивает! Я уж предлагал ей запереться дома, никуда не ходить, забросить даже учебу, но все впустую: не хочет Муза приезжать... Она сказала, что этот вновь появившийся лед совсем не такой как зимой, и похож на застывшие сопли... И тогда я вынужден был согласиться, что ей, такому прелестному неземному созданию, нечего делать здесь, покуда не уйдет Зима, и обещал обязательно с оккупанткой разобраться!
       - Как?! - испуганно воскликнул я. - Ведь зима такая сильная и такая злая. И на севере она вечно гостит дольше, чем следует, потому что это ее родина, и она ее любит.
       - И тогда я понял, что, как бы оно там ни было, а зима - просто гостья, в то время как я - постоянный житель этого северного города. И тогда я преисполнился сил и веры, и...
       Я своими катящимися по льду глазами увидел, что нахожусь у статуи - бюста некоему неизвестному усатому дяденьке. Видимо, создатель решил, что этот дяденька и так всем известен, и поэтому не прикрепил таблички с именем, но, скорее всего, табличку просто кто-то отодрал. Отодрал табличку, полил бюст с головы по грудь пивом, сунул меж губ сигарету и украсил экспозицию разноцветными осколками бутылок...
       Обертка от шоколадки налетела на один глаз тени, и это означало, что альтер-эго мне подмигнуло, одобряя задумку. Я ударил каблуком по краю злорадствующего льда, и осколки мигом отделились от него. Я ударил еще и еще, бил с разворота, танцуя на льду, смешивающемся с зелеными, белыми и янтарными бутылочными осколками! Я смеялся и кружился!
       - Ну как, тень?! Как, Муза скоро придет? Она слышит мой звонок?! Как думаешь, тень, она слышит!?
       - Да! Да, да, Сомерсет, без сомнений, слышит! Ты только... поаккуратнее, в конце концов, твои испуганные глаза катаются рядом с твоими разъяренными ногами.
       - Глаза боятся, а ноги делают! - рассмеялся я и опустил каблук так тяжело, как мог. Мой труд не пропадал даром. Всем прекрасно было известно, как мне, так и зиме, что ей уже пора уходить! Пусть даже и не дует своим проклятым ветром, ведь солнце греет, словно весеннее, и лед превращался в мелкие, но уверенные в себе лужи. Я обожаю лужи! Я обожаю дождь! И ненавижу снег... ненавижу... ненавижу тот снег, который теперь пошел в надежде испортить все мои труды!
       - Нет! - прошептал я. - Нет!
       - Что это ты делаешь, Сумасшедший Писатель? - раздался голос за спиной.
       На этот раз, обернувшись, я увидел настоящего монстра, тело которого было составлено ажурными снежинками. Но что это я! Скажут тоже, кружевные снежинки! Нет, эти снежинки были словно сякены, метательные звездочки ниндзя, которые, погоняемые силачом-ветром, врезались в лицо и руки своими острыми углами.
       - Прогоняю вашу изрядно обнаглевшую Зиму! - с вызовом посмотрел я в его изснеженные белые глаза.
       - Ах, ты!.. - монстр подался вперед, и вдруг мои глаза подпрыгнули и забрались в его глазницы. Снеговик заревел (конечно же, только в моем воображении, ведь у монстра не было связок! А я, уж будьте уверены, никогда не дал бы этому прислужнику Зимы свои на прокат!), начал тереть глаза, но они так крепко сидели в глазницах, что не хотели выходить. Снеговик стал обливаться слезами и рассыпался звенящими сосульками.
       Я прикрыл глазницы - они отчего-то болели - затем отвел руки и ощутил, что глаза снова в приличествующем им состоянии. Вода, кстати, тоже: не в твердом, но жидком. Я стоял в глубокой луже и широко улыбался. Птицы едва не сошли с ума от потеплевшего и ставшего дружелюбнее воздуха. Они столь вдохновенно залились песней, что превзошли самих себя!
       - Ну что, Сомерсет? - лукаво начала тень, - Понравилось тебе приключение?
       - Еще как!
       - А дашь мне... поговорить твоими связками когда-нибудь?
       - Нет! - не раздумывая, уперся я.
       - А еще друг называется!
       - Но я...
       - Да ты знаешь, что с нами делают в Царстве Теней?! Ты просто предположить не можешь, что мне придется перенести из-за твоих многочисленных проступков! Знаешь ли, за манипуляцию погодой по головке не погладят! Тем более, что это невозможно: при всем великом желании тень не погладишь. Вот ты видишь, какая я несчастная?! Сам потом попросишь! Взмолишься, Сомерсет: "Во-о-от бы мне какое-нибудь альтер-эго!" Кто придет, как ты думаешь? Кому еще нужен такой эгоистичный субъект в паре, кроме меня, и так с рождения к тебе прикованной? Да никому!
       И мне пришлось усовеститься...
       
       Примечания:
       1 - Русское "дай" на английском значит "умереть".
       
       13.04.06
       4:53