***

Фуршет в «Замке Купидона».



       Вечер, увы, выдался на редкость мерзким си скучным. Намаявшееся за день солнце лениво садилось в своё обычное место за линией горизонта, окрасив при этом город в нежно-розовый цвет. Жара, несмотря на вечер, стояла просто изнуряющая, в моей комнате, являющейся частью единого и неделимого коммунального блока, не было термометра, а потому и возможности с точностью в Цельсиях или форингейтах определить её степень в моём убогом жилище.
 
По телеку вещали обычные популярные каналы, по которым, как обычно нечего было смотреть, а по модному в последнее время FM-радио, в потоке надоевших новостей и солянки из хитов нынешних с хитами прежними, нечего слушать.
 
 Откинув в сторону, почти приросший к ладони пульт от телевизора, я рывком вырвал своё тело из мягких объятий двуспальной кровати, на которой в последнее время, спал один. «Нет, с этим надо что-то делать», - пронеслась молнией первая разумная мысль в моём сознании. Конечно же, я имел в виду мой никчемный образ жизни, который сводился к бессмысленному её прожиганию, отпущенных нам кем-то там свыше драгоценных дней и ночей. А ведь впереди было столько всего недоделанного и даже не начатого.
 
Сына растил посторонний человек, которого тот называл папой и посторонним он был лишь для меня, а меня же там , как раз знать не желали, даже отказались от алиментов. Дом, который я пытался построить, так и остался в виде котлована и каких-то ничего не стоящих расписок, которые я получил от недобросовестных застройщиков, исчезнувших вскоре после рытья котлована. Можно было конечно отыграться на деревьях и засадить целую аллею или даже рощу, но почему-то не очень-то хотелось, да и не больно было надо.

 Стиль и образ жизни нужно было срочно менять, причём менять кардинально и самыми, что ни наесть решительными действиями, чтоб бесповоротно, без оглядки на никчемное прошлое и безвозвратно к прежним привычкам и устоям.

 Как заправский стратег, я почесал пятернёй взъерошенную, местами начинающую лысеть шевелюру и принялся за составление плана мероприятий на сегодняшний вечер. Перво-наперво была предпринята успешная попытка по наведению порядка в моём логове, но после первого рейса до мусорного контейнера, с порожними водочными бутылками, мой энтузиазм заметно поугас, но не пропал окончательно. Тяга к новой жизни была сильнее отдышки и повышенного потоотделения.

 Чтобы окончательно не подорвать остатки здоровья на выносе посуды, я решил просто собрать пустые бутылки, вместе с мусором в мешок у двери, а сам вынос произвести до лучших времён.

 Непривыкшее к таким нагрузкам сердце учащённо колотилось в вспотевшей груди, а кисти рук предательски тряслись, грозя ронять всё, что бы в них не попало. Нет, в таком состоянии начинать новую жизнь ни кто, конечно, не собирался и я, чтобы слегка восстановиться сел на кровать, закурив сигарету.

 «А вот этого, как раз таки делать-то и не стоило,- напомнило о себе проснувшееся сознание,- от курева у тебя отдышка и сердце места себе не находит».

 - Вот с тебя-то милая мы и начнём,- сказал я сигарете, делая последнюю глубокую затяжку, перед тем, как решительно затушить её и выбросить вместе с остальными сигаретами и пепельницей в мусорный мешок, приготовленный для пустых бутылок.

 Следующей мерой, согласно плану перехода в новую жизнь, после сбора пустой посуды, была обработка, пылесосом всех напольных покрытий, включая прикроватный коврик и коврик у входной двери. Препятствий для проведения этой процедуры я на горизонте не наблюдал и потому незамедлительно приступил к выполнению задуманного.

 Мусора, за время моей старой жизни набралось неимоверное количество. Нет, в старой жизни я тоже занимался приборкой и частенько пылесосил свои четырнадцать квадратов, но то были обычные, рутинные приборки, не сулящие никаких перемен в жизни, они не были предвестниками чего-то нового, сулящего какие-то изменения и повороты.

 Изрядно вспотев, я выбросил пакет с мусором, извлечённый из пылесоса, в изрядно потолстевший мешок с пустыми бутылками и сражённый приятной усталостью от праведных трудов плюхнулся в кресло у телевизора. Сквозь стекающие с бровей бисеринки пота, мой взор наткнулся на журнальный столик, с лежащей на нём местной газетой. На фоне серого печатного шрифта, розовели, радуя глаз, квадратики привычных объявлений, которые я выделил штрих маркером, обычно вызываемых мною путан.

 «Только не это,- снова воспротивилось сознание,- ты же завязал, а новая жизнь не возможна без прекращения беспорядочных интимных отношений, к тому же за деньги. Это же просто аморально».

 Тяжело вздохнув, я сгрёб затёртую газету и, несмотря на грусть и томленье в области груди, скомкав, отправил её к пустым бутылкам, сигаретам и мусору из пылесоса. Что поделать смена образа жизни требовала лишений и работы кропотливой работы над собой, от которой я и не собирался отказываться при первых, замаячивших на горизонте трудностях.

 Ну, вот моя комнатка сияла, в холодильнике не было ни капли спиртного, впрочем, в нём и поесть то ничего не было. Дым от последней сигареты давно выветрился, я был чист, свеж, помыт и переодет во всё новое и выглаженное, но чего-то всё-таки явно не хватало, и это чего-то было то, ради чего это всё и начиналось – новая жизнь. Она и не собиралась наступать, не смотря на все мои старания, да оно и понятно, ведь её нужно было строить день за днём, неделя за неделей, это не было результатом нескольких, пусть даже изнурительных часов домашней работы.

 «Под лежачего бича портвейн не течёт,- укоризненно откликнулось сознание,- хочешь жить по новому начинай: сходи куда-нибудь в клубешник, встреть там порядочную девушку, завяжи отношения и живи себе». Так уж устроена наша жизнь, что без отношений с противоположным полом нет никакой жизни. Одни мы грустим, тоскуем, начинаем употреблять спиртное или того хуже наркотики, а вот встретившись, начинаем ругаться, искать в друг друге недостатки и укорять за все существующие и надуманные изъяны, а когда снова остаёмся в одиночестве, то всё продолжается. Да, но только не в этот раз, ведь у меня новая жизнь, трезвый ум, холодное сердце и чистые руки. Я не наброшусь на оригинальную кофточку или облегающие фигуру джинсы, меня не свалит потрясающий макияж, сделанный импортной косметикой и не ослепит блеск стекляшек бижутерии. Эта встреча будет решающей и останется в моём сердце на всю жизнь, о чём я буду в глубокой старости рассказывать, сидящим на коленях внукам, раскачиваясь в кресле – качалке.

 Для того, чтобы было с чего начинать свою новую жизнь, мне пришлось извлечь скомканную газету, только теперь я не обращал внимания на объявления, выделенные розовым текст маркером, меня интересовало нечто иное, чем девушки желающие познакомиться с материально-благополучными мужчинами за материальную поддержку.

 - Ага, вот,- нашёл, наконец, я то, что искал,- «Вечера для взрослых, время работы с 22 до 05 утра. Возрастных ограничений нет, принос с собой спиртных напитков разрешается», далее следовал перечень всех доступных развлечений, среди которых моё внимание привлёк лишь стриптиз, к спиртным напиткам с сегодняшнего дня я был равнодушен, а музыки в своё время наслушался на всю жизнь вперёд.

       А время между делом, пока я занимался, всеми этими приготовлениями ждать никого не собиралось и текло своим чередом.

 - Ничего себе,- воскликнул я от неожиданности, когда глянул на часы, висевшие на моём запястье,- да уже половина одиннадцатого, там, небось уже самый сенокос. На последок я глянул в висевшее возле входной двери зеркало и оставшись доволен своим внешним видом, рванул на себя ручку двери, символизирующей для меня выход в новую, долгожданную жизнь, ловить такси, чтоб добраться по указанному в газете адресу.

 С машинами в этот летний вечер проблем не было, а так как место расположения клуба находилось довольно близко, то уже спустя пятнадцать минут я стоял перед громадным зданием красного кирпича, с башенками по краям входной арки, которую украшала надпись: «Замок Купидона», с ангелочками, вооруженными луками по краям.

 Со стороны здание, построенное наверно ещё при царе, действительно напоминало замок или католический костёл, с готическими длинными окнами, закруглёнными верху луковками. Что в нём было при царском режиме узнать, наверное, было трудно, но впору моей юности здесь был дом офицеров или работников МВД, точно уже не вспомню.

 На входе стояли два внушительных размеров охранника, своим внешним видом и формой, не то казачьей, не то армейской, внушающих уважение и трепет к заведению. Вход в клуб оказался платным, цена была символической в триста рублей и больших потрясений для бюджета любого работающего человека, желающего развеяться, не приносила.

 После оплаты входа и миновав контролёра, я в сопровождении молодого парня, одетого в тельняшку и залихватски заломленную набекрень морскую фуражку на голове, был препровожден в сам зал, где уже во всю гремела музыка, а на подиуме во всю старалась у шеста длинноволосая танцовщица с ярко красным платком, повязанным вокруг талии. Между столиками и у барной стойки сновал персонал клуба, одетый, как и провожающий меня парень в тельняшки и морские кепки.

 - Вам девушек можно пригласить?- учтиво поинтересовался, усаживая меня за свободный столик, провожатый.

 - Разумеется,- просил я, стараясь казаться как можно раскованнее,- «Иначе, зачем же я сюда пришёл»?- подумал я, когда он удалился.

 «Ну вот,- умиротворённо подумал я, поудобней располагаясь в мягком кресле,- щас мне сообразят собеседницу, ведь судя по контингенту,- я оценивающе осмотрел посетителей,- с приличными мужчинами тут напряг. А если не приведёт никого, то и сам приглашу кого-нибудь, сперва на танец, а потом и за столик, закажу шампанского… Стоп, стоп, стоп, это, какого такого шампанского,- вновь дало о себе знать блюдущее нравственность сознание,- это ж опять пьянка, животный секс в алкогольном угаре, потеря человеческого облика и полный провал памяти на утро. А утром быстрое расставание и переход на другую сторону улицы при случайной встрече».

 «Согласен,- сдался я,- закажу минералочки, себе и даме, да только это уже будет напоминать не романтический вечер, а встречу язвенников с трезвенниками. Без алкоголя нет романтики, а с алкоголем новой жизни»,- философствовал я рассматривая гипсовые барельефы Маркса и Ленина во вспышках светомузыки, висящие по краям сцены с извивающейся стриптизёршей, которая и не собиралась раздеваться, то есть тот самый стриптиз показывать.

 - Присаживайтесь,- при этих словах парень в тельняшке отодвинул два стула за моим столиком, приглашая двух девушек лет тридцати, по виду подруг.

 - Здравствуйте,- поздоровалась одна из них, усевшись и положив пакеты себе на колени,- меня Ира зовут.

 - А меня Лиля,- представилась вторая.

 - Вы водку, пьётё?- продолжила Ирина, не дав мне даже открыть рот, чтоб представиться.

 - Вообще-то нет,- выдавил я из себя, сглатывая обильно выделяющуюся слюну.

 - А зря, неплохая, между прочим, водочка,- продолжала она, доставая содержимое пакетов, лежащих у неё на коленях.

 Я, конечно, видел в объявлении пометку, разрешающую приносить с собой напитки, но, что объём приносимого мог достигнуть таких размеров. Ира всё выставляла и выставляла из пакетов домашнюю снедь, тут был холодец, пол батона колбасы, пластиковый контейнер с винегретом и салатом оливье, тетрапак сока, такой же вина, ну и конечно же семисотграммовая бутылка водки «Немирофф».

 - Ну, тогда сходите к барной стойке, порежьте там колбасу и возьмите стаканчики.

 «Едва познакомились, даже имени то моего не знает, а уже нагрузила»,- размышлял я, стоя у барной стойки, тайком рассматривая сидящих за моим столиком дам.
 А барышни, судя по их свободному поведению, были завсегдатаи заведения, удобно устроившись в своих креслах, друг против дружки они закурили и не обращая ни на кого внимания начали наперебой обсуждать какие-то, одним им известные события, я о которых мог только догадываться. Роста подруги были примерно одинакового около метра семидесяти, Ира была брюнеткой, а Лиля блондинкой, причём у первой были проблемы с лишним весом, на которые она, судя по принесённым припасам внимания, не обращала. Одета Ира была в коротенькие белые шорты, не скрывавшие её заплывших жирком бёдер, и коротенькую блузку, а ля Бритни Спирс, выставляющую напоказ свисающий животик, что свидетельствовало о наличии у неё каких либо комплексов. В отличие от подруги Лиля была наоборот худа, бледна от курева и одета в джинсы и закрывающую все части тела водолазку.
 «Вот этой скромницей я пожалуй и займусь»,- решил я, возвращаясь за столик.

 - А вот и ваша колбаска,- оповестил я барышень о своём возвращении, расставляя на столе пластиковые стаканчики, старательно размещая их между одноразовой посуды с едой,- позвольте за вами поухаживать,- решил я взять инициативу в свои руки,- кому чего налить?

 - Ну, за знакомство,- поднял я свой стаканчик с безалкогольным пивом, налив перед этим Ире водки, а Лиле вина.

 - А ты сам, почему не пьёшь?- спросила подозрительно Лиля,- закодированный?

 - Да нет,- я смутился не зная, что ответить на столь прямой вопрос.

 - Понятно,- приняв моё молчание за согласие, кивнула Лиля, глубоко затянувшись сигаретой в мелко трясущихся руках, выдававших состояние глубокого похмелья. После этих слов я сидящих за столом со мной дам, не интересовал, сколько ни пытался привлечь к себе внимания. Они осуждали подруг, наряды, поднимали какие-то тосты, при этом замечая, что в июне нужно будет отдаться какому – нибудь мужику, чтоб отметить открытие сезона, наверное, летнего.
 
 После, наверное, четвёртого или пятого тоста девчата о чем-то перешушуковшись через стол, стали вдруг молча перетаскивать свою снедь на соседний столик. Я решив, что им не нравиться место бросился им в этом помогать, но когда прихватил свою банку и подсел к ним за стол сам, то по застывшим маскам на их физиономиях ясно понял, что делать этого ни стоило.

 - Девчат, вы от меня пересели, или просто столик поменять,- спросил с надеждой, чтоб развеять все недоразумения, но те в ответ лишь тупо улыбались и кивали головами, давая мне понять, что бы я сам делал выводы.

 Под грохочущую музыку восьмидесятых и взгляды сидящих я, словно побитый пёс, вернулся за свой столик, сжимая в ладони прохладную банку «Балтики» нулёвой. Не знаю почему, но чувствовал я себя в этот момент как-то неловко, а в глазах окружающей публики и вовсе выглядел, как непутёвый ловелас, получивший от ворот поворот. Вечер был безнадёжно испорчен, как я ни старался делать вид, что чувствую себя вполне комфортно, мне нравиться окружающая обстановка и я не переживаю о покинувших меня дамах.

 Но ни смотря на мои старания, публичный облом сделал своё дело и меня незамедлительно стали игнорировать абсолютно все лица противоположного пола, даже сидевшие в соседнем ряду тётки – пенсионерки, видать отмечавшие какое-то событие. Народ же всё продолжал прибывать, но больше парами или компаниями, где не было места посторонним, и я с горечью стал понимать, что мой план по предварению в жизнь новой жизни терпит удручающее крушение.

 Ещё минут пятнадцать я понаблюдал за танцующими, среди которых особо старалась одна толстушка лет сорока, неистово разметав по своим массивным плечам свою шевелюру, в пьяном угаре дама, обхватив ладонями, гульфик горячо дёргала тазом, то ли подражая Майклу Джексону, то ли пытаясь изобразить свой нрав окружающим. Допив свою нулёвку, я встал из-за столика, сопровождаемый взглядами окружающих и направился к выходу.

 На часах было половина второго и о том, чтобы поймать такси не было и речи. Вдыхая полной грудью, выхлопные газы редко проезжаемых машин, я двинул пешком до дома, проклиная своё принципиальное сознание, сподвигшее меня на кардинальные изменения в жизни. Уже подходя к своему дому, я посетил стоящий по соседству супермаркет и лишь втарившись там спиртным и съестным двинул в свою берлогу.

 «Это, что ж за праздник, если нету баб»,- вспомнил я строчки из песни популярного шансонье, расставляя купленное, на столе и пошёл к мешку с мусором, доставать во второй раз выброшенную газетку с заветными пометками. Начало новой жизни откладывалось на неопределённый срок, а, скорее всего до окончания отпуска, после которого начиналась просто другая, не новая, но другая с ночными звонками, рутинной работой, разносами от шефа и ожиданием отпуска.