Безглазое

Южный портовый город. Стоянка списанных военных кораблей. Грозные ржавые железные громадины, ощетинившиеся широкими стволами давно умолкших орудий с облупившейся серой краской, уныло скрипят на волнах у берега. Чуть дальше, у последнего пирса – полузатопленная подводная лодка, похожая на черную мертвую рыбину с выпотрошенным брюхом. На ее флагштоке болтается выцветший и похожий на тряпку рваный флаг неразличимым рисунком.

Ясный солнечный день. Ветер поднимает песок с земли и швыряет в глаза и рот. Я чувствую, как песчинки хрустят у меня на зубах.

Вокруг ноющая тишина и пустота. Только ветер и рокот волн. Я брожу по потрескавшимся камням набережной и слышу неожиданный шум. Как будто кто-то карабкается по каменистому склону. Я оборачиваюсь на звук и поначалу не нахожу ничего необычного: в паре десятков метро от меня высится искусственный холм с торчащим из него могучим пушечным стволом – видимо, укрепление береговой обороны. Внезапно замечаю движение. Я различаю почти слившуюся с холмом спину маленького ребенка, не больше пяти лет, с удивительным проворством карабкающегося вверх на вершину укрепления.

Я сильно удивлен: откуда здесь мог взяться ребенок? Обращаю внимание, что ребенок голый за исключением какой-то грязной набедренной повязки. Я кричу ему. Тот не оборачиваясь, как ящерица, опираясь на все четыре конечности, вползает в люк на вершине.

- Не бойся! – увещеваю я, карабкаясь вслед за ним.

Я добираюсь до люка. Смотрю внутрь. Оттуда несет плесенью и ржавчиной. Слышно, как капает вода. Вниз уходит шаткая лестница. На замусоренный пол падает круг солнечного света.

- Ты где? – зову я ребенка.

Прислушиваюсь и всматриваюсь в темноту. Слышится осторожное шуршание. Вот в круге света показывается ребенок. Почему-то он идет на полусогнутых ногах, по-обезяньи помогая себе руками и смотря в пол. Я замечаю, что ребенок не только гол, но и лыс. Причем сама голова непропорционально велика по сравнению с туловищем.

- Где твои родители? – ласково спрашиваю его.

Ребенок медленно поднимает голову и у меня перехватывает дыхание от ужаса. На его бледном лице отсутствуют глаза – только широкие черные впадины-глазницы, как у черепа. Тем не менее, я абсолютно уверен, что он видит меня насквозь. Ребенок «смотрит» несколько мгновений, потом разражается таким кошмарным и пронзительным визгом, на который вряд ли способно живое существо. Визг подобен радиопомехе, хрипящей и рвущей барабанные перепонки.

Вне себя от страха я сбегаю с холма и несусь прочь от этого мертвого места с трупами кораблей и чудовищем без глаз.